По главной улице с маэстро. Аудиопроект Национального симфонического оркестра Украины выдвинут на Gremmy

Национальному заслуженному академическому симфоническому оркестру Украины (дирижер Владимир Сиренко) — 90. Этапная дата стала поводом для триумфального концерта в Национальной опере — в программе Вторая симфония Густава Малера. А не так давно этот же оркестр посетил ряд стран, где исполнил «Панахиду за померлими з голоду» Евгения Станковича к 75-летию Голодомора в Украине. В интервью «ЗН» главный дирижер Владимир СИРЕНКО рассказал о творческих проектах коллектива, его проблемах. Вспомнили, естественно, и престижную премию Gremmy, на которую наш оркестр номинируют уже во второй раз.

— Владимир Федорович, сколько оркестрантов вам нужно «для полного счастья»?

— В нашем творческом составе 100 музыкантов. Уже несколько лет, правда, просим Минкульт расширить штат — до уровня международного: это 120 человек. Тогда бы мы назывались Большим симфоническим оркестром.

Но для этого нужен специальный концертный зал. А его в Киеве нет. Давно идет речь о том, чтобы в столице построили зал, в котором можно было бы играть Девятую симфонию Бетховена, «Реквием» Верди, музыку Берлиоза, Лятошинского…

Правда, нынче большие надежды наш оркестр связывает с «Мистецьким Арсеналом».

Также часто говорю, что нам крайне нужны и новые инструменты. Мы не получали их уже тридцать лет! Любой человек знает: чем старше скрипка, тем она лучше. Но духовые инструменты должны постоянно обновляться.

— А если сравнить музыкальную жизнь вашу и российских коллег из больших престижных оркестров? То на чьей стороне будут организационные преимущества?

— Конечно, от российских коллективов отстаем в материальном обеспечении. Так, существуют гранты от президента России, которые выводят оркестры — как питерские, так и московские — на достойный уровень обеспечения.

А это в свою очередь дает возможность приглашать иностранных музыкантов.

Финансирование у нас, как известно, государственное. Это и зарплата, и обеспечение жизнедеятельности коллектива. Какой-то процент заработной платы дают наши выступления. Официальная лимитная стоимость оркестра не очень большая — около 4 тыс. гривен. Это по государственным расценкам, если обслуживаем мероприятия, которые проводятся через бюджет. Естественно, другое дело коммерческий концерт. Правда, мы не на всякие коммерческие акции соглашаемся…

— Стараетесь держать планку?

— Стараемся. Хочется, чтобы те или иные концерты нас не унижали. Хотя были разные эксперименты — выступали даже с рок-группами. Когда «скорпионы» приезжали. Но это все эпизодические моменты.

Основная работа — выступления в Колонном зале филармонии. Несколько раз в месяц играем новые программы — приглашает на свои концерты как филармония, так и Союз композиторов («Премьеры сезона», «Киев-мюзик-фест»).

В прошлом году были юбилейные концерты Сильвестрова, Станковича, а в этом — Ляшенко, Ищенко и Скорика. Стараемся играть украинскую музыку на достойном уровне и тем самым поддерживаем своих композиторов. А кто же еще, если не мы?

— Почему именно Малера вы выбрали для своего юбилейного концерта в Национальной опере?

— Изначально это моя идея, которая нашла отклик у всего коллектива. Во-первых, эта музыка не так часто исполняется. Во-вторых, масштаб симфонии — почти полтора часа звучания. Это показательное сочинение для любого оркестра. И если оркестр справляется достойно, то это и является показателем высокого класса конкретного коллектива.

А сама музыка Малера не нуждается в дополнительных комментариях, эпитетах, комплиментах! Интересная, глубокая, в ней сама жизнь в разных ее проявлениях.

— Нынешний кризис как-то сказывается на вашем огромном оркестре? Все-таки не музыку Игоря Крутого исполняете, а Малера…

— Конечно, тревожно, когда зарплата музыканта только за два дня тает на тридцать процентов. То есть в гривнях это одни деньги, в долларах — по-другому.

Но что же делать? В качестве примера всегда привожу фильм «Репетиция оркестра» Федерико Феллини. Помните, как он заканчивается? Здание валится, рушатся стены — апокалиптические видения. Но оркестр продолжает играть!

Вот и мы надеемся, что оркестр будет играть… Несмотря на то что рушатся стены…

— В стране действительно рушатся некоторые «стены»… Есть ли смысл сегодня такому коллективу, как ваш, выступать в регионах страны, кто придет нынче на ваши концерты?

— Недавно — по случаю юбилея — мы ездили с концертами по шести украинским городам Украины. За средства Минкульта. Искренне надеюсь, что они и впредь будут относиться к нам с таким же вниманием и уважением. Так вот, мы сыграли симфонические программы в Запорожье, Полтаве, Житомире, Ривном, Львове, Одессе. Были очень тронуты реакцией публики. Почувствовали, что мы там нужны.

— А между тем некоторые «кризисные менеджеры» задаются вопросом: а нужны ли сегодня бедной стране симфонические оркестры — даже в таком количестве, как в Украине?

— Мы ездим по миру. Бываем не только в столицах, но и в небольших городках... По-нашему, в райцентрах. Ну а дома… Понятно, что непосредственно наш оркестр не исполняет попсовую музыку, которая соберет стадионы. Но везде найдутся люди, для которых эта музыка важна и значима. А «нужно» или «не нужно» — это следует спросить у тех людей, которые приходили на наши выступления.

Уверен: конечно же, нужно! Правда, «не нужно» платить музыкантам по 800—900 гривен — на местах… Как прожить за эти деньги?

Из последних наших маршрутов — Португалия—Франция—Испания. На протяжении сезона мы участвовали в большом проекте, приуроченном к скорбной дате — 75-летию Голодомора. Вместе с капеллой «Думка» побывали в Лондоне, Амстердаме, Праге, Братиславе, Страсбурге… Исполняли «Панахиду за померлими з голоду» Евгения Станковича.

Голодомору также посвящена оратория «Скорбящая мать», написанная львовским композитором Юрием Ланюком… Это очень глубокая, серьезная работа. Ланюк не «заигрывает» с публикой. В этом произведении нет пафоса, плакатности, прямолинейности.

Я, кстати, без пафоса и подхалимажа поддерживаю Виктора Андреевича в его начинаниях по этой теме... Я родом с Полтавщины. Там на глазах моих бабушек и дедушек была кульминация голода. Когда я был маленьким, люди боялись об этом говорить. Поэтому произведение Станковича было исполнено не «для галочки». Пусть за рубежом не всегда играли при аншлагах, но приходили те люди, которые раньше вообще не знали об этой трагической странице украинской истории. Когда видишь, как они воспринимают эту музыку, как чувствуют ее сердцем… Этот проект для меня лично был делом совести.

— А какие новые музыкальные темы вам хотелось бы «поднять» впервые?

— Почти двадцать лет стою за дирижерским пультом. Что-то хотелось повторить — ведь знаешь многие подводные камни того или иного произведения, а теперь сможешь их обойти. А потом думаешь: а сколько же еще неизведанной музыки, притом самого высокого уровня? Тот же Прокофьев, Барток, Хиндемит… Я только прикоснулся к творчеству этих композиторов.

Но хочется также сказать для себя что-то важное и в той же Девятой симфонии Бетховена или Шестой Чайковского. И вот это равновесие между желанием нового и знанием, опытом должно сохраняться.

В этом году планируем исполнить «нового» Баха. Его цикл из «Четырех страстей». Если «Страсти по Матфею и Иоанну» исполняются достаточно часто, то «Марк» и «Лука» пока что в Киеве практически не озвучены. Капелла «Думка» исполнит «Страсти по Матфею», а три остальных произведения — хор имени Лятошинского.

— Кто вам как музыканту ближе всего по духу из современных и классических композиторов?

— Они близки, но по-разному. Конечно, восхищаюсь Бахом, Моцартом, Бетховеном. Здесь по-иному невозможно. Из украинских современных композиторов часто дирижирую Станковича, Сильвестрова.

— К юбилею оркестра некоторые ваши музыканты получили звания, которые сегодня не всегда принято величать «почетными», ибо их так или иначе дискредитирует попса. Как вы относитесь к нашим званиям?

— Ничего в моей жизни после звания вроде не изменилось. Я человек с нормальной психикой. Впрочем, это отдельный и серьезный разговор на тему «Нужны ли звания?». Дело тут не в самом звании, а в том, что, например, со званием связано повышение зарплаты на 40%. А для музыкантов это важно, так как они не миллионеры и не бизнесмены.

Для меня же и других музыкантов также важна еще и педагогическая деятельность. Вот нет времени писать ни кандидатскую, ни докторскую… Сейчас же в связи со званием у меня появляется перспектива в более зрелом возрасте обеспечить себе тыл. Мой профессор Власенко просто настаивал, чтобы я преподавал. Подсказывая что-то своим студентам, ты и сам меняешься, это дисциплинирует.

— Уже второй раз ваш коллектив связывают прочные узы с Grammy — одной из престижнейших наград в музыкальном мире…

— Почему-то мало говорят о Grammy именно в симфонической музыке. У нас действительно это второе представление на премию. Впервые это случилось четыре года назад, когда коллектив записал «Реквием для Ларисы» Валентина Сильвестрова.

В этом же году на Grammy представляется наш диск, записанный совместно с замечательным американским скрипачом Элмаром Оливейрой. Записали два концерта. Но на этот раз дирижером выступил не я, а Джон Маклафлин Уильмс.

— Кто ваши самые серьезные конкуренты на Grammy?

— Даже не знаю. Но в прошлый раз действительно были серьезные музыканты. Премию получили американцы — за Берлиоза. Наш диск «гулял-гулял» по миру — и люди, которые занимались отбором тех или иных записей, его заметили.

— В том же фильме Феллини, о котором вы вспомнили, не всегда простые отношения дирижера с оркестром. А у вас?

— Господь от конфликтов миловал. Я уже почти десять лет на должности главного дирижера. И иногда в шутку говорю, что скоро догоню Натана Григорьевича Рахлина, который проработал с оркестром четверть века.

Оркестр Рахлина тогда звучал «по-рахлиновски» — очень теплые насыщенные струнные, романтические тона, эмоционально-открытые яркие сольные эпизоды…

— А «по-сиренковски» он как звучит?

— Я сам о своей же манере ничего сказать не могу. Пусть другие судят. Чувствую только, когда бывают особенно удачные концерты. Только знаю заведомо: «из-под палки» хорошего звучания никогда не добьешься…