МУЗЫКАЛЬНОЕ ПРИНОШЕНИЕ МАСТЕРУ

13 июня Виталию Губаренко исполнилось 65 лет. Из них - больше сорока отданы композиторскому творчеству. Тринадцать опер, семь балетов, двадцать два оркестровых произведения, десяток камерных сочинений. Это почти двое суток непрерывного звучания, каждый миг которого превращен в частицу правды о мире и о себе самом.

Когда-то Дж.Верди сказал, что писать музыку - это настоящий «галерный труд». Отшельническое заклинание вдохновения, изнурительные бдения над партитурой - до слепоты, до онемения в руке. Сроки, сроки, сроки! Хоть умри, но опус должен быть готов. Затем предстоит немало побегать, пока удастся организовать репетиции, выслушать немало резкостей, все согласовать, все предусмотреть. «Не забыть, - как пишет А.Шенберг в назидании начинающим композиторам, - захватить с собой сурдины, потому что оркестранты непременно оставят их дома, и наконец всю ночь перед премьерой, как часовому, караулить, чтобы концертный зал или театр часом не сгорел». А после - чувствовать себя опустошенным, никому не нужным, выпавшим из жизни и вновь приниматься за сочинение.

Что такое это накопление музыки в одной биографии? Бегство от чего-то или приближение к чему-то? Скорее всего и то, и другое, просто реализация редкого дара мыслить звуками, вызывать к бытию мир красоты, где в конечном итоге тонет и снимается все дурное, злое, страшное.

Музыка Губаренко впечатляюща и неистова. Она не ласкает ухо. Это своего рода исповедь, где нет места самолюбованию. Все ее голоса словно рвутся к индивидуальной жизни и собеседуют, своенравно и порывисто, стекаясь в единую гармонию. Губаренко ищет главное, а потому противится веяниям дня и не склонен к резким стилевым сменам, достигая удивительной полноты самовыражения. Его произведения - основательны, продуманы от детали до целого. Вместе с тем они как бы уподобляются живой материи - с ее ростом, метаморфозами, взаимосвязанностью частей.

Поэтическое слово в прочтении композитора всегда обретает многомерный подтекст, философскую значимость. Его инструментальные высказывания подчас звучат с ясностью проникновенной речи, взволнованной и вдохновенной, но лишь как бы про себя...

С чувством ответственности художника перед жизнью Губаренко удается создавать уникальное - монооперы «Письма любви» по новелле А.Барбюса, и «Одиночество» по письмам П.Мериме, величественный шевченковский триптих, включающий раннюю симфоническую поэму «Памяти Тараса Шевченко», оперу-ораторию «Згадайте, братія моя...» на сюжет «Гайдамаков» и симфонию «De profundis» с предсмертными стихами великого поэта. Он озвучивает шекспировские «Монологи Джульетты», лирику В.Сосюры, «Осенние сонеты» Дм.Павлычко, выводит на музыкальную сцену гоголевского «Вия», «Шельменко-денщика» Г.Квитки-Основьяненко, «Каменного властелина» Леси Украинки. В любой музыкальный импульс Губаренко вкладывает одновременно конкретность повода, представления, образа и обширность общего замысла, универсальность идеи. При четкой продуманности, рациональной выверенности и высоком профессионализме его музыка до такой степени зиждется на чувствах, что требует от исполнителя не только подлинного мастерства, но и предельной искренности и открытости.

Губаренко с его редкостно-чутким слухом, не терпящим фальши как в музыке, так и в жизни, «страшно колючий», как назвал его известный режиссер и соавтор либретто «Вия» Лев Михайлов. Тем не менее творчество композитора всегда находило и находит своих исполнителей. Открыл его еще в начале 60-х Натан Рахлин. Долгие годы композитор сотрудничал с такими выдающимися дирижерами, как С.Турчак, И.Лацанич, Г.Проваторов,

И.Шпиллер, Б.Афанасьев, писал для Евг. Мирошниченко, Галины Писаренко, Олега Крысы, Богодара Которовича, Олега Кудряшова. Сегодня к музыке Губаренко обращается новое поколение музыкантов. Их поздравлением, своего рода музыкальным приношением юбиляру стал концерт в «Украинском доме», где прозвучали в исполнении оркестра Национальной филармонии под управлением Игоря Палкина сочинения Губаренко для струнного оркестра разных лет. Композитора достойно представила слушателям музыковед Леся Олейник.

Ни одно из прозвучавших произведений как бы вовсе не выдавало года своего создания, но с фотографической точностью фиксировало облик - всегда узнаваемый - своего творца. Во Флейтовом концерте (1965) перед нами совсем еще молодой человек - то робко озирающийся в по-детски настороженном ожидании понимания и любви, то ершистым, то трогательно мечтательный. Эмоции молодости особенно рельефно проступили в исполнении талантливого флейтиста Владимира Дмитриева, сумевшего обогатить авторский текст, свободой и раскованностью, присущей новому поколению.

В вокальном цикле на стихи В.Сосюры «Протягни долоні» (1977) драматическая заостренность трактовки Александра Вострякова - замечательного певца, сочетающего высокий артистизм, чисто «вердиевские» эмоции и глубокий интеллект, позволила разглядеть осознание неминуемой трагедии индивидуального бытия. Те иллюзии, которые можно питать в тридцать лет, навсегда рассеялись в сорокатрехлетнем возрасте. Явно обнаружилась глубоко личная тема - одиночества, быть может?

Камерная симфония №4 (1994) воссоздает портрет человека, часть души которого ожесточилась, как бы омертвела и «высохла» (к струнному оркестру добавляется ударная группа). В лабиринтах насилия и страха, постоянно обрываемая сухими ударами, солирующая виолончель Татьяны Мясковской упорно и настойчиво отвоевывает, подобно Дон Кихоту, право на мечту, растапливает оледеневшую способность любить и верить.

«Лирическая поэма» для фагота и струнного оркестра (1992) запечатлевает образ человека преклонных лет. Характерный тембр фагота Тараса Осадчего напоминает, что высшая мудрость состоит в том, чтобы вовремя отойти от житейских бурь, и искать свет - пусть даже призрачный свет воспоминаний - в себе самом.

Concerto grosso 1981 в программе концерта воспринялся как реплика композитора себе - молодому. Страстная жалоба скрипки (I ч.), меланхолический монолог альта (II ч.), колыбельная виолончели (III ч.) уравниваются в финале смиряющей мыслью о «том мире». Ведь всякая «земная мечта» непременно упирается в предчувствие смерти, которое по контрасту обостряет в художнике чувство жизни.

Объединяющим началом всего концерта стал дирижер Игорь Палкин, который и был главным инициатором состоявшегося события. Он проявил глубокое понимание музыки Губаренко и собственное неравнодушное к ней отношение, как бы безошибочно угадывая скрытое между нотных строк. И чувствовалось, что зараженные энергией дирижера, молодые музыканты оркестра национальной филармонии были полностью захвачены господствующей в сочинениях Губаренко эмоциональной стихией.

Как-то девяностолетний Виктор Шкловский признался, что чувствует себя настолько старым, что уже молодеет потому, что какой-то частью своей принадлежит будущему. Сегодня В.Губаренко - лишь 65, но его музыка уже принадлежит будущему.