МАРЬЯНА И МАРИАННА В МОЛОДОЙ УКРАИНСКОЙ ПОЭЗИИ ЕСТЬ ПОТЕНЦИАЛЬНО КУЛЬТОВЫЕ ФИГУРЫ

Поделиться
Студенческие годы имеют свойство очень быстро оставаться в прошлом. Было время воспетого Окуджавой «Союза друзей», ночных посиделок в общежитии, споров о литературе, музыке и смысле жизни...

Студенческие годы имеют свойство очень быстро оставаться в прошлом. Было время воспетого Окуджавой «Союза друзей», ночных посиделок в общежитии, споров о литературе, музыке и смысле жизни. Время, когда все — ну, почти все — были безумно талантливы. Когда в одну комнату могло набиться пару десятков поэтов, которые самозабвенно читали друг другу свои стихи и верили, что все это — поэзия, дружба, юность — будет всегда.

И вот проходит каких-нибудь пару лет, и бывшие друзья-однокашники, случайно встретившись на улице — на совместные посиделки давно не хватает времени, — говорят в основном о работе, нехватке денег и детских болезнях. Взрослые, серьезные люди разве что с улыбкой вспоминают о юношеском стихоплетстве. Теперь у них настоящая жизнь.

Ностальгические вздохи тут неуместны: все это совершенно нормально. Если студенческие стихи — и дружба — остаются трогательным воспоминанием «лучших лет», значит, все это действительно было эфемерной оболочкой юности. Настоящее — и человеческие взаимоотношения, и литературное творчество — продолжается, развивается, взрослеет вместе с поэтом. Давая ему право называться таковым.

Мы встретились не случайно

Двенадцать лет назад на филологический факультет Львовского университета поступили две девушки с похожими именами — Марьяна и Марианна. Познакомились, подружились, на втором курсе поселились в одной комнате в общежитии. Все еще только начиналось.

Среди юных филологинь (Марьяна Савка, Марианна Кияновская, Юля Мищенко, Наталка Сняданко) возникло объединение под названием «ТУГА». Расшифровка не была лишена самоиронии — «Товариство усамітнених графоманів». Этап чтения стихов друг другу был быстро преодолен: молодые поэтессы начали устраивать «перфомансовые вечера», в которых поэзия дополнялась театрализованным зрелищем с оригинальной сценографией, декорациями, костюмами. Экспериментировали с львовским модельером Олесей Савенко, художницей Анной Середой. Уровень этих акций отличался от обычной студенческой самодеятельности. Об этом говорит хотя бы тот факт, что позже некоторые из них были выведены на Малую сцену Львовского театра им. Заньковецкой и Киевского дома актера. А главное — все это не ушло в прошлое с окончанием университетских лет.

Не прервалось и студенческое товарищество, органично перейдя в «дружбу семьями» — обе подруги вышли замуж, обе — за филологов. И вообще, в один голос утверждают Марьяна и Марианна, в их судьбах постоянно присутствует некая «параллельность»: вроде бы независимо друг от друга происходят те или иные события, а потом оказывается, что это были звенья одной и той же цепочки. К примеру, обе поэтессы в разные годы стали лауреатами премии издательства «Смолоскип» и выпустили там свои книги. Часто одна за другой идут их публикации в периодике. «Немалое количество таких совпадений говорит о том, что мы встретились не случайно».

Марьяна и Марианна на удивление разные во всем — и внешне, и по способу мышления, и особенно в поэзии. Именно поэтому так выигрышно объединяются их стихи в общих арт-поэтических композициях. Именно поэтому им самим по-человечески интересно общаться, делиться новыми стихами и спорить на протяжении стольких лет. И, наверное, поэтому они лучше, чем кто-либо, способны критически оценивать творчество друг друга.

«С каждым годом доверие растет, — говорит Марианна Кияновская. — Если я говорю Марьяне «это плохо», она задумывается. А когда Савка говорит мне «плохо», я просто сжигаю этот текст».

Марьяна Савка выросла в театральной семье. Ее отец — режиссер народного театра им. Богдана Лепкого на Тернопольщине, в свое время много гастролировавшего по Украине и за рубежом. Уже во Львове Марьяна занималась в студии молодежного театра им. Леся Курбаса и какое-то время даже работала на профессиональной сцене. Но когда встал неизбежный выбор между театром и литературно-научной деятельностью, сделала его в пользу последней: «Морально, психологически это был очень тяжелый выбор. Когда я его сделала, мне стало легче, я избавилась от чувства «раздвоенности». Но театр остался во мне, в моих текстах. Со временем они становятся все более сюжетными, «кинематографичными» — думаю, это моя нереализованная на сцене сущность проявляется в поэзии». Сейчас Марьяна работает в научно-исследовательском центре периодики, дописывает диссертацию.

Марианна Кияновская обладает аналитическим складом ума, без труда оперирует цифрами, датами, терминологией, фактажом. В повседневной жизни — работает литературным редактором, тоже пишет диссертацию, воспитывает шестилетнюю дочку. Но бывает, что поэзия заслоняет собой все: «Когда у меня «творческие запои», я могу неделями сидеть над текстами. Соответственно быт идет наперекосяк: «їсти не варено, в хаті не метено». Мой муж стоически выдерживает это. А я просто ничего вокруг не замечаю, для меня существует совсем иной мир».

На литературных «тусовках» Марьяна и Марианна часто появляются вдвоем. В поэтических кругах их и воспринимают вместе — гармонично и неразрывно. Не так давно один известный поэт, проясняя ситуацию, пошутил: «Все говорят о том, как Савка и Кияновская любят друг друга. Но при этом забывают сказать, как они любят своих мужей».

А с мужьями им действительно повезло. Ведь мужчина, понимающий, что такое поэзия, — редкое явление само по себе; а способный иногда приносить в жертву этому пониманию собственный бытовой комфорт — и вовсе, кажется, уникум. Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что вообще-то и Марьяна, и Марианна — замечательные хозяйки.

Савка замужем уже пять лет, а познакомилась с будущим избранником гораздо раньше, еще на первом курсе. Марьяна и Юрко — единомышленники, у них всегда есть общие планы, так или иначе связанные с литературой. В самом скором времени они собираются запустить общий издательский проект, в частности, издавать детские книги. Муж Марианны Кияновской тоже связан с литературной средой — он переводчик. Их «семейный стаж» еще больше — семь лет. «И мой муж, и Марьянин, — резюмирует она, — до того, как стали нашими «половинками», долго были нашими друзьями. У нас не было стадии флиртового лицемерия. Каждый из нас знал, кто есть кто и на какие компромиссы придется идти в семье. Ни для кого из нас тут не было неожиданностей. Компромиссов, впрочем, не так уж много. Мы счастливы».

— А как же насчет состояния перманентной влюбленности, в котором, согласно распространенному мнению, должен пребывать поэт?

«Я бы говорила о состоянии любви, — отвечает Марьяна. — Что такое влюбленность — легкий флирт, хмель в голове? Я предпочитаю пребывать в состоянии гармонии с собой и другими людьми».

«Надо просто очень сильно кого-то любить, — считает и Марианна. — А влюбленность в кого-то или что-то — на уровне эмоций... Есть световой день — человек, которого ты любишь. А время от времени по тебе скользит еще какой-то луч света — но только слегка скользит».

«А влюбляюсь я в своих героев, — добавляет Савка. — Их реально не существует, но я влюбляюсь в них, потому что воспринимаю как живых людей, живущих рядом. Это и есть процесс творчества».

Перед кем хлопать дверью?

— Насколько бурно протекает сейчас литературная жизнь во Львове?

М.С. У нас очень сильная местная организация АУП. Есть несколько ключевых фигур: Виктор Неборак, Иван Лучук, Юрий Винничук. Мы потянулись к ним, и они нас не оттолкнули. Каждый месяц мы собираемся, общаемся, проводим литературные вечера.

М.К. Еще много лет назад Виктор Неборак начал серию литературных вечеров, которые проходили «на том же месте в тот же час». Сформировался круг публики, которая привыкла ходить на эти акции. Потом эстафета перешла к АУП, и теперь каждый из нас по очереди координирует определенный проект. Это очень хорошая традиция, и я не знаю аналогов в других городах.

М.С. В Киеве, наверное, сложнее договориться, собраться, пересечься, и в результате общий процесс распадается на более мелкие «тусовки». А у нас небольшой город... (800 тысяч населения, — ехидно уточняет Марианна). Мы его очень любим и не собираемся никуда переезжать.

— Окололитературные тусовки обычно собирают немало откровенных графоманов...

М.С. Ну и пусть! Кому от этого плохо? Не вижу тут проблемы. Есть люди, которые хотят быть при литературных кругах, общаться с тем-то и тем-то — и это им удается.

М.К. Если человек не может написать, это еще не значит, что он не способен почувствовать. Люди, которые воспринимают поэзию, — поэты по определению. В обществе принято нормально относиться к имущественному «среднему классу», ведь только единицы становятся миллионерами. В творческом плане — то же самое! Есть большой пласт людей, которые пишут неплохие тексты, из которых один-два-десять могут быть очень хорошими. Эти люди создают фон. И именно они — основные читатели поэзии.

— А почему так? В 60-е годы поэты собирали стадионы, а сейчас поэзия превратилась во внутреннее явление, для узкого круга людей. Как вы это объясните?

М.К. Любое явление имеет свои ритмы. Пример из области литературы: в античной Греции было зарождение авантюрного романа — а потом он исчез почти на тысячу лет и возродился уже после средневековья. А сейчас идет третья волна авантюрного романа. Поэзия вечна, но и тут есть периоды ухода и возвращения.

М.С. То, что в некоторые периоды поэзия выходила на стадионы, было связано не столько с самой поэзией, сколько с общим энергетическим ритмом самого общества, которое проявляло потребность услышать вольное слово. Поэты действительно всегда были авангардом общества, они гораздо быстрее постигали какие-то вещи и могли передать их другим в эмоциональной, экспрессивной форме.

М.К. То же можно сказать и о Шевченко. Конец XIX — начало XX веков — всплеск народнического движения: Шевченко на щите. 60—70-е годы XX века — шестидесятники, интеллектуальное подполье, Шевченко снова на щите. В 80-х его разве что в школе изучали. Начало 90-х — он опять оказался на щите, а сейчас дискутируют, нужен ли нам вообще Шевченко. А ведь это уникальное звено, способное объединить нашу эклектичную нацию. Социальная среда, в которой нет культа, не может существовать — она распадается. Если лидеры нации хотят, чтоб нация была монолитной, они должны создать культ.

— А есть ли у нас — не в политике, а в литературе — культовые и потенциально культовые фигуры?

М.С. Если бы их не было, украинскую литературу вообще никто бы не знал. За границей знают Андруховича, Забужко и Куркова, потому что это знаковые имена украинской литературы.

М.К. Культ — необходимая вещь в том случае, если его создают не имиджмейкеры, а сила харизматической личности. Но как только таковая появляется, вокруг нее начинаются провокации и профанации.

М.С. А потенциально культовые фигуры, наверное, тоже есть. Но, мне кажется, тут играет роль возрастной ценз. Оксана Степановна писала в прессе: вы, молодые, где ваше хлопанье дверьми перед «отцами»?! Но ведь те, кто могут считаться нашими «отцами» в поэзии, еще сами слишком молоды! Был очень большой разрыв между предыдущим поколением и «новой литературой», а сейчас его нет.

М.К. Если хлопать дверьми, то перед той же Оксаной Степановной или Андруховичем. Но какой в этом смысл? Я стою на позиции, что надо не отрицать, а трансформировать.

М.С. Просто самостоятельно развиваться! Хлопать дверьми перед Рымаруком, которого я глубоко уважаю и люблю его поэзию? Или перед кем? Надо просто искать свой путь. Я, например, очень люблю творчество Герасимьюка, но не копирую же его манеру.

— Насколько важно для вас, чтобы ваши тексты дошли до читателя? Могли бы творить «в стол»?

М.С. Я никогда над этим не задумывалась... Есть определенный круг людей, которые вроде бы знают, что ты пишешь, и даже интересуются этим. Я не могу замыкаться в себе, мне важно знать, что это кому-то нужно.

М.К. А для меня важно прочитать новый текст друзьям, людям, которых я уважаю. Но я не исхожу из того, что он должен быть обязательно напечатан. Приятно, конечно, когда их печатают — но когда я пишу, это не имеет никакого значения. Мы с Марьяной — хорошие «графоманы», мы издаем книжки примерно раз в пять лет. Не потому, что издаваться чаще нет возможности. Для меня это позиция: тексты должны быть полноценными. Если активно искать деньги на сборники, то сейчас, когда мы более-менее известны, найти их не так уж трудно.

М.С. Скоро должен выйти наш общий сборник под названием «Кохання і війна», где собраны стихи эротической и милитарной тематики. Я хочу, чтобы он поскорее вышел, потому что тогда стихи получают свою самостоятельную жизнь. Они путешествуют среди разных людей, с ними происходят разные истории, о которых я потом узнаю через третьи руки... Но, когда ты издал книжку, наступает момент некой пустоты и страха: а вдруг это — все? Только что у тебя были новые тексты, а теперь их уже нет.

М.К. Я могу объективно оценивать свои тексты. И, если я увижу, что мой следующий сборник хуже, чем предыдущий, я просто замолкну. Для поэта не страшно замолкнуть в определенный момент. Страшно сойти на нет.

Марьяна Савка, автор поэтических сборников «Оголені русла» и «Малюнки на камені»

Все було б і нічого, якби

не печаль, що пече і жалить.

На бруківці серед юрби

бідне серце моє лежало.

Спотикання байдужих ніг —

несподівана аритмія.

Серце тихо сказало: ні,

не протримаюсь, не зумію.

Далі серце сказало: ну,

я сховаюся десь у скити.

Та Господь придумав весну

І дозволив йому любити.

І промовило серце вам,

хто захоче його почути:

сходить сонце, росте трава —

повсякденне звичайне чудо.

Марьяна, как я писала в предисловии к ее сборни- ку «Малюнки на камені», творит практически без проигрышей. Она пишет гораздо меньше, чем я. Но у нее не бывает текстов, которые не стоит печатать (в отличие от меня — я уничтожаю множество своих стихов).

В Марьяниных текстах очень сильно выражено именно мужское начало: это милитарная, рыцарская, готическая тематика. Очевидно, тут немного сказывается влияние Олексы Стефановича (тема Марьяниной диссертации), Олега Ольжича: все эти латы, доспехи, щиты, мечи... Но в каждом своем цикле она — другая.

Ее тексты, с одной стороны, очень глубокие, а с другой — более легкие для восприятия, чем мои. Их можно экранизировать: каждый из них — готовое драматическое произведение. А при том, что Марьяна еще и актриса, она способна каждый свой образ воссоздать во время чтения. Это фантастика, это надо видеть!

Я всегда говорила, что у меня есть любимые поэты, а есть родные. Родные — Юрко Бедрик, Игорь Рымарук, Игорь Калынець, Юрий Андрухович... Но Савка — самая родная. Ее стихи я воспринимаю чувственно, осязаемо. Они для меня — целый мир.

М. Кияновская

Марианна Кияновская, автор поэтических сборников «Інкарнації», «Вінки сонетів» и «Міфотворення»

Ти Овiдiй, в якого усе навпаки,

Бо живеш у столицi, i ще не в опалi,

Тiльки вiршi твої фiлiграннi i сталi,

I у тебе закохуються жiнки...

Їх гарячi тiла, наче вина терпкi —

Золотi i брунатнi, яснi, мов емалi.

Їх наука кохання, їх губи, їх талiї,

Їх жага, їх утома i їхнi роки...

Або, може, не так: є природа рiки,

У яку не вступити удруге. Надалi —

Тiльки сни i слова, пережитi й тривалi,

I найвища iнтимнiсть стискання руки...

Томи — втома, i Томи — ослаблi зв’язки.

Так Верлен дуже мрiяв умерти в Iталiї.

З того боку — чесноти, а з того — регалiї.

Ти — Овiдiй, в якого усе навпаки...

В Марианне меня изумляет огромнейший багаж ми- фологии, которым она оперирует настолько свободно, что мифологические образы становятся абсолютно современными. Радует, что если раньше в ее стихах было много трагизма, темы апокалипсиса и смерти, в последнее время ее поэзия стала более жизнеутверждающей, появляется больше светлых образов. И я ее постоянно к этому призываю! Был момент, когда я говорила ей: снова смерть? Все, это никуда не годится!

Марианна очень «техничный» поэт. Она создает тексты с такой безумной скоростью и одновременно с таким качеством, что это кажется маловероятным. Мне кажется, когда-нибудь литературоведы будут как следует ломать головы: как человек мог написать столько сильных стихов в такое сконденсированное время? Поэзия «вытекает» из нее, она уже практически не участвует в этом процессе. Собственно, в этом и есть смысл творчества: оно владеет человеком, а не наоборот. Когда Марианна начинает писать, перед ней можно рукой водить — она не замечает. «Я пишу, пишу, пишу...» Пусть рушатся горы, лава подступает к ногам — Марианна дописывает последний венок сонетов!

М. Савка

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме