ЛАВРСКИЙ ЗВОНАРЬ

И впрямь - неисповедимы пути Господни…

Вот и наш герой разве мог тогда, в середине 80-х, предположить, что именно так сложится судьба. Что приведет она его, простого сельского паренька, сюда, в монастырь. Что станет он братом Иосифом - иеромонахом и одним из лучших звонарей знаменитой Киево-Печерской лавры.

Впрочем, все это случилось потом - после армии и работы электриком на ТЭЦ.

- Как-то, - вспоминает он, - разобрал я промышленную сигнализацию. Глянул, а там - целое богатство: набор металлических тарелочек с молоточками. На веревку несколько подвесил. К молоточкам проволочки с гайками прикрепил. И получилась… миниатюрная звонница. И какая! Послушать игру на ней приходили целыми бригадами.

С той первой звонницы и началась моя, так сказать, профессиональная карьера. «Так сказать», - потому, что и профессионалом меня назвать-то трудно. Музыкального образования не имею, нот не знаю. Одним словом, обычный самоучка.

Скромничает, ох, скромничает о.Иосиф. «Обычным» его ну уж никак не назовешь. Слишком большие требования предъявляет профессия, слишком многое надо знать и уметь. И, конечно же, нужно хотеть заниматься изрядно запущенным в советское время звонарским хозяйством. Чего только стоило привести его в элементарный порядок, обустроить!

Последние десятилетия обе малые лаврские колокольни (на большой били куранты) молчали. И заговорили они только в конце 80-х, когда монастырь возвратили Церкви. Да и старых, опытных звонарей в Киеве к тому времени практически не осталось. Вот и приходилось самому постепенно, буквально по одному собирать, реставрировать старые колокола. Заказывать в России (в Украине их не производят) и покупать новые.

О них он может рассказывать часами. Где, когда, из чего изготовлены, как звучат. Ведь все они разные. И у каждого свой, неповторимый «голос», который надо только уметь извлекать. Тут имеет значение каждая деталь. Сплав, из которого отлит колокол, его объем, толщина стенок, размеры языка, то, как он крепится.

- Чуть выше или ниже его повесил, - делится своими профессиональными секретами мой визави, - и звучание будет уже другим. Звук должен быть чистым, мелодичным - не слишком высоким и не слишком низким, чтобы он не резал слух, не давил. Не отгонял от церкви, а, наоборот, притягивал, зазывал. Причем звонить необходимо так, чтобы перезвон разносился окрест - не в одном направлении, а крестообразно, как говорят, на все четыре стороны. Сказано же в Евангелии: «Идите и научите все народы». Вот я и стараюсь достучаться до человеческих сердец. Пытаюсь вызвать в них ответный отклик.

Не так давно, правда, у лаврского звонаря появились «конкуренты» - электронные часы с колоколами. Все равно, считает он, никакая техника не сравнится с человеком.

Действительно, разве может пусть даже самая современная программа заменить человеческие руки, сердце, передать все те многочисленные нюансы, тот особый душевный настрой.

И вообще, по его глубокому убеждению, звонарь - не профессия, а призвание. Быть им может далеко не каждый - лишь человек духовно зрелый, которому есть что сказать другим. Ведь звонить - не только созывать людей на церковную службу, но и священнодействовать: вещать благую весть (отсюда благовест), проповедовать, но уже не словом, а звуками, музыкой.

Делает это он, никогда не повторяясь, на ходу импровизируя.

- Я когда поднимаюсь на колокольню, не знаю, что буду звонить. Мелодия у меня обычно рождается уже в процессе исполнения. Мне ведь главное, чтобы людям нравилось, чтоб, как говорится, за душу брало. Впрочем, и братия и прихожане вроде бы пока довольны. Многие, слушая, узнают меня, мой почерк. Так и говорят: «Слышали - хорошо играл». А иногда могут сказать: «Ты, брат, сегодня, видимо, был не в настроении». Чувствуют!

Особенно любит он церковные и монастырские праздники. Когда при большом стечении народа можно трижды ударить «во вся тяжкая». Руки бьют благовест, а душа ликует и поет. Когда забываешь о мирском и думаешь о небесном. Впрочем, и в обычные дни звонарю работы хватает. Бывает, приходится по несколько раз подниматься на колокольню, что на Ближних Пещерах. И звонить, звонить… Кстати, пробовал «набивать руку» и на большой колокольне. Только вот не понравилось. «Слишком колокола тяжелые, - говорит, - лучше уж на своих».

Отношение к ним у него действительно, как к детям родным, - нежное, бережное. Словно боится сделать больно своим подопечным. А как переживал, когда во время пасхальной недели молодые ребята-послушники пробовали звонить и перестарались: у нескольких колоколов оборвали языки! «Так бить, - наставлял нерадивых, - все равно, что девушку за косу дергать - одни страдания. А их и без того в жизни хватает».

Веселить душу. Делать людей лучшими. Пробуждать в них чувства добрые и вечные. Это, пожалуй, и есть его основное кредо. И изменить его не может даже смерть. Лучшее подтверждение тому - слова, сказанные моим собеседником напоследок.

- Когда кто-то из братии «отойдет» - все равно стараюсь не звонить зауныло, заупокой. Человеческая душа к Богу переселилась. Жизнь вечную обрела. Тут радоваться надо, а не скорбеть…

Вот такой он, брат Иосиф.

Не совсем типичный монах.

Звонарь. Энтузиаст. Философ.