КИНО В КИМОНО

С 15 по 22 октября с.г. в киевской «Кинопанораме» состоялся шестой фестиваль японских фильмов, организованный благотворительным фондом «Дальний Восток». Программа предлагала 7 игровых и 3 документальные ленты. Все документальные были о национальной культуре, а художественные, казалось, подбирались лишь по одному критерию - разнообразие.

Историческая драма «Путь к новой Японии» (режиссер Савай Сеньитиро) разворачивается во второй половине прошлого века, когда ископаемый феодализм страны был революционно замещен прогрессивным империализмом. В центре сюжета жизнь и деяния реального исторического лица - Факудзава Юкити, который занимался пропагандой в Японии английского языка как носителя передового опыта Западной Европы. А нужно сказать, консервативная власть сёгуна на дух не выносила предателей отеческих традиций и национального языка. За одно лишь знание английского алфавита полагалась смертная казнь. Основанная Юкити школа действует в Японии до сего дня, но образ мыслей этого «безродного космополита» и в наше время способен вызвать бурю протестов. «Путь к новой Японии» детям до шестнадцати смотреть можно, а вот национал-патриотам категорически не рекомендуется - возможны ментальные эксцессы.

Напротив, именно детям адресованы две другие ленты. «Небесный замок Рапюта» - феерическая сказка, исполненная чудес и приключений; «Дневник заядлого рыболова» - одна из серий популярного в Японии кинокомикса. Еще две картины - «Возьми меня кататься на лыжах» (режиссер Ясуо Баба) и «Марш киностудии Камата» (режиссер Фукусаку Киндзи) - являют собой классические образчики Love story. В первом фильме молодой бизнесмен и секретарша, во втором - киноактеры, в первом - по-юношески романтично, во втором - с надрывным мелодраматизмом, в первом - только начинают, во втором - никак не могут распутать то, что принято называть любовной связью. Что же касается собственно любви, то о ней идет речь в «Опадающем дереве» Кането Синдо. Эта сугубо автобиографическая и предельно искренняя работа выдающегося мастера стала открытием и украшением всей программы. Наверное, в творчестве каждого большого художника однажды наступает такой период, когда он пытается осмыслить собственные истоки и ответить на сакраментальное - «откуда я?» и «зачем я?». Так, скажем, Довженко приходит к «Зачарованной Десне», Тарковский - к «Зеркалу», а Феллини - к «Амаркорду». Вот и 74-летний японский режиссер погружается в «Опадающем дереве» (1986) в щемящую ностальгию по далекому детству, ища в этом ключ ко всей последующей жизни. А в детстве у Синдо, оказывается, была удивительная, на грани инцеста, близость с матерью. Родила она его поздно, в 41 год, а умерла рано - всего через 14 лет. Будто в предчувствии скорой разлуки, мать и сын проводят все время вместе. Уже вполне взрослый мальчик имеет обыкновение сосать материнскую грудь перед сном и купаться вместе с мамой в одной ванне, а мать в порыве нежности может приласкать губами миниатюрный признак мужественности своего ненаглядного сыночка. Эти кадры предельно откровенны и в то же время несомненно целомудренны. Как и многие другие образы-воспоминания, всплывающие перед внутренним взором престарелого кинометра: вот она несет его на закорках по ночной дороге и поет развеселую песенку, а вот ее последний взгляд и предсмертное напутствие… Из вещей после матери осталась только одна - ее кимоно. Герой-автор перешил его на себя и надевает по сей день. Не случайно роль матери в «Опадающем дереве» сыграла Набуко Отова - частая исполнительница главных партий в фильмах Синдо и жена постановщика. Очевидно, как и Тарковский, Синдо остро ощущал взаимообратимость ипостасей матери и жены, считая одну перевоплощением другой. Любители кино помнят Набуко Отова еще юной по «Голому острову» (1960), а три года тому назад актриса, умирающая от рака, сыграла свою последнюю роль у Синдо в «Послеобеденном завещании» (1994). Так сомкнулись и исчерпали себя главные сюжеты и фильмов, и жизни режиссера. Когда его дряхлеющий альтер-эго в самом конце «Опадающего дерева» вдруг крикнет в никуда «Мамочка!», в зале будет стоять благоговейная тишина. Культ матери не знает неверующих.

Завершился показ японских фильмов также на высокой и печальной ноте реквиема - шедевром Акиры Куросавы «Семь самураев». Просмотр был посвящен памяти недавно скончавшегося гения мирового экрана.

…Японское кино, совмещающее принципиальный традиционализм мировосприятия с самыми современными формами художественного мышления, само по себе напоминает почтительного потомка почтенных родителей - перешивая материнское кимоно, он продолжает его носить, а проживая собственную неповторимую судьбу, он вновь и вновь воскрешает в ней дух рода.