ИСПЫТАНИЕ КЛАССИКОЙ

Горя желанием создавать интересные постановки на современной драматургической основе, театральная Одесса в нынешнем сезоне убеждается в исключительной надежности классики. Это при том, что из-за реставрационных работ, затянувшихся на лишние полгода, Одесская русская драма не выпустила премьеру по «Школе жен» Мольера, которую готовит Борис Мильграм. Даже комик-труппа «Маски», обосновавшаяся, наконец, в собственном театральном здании на Ольгиевской улице и назвавшая его «Дом клоунов», выпустила спектакль «Отелло». Правда, текст в нем все-таки не шекспировский, авторство принадлежит Борису Барскому, исполнителю роли обаятельного чудака Кассио. Суть в том, что шекспировских страстей «Маски» с блеском избегают, наглядно показывая, что любой конфликт можно решить мирно, к примеру отдать Кассио в мужья пылкой Эмилии, а сцену ревности Отелло плавно перевести в сцену любви, предвещающую появление наследника... Благоприятным поворотом событий довольны зрители, хотя попадаются и такие, кто предпочел бы традиционно-мрачную трактовку сюжета, кто привык в театре дремать, а не радоваться находкам в духе «комедии дель арте», кстати, стиля более древнего, а значит, более традиционного, чем психологический театр.

После успеха спектакля «Счастье рядом» по пьесе Ивана Франко «Украденное счастье» (постановка Дмитрия Богомазова) Одесский украинский музыкально-драматический театр имени Василя Василько еще раз обратился к классическому наследию, и снова постановщиком стал киевлянин, обладатель сразу двух «Киевских пекторалей» за лучшую режиссуру и лучший спектакль 2002 года Юрий Одинокий. Надо сказать, за два последних года появилось несколько значимых постановок гоголевского «Ревизора». Среди них маститые критики называют трех «Ревизоров» в Польше, «Ревизоров» Римаса Туминаса, Алвиса Херманиса, наконец Валерия Фокина на сцене Александринского театра в Петербурге. В этот ряд нисколько не стыдно поставить и одесскую версию знаменитой комедии. Спектакль идет при полных залах — зрители отрываются от телеэкранов с бесконечными «Окнами» и «Семейными страстями» (казалось бы — вот они, сюжеты из реальной, современной жизни), чтобы полюбоваться тем, как безвестный человечек («фитюлька, тряпка») доводит до умопомрачения и потери чиновничьего нюха важных персон. По сути, в пьесе Гоголя нет даже любовной интриги, ведь не называть же таковой кокетничанье Хлестакова с женой и дочерью городничего.

Думается, «Ревизор» и фигура ревизора вообще — это нечто вроде лакмусовой бумажки, проверка общества в целом и каждого в отдельности. А постановка «Ревизора» в конкретном театре выявляет скрытые и явные возможности труппы, даже если режиссерская фантазия где-то пробуксовывает. Испытание «Ревизором» показало, что труппа одесского украинского театра, особенно молодая ее часть, в хорошей творческой форме. Что интересно: кроме Хлестакова и Осипа все персонажи говорят по-украински (использован перевод Остапа Вишни), чиновника из Петербурга в малороссийской губернии принимают за важную птицу, хоть и говорят с ним на разных языках. Ведь еще Булгарин и Сенковский замечали, что город, изображенный Гоголем в «Ревизоре», скорее всего, находится в Малороссии или Белоруссии.

Исполнители роли Хлестакова Евгений Юхновец и Сергей Деревянко победно молоды, невероятно пластичны, они одинаково эффектно порхают по декорациям, артистично подначивают городничего с его свитой, выныривают из клубов потустороннего дыма, и сам Гоголь (Александр Бабий) подает Ивану Александровичу перо, бумагу и чернильницу для написания письма «душе Тряпичкину»... А чего стоят высокие красавцы Бобчинский и Добчинский (Яков Кучеревский и Богдан Паршаков), в пылу поиска денег для подкупа мнимого ревизора выуживающие из карманов цепи, рогатки, ремни, веревки и даже ведра? Не так уж важно сегодня следовать указанию Гоголя насчет низкорослости и толщины обоих Петров Ивановичей, зато двадцатитрехлетний возраст Хлестакова, заявленный автором — это принципиально! Молодость имеет свои права, в юные годы вполне позволительно не иметь чинов, кутить и спускать папенькины денежки в карты. Другое дело, что на первый план выходит никак не обозначенный в программке образ неньки-Украины, не раз ограбленной как своими лихоимцами, так и пришлыми ревизорами...

Историки нашли первое упоминание о гоголевской комедии на одесских подмостках, связанное с гастролями в 1837 году труппы Ерехина, в которой работал великий Михаил Щепкин, игравший Городничего. Постановка Юрия Одинокого явно не затеряется ни в памяти зрителей, ни в исторических анналах. Да, Гоголь оказался гораздо более актуальным, чем наши современники Дяченко и Коляда, чьи пьесы также идут на сцене васильковцев. Это не хорошо и не плохо, это нормально.

Одесский театральный лицей (руководитель Анатолий Падука) поразил своим «Обломовым» по пьесе Михаила Угарова, написанной по мотивам хрестоматийного романа Ивана Гончарова. И вновь убеждаешься, что классика поднимает вечные вопросы, будоражащие умы и в наше время: как быть, чем заниматься, тратить ли время на коммерцию, «дело делать», или же важнее просто жить, радуясь тому, что имеешь, природе, искусству, непритязательным семейным отношениям? Евгений Баль в роли Обломова отходит от традиционного образа тучного ленивца, это стройный и хрупкий мечтатель с симптомами аутизма, ему трудно общаться с миром Штольцев, а вот наедине с собой он раскрывается как душевно прекрасное существо, способное одарить добротой и любовью весь мир, лишь бы он его «не поймал»...

Другая молодежная студия, театр «Тур де форс» под руководством Натальи Князевой, готовит нечто невероятное по Лесе Украинке. Шьются костюмы, ведутся репетиции, а о результатах узнаем позже. Все названные коллективы и не думали сговариваться друг с другом, отдавая предпочтение классике, которую, похоже, можно бесконечно и небанально интерпретировать, подбирая к ней особые «ключики», ведя с ней доверительный диалог. Театральная афиша Одессы сегодня пестрит хорошими названиями, и публика не остается равнодушной. Молодые зрители тянутся не только в дискотеки или ночные клубы, им нравится смотреть хорошие спектакли, как нравилось родителям, бабушкам и дедушкам. Был бы достойный повод — зал соберется!