Художник и режиссер Игорь Подольчак: «Свой новый фильм снимаю только за собственные деньги»

На экраны Украины выходит украинский фильм с неожиданно не украиноязычным названием Las Meninas, но — что самое неожиданное — на украинском языке. Фильм был снят еще в 2007 году. И не на деньги Минкульта. И без широкой рекламы. Более того — его режиссер, львовский художник с киевской пропиской Игорь Подольчак, уже снимает новый фильм.

— Лента выходит в прокат с загадочным названием — Las Meninas. Почему без перевода? Это очередной перформанс от Подольчака?

— Во-первых, название — оригинальное, такое же, как у Веласкеса, на испанском. И оно, если заглянем в каталоги, не переводится. А во-вторых, мы (Игорь Подольчак и продюсер Игорь Дюрич. — Прим. автора) оставили название без изменений, поскольку в фильме существуют аллюзии к самой картине Веласкеса. Я не понимаю одного: неужели вы думаете, что если бы фильм назывался, скажем, «Фрейлины» (так перевели на некоторых интернет-сайтах. — Прим. автора), то это существенно изменило бы его прокатную судьбу?

— Думаю, что немногие из рядовых зрителей поймут название и ваши праведные намерения.

— Честно говоря, меня это мало интересует.

— Деньги вас тоже не интересуют? Ведь вы вложили в фильм кучу денег, преимущественно ваших собственных.

— Деньги интересуют, но этот фильм мы делали, понимая, что он — не зрительский и вряд ли принесет прибыль. Дай Бог, чтобы на почту заработали.

— Так для чего тогда фильм делался? Для себя? Для будущего?

— В первую очередь — для себя, во вторую — для будущего. Прокатная судьба фильма тогда нас не очень интересовала, теперь интересует больше, но все равно картина такая, какая есть. Мы рассчитывали и рассчитываем на фестивальную жизнь и мировой кинопрокат. И украинский рынок в нем не особенно важен. А вот испаноязычный — очень важен, ведь испанский — второй по распространенности язык в мире.

— 22-х, если не ошибаюсь.

— … и нигде ничего не получил…

— Да. Но он был в десяти конкурсных программах. А само участие в конкурсе — уже награда. Например, на Роттердамском фестивале представлено более 600 фильмов, но в конкурсе — только 15. Награды же на фестивалях — чаще всего политический аспект. Поэтому я считаю само участие в фестивалях класса «А» —в Карловых Варах и Москве — наградой. Гринуэй не получил ни на одном фестивале ни одной награды (за 29 лет участия в фестивалях фильмы Гринуэя получили 12 призов, но ни один из них не является престижным. — Прим. автора). И таких режиссеров много. Не все ленты, получившие призы, имели серьезный прокат. Есть фильмы, которые, как и мой, живут в фестивалях, в клубах, — это их специфика.

— Выбор прокатной компании — тоже «специфический» выбор. Ваш фильм будет прокатывать компания TimeLine, и планируется только две копии, то есть на двух DVD. До сих пор TimeLine прокатывала только один фильм — «Зеленый театр в Земфире», при этом звук на премьере был такой, что присутствовавшая Рената Литвинова, обматерив организаторов, демонстративно вышла из зала.

— Дело в том, что о ВЫБОРЕ компании речь не идет — ко мне не стояли очереди. Я ответил на определенные предложения. Это единственная компания, которая предлагала нам прокат. Мы и согласились. К тому же у этой компании один интересный проект, в котором мне интересно было бы принять участие: они будут прокатывать украинское кино, которое еще никто не катал. Но меня этот проект интересует подходом: согласитесь, компания, желающая показать украинский фильм украинцам, — это интересно. Потому что до сих пор такого никто не делал. Словом, это возможность попасть в процесс. И меня это интересует с точки зрения режиссера, который будет снимать новое кино.

— Знаю, что вы в настоящий момент снимаете новый фильм. Что это будет? Las Meninas-2?

— Это психологическая драма о состояниях человека, называется «Делириум». Состояния бывают разные, в том числе и delirium tremens (буквально — «трясущееся помрачение», т. е. белая горячка, психическое заболевание, развивающееся на почве длительного злоупотребления алкоголем — wikipedia.org. — Прим. автора). То есть бред.

— Сюжет есть?

— Очень свободный. Поскольку все оперируют сюжетом, о кино трудно говорить — нужно смотреть. Да и какой смысл говорить о том, чего еще нет? Говорить об идеях? Но они все время меняются. За месяц идеи и концепции модифицируются. А через полгода скажете: «Вы же мне говорили другое!» К тому же это сложный творческий процесс.

— Давайте тогда о конкретном — о деньгах. Где художнику взять деньги на свои художественные поиски?

— Могу сказать, что деньги на второй фильм — мои, моего продюсера и моих друзей. Мы не берем деньги у государства или у частных инвесторов, потому что в моем типе производства так легче — нет дополнительных обязательств. Я — художник. Когда приходит вдохновение — пишу картину. А машинерию с документами, сроками и все такое переношу плохо.

— Есть теория, с которой соглашаются многие режиссеры: должен быть определенный контроль, определенное давление, которое порождало бы и поддерживало стимул к труду. Говорят, именно давление в советские времена создавало гениев, а теперь давления нет, и гениев — тоже.

— Я не сторонник этой теории. Считаю, что художник должен быть свободным. И в этом смысле возникает только давление финансовое. Все зависит от предложений. С протянутой рукой мне не очень хочется ходить, да и не очень умею. Нужно иметь определенный талант, чтобы получать деньги из разных источников. Я таким умением не обладаю.

— А ваш коллега, Игорь Дюрич, с которым вы работаете в тандеме?

— Он в этом смысле тоже не профессионал. Он вкладывает собственные средства.

— Я думал, продюсеры вкладывают в проект деньги инвесторов. По крайней мере, так по голливудской системе.

— Ну, мы живем не в Америке. У нас своя специфика личных, творческих и производственных отношений. К тому же и в Голливуде, например, Коппола как продюсер вложил собственные деньги в свой «Апокалипсис сегодня» — и прогорел. То есть существует много продюсерских схем. Продюсер в Соединенных Штатах выполняет не только функции «фандрайзинга» (поиск потенциальных источников финансирования. — Прим. автора).

— В таком случае речь идет не о бизнесе. Если Коппола вложил деньги и прогорел — какой же это бизнес?

— Это бизнес, который закончился его банкротством. Мы же не можем говорить, что банк Lehman Brothers не занимался бизнесом, потому что обанкротился? Или что бизнесом не занимался General Motors? Они занимались бизнесом, но обанкротились. Так бывает.

— Учитывая ваши 24 персональные выставки, кураторские проекты и наличие в музеях ваших (купленных этими заведениями) работ — вам это не грозит.

— Я надеюсь.

— А на чем ваши надежды основываются? На художественной концепции провокаторства? Las Meninas был вызовом — обществу и себе?

— Вряд ли вызовом среде. Я же говорил: меня не очень интересует зритель, не очень интересует общество. Это прежде всего вызов себе. Удовлетворив собственное любопытство, я попробовал показать на фестивалях то, что сделал.

— Первый ваш фильм — большое кино — был открытием нового жанра. Не является ли второй фильм повторением уже открытого?

— Мне интересно создавать вещь, которая могла бы называться новым или другим киноязыком. По крайней мере, я пытаюсь создать именно это. Новый фильм не может принципиально отличаться от Las Meninas хотя бы потому, что я такой, какой есть. Будет немного другим. Но в средствах выражения обеих лент, безусловно, найдете сходство. Оператором в этот раз будет не Сергей Михальчук — он занят, кажется, снимает где-то в Казахстане, — а его ассистент Николай Ефименко. Играть будут, как и прежде, и любители, и профессионалы: две актрисы, например, из львовского театра им. Курбаса. Кастинг мы проводили…Словом, кропотливый повседневный труд, который требует максимального погружения.

— Цифровой способ съемки вам помогает в работе? Ведь на прошлогодний кинофестиваль «Молодость» вы не попали именно из-за того, что фильм существует только в цифровом варианте, а фестиваль требует только пленку. Говорили, что Las Meninas может попасть в конкурс в этом году.

— Если изменят технические условия. Для «Молодости» как для фестиваля, ориентирующегося на молодежь, требовать пленку — довольно странно, это умирающий носитель. И все фестивали давно перешли на «цифру». В Венеции принимают и пленку, и DCP Degital Cinema Packig — современный формат кинопроекции. В мире происходит массовый переход на этот формат. Ирландия, кстати, полностью отказалась от пленки. Все, что теперь делается и в Голливуде, с площадки, — все снимается на «цифру». Потому что это намного удобнее, качественнее и дает не меньше возможностей, чем кинопленка. Это свершившийся факт, вот только чтобы осознать его — понадобится определенное время и техническое переоборудование кинотеатров.

— Кроме времени, нужны деньги. Мы опять к ним вернулись.

— Еще одно преимущество «цифры» в том, что она недорогая. Камера с линейкой объективов стоит 50 тысяч долларов. А бэушная кинокамера — полмиллиона. Технология же самого производства и постпродакшна еще более впечатляюще отличается в цене. Вот моя киностудия (обводит рукой два спаренные монитора и блока). Профессиональная студия мне понадобится только тогда, когда я буду переозвучивать актеров. И все. Поэтому новый фильм будет дешевле предыдущего.

— Как удалось сделать его дешевле? В наши трудные времена подсказка об этом — на вес золота.

— Один режиссер как-то сказал: «Вы, конечно, можете снять фильм за 10 тысяч долларов. Но в этом случае вам нужно убедить всех работать бесплатно». Я работаю бесплатно, моя жена и еще несколько людей — тоже. А я — и режиссер, и сценарист. Отнимите еще продюсера, исполнительного продюсера...

— Так чего же вы хотите достичь? Las Meninas уже был достижением. «Делириум» — это куда шаг? К Каннскому фестивалю?

— Можно попытаться, но мы хотим на Венецианский фестиваль. Хотим в конкурс и хотим «Золотого льва»! (Смеется.) Насколько я знаю современное кино, это тренд такой: современное кино двигается к современному искусству, а современное искусство двигается к современному кино. И мне кажется, что я — в тренде.

Las Meninas: симбиоз живописи, фотографии, кино и музыки

Созданный на деньги частных инвесторов, выражаясь языком бизнеса, а попросту говоря, на деньги самого режиссера и его друзей, фильм Las Meninas в полной мере выражает по форме и по духу свободу кино. Не скованный ни идейностью госзаказа, ни требованиями продюсеров, режиссер Подольчак разрешил себе… все: делать то, что хочет, как он того хочет и сколько хочет. Посему фильм лишен линейности в развитии сюжета, как лишен он и четкой сюжетности. Рассказ о пожилой паре (в исполнении дебютировавшего в художественном кино теле- и радиоведущего журналиста Мыколы Вересня и театральной актрисы Любови Тымошевской), которая в начале якобы мечтает о детях, а потом как бы проживает жизнь родителей, столь сбивчивый и намеренно невнятный, что невольно перестаешь обращать на это внимание. Видимо, что и было целью художника Подольчака: не смотреть, но чувствовать, не слушать, а слышать. Кино это сложное, редкостно сложное по воплощению и по восприятию. Но безумно красивое и оригинальное, и тем интересное: увидеть то, что не показывают, что не массово-попсовое, что не стандартное.

В некоторых информационных материалах в отношении фильма несколько раз промелькнуло слово «скандальный». Заманчивая перспектива — узреть клубничку. Но какая в наше время клубничка в сценах, где Тымошевская неглиже играет на виолончели, где голый Дмитрий Чернявский импровизирует на фортепиано, где двое рыжеволосых близняшек сидят перед зеркалом и где много визуализированных фрейдистских моментов вроде сын—мать и дочь—отец? Скандальность — нет. Сексуальность — да. Но беспрецедентная, возбуждающая не столько чресла, сколько ум. Нестандартность фильма Игоря Подольчака объясняется художественным образованием и художественными же задачами режиссера. Этот фильм — произведение искусства в дословном, не панигирическом понимании, симбиоз живописи, фотографии, кино и музыки, обязанное своим возникновением похвально витиеватому замыслу Подольчака, необычайно изобретательному взгляду удивительного оператора Сергея Михальчука и современной музыке композитора Александра Щетинского. Поэтому Las Meninas скорее является кинематографической инсталляцией в духе пинчуковских выставок, чем полноценным кинофильмом в понимании Эйзенштейна.

Las Meninas — ни на что не похожее кино, это точно. Вызывающее удивление и восхищение — наконец и у нас создали нечто, способное породить споры, а не плевки. Визуальный шторм, цветовой поток, звуковой беспредел... Думаю, что Бунюэль снял бы шляпу перед Подольчаком.