ГРАНИ САМИЗДАТА

Слово «самиздат» отсылает многих из нас к незабвенным неразборчивым копиям Стругацких и Солженицына. Веет от него советскими страхами и слухами, кухонной политикой. Что же в это понятие вкладывает взращенная на Интернете молодежь, которая в начале апреля организовала презентацию нескольких изданий под общим названием «Самиздат»? Интернетовские странички и библиотеки, собранные одним человеком, или журналы, издаваемые одним автором своими силами, для кого-то стали уже привычным проявлением откровенной субъективности. А кто-то для их определения пользуется еще словом «самиздат» - кто гордо, а кто зло. Ни прошлый, ни теперешний самиздат нельзя описать однозначно. Каждое издание может быть определено в собственной системе координат, размещено на шкале между двумя крайностями.

Альтернативность застойная/теперешняя

Считается, что само название такого специфического типа распространения информации произошло от более удлиненного - «сам-себя-издат». Еще в 50-е годы, а может, и в начале 60-х один молодой поэт очень хотел опубликоваться, но никак не мог пробиться в планы издательств. Вот он и напечатал свой сборник тиражом 10 экземпляров, назвав его «Сам себя издат». Как и многие подобные явления, самиздат, до появления этого названия, существовал почти вечно. Все средневековые литературные памятники выходили на правах рукописи и крайне малым тиражом (от 1 и более), т.е. могли бы считаться самиздатом, точно так же, как первые тексты сюрреалистов.

Термин же мог появиться только в условиях тотального государственного контроля за издаваемым, распространяемым, копируемым. Многие уже не помнят регистрационных книг с записями всех копируемых документов, с их детальным описанием, назначением копий. И это в наибезобиднейших конторах. Именно противовесом официальной системе распространения информации и служил в 70-е годы самиздат. Появление советского самиздата обязано неимоверной смелости перепечатчиков, распространителей и читателей. Как антиинформация он был тотален. В системе самиздата циркулировали политические, правозащитные, опальные литературные тексты. Но таким же статусом запрещенности пользовались и гороскопы, сонники, пособия по народной медицине, фитотерапии, словари ненормированной лексики. Самиздат 70-х заполнял обширную нишу «неразрешенного»: от желтой прессы, мистики до политического вольнодумства.

Точно так же он был тотален и в плане заинтересованности аудитории. Это не была исключительно интеллигенция, студенческая молодежь. Самиздатовские сборники восточных календарей вперемежку с сонниками в начале 80-х годов уже в компьютерном виде вместе с мона лизами из рядов букв циркулировали среди инженеров, учителей, научных сотрудников, разнородного городского населения, предназначались они как для подростков, так и для седовласых старцев. Толчком был спрос и неудовлетворенность официальными каналами информирования. Вскоре, правда, политический самиздат начал компенсироваться тем, что издавалось на Западе. Он возникал в небольшом количестве здесь, потом тиражировался заграницей и возвращался к нам уже большими тиражами.

С перестройкой самиздат постепенно начал выходить наружу, приобретать легальный статус, дифференцироваться по тематике и аудитории. Массовая публикация запрещенной ранее художественной и околонаучной литературы в толстых журналах, даже самых непрофильных (журналы по сельскому хозяйству, например), появление первых сборников опальной философии (Фрейд, Ницше, Камю и др.) исключили эти сферы из «теневого» издания. Появились издания политических сил и партий. Общий энтузиазм граждан привел к активному созданию (а не репродуцированию, как раньше) текстов, изданий, рассчитанных на определенную группу читателей, как, например, журналы межшкольных инициативных групп, литературных кружков, художественных проектов. Узкое профилирование стало характерной чертой самиздата.

Если в конце 80-х казалось, что сферы запрещенного больше не существует, то в начале 90-х снова зафиксировано циркулирование незарегистрированных периодических малотиражных печатных изданий. «Смерть самиздата» пришлось отложить. Он мутировал, изменился, начал выполнять другие функции, приобрел несколько иную аудиторию. Теперь это трибуна для всех, кто не смог пробиться к официальному, массовому рупору, своеобразный виртуальный Гайд-парк для всех, кто хочет высказаться.

Теперь самиздат как явление в целом представляет принципиально иное отношение к публикации. Мы смогли убедиться в этом на примере изданий, представленных на встрече в Киево-Могилянской академии группой поддержки молодежных инициатив «ГАРД». Автор подобного издания ни под кого не подстраивается, самостоятельно оперирует информацией. Самиздат становится альтернативой профессиональному «информационному жречеству». Он стирает временное и пространственное расстояние от события до его освещения (или игнорирования) в прессе, стирает границу между производителем и потребителем информации. Информация из-за непрофессионализма подачи становится более гуманистической, она берет что-то от человека, работающего с ней, она постоянно переваривается, сопереживается, перестает быть ходовой, покупаемой и продаваемой.

Такая «человеческая» ориентированность издания может выражаться не только в отношении к тексту, но и в дизайне, в какой-то более простой форме. В работе с плоскостью, с листом самиздат может позволить себе экзотическую графическую подачу, что-то из ряда вон выходящее. Только тут возможным становится подлинный эксклюзив. Например, «Графоман» может позволить себе вставлять в каждый номер уникальные детские рисунки. Можно издать один номер журнала, что и будет классическим самиздатом.

Легальный/нелегальный

Согласно закону Украины «О печатных средствах массовой информации (прессе) в Украине», принятому в 1992 г., все периодические издания подлежат государственной регистрации независимо от сферы распространения, тиража и способа его изготовления. Без регистрации могут распространяться бюллетени и нормативные акты трех ветвей власти; информационные материалы организаций и предприятий, используемые в их деятельности; а также печатная продукция, которая не предназначена для публичного распространения и размножается на правах рукописи (ст.14 указанного закона). А значит, все издательские проекты, не зарегистрированные в установленном порядке, должны считаться нелегальными.

Такого юридического термина, как «самиздат», не существует. Считается, что печатные органы тиражом до 1000 экземпляров регистрировать нет необходимости. Но какой юридический статус имеют такие издания, выяснить не удалось. Видимо, такие издания носят характер рукописей или вообще существуют в поле, пока (!) не регулируемом.

Творец/аудитория

Тотальность самиздатовской аудитории сменилась на крайне узкую ориентированность. Поэтические сборники, издаваемые для друзей и знакомых, тиражом окола 100 экземпляров объявляются элитарными. Специфические художественные проекты, которые по мнению авторов могут помещать на своих страницах «все, что публикуется на бумаге: тексты, графику, «глюки» копировальной техники, ужасную полиграфию, болезненную серость, широко используемые шрифты», - так свою концепцию выражают авторы «Робота» - издания, где дилетантство и тупость расцениваются как шаг вперед, не могут пользоваться массовым спросом. Это издания замкнутого круга потребления, они труднодоступны. И читатель, случайно получивший в руки журнал, чувствует себя соучастником некоего сакрального действа, он «избран» для понимания такой литературы, таких текстов. Современный немассовый самиздат призван консолидировать те группы, среди которых он распространяется, повышать их самосознание («Мы, читатели «Ж»… Как? Вы не видели?!»).

Хотя, по большому счету, самиздат не предполагает читателя. Главное тут - инициатива издателей, их добрая воля. Они честно признают это: «Все номера моего журнала похожи на меня. Это групповой портрет: я среди моих друзей. Журнал, кроме того, - еще и фиксация уходящего времени. Трибуна для людей, которые пишут и лишены возможности опубликоваться» (журналы «Графоман», «Підземний перехід»). Создавать журнал тут может один человек, семья, компания друзей, это может быть продукт коллективного равноправного творчества, где все традиционные редакционные должности слиты, выполняются всеми сразу.

Желание влиять на души и умы окружающего народа чаще всего натыкается на полное непонимание и неподготовленность аудитории к художественным изыскам и заумной терминологии. В результате случайный читатель, никоим образом не вовлеченный в создание произведений типографского искусства, отказывается быть читателем, проходит мимо, не замечает этих текстов.

Политический/литературный

Если в советское время даже в литературном экспериментировании можно было усмотреть политику, то современный украинский самиздат очень четко разделяет эти сферы. Литературный и художественный самиздат касается нефинансируемых, нерентабельных проектов, «чистого искусства», «литературы для литературы» и абсолютно не интересуется политическими или социальными проблемами.

К политическому самиздату относятся печатные проекты незарегистрированных политических объединений, социальных инициативных групп. И тут горизонт необъятен, от крайне левых до крайне правых, от фашистов до антифашистов, от молодежных журналов до газет обществ инвалидов, пенсионеров, ветеранов и т.п. Так как пропаганда насилия и жестокости, разжигание национальной и расовой вражды, а также призывы к захвату власти в средствах массовой информации запрещены Конституцией (ст.3), то множество экстремальных политических движений, наверное, никогда не смогут зарегистрировать свое периодическое издание (без определенных уверток, вестимо). Не зря в одном немецком городе магазинчик, специализирующийся на неофашистской литературе, носит название «Samizdat».

Стильность/безыскусность

Несмотря на границы между сферами, самиздат уже на протяжении нескольких лет очень слабо меняется в стилистике, в оформлении. Безыскусность макета, игра со шрифтами и расположением текста десять лет назад требовали неимоверных технических усилий. Сейчас компьютерная техника позволяет это делать проще. Но тем не менее грубо вырезанные рисунки, стихотворения поверх другого - замусоревающего - текста - это художественный элитарный самиздат. Как групповые портреты определенной тусовки, многие журналы любят пользоваться жанром печальной жизненной истории, регистрации живого разговорного языка без правок («Калибан»). Политические же издания в оформлении предельно просты, похожи друг на друга и на ленинскую «Искру» - резкие шрифты, печать на машинке, идеологический лексикон, пропагандистские картинки все с тем же указующим в читателя перстом.

Казалось бы, именно это чтиво должно быть гибким, творческим по оформлению. Но, видимо, так представляют себе своих читателей все маргинальные, немассовые, отгороженные группки и тусовки.

Коммерческий/некоммерческий

В экономическом и социальном отношении самиздат проростает в тех сферах, которые не удовлетворены массовыми, коммерческими средствами информации. Возникая из инициативы группки людей, проект может кануть в лету уже после двух вымученных номеров, может потом возродиться, преобразоваться в другой. Есть на рынке самиздата журналы, которые никогда не приобретут аудиторию больше 50 человек, они заранее обречены на коммерческий провал, они слишком специфичны, чтобы их инвестировать. В то же время, самиздат - это поле для экспериментов, на котором 1 из 10-20 растений может дать плоды, подготовить своего читателя и своего спонсора к выходу в широкий свет. А там уже будет стоять вопрос об экономической эффективности, окупаемости и т.д.

Петр Гаркин, один из активных создателей некоммерческой прессы сказал нам в интервью: «В современном обществе и так достаточно много раздражителей. Сегодня нет проблемы самиздата. Существует только вопрос экономической поддержки молодежных периодических изданий».

* * *

Современный самиздат очень отличается от советского, он далек от народа, часто непонятен. В кругу его создателей настроения колеблются от ощущения безграничной свободы электронных информационных сетей до возобновленного совкового страха перед службами.

Гуттенберг давно когда-то изобрел печатный станок. И рукописи стали тиражироваться. А потом придумали такое коммерческое предприятие, как издательство. Кто-то захотел контролировать все, что выходит для публичного чтения и ввел систему лицензирования и регистрации изданий. Вернемся ли мы к свободной циркуляции информации и литературы на новом витке индивидуальных копировальных возможностей?