ГОМБРОВИЧ В КИЕВЕ

Это имя у нас до сих пор фактически неизвестно широкому читателю, интересующемуся зарубежной литературой. Зарубеж не такой и далекий — Польша. Нет, собственно, далекий: вначале была Аргентина, затем — Франция. Витольд Гомбрович родился в 1904 г. в Польше. С 1939 г. — в эмиграции в Аргентине. Во Франции оказался в 1964 г., где и умер в 1969-м. Гомбрович — автор романов «Фердидурке», «Трансатлантик», «Порнография», «Космос». За последний писатель получил в Париже Международную литературную премию. Особую известность принесли ему «Дневники», которые он вел с 1953 по 1961 годы. Они переведены на многие языки. Наконец-то «Дневники» Гомбровича (в трех томах) увидели свет и на украинском. Презентация издания состоялась недавно в Доме архитектора при содействии Польского института.

Роксана Харчук, переводчица «Дневников»: «В свое время, изучая полонистику в Киевском университете, я, как и мои однокурсники, понятия не имела, кто такой Гомбрович, каково его значение и роль в польской литературе. Никто нам о нем не рассказывал. Да и в социалистической Польше не очень-то жаловали своего «чужого» писателя, не вписывавшегося в рамки канона, якобы имевшего «человеческое лицо». Позже, уже после времен «польки-ярузельки», купив в книжном магазине в Варшаве его «Dzennik», загорелась желанием перевести текст на украинский. Издательство «Основы» вместе с Международным фондом «Відродження» нашли возможность издать эту книгу, оказавшуюся очень актуальной для современной Украины».

В чем же актуальность? Прежде всего — в оценках культуры и общественной жизни Польши, которые, как ни парадоксально на первый взгляд, точно накладываются на нашу нынешнюю ситуацию. Гомбрович — ни от кого не зависящий эксперт, язвительный, остроумный, парадоксальный, низвергающий авторитеты. С какой целью? Во имя подлинной интеллектуальной свободы, во имя освобождения родной культуры от стереотипов и «заклинаний». Он не был воспринят в свое время: и «диаспорные» поляки, и «материковые» с двух сторон обвиняли его в отсутствии патриотизма, осквернении национальных святынь и прочее, прочее…

Надо сразу же оговориться, что сюжеты, стилистическое мастерство Гомбровича — виртуозные и парадоксальные. Его дневниковые записи — это все-таки литературное произведение, не стареющее от того, что конкретные даты и факты остались позади давно. Гомбрович — провокатор в том смысле, что он заставляет переосмысливать «раз и навсегда» принятые оценки, табели о рангах. Его эпатаж — конструктивный: во всяком случае, после Гомбровича польская литература во многом «исправилась», стала менее закомплексованной, более «самой собою». И не перестала быть польской…

Не могу удержаться от цитат, которые… уж очень что-то знакомое напоминают: «…подібні урочисті засідання можна визначити як процес взаємного отуплювання поляків у ім’я Міцкевича… і жоден з присутніх сам по собі не був таким нерозумним, як це зібрання в цілому, що вивергало сіру, претензійну, фальшиву ідеологію». Или: «…драма стількох польських митців, єдиним гаслом яких стало «догнати Європу»… Не витрачайте дорогоцінного часу на гонитву за Європою — ви її ніколи не наздоженете». Гомбрович убеждает польских художников искать свое собственное лицо, неповторимое и единственное, тем и интересное для остального мира. Вот еще: «Польська література — це типова література-спокусниця, вона прагне зачарувати особистість, розчинити її в масі, заманити в лабета патріотизму, громадянської відповідальності, віри, служби… Це педагогічна література, отже, література, яка не викликає довіри… Історія польської графоманії, може, сказала б про нас більше, ніж історія Міцкевичів і Прусів».

Волей-неволей вычитываешь «между строк» у Гомбровича свое, наболевшее. Мы, украинцы, как известно, «литературная нация», ведь литература заменяла или подменяла многие социальные институты, развитие которых было невозможным при колониальном статусе. Гомбрович: «емоційний патріотизм… завдав нам величезної шкоди, фатально вплинув на всю нашу політику і ще гірше — на нашу культуру. Ми є прикладом спазматичного патріотизму». А дальше — вообще фантастические выводы относительно польской независимости 1918—1939 годов. «Повітря свободи було нам дане, щоб ми розправилися з ворогом дошкульнішим, ніж наші попередні гнобителі, — з собою. Незалежність виявилася важкою і принизливішою, ніж неволя. Період незалежності не був періодом радісної творчості, він був болючою метушнею з непомітною для ока стрункою внутрішньої неволі». Есть над чем подумать, провести параллели…

Гомбровича хочется цитировать и цитировать. Но лучше все-таки читать весь текст. Кто-то увидит в авторе дневника фрондера и категорического максималиста. Кого-то удивят его рассуждения о гомосексуализме, основанные на собственном опыте. Предельная искренность, самокритичность — подлинный козырь этого бесстрашного писателя. Иным он и не мог быть: мыслил свободу своей личности взаправду, а не по принципу «двойной бухгалтерии».