ГОЛОСА РОЖДАЮТСЯ И УМИРАЮТ... ЭНЦИКЛОПЕДИИ ОСТАЮТСЯ

Много ли мы знаем имен украинских певцов, которые принесли славу своей стране или по воле судьбы становились знаменитостями далеко за ее пределами в разные времена и эпохи? Наряду с нашими современниками на слуху еще тенор Ивана Козловского, бас Ивана Паторжинского, сопрано Оксаны Петрусенко и Соломеи Крушельницкой.

Возможно, люди самого старшего поколения помнят еще любимых оперных певцов, таких как Екатерина Воронец-Монтвид, Ольга Монска, Платон Цесевич, Марина Скибицкая и другие.

Но мы совершенно ничего не знаем о таких безызвестных украинских певцах как Матвей Кумка, который пел в Москве в XVII веке при дворе царя Алексея Михайловича, или Григорий Любисток, увеселявший придворную знать Екатерины II. Или, например, кто первым из Украины шагнул в бесконечный мир итальянской музыки?

Этого не расскажет сегодня ни один музыковед современности, ибо каждый профессионал советской эпохи считал своим долгом и честью глубоко изучать одного-двух исполнителей, к тому же великих, с именем, лучше с мировым.

А чтобы получить сведения о певцах разных эпох и времен, нужно было проделать такой труд, какой мог бы совершить только золотодобытчик, который, чтобы найти крупицу благородного металла, должен перевернуть тонны породы. Именно с трудом золотодобытчика мне и хочется сравнить труд Ивана Лысенко, который живет и работает в Киеве. Он собрал энциклопедические сведения о 1200 певцах, проживавших в разные эпохи в Украине и которые даром своего голоса приносили эстетическое наслаждение слушателям во всех уголках нашей планеты. Этот ценнейший и редкостный материал (начиная с эпохи Киевской Руси и по сегодняшний день) он обобщил в уникальной книге «Словник спiвакiв України».

О работе над этой книгой и о самой книге — наша беседа с ее автором.

— Иван Максимович, расскажите, как и когда вы начали заниматься таким нетрадиционным собирательством. Одни собирают значки, марки, а вы стали собирать имена. Это что, было просто увлечение или профессиональная необходимость?

— Это можно назвать увлечением. По профессии я — филолог. Но песня всегда жила в моей душе. Я пел в студенческом хоре Харьковского университета на протяжении всей своей учебы, не пропускал ни одной премьеры в Харьковской опере. А когда в шестидесятых переехал в Киев и начал работать в издательстве, тоже попал в музыкальное окружение. Я не только ходил в оперу слушать голоса и музыку, но стремился и к личному общению с артистами. Мне интересно было знать, кто как пришел в театр, мне интересны были и рассказы моих собеседников о певцах более раннего периода. Я вышел уже на определенный круг знаменитостей и не только в Киеве. От Ивана Козловского, который пел в Большом театре и имел уже самые высокие звания, я узнал, например, что он учился у Василины Старостенецкой. У нее была природная постановка голоса. Такую постановку имели только те, кто пел в церковном хоре. Василина Старостенецкая после церковного хора пела в первом в Украине стационарном театре, созданном в 1906 году Николаем Садовским в Полтаве, затем был Киевский театр, а потом ее колоссальный голос долгое время очаровывал поклонников в Нижегородской опере.

За несколько лет у меня накопилось достаточно много материала. Может, я еще не совсем четко представлял себе, как лучше их систематизировать. Но в одном я абсолютно уверен: голоса рождаются и умирают, а энциклопедии остаются.

И как бы в подтверждение этого случилось так, что ко мне попала книга «Великолепные голоса» на немецком языке. Там были сведения о певцах разных стран, там нашел я несколько украинских имен, малоизвестных или совсем неизвестных у нас. Например, Евгения Смоленская. Пела она в Большом театре в Москве в послевоенные годы. Отпела, как говорится, и... отошла.

— Означает ли, что книга «Великолепные голоса» определила в какой-то мере тактику дальнейшей вашей работы?

— Во многом да. Во мне проснулось желание раздобыть информацию не только о тех украинских певцах, которые оставили след в нашей национальной культуре, но и тех, которые своим талантом обогатили культуры разных стран мира и в разные времена. Хотелось узнать не только их имена, но и как складывались их судьбы. И тогда уже не было такого архива в бывшем Советском Союзе, куда бы я не стремился попасть. Каждый свой отпуск я проводил в архивах Тбилиси, Баку, Москвы, Ленинграда. Я копался в различных дореволюционных энциклопедических и периодических изданиях, вступил в переписку со многими певцами, композиторами, дирижерами, музыковедами, искусствоведами как в нашей стране, так и за ее пределами.

Я радовался любой находке. Но я был просто счастлив, когда мне удавалось найти имена, которые оставили след в певческом искусстве в XVI — XVIII веках. Это еще задолго до того, как появились первые оперные театры в России и тем более в Украине. Это был нетронутый пласт, к которому не прикасалась ни рука, ни душа современных исследователей.

— Но где же и для кого пели исполнители, скажем, в XVII веке?

— В то время в России было немало сановных людей. Многие из них любили украинское пение. Они приглашали, а иногда и силой брали к своим дворам певцов из Украины.

Особо выделяется эпоха правления царя Алексея Михайловича, вступившего на престол в 1645 году. В его царствование усилилась централизованная власть, оформилось крепостное право. В различных проявлениях выражалась жестокость к человеку, в том числе и к творческому. Возьмем, к примеру, такого разносторонне талантливого полтавчанина Василия Репского и проследим его судьбу. Процитирую из «Словника»: «Певец и художник второй половины XVII века. Образование получил в Киеве. В 1665 г. вместе с епископом Мефодием поехал по приглашению царя Алексея Михайловича в Москву, где пел при дворе. Позже был отдан в Посольскую школу, где изучал латинский и славянский языки у Симеона Полоцкого. После окончания школы вместе с боярином Ордин-Нащокиным был послан в Курляндскую землю. После возвращения на протяжении нескольких лет учился живописи у П.Энглеса. Но через какое-то время был схвачен боярином Матвеевым. Он держал образованного по тем временам человека в кандалах, морил голодом, принуждая играть на комедиях, на органах и на скрипках. В 1676 году Репский убежал от Матвеева, но вскоре опять был им выкраден и дальнейшая судьба певца и художника неизвестна».

Интерес к изысканным искусствам имел сам царь Алексей Михайлович. Он приказал создать при дворе первую капеллу государственных певчих дьяков. Певцов же привозили главным образом из Украины, потому что именно Украина славилась своим певучим народом.

Известен период, когда интерес к певчему искусству падал. Я нашел документ, датированный 1682 годом (это год смерти царя Федора Алексеевича, сына Алексея Михайловича, занимавшего русский престол всего шесть лет). Этим документом одиннадцати певчим капеллы предписывалось вернуться в Украину. Здесь напрашивается вывод — последующий царь, видимо, не любил уже ни хорового, ни сольного пения, и певцы ему были просто не нужны.

— Я вот листаю «Словник» и в описании нескольких певцов имеются такие слова: «Вокальное образование получил в Глуховской певческой школе... в таком-то году был отправлен в Петербург...» и
т.д. Это что, если говорить современным языком, было специальное учебное заведение, где готовили певцов?

— Глухов (ныне Сумская обл.) был резиденцией украинских гетманов. Как известно, гетманы очень любили украинское пение. В 1738 году в Глухове как бы сама по себе создалась певческая школа, в которую привлекали лучшие голоса. Со временем об этой школе стало известно в Петербурге. Оттуда приехала комиссия, и школе дали официальный государственный статус.

— Но для существования такого учебного заведения нужны были педагоги. Кто работал в качестве педагогов?

— Профессиональному пению в Глуховской школе обучали учителя из Италии. Последний гетман Украины Кирилл Разумовский на базе этой школы создал в 1754 году театр. Наряду с выписанными из Италии оперными певцами его пополняли выпускники школы.

Кроме того, прошедшие курс профессионального пения, официально направлялись в Петербург, в Придворную певческую капеллу. Достаточную известность в этой капелле получили Гавриил Марценкевич, Стефан Писаренко и другие. А Марко Полторацкий долгое время был ее управляющим.

Интересна певческая карьера и воспитанника Глуховской школы полтавчанина Якова Тимченко. Процитирую фрагмент из «Словника»: «Во время набора певцов в 1751 году был направлен из Глухова в Петербург, где был солистом Придворной певческой капеллы. С 1754 г. — «великий певчий» (это такая должность. — И. Л.), с 1782 г. — «уставник капеллы», назначенный вместо умершего Ладунки. После смерти Марка Полторацкого до назначения управляющим капеллы Дмитрия Бортнянского (с апреля 1795 по ноябрь 1796 гг.) был «начальствующим над придворными певчими» (это временный руководитель). В капелле упоминается до 1807 г. Известно, что Тимченко имел значительное влияние при дворе».

Таким образом Глуховская школа была единственным в XVIII веке учебным заведением в Российской империи, в которой лучшие голоса Украины получали профессиональную подготовку.

— Во второй половине XIX, в начале ХХ века стремительно развивается музыкальная культура, открываются первые консерватории в Москве, Петербурге. Талантливая молодежь устремляется туда. На этот период приходится и становление украинской оперы. Кто стоял у ее истоков?

— Если говорить об украинской опере, то она связана с именем Николая Лысенко. В 1874 году на сцене Киевской оперы впервые была поставлена его «Ночь перед Рождеством». Первыми исполнителями главных партий были Наталья Искра-Словатинская, Константин Стоян. После окончания Петербургской консерватории яркой оперной звездой на Киевской сцене была Наталья Кочубей-Дзбановская.

— Но в этот период многие украинские профессионалы пели и в Мариинке, и в Большом театре?

— Украинские певцы оставались не только в Москве и Петербурге. В это время они гастролируют уже по всему миру. На лучших сценах пели Модест Менцинский, Александр Мишуга, Иван Алчевский, Александр Носалевич, Евгения Зарицкая и многие другие.

В моей книге есть и имя певца, который первым из Украины получил музыкальное образование в Италии. Это тенор из Сумщины Николай Иванов. А было это еще в 1830 году. Михаил Глинка приехал в Украину искать голоса для Петербургской капеллы. Он нашел Иванова, привез его в Петербург. Попробовали и пришли в восторг: у него голос оказался уникальным. Глинка повез Иванова в Италию. Певец там получил образование, дебютировал в опере Джоаккино Россини «Севильский цирюльник». Там, в Италии, остался и был единственным соперником знаменитого Джованни Рубини.

Из очень ярких личностей хотелось бы назвать певца начала ХХ века Глеба Шандровского. Это уникальный бас в плане низкого регистра. Самый низкий басовый голос — это бас-профундо, а Шандровский имел еще на октаву ниже. Его голос был необыкновенно широкого диапазона (от верхнего «ре» до «соль» контроктавы). А по силе голоса у певца просто не было соперников, история такого голоса не знает. У меня есть пластинка этого исполнителя. Когда включишь ее, кажется, что слышишь звук мощного колокола. Он пел в Метрополитен-опера, Гранд-опера. Но, как говорится, по большому счету исполнительскую карьеру не сделал.

— Иван Максимович, судя по всему, в свой «Словник» вы включали исполнителей сольного пения не только с мировым именем, заслуженных, народных, награжденных орденами, лауреатов и т. д.?

— Начнем с того, что все регалии, которые вы перечислили, присваивались только в советскую эпоху. Раньше таких наград не было, главным критерием оценки мастерства был талант. Поэтому для меня наиболее важным было то, что певец в любую эпоху оставил след на земле как талантливая личность.

Я и по сей день стремлюсь разгадать непростую загадку певицы П.Гаврильцевой-Хмары. Она никогда не пела на профессиональной сцене. Но в 1900 году в Петербурге записала на пластинку целый ряд украинских народных песен. Эта пластинка имеется в фонотеке искусствоведа из Соединенных Штатов Стефана Максимюка, украинца по происхождению. Он имеет самую большую фонотеку голосов украинских певцов. Мы с ним общались, обменивались пластинками. Он приезжал в Киев и давал мне послушать запись Гаврильцевой-Хмары.

— Извините за несколько некорректный вопрос. Чтобы создать такой шедевр, недостаточно было только в библиотеке сидеть, нужно было иметь еще и специальное музыкальное образование?..

— Как я в начале говорил, я — филолог, на этом поприще тружусь и сегодня. Но я учился на дирижерско-хоровом факультете Киевской консерватории, что несомненно обогатило меня теоретическими знаниями, брал частные уроки по фортепиано. Общался со многими музыковедами.

Особенно плодотворным было сотрудничество с американскими искусствоведами Миллером, Витвицким, с президентом Всемирной корпорации музыковедов Владимиром Федоровым (Франция) и многими другими.

Кроме того, я собрал солидную фонотеку украинских певцов, которую я по своему объему и творческому наполнению можно, наверное, считать второй после фонотеки Стефана Максимюка.

— И последний вопрос. Иван Максимович, вы считаете, что уже все сделали или свою поисковую и исследовательскую работу продолжаете?

— Работаю я сейчас, конечно, не в том ритме и напряжении. Но остановиться уже не могу...

P.S. Говоря о работе Ивана Лысенко, я употребила слово «книга». Но если быть абсолютно точным, то это... рукопись. Двадцать четыре года прошло с тех пор, как эта рукопись впервые попала в киевское издательство «Музична Україна». Она произвела на издателей необыкновенное впечатление. Блестящие рецензии профессора Киевской консерватории, кандидата искусствоведения Марины Егорычевой и исследователя старинной музыки из Института искусствоведения Украины Мстислава Юрченко свидетельствовали об уникальности книги и полезности ее не только для музыкальных профессионалов, но и для каждого, кто интересуется историей певческого искусства своей страны.

Но в те, не столь далекие времена для того, чтобы работа была включена в издательский план, она должна была пройти компартийные инстанции. А там сказали, а почему Словарь только (выделено А.Б.) украинских певцов? Напишите такой же словарь певцов народов СССР или включите в него хотя бы русских певцов.

Много воды утекло с той поры. Сейчас и государственные структуры свою деятельность направляют на возрождение национальной культуры независимой Украины. Поэтому казалось бы, ну наконец-то свершится чудо — «Словник» сможет увидеть свет. И это чудо так близко уже было от реальности. Иван Лысенко своими глазами видел документы Министерства культуры Украины о финансировании издания его «Словника» в 1993 году. Но издательство «Музична Україна» еще не успело запустить книгу в работу, как инфляция «съела» все выделенные министерством средства.

Очень жаль, что уникальная по временному диапазону и творческому наполнению книга имеется в единственном экземпляре и хранится в столе ее создателя...