...Гениальный театр Някрошюса трудно соизмерять с другими…

Четвертого февраля в клубе ПА ТИ ПА состоялась презентация «Театральных сезонов Столетов» — нового театрального проекта продюсерского центра «Либерал Артс» на этот год. Спектакли театров Литвы, Грузии и России, специально отобранные для «Театральных сезонов», являются номинантами и лауреатами самых престижных театральных премий — «Золотая маска», «Балтийский дом» и «Золотой скиф». Можно полагать, что этот проект удовлетворит даже самую взыскательную театральную публику.

Откроются «Театральные сезоны Столетов» гастролями литовского театра «Мено Фортас». 12 марта в театре им. Ивана Франко киевляне увидят спектакль «Гамлет», а 14 марта — «Макбет». Режиссер постановок — выдающийся литовский режиссер Эймунтас Някрошюс, обладатель многочисленных наград международных театральных фестивалей, среди которых премия «Новая европейская реальность» UTE (Союз театров Европы) и Театрального комитета в Таормине (Италия), премии фестивалей «Золотая маска», «Балтийский дом» и другие.

Безусловно, приезд театра «Мено Фортас» претендует стать главным театральным событием года, а его спектакли для многих зрителей — главным художественным потрясением жизни.

Трактовать спектакли Някрошюса дело неблагодарное, их, скорее, можно лишь «пережить», но не объяснить. Поэтому позволим себе их хотя бы немного «проанонсировать». В этом номере немного о «Гамлете».

Дания в литовском спектакле не столько тюрьма, сколько загробное царство, где не бывает солнца и все время приходится жечь фонари, сыплется непрекращающаяся морось, люди кутаются в грубые вязаные свитера или тяжелые меховые шубы. Не смолкают странные загробные голоса: мертвецов больше не удерживают могильные камни. Мир живых и мертвых обрел странную проницаемость. По Эльсинору разгуливает покойный король (Видас Пяткявичус) то в тяжелой белой шубе, то мундире военного образца. Зловещий гость всюду оставляет следы своего присутствия, «сувениры» неведомого мира: брусок льда, в который вморожен кинжал для Гамлета, или люстру с горящими свечами, где вместо хрустальных подвесок — льдины. Лед тает, течет, падая на Гамлета, капли постепенно разъедают белую поверхность его рубашки, медленно расползающуюся клочками и полосками, как разъедает мозг заданный себе вопрос: «Быть иль не быть?»

Кажется, Някрошюс первым усомнился в безупречности поведения шекспировского призрака. Так ли уж оправданно и необходимо — жертвовать сыном ради мести убийце? Отцы пользуются детьми как орудиями мести или продвижения по службе. Их законы, их правила, их представления о долге уродуют жизнь. Живые, они цепко держат своих детей, но и мертвые не отпускают их от себя.

Известный рок-певец Андрис Мамонтовас лишает Гамлета привычного флера исключительности. Прическа панка, длинный бесформенный свитер с широким воротом, приспущенные штаны — таким появляется Гамлет перед королем и королевой, сидящими в торжественной церемониальной позе. Он может быть жестоким, резко отшвыривая от себя Офелию (Виктория Куодите) или с упоением наблюдая, как его закадычный бритоголовый дружок Горацио (Рамунас Рудокас) подпаливает пальцы Полонию, заставляя играть на флейте.

Здесь образы и приемы, уже ставшие «фирменным знаком» някрошюсовского театра — огонь, вода, босые ноги, дождь, соседствуют с традиционным трагическим реквизитом: кинжалы, письма, шпаги, кубки. Разломав брусок льда и вытащив подаренный отцом кинжал, Гамлет целует лезвие... Клавдий с двумя хрустальными кубками-чашами на длинных тонких ножках сидит за столом, сосредоточенно переливая воду и осмысляя свой грех. Мерцает свет, отражаясь в стекле, лед от разбитой им ледяной люстры медленно тает в кубке...

Гибельный воздух преисподней заполняет пространство. К финальной сцене все персонажи подходят со смертью в душе, и режиссеру не так уж важно, каким способом душа расстается с телом. Шекспир писал о порванной связи времен, о веке, вывихнувшем сустав, — о необходимости вправить вывихнутую кость, восстановить нарушенный порядок, пусть даже ценою жизни. Някрошюс ставит спектакль о последних временах, когда уже поздно что-либо «вправлять». «Дальше тишина» — эту фразу Гамлет произносит с почти пугающей усталостью и неожиданным облегчением. На помост навалены груды трупов, и только призрак отца оплакивает сына, оплакивает всех ушедших.