Дмитрий Суржиков: феномен вездесущего

Один из самых актуальных украинских актеров Дмитрий Суржиков (фильмы "Слуга народа", "Недотуркані", спектакли "Однорукий", "Афродизиак", etc.), пожалуй, впервые рассказывает в интервью ZN.UA о тайных лабиринтах своего творческого мира: о роли Тараса Шевченко, о героях из пьес Ивана Франко и Мартина МакДонаха. Не обошлось, естественно, без важных тем теперешней театральной реформы и текущих сериальных заработков.

Конкретные персонажи в политических сериалах "95 Квартала" - его запоминающееся лицо. Бандиты и мирные жители с этим же незабываемым обликом - ежевечерне в каждом телевизоре. Рекламный тоталитаризм кредитных компаний - с тем же светлым ликом (буквально на всех перекрестках).

Массами он узнаваем и уважаем как раз вот по этим социальным творческим проявлениям: менты, авторитеты, другие светлые и подозрительные личности из сериальной вселенной. А интеллектуальные меньшевики (нас мало, но мы еще держимся), конечно, воспринимают этого актера как - серьезного и драматического. В Театре драмы и комедии на Левом берегу в свое время он чудесно играл в спектаклях "Лолита", "Сирано де Бержерак", "Очередь", "Последний герой", "Розовый мост", других. Сегодня с успехом играет на сцене Молодого театра: "Украденное счастье", "Однорукий", "Коварство и любовь".

В разных его персонажах - харизматичная обольстительность и скрытая надломленность, хищное обаяние и хитрая ухмылка. Его герои с перчинкой порока, с нескрываемой сложностью мира внутреннего.

Ну и плюс энергетика, конечно же.

Даже в цирке (в "Афродизиаке"), большая арена с его появлением будто бы превращается в копеечку: он ее себе подчиняет, притягивает внимание тысяч зрителей. Будто бы это не драматический артист, а канатоходец, высвеченный прожекторами.

- Буквально недавно я залез в Интернет, чтобы найти там один свой фильм и обнаружил, что у меня на сегодня, оказывается, более 130 ролей в разных кинопроектах, - говорит в кафе, сидя напротив; только закончилась репетиция "Афродизиака"; посетители заведения осторожно присматриваются: они явно с ним где-то встречались.

- Дима, в настоящее время у тебя сколько кинопроектов одновременно в производстве? Пять, шесть, двадцать шесть?

- Пожалуй, не так много. Среди них выделю, например, детский фильм "Казка про гроші". Это украинская картина, государственное финансирование. Важно, что кино для детской аудитории. Ведь детских картин всегда мало в нашем прокате.

- Детских-то мало. А вот политических уже набирается под завязку. Скажем, "Недотуркані" с твоим же участием, где ты сыграл некоего Дмитрия Гришко. Этот проект "Квартала" рассчитан на новые сезоны?

- Пока 24 серии. Дальше будет видно.

- Как тебе кажется, наш зритель уже окончательно "слился" и с политическими реалити-шоу, и с политическими сериалами? Другие жанры в ближайшем будущем вообще в нашей жизни останутся?

- А ведь далеко не все из наших зрителей как раз и принимают подобный формат - политический сериал.

- Ну это как сказать? "Карточный домик", "Родина" (сейчас как раз смотрю шестой сезон уже). По-моему, многие воспринимают "сериалополитику" совершенно восторженно.

- Но ты говоришь об американских сериалах. А я - об отечественных. Здесь восприятие как раз не всегда восторженное.

- Это почему же?

- Потому что на экране - "правда жизни". В какие бы сатирические или юмористические формы она не была облечена. Будь здесь чистый вымысел (в тех же "Недотурканих") так и радовались бы больше. А так нет. И реакция на подобные картины, которые производит
"95 Квартал", часто настороженная. Ну и, потом, есть определенная категория зрителей, которая тенденциозно относится к "Кварталу", как к таковому.

- Почему эта категория к ним так относится? Правда глаза колет? Юмор ниже плинтуса? Или?

- Думаю, это зависть. Вот они, ребята из "Квартала", наши - украинцы. Сами всего добились, создали столько рейтинговых проектов. Открыли недавно целый канал. Успешные люди, делают свое дело, никого не поучают "как надо". А у нас как? Толпы ходят по Крещатику и совершенно ничего не делают, зато они рассказывают всем "как надо". Ты вначале сделай что-нибудь, а затем поучай других.

Но, безусловно, ты прав, есть в Украине и пресыщение политикой. Ведь многие прекрасно понимают, что разные "проблемы" в нашей стране как раз и созданы - политиками. Причем специально, технологично. Эти "проблемы" влияют на людей, разъединяют их, ссорят.

- Возможно, мне показалось, но сегодня ты явно больше нацелен на театр, нежели на сериалы. Что-то произошло?

- Все нормально. Просто стал избирательнее. Сейчас стал больше себя любить. Стал больше отдыхать. Хочу делать меньше, но лучше.

Ну и в театре появилась интересная работа. Знаешь, мне казалось, что, проработав довольно продолжительный и насыщенный период в Театре на Левом берегу, а затем переключившись только на кино, я уже вряд ли когда-либо смогу поймать прежний кайф и прежний восторг - от работы на сцене. К счастью, "это" вернулось.

- Что именно?

- Вернулось чувство трепета и страха перед новой пьесой. Это произошло в Молодом. Когда я сначала начал репетировать Вурма в "Коварстве и любви" Шиллера, а затем появился "Однорукий" МакДонаха. И вместе с ним тот самый - страх и трепет. Перед пьесой!

Молодой театр - это украинский язык, новый коллектив. Причем коллектив замечательный, прекрасная труппа. Я часто ловлю себя на мысли, что мне "хочется" идти в театр, хочется репетировать. Тем более, в ближайшее время, надеюсь, начнутся репетиции Ибсена, одной из сложнейших его пьес "Строитель Сольнес". В которой, как мне кажется, можно обнаружить сразу несколько пластов - Набоков, Чехов, сам Ибсен.

- Но в театре, по сравнению с сериалами, не сильно-то заработаешь! А у популярного актера сериала, как говорят, возникает психологическая зависимость от шальных денег. Некоторые звезды уже не знают, куда их девать после тотальных съемок.

- Всех денег не заработаешь.

- Было время, когда ты плотно и, видимо, экономически выгодно, снимался в РФ. Много проектов, среди них приличные. Как, например, "Орлова и Александров", где ты играл репрессированного мужа первой звезды сталинского кино. Сегодня - "оттуда" - есть предложения?

- Предложения были. Но когда началась война, а они стали звонить и приглашать, то я ответил: "Вы с ума сошли?".

- При фильмографии в 130 картин тебе, естественно, встречались на площадках режиссеры разные. С какими из них хотелось бы на съемках встретиться снова?

- Хороших творческих людей было много. И тут уж, скорее, проще назвать тех, с кем бы никогда не хотелось встречаться! Но таких меньше. Их можно сосчитать на пальцах.

Вообще, ты же понимаешь, производство сериала - жестокий мир. В нем жестокие законы. Постоянно нужно выдавать, выдавать, выдавать. И если не владеешь профессией, тебя тут же вытолкнут. Если ты не коммуникабельный человек и не можешь найти общий язык с актерами и режиссерами из разных стран (и разных школ) - вытолкнут еще быстрее. Сама система выдавит.

Конечно, актерам-звездам легче. Продюсеры и режиссеры их терпят. Это же медийные лица. Но, естественно, не все попадают в эту "вертушку". Производственный сериальный процесс - система, которая предполагает коллективное творчество. Как и театр, собственно. Но в сериале все гораздо интенсивнее.

Если в театре до сих пор еще остались некие художественные ценности (правда, не во всех театрах они осталась), то сериал - ремесленническая история. Все заняты, нет времени, собрались - разбежались. Там подобное - правило. Смена за сменой, ночи без сна. Набираешь себе все подряд, а затем не спишь несколько суток.

- Как сохранить подобный "феномен вездесущности" (сериалы, цирк, Франко, МакДонах, Шиллер) при подобных нагрузках? То есть, как востребованный актер реабилитируется после таких-то галер?

- Сон!

- Жизнь есть сон? Как сказал Кальдерон?

- Да, сон - единственное, что может спасти и реабилитировать. Или еще начинаешь много есть, когда не спишь. Организм требует энергии, причем незамедлительно. Но самый "крутяк" - перелеты. О... Сегодня съемочная смена в Минске, завтра - в Киеве, а ночью - съемки в Одессе.

- Не знаю, насколько тебе интересна для разговора тема реформы в украинском театре…

- Почему же? Интересна! Что такое реформа? Это правовая история. Здесь многое зависит от государства. Как оно сумеет переформатировать прежние плановые каноны (то, что осталось от советских времен) в условия нашего, так называемого, дикого капитализма. При этом - думая о результате, думая о людях театра. Внедрена контрактная система. Но она не решит многие вопросы. Многое решает личностный фактор. То есть личность в театре! Есть такая личность - будет результат. Будет интересный художественный процесс. А если подобной талантливой и многогранной личности не существует, тогда, как часто у нас - кумовство, "родственные узы". Но это уже не театр! А что-то другое.

Ну и потом… Вот мы говорим - реформа-реформа. Легко "реформировать" нищие театры, в которых актеры получают смешные деньги. Но почему имея в Украине театры Национальные, мы не видим на сценах этих Национальных постановок лучших европейских режиссеров? Там же огромные бюджеты, в этих театрах.

Ну ладно, нет гонораров для европейских. Но хотя бы для постсоветских найдутся? Таких, как талантливый Римас Туминас или выдающийся Роберт Стуруа. Их же тоже у нас нет? А мы говорим о какой-то "реформе", существуя в "закрытом пространстве".

- Ты в свою очередь говоришь о "смешных деньгах" в муниципальных театрах, в одном из которых и работаешь. Что, разве за деньги там работаешь?

- Послушай, никто в театре сегодня не работает "за деньги". И не верь тем, кто подобное скажет. Работа актера в современном украинском репертуарном театре - это не зарплата, а образ жизни, артистическая философия. Желание создавать тот мир, которого нет в реальности.

Деньги, как известно, востребованный актер зарабатывает в другом месте. И театр (в данном случае, репертуарный) для многих остается зоной чистого воздуха, чистого искусства, территорией познания себя и автора.

Тем и отличается репертуарный театр, скажем, от антрепризы, что здесь вообще не думаешь о зарплате. И если антреприза (во многих случаях) - это халтура, быстрый заработок, самоигральная пьеса, то качественный репертуарный театр - это процесс творческий.

Ну и еще… Если бы украинские артисты получали хотя бы столько, сколько наши новые полицейские, то, не сомневаюсь, гораздо больше бы занимались именно "чистым искусством".

Честно говоря, я иногда с ужасом вспоминаю свой прежний театральный период (еще на Левом берегу), когда было
13 спектаклей в месяц плюс ко всему съемки. Я просыпался в ужасе в семь утра. Куда бежать, кого играть? При этом спектакли были прекрасные, режиссеры замечательные.

Но уже сам этот принцип "плановой экономики" в театре вроде бы загонял тебя в жернова. И уже не было времени думать о чем-то важном, о театральном: о пути к образу от сознательного - к подсознательному (как учил классик).

- Все-таки давай вернемся в твое светлое прошлое, в Мариуполь. Ты же именно там и подхватил "вирус" театра? Как это получилось?

- Подобный "вирус", если говорить образно, странным образом связан с личностью моего замечательного коллеги Станислава Боклана. Однажды я пришел в Мариупольский драмтеатр, где Боклан был звездой, увидел его на сцене - и колоссальное впечатление.

Кстати, теперь мы с ним сценические партнеры в "Одноруком" в Молодом.

Вот как судьба распорядилась.

А тогда, в Мариуполе, его сценическое влияние и стало для меня неким импульсом - "искать себя" в искусстве. Была мечта поступить в ВГИК (режиссура игрового кино). Однако не успел подготовиться к экзаменам. Впоследствии узнал, что Мариупольский театр набирает вспомогательный состав. Чтобы не терять год после учебы, пошел в этот театр. И 13 сентября 1996-го был зачислен во вспомогательный состав.

В тот же период при театре организовал театральную студию Анатолий Николаевич Левченко. Можно сказать, именно он и привел меня в профессиональный театральный мир. За что ему большое спасибо.

Уже тогда я понимал, что перспективы туманны. Когда врастаешь в массовки, то дальше - как стюардесса: ноль карьерного роста. Ну, может, станешь старшей стюардессой... А директором аэропорта - вряд ли! Тем не менее, с Мариупольским театром за два года объездил все побережье Азовского моря, все пионерлагеря.

- Теперь, когда возвращаешься в Мариуполь, небось земляки бросаются на шею? Узнают ведь по сериалам и гордятся местной достопримечательностью?

- Когда приезжаю туда, то действительно узнают. Но часто на уровне - "я вас где-то видел", "а мы с вами где-то встречались". Человек же не виноват, что действительно меня "где-то" видел? Ко всему еще и наружная реклама добавила узнаваемости.

Так вот еще в конце 1997-го я уехал оттуда в Киев. Поступил в театральный. Впоследствии судьба подарила встречи с замечательными педагогами, коллегами.

- Интересно, какой репертуар был у тебя в период студенчества? На какие роли распределяли педагоги?

- Поскольку амплуа само по себе понемногу умирает (точнее, начало умирать раньше), то многие из нас позиционировали себя как "актеры-универсалы". Эпизод, главная роль, комедийный образ, острохарактерный - важно и нужно уметь играть "все".

Но фактически мой первый важный драматический спектакль еще в пору становления - "Украденное счастье". Пьеса Ивана Франко, роль Мыколы Задорожного.

- Роль во всех смыслах знаковая: великие тени Бучмы и Ступки за этим образом. Спустя много лет - после твоего раннего Мыколы - этот же персонаж сильно изменился уже в теперешнем "Украденном" на сцене Молодого?

- Тот же внешний рисунок. Но, естественно, изменяется внутренняя жизнь и актера, и персонажа. С течением-то времени.

Представь следующее. Если поставить колышек и постоянно вбивать его в землю (и с каждым ударом все глубже и глубже), то сам процесс работы и течение времени будет обострять подобный "конфликт", который тоже, естественно, будет все глубже и глубже. Так и с ролью. Когда раньше играл Задорожного, то, конечно, еще не было ремесла, а было наитие. Возможно, тогда мне не хватало эмоциональных и технических средств для полноценного раскрытия классического образа?

Сейчас же многие вещи делаешь на сцене более легко, свободно. И фокус переносится не только на "как" выразить, но и "что" выразить. К тому же в процессе жизни спектакля могут возникать новые непредсказуемые темы, связанные с одним и тем же персонажем.

- О темах, кстати. Я для себя определил в новой версии "Украденного" следующее. Твой Мыкола, согласно режиссерской версии, обитает в Харькове сталинской эпохи. Это честный, но зависимый от режима писатель. Он привязан к жене, а она любит другого. Того, который из друга превратился в палача, энкаведиста. Я это правильно "прочитал"? И как это читается изнутри?

- Знаешь, я не думал по поводу Харькова, когда играю "Украденное счастье". В том городе (тогда украинской столице) у многих писателей, как известно, были жены-артистки. И за ними органы следили намного пристальнее, нежели за интеллигентами, которые жили в столице.

Говорят же, что именно в то время в определенных местах стояли энкаведисты и наблюдали, кто несет цветы к киевскому памятнику Тарасу Шевченко в день его рождения. Так а вот в Харькове в те времена, очевидно, было еще жестче.

И все-таки, мне кажется, мой Мыкола - киевлянин. Человек, оказавшийся в трагическом межвременье. С одной стороны (за его стенкой) - пьянка-гулянка, советское
счастье, а у него самого - нищета, обреченность. Голод, холод. Невозможно согреться. Не к кому прислониться. Разбитая жизнь.

Сам он чем-то похож на жука, который сам себя и закапывает, который хочет, но не может спрятаться от чудовищной действительности. Ведь если он, честный писатель и напишет то, что думает, - так тут же зарубят.

Тем не менее, мой Мыкола все-таки пытается "что-то" сказать. Он все-таки способен на поступок. По отношению к Анне он проявляет внешнюю слабость. Но поскольку он писатель, то, видимо, в этом еще и часть его сложного, творческого мира.

- Его демонстративная смелость по отношению к Михайлу - это что? Разрыв с прошлым? Или бунт маленького человека внутри сталинской тюрьмы?

- Михайло, в нашей сценической версии, когда-то был хорошим парнем. Но попал в "органы": заставила жизнь. А что такое "органы" в 30-е? Туда же набирали людей отовсюду. Часто из криминального мира. Многие бандиты впоследствии становились красными офицерами и осуществляли террор. Это сложный персонаж, неоднозначный человек.

Михайла играет режиссер "Украденного счастья" - Андрей Федорович Билоус. Когда-то судьба свела меня с ним еще в первые годы работы в Театре драмы и комедии на Левом берегу Днепра. С тех пор - у нас много общих, очень важных для меня, спектаклей.

Кстати, в Театр драмы и комедии в свое время я пробовался три раза! Сначала не хотели брать. В это же время подоспело кино. И, кстати, знаешь, какая моя первая важная роль в украинском кино?

- Не вспомню.

- Тарас Григорьевич Шевченко.

- Неужели?

- Да, это фильм "Братство", 2005-й. Одна из линий картины - Кирилло-Мефодиевское братство, его представители. Это многосерийный фильм-портрет о Кобзаре.

- Наверняка картину видели немногие твои поклонники?

- Наверняка. И жаль. Потому что в числе сценаристов - Иван Дзюба, Борис Олейник, сам режиссер Станислав Степанович Клименко. У нас же всегда так: показали премьеру в Доме кино - и забыли о ней навсегда.

- Но ты же не забыл?

- Конечно, нет. Такая роль! Кстати, роль Тараса Шевченко должен был сыграть один известный политик. Но судьба распорядилась иначе. Во многом и благодаря замечательному художнику по гриму Ане Лукашенко.

- Была задача в том фильме - искать портретное сходство с Шевченко? Или наоборот - идти от себя к нему?

- Портретное сходство было важно. Помню, во время проб я шел по киностудии имени Довженко и увидел скульптуру Тараса Григорьевича. Когда пришел на пробы, то попытался передать то "скульптурное" выражение лица Кобзаря. Правда, режиссер, видимо, что-то подметил и сказал: "Памятник мы делать не будем!"

Накануне и во время съемок приходилось постигать и открывать много материалов, связанных с жизнью Тараса Шевченко. В этом плане сам режиссер был уникальным человеком: казалось, он знал абсолютно все о личности и творчестве Тараса Григорьевича. Станислав Степанович, светлая ему память, очень мне помог. Помог понять характер гения. Помог осознать "как" читать стихи Шевченко…

- Если вернуться к популярному спектаклю "Однорукий", к твоему сценическому тандему со Станиславом Бокланом, то вот о чем хочу спросить. Одним критикам кажется, что история МакДонаха про отрезанную руку происходит исключительно в голове героя Боклана (Кармайкл). Другим критикам кажется, что эта же история крутится в голове твоего героя - экстравагантного портье Мервина. Чья голова в этом спектакле важнее?

- Важнее всего - голова зрителя. В ней постоянно что-то происходит. И зритель воспринимает эту историю только так, а не иначе.

Хотя, конечно, в основе пьесы - тема Кармайкла, это его сюжет. Он инициатор, он провокатор. Он эту паутину плетет. А мой герой - он ужасно несчастный и одинокий. Он очень хочет быть нужным. Хочет кому-то пригодиться, к чему-то приложиться, кому-то понравиться... В общем-то, наверное, как и каждый из нас?

Из досье

Дмитрий Суржиков родился в Мариуполе. Окончил Киевский Национальный университет театра, кино и телевидения им. И.Карпенко-Карого. С 2004-го - в Театре драмы и комедии на Левом берегу Днепра. С 2015-го - в Киевском Молодом театре. Отец трех дочерей - Полины, Александры и Эмилии. Снялся в 130 кинопроектах. Среди наиболее популярных - "Слуга народа", "Недотуркані", "Орлова и Александров", "Клан ювелиров", "Гвардия", "Дом с лилиями", "Брат за брата", "Страсти по Чапаю", "Смерть шпионам", "Одесса-мама", "Женский доктор" и многих др.

Фото канала "1+1", Молодого театра, "Дикого театра".