"Честная поэзия пробивает насквозь…"

Влияет ли сегодня украинская поэзия на общественную жизнь? Должен ли молодой поэт обязательно быть "публичным" лицом? И что такое честная поэзия в наше довольно бесчестное время? Эти и другие вопросы - в беседе с молодым львовским поэтом Галиной Крук, чьи стихи действительно честные, настоящие, талантливые.

По словам Юрия Андруховича, именно она - "один из наименее львовских авторов из Львова". То есть Галина, возможно, более известна за рубежом, чем в Украине (ее творчество переведено на два десятка языков). Среди ее сборников - "Мандри у пошуках дому", "Сліди на піску", "Обличчя поза світлиною" и "Спів/існування".

- Галина, вы не только поэт, но и переводчик, литературовед, преподаватель. Но в первую очередь вы все-таки - поэт?

- На самом деле поэтом я бываю, наверное, реже всего из всех своих деятельностей и состояний. Это какой-то такой особый подход к миру и, прежде всего, к языку, при котором словно возникает другая реальность, все становится возможным - и непривычная языковая комбинация, и головокружительный образ или альтернативный сюжет, и взгляд "сквозь" вещи. Но я бы не называла это только словом "поэзия", мне нравится шире - "творчество". В какой-то момент будто переключается тумблер внутри - и оказываешься в режиме "творчества". Сейчас, когда мы разговариваем, я не поэт, разве что неосознанно. Это же касается и перевода, и преподавания, и всего остального. Мне важно, что в моей жизни нет какой-то одной деятельности. Изменение опыта прибавляет к каждой сфере.

Но да - состояния "творчества" и "исследования" мне ближе всех.

- Если определять какие-то приоритеты в поэзии, то в чем они для вас?

- Поэзия - это для меня необычайно интересный процесс погружения в язык. Люблю экспериментировать с языковыми стереотипами, нравится оголять внутреннюю структуру языка, сталкивать слова, которые сами по себе никогда бы не оказались рядом. То есть для меня это, в первую очередь, игра, и временами она может быть даже грубой.

С другой стороны, язык - не самоцель, важна сама коммуникация наружу, понимание. Мне интересно было наблюдать, как отзывается то, что я пишу, понимают ли меня. Поэтому долгое время отдавала предпочтение публичным выступлениям в разных форматах - на фестивалях в Украине и за рубежом, перед несколькими людьми и перед тысячной аудиторией, а также мультимедийным проектам. Я наблюдала и делала выводы, насколько удалось донести то, что хотела. Всегда что-то теряется в этом процессе понимания, но главное - не потерять себя, не начать "отражать" то, что от тебя ожидают услышать. Желание нравиться публике - это ловушка для поэзии, по крайней мере, я так это понимаю.

Наконец, поэзия для меня - это форма особой открытости. Она требует этого от автора, и если является доброй, то провоцирует и того, кто ее слышит или читает. Эдакий процесс взаимного открытия.

- Я видела мультимедийный проект "Пісні країни OS". Это было лет семь назад. Тогда на "Флюгерах Львова" открыла для себя непривычное исполнение поэзии. Вы читали, Издрык аккомпанировал на клавишах, Vj-group CUBE создавали виджеинг. Очевидно, было еще много синтетических исполнений... Считаете, стихи должны быть представлены "неклассическим" способом?

- Это было одно из первых таких исполнений в Украине. У меня к тому времени уже был опыт сотрудничества с литовскими художниками - проект Syntesia. Когда несколько режиссеров и операторов из Литвы снимали клипы к поэзии украинских авторов, а музыканты дополняли все это музыкой.

Один из последних мультимедийных проектов "Сопротивление материи" (с электронной музыкой вживую
харьковчанина Юрия Ефремова и экспериментальным видеоартом киевлянина Игоря Цикуры) мы представили в Нобелевском музее в Стокгольме. Шведы очень хорошо отзывались о нем.

Наверное, самое креативное сотрудничество у меня возникло с Олесей Здоровецкой на прошлогоднем Форуме издателей во Львове. Представили "Вірші про речі остаточні". Это необыкновенно интересная певица и музыкант из Ирландии, которая работает с импровизационной, современной, классической, джазовой и экспериментальной музыкой. Олеся играла на внутренностях фортепиано и импровизировала голосом. Вместе мы вошли в какой-то транс во время исполнения...

По поводу того, что я этим хочу сказать и чего ищу - такие мультимедийные проекты позволяют расширить круг "потребителей поэзии", дают возможность встретиться с ней большему количеству людей, даже тем, которые никогда раньше не брали в руки книгу поэзии.

Конечно, восприятие на уровне звуко-, видеосуггестии лишает возможности глубоко войти в текст. Но если человек действительно заинтересовался, то он найдет напечатанное.

Я иногда шучу, что наша поэзия последние 200–300 лет находится в плену устной традиции. Крайне трудно это переломить. Так, с поэзией Жадана подавляющее большинство публики знакомится на слух; даже читая его стихи на бумаге, люди часто вспоминают и представляют себе, как он это интонировал. Drumтиатр Издрыка с Семенчуком тоже делают подобную штуку. У нас поэзию сначала слушают, а уже потом, хотя и далеко не все, - читают. А иногда так хочется, чтобы тебя слышали без всех этих внешних эффектов.

- То есть вы считаете, что поэт все же не обязательно должен быть публичным?

- Поэт вообще никому ничего не должен. Несколько последних лет наоборот - хочется запереться и повариться в себе, слишком много вещей насобиралось для осмысления. Сейчас имею в виду не гражданскую активность или волонтерскую деятельность. Я - сугубо о творчестве, о том, как оно реагирует на события Майдана, на войну. Это так как музыканта ударить кувалдой по пальцам, а потом ждать от него исполнения очень сложных и филигранных пассажей. В нашей жизни настолько острые и на грани психологические состояния, что поэзия перестает поражать.

Для поэзии мне нужно возобновить внутреннюю способность реагировать и отзываться не эмоционально, не публицистически, не по-граждански, а именно - художественно. Сейчас чувствую потребность лечить в себе и реанимировать, сглаживать, а не расцарапывать. Заметила, что теперь есть тенденция возвращения к медитативной лирике, поэтому и "вірші про речі остаточні" - а именно любовь, вера и доверие, смерть, но рождение и т.п. Просто место, с которого можно восстанавливать мир вокруг, находится внутри нас.

- Вспоминаю ваш ответ-благодарность на отзывы читателей по поводу опубликованной в Фейсбуке поэзии о войне: "Это очень эмоционально нелегкие стихи, и я часто сомневаюсь сейчас, должна ли поэзия аккумулировать всю эту боль"...

- Ну, здесь хорошо видно, как сосуществуют во мне поэт и литературовед. Когда пишу стих, не всегда могу отстраниться. Бывает, насобирается столько эмоционального опыта и во мне, и вокруг, что достаточно одного всплеска, и все это, как лавина, выплескивается наружу. Я не могу противостоять этому процессу. Но сознательно стараюсь не нагнетать. Это для меня момент ответственности, внутренняя эмоциональная самоцензура. Конечно, не ставлю себе цель - написать поэзию, которая будет лечить. Просто не публикую сейчас того, что будет ранить.

- Вместе с Марианной Кияновской вы выступали в батальонах, дислоцированных в Славянске, Песках, Красногоровке, Марьинке, Урзуфе, Глициновке, Карловке. Вспоминая о тех поездках, сказали, что отбирали для военных очень "честные стихи". Как это расшифровать - "честные стихи"?

- О честных стихах надо объяснять немного издалека. Мне всегда, с тех пор как пишу, хочется найти какой-то такой универсальный художественный язык, которым можно обращаться ко всем: чтобы стихотворение было доступным каждому, независимо от уровня его восприятия, образования или мировоззрения. Речь не идет об упрощении. Мир чрезвычайно сложный, язык - тоже. Потому надо сказать понятно, но ничего при этом не потерять.

На самом деле значительная часть поэзии непригодна для существования в средах, не имеющих отношения к литературе. Она является искусственной - воспринимается, как странный искусственный язык, употребленный ради красивости.

Поэзия для людей без опыта филологии - это своеобразный вызов для поэта. В частности, в экстремальных ситуациях, когда, казалось бы, совершенно не до стихов, человек нуждается в том, что, подозреваю, изначально было его сущностью - возможности поговорить с Богом, высвободить или укротить своих внутренних демонов, найти описание для чего-то, чему, казалось бы, нет слов в будничной жизни. Это что-то из сферы сакрального.

Я была в шоке, как поэзия может пробивать насквозь, если она "честная" - т.е. о самом важном, без позерства и различных риторических фигур, без притворства и стремления понравиться. И как могут воспринимать люди, которые не оценивают ее по литературоведческим критериям, а только по тому, о чем она. Возможно, это иллюзия - найти язык прозрачный, как стекло, чтобы сквозь него можно было показать все, но чтобы не отвлекал на себя. Но даже если так, я этого хочу.

- В начале беседы мы договаривались специально не затрагивать тему войны на Востоке, но вас (да и не только вас) это очень затрагивает. Возможно, эти события побуждают вас озвучить какой-то вывод, месседж, т.е. откровение, навеянное именно настоящим жестоким временем.

- В последнее время я поняла много вещей. Но они настолько общие, что могут казаться банальными. После каждого опыта, более или менее травматического, мы становимся другими; все, что с нами происходит, нас меняет. Три года назад меня шокировало открытие, которое процитирую строками из стихотворения: "нема так, щоб саме тільки добро / нема добра без зла / нема добра і зла без мене". Каждый постоянно делает свой выбор - и каким ему быть, и по какую сторону, и с какой целью. Каждому по силам менять себя и обстоятельства (хотя это иногда не успеваешь увидеть в течение одной человеческой жизни). Ничто не проходит бесследно - и хорошее, и плохое.

- Вы бывали в Донбассе и в Крыму еще до оккупации. Наблюдали сигналы, которые привели к нынешней ситуации?

- Этот вопрос требует глубокой аналитики, и многие уже не раз его затрагивали. Я часто выступала по всей Украине, в частности и в Крыму, в Луганске и Донецке. Там присутствие украинской культуры было явно недостаточным - и в книжных магазинах, и на радио-телевидении, и в быту. В конце концов, и сейчас во многих местах не лучше. Недавно с Андреем Курковым выступали в Бессарабии - там ситуация не сильно отличается. Вспоминаю, в большом книжном супермаркете всего несколько книг на украинском и объяснение - "Так нет спроса!". А после выступлений и презентаций книги раскупали десятками. Отсутствие массовой украинской культуры и далее наблюдаем на большей части территории Украины. Но все это очень тонкое дело, здесь нельзя нахрапом - нужна последовательная и продуманная политика.