БИТВА ПОЛОВ ПО-ФИНСКИ

Дни кино Финляндии в Киеве новый посол этой страны в Украине госпожа Лаура Рейниля открыла на весьма неплохом украинском языке. И это, и особо располагающие манеры дипломата как-то сразу создали в Красном зале столичного Дома кино едва ли не по-домашнему доверительную атмосферу. Будто предстоит нам заглянуть на огонёк в уютный финский домик... Между тем программа из пяти игровых картин разных лет оставила впечатление скорее фронтовой сводки. Показалось, что сгустились на гендерных полюсах враждебные потенциалы и вот-вот некто голосом Левитана или Забужко грозно объявит: «Сегодня вечером без объявления войны противник вероломно преступил все допустимые границы...».

Зрители увидели две подряд экранизации романов, в основе которых кровавые разборки финских инь и ян. Фильм «Юха» (1998) снят Аки Каурисмяки, живым киноклассиком постмодерна. Это ироничное по отношению к литературному первоисточнику Юхани Ахо (датирован 1911 г.) изложение истории адюльтера, закончившегося взаимоистреблением мужской составляющей треугольника. Хоть в стиле смешно спародирована поэтика немого кино, сюжетный факт остаётся фактом: «человек с ружьём» (точнее, с пистолетом и топором) — это, конечно же, мужчина. А вот «География страха» (2000) Аули Мантила разворачивает мизансцену поединка на 180 градусов: речь идёт о роли финки в гендерном бою. Тут организованная банда барышень и дам мочит мужиков. Причём в самом буквальном смысле. Фильм начинается со зрелища полуразложившегося трупа утопленника, при жизни бывшего драчливым мужем, за что гад и понёс заслуженную кару от неуловимых мстительниц. Око за око, а за изнасилование — контризнасилование. Да ещё гуртом, всем женским коллективом и с особым изощрением. Понятно, интим (контр)террористок окрашен в лесбийский колер. Между тем секс-джихад включает в себя и род идеологии, излагаемой в «постельных» же терминах: «Уважение спит со страхом, и просыпаются они вместе... Наш выбор — не бояться больше никогда!.. Мы пойдём ещё дальше: мир полон членов!..» И т.д. и т.п. Финал аллегоричен: «опущенный» феминистками мужик опасливо пробирается в свой собственный дом, спешно закрывает двери и с пистолетом в руке готов отразить любую атаку новых амазонок...

Одинокой, загнанной в лесные чащобы зверушкой предстаёт мужское начало в фильме «Год Зайца» (1977) Ристо Ярва. Правда, тут сюжет подразумевает прежде всего экологическую мотивированность робинзонады героя, который уходит жить в леса в порядке отказа от гнёта цивилизации. Однако именно жёны-женщины выступают здесь главным агентом «нормальной жизни», т.е. источником порабощения вольного духа отшельника. А нерастраченные тёплые чувства трепетного мужчинки находят суррогатное применение — они беззаветно отданы натуральному серому зайчику.

Житие чисто мужского клана живописуется в «Плохих парнях» (2003) Алекси Мякеля. Патриарх-отец — представитель старой, кулачной, школы маскулинного гнёта. В молодости по пьянке любил он это дело: отдубасить жену и сыновей, даже серпом замахивался. А нынче уж вполне рехнулся, тогда как четыре его симпатичных хлопца только-только приступили к освоению прилегающих к ним территорий бытия. Грабят автозаправки, но драться не любят, ибо нехорошо это, не по-христиански. То же и с девушками: только один парень погружён в интим-практикум, увлечение другого — собака, третьего — пиротехника... Все вместе — вполне самодостаточная мужская община, уже не враждебный, как в отцовы времена, но принципиально отдельный от женщин коллективный субъект бытия. Даже хорошо сбалансированный поток современной финской реальности, воспроизведённый в новеллистической «Реке» (2001) Ярмо Лампела, выглядит гендерно неравноценным. В мозаике персонажей всё мужское явно подано эгоистичным, амбициозным, бесчувственным или даже смертоносным. Всё женское, наоборот, душевно, дружелюбно, жизнерадостно или, опять же, страдает по милости всё тех же мужиков. В финале мы видим мать-одиночку, брошенную любовником, которая хочет утопиться вместе с ребёнком в реке... Кто виноват? Кого за то мочить?

Автор этих строк уж не раз при случае заявлял, что в войне полов он отъявленный дезертир. Хотя таким-то и достаётся более других — из окопов обеих линий. Правозащитный пафос, адресованный прекрасной половине человечества, томящейся в застенках мужской цивилизации, у меня складывается только в один призыв: «Заключённые моих объятий, соединяйтесь!» Однако предчувствую, что наступают для подобных отщепенцев-отказников тяжкие времена. Их пацифизм всё более неуместен. На киноэкране «основной инстинкт» всё чаще реализуется в формах «мочиловки» при нарастающем солировании женских партий. Призрак Никиты бродит по миру, и ему очень нужно «убить Билла». Вот и до милой уютной Суоми, видать, докатилось поветрие. Как бы аккомпанируя ситуации, наш телеканал «Тонис» на днях показал кошмарные документальные кадры перебежки из пола в пол: на долгих крупных планах трансвеститу ампутируют, превращая в кровавые лохмотья, ненавистные мужские «достоинства», а на их месте формируют женские органы. Реклама? Пропаганда капитуляции?

…Итак, проверяю личное оружие. Занимаю круговую оборону. Для поднятия духа включаю запись старорежимной песенки: «Мальчишки-девчонки, мальчишки-девчонки, нам всем подружиться пора…». Почему бы и нет, пра-а-ативные?