АРХИТЕКТУРА ГЛУХИХ ЗАБОРОВ? КАКИЕ ЗАГОРОДНЫЕ ДОМА СТРОЯТ «НОВЫЕ УКРАИНЦЫ»

В середине 50-х годов родите- ли моего школьного товарища обзавелись дачей. В нашем дворе это стало событием. Собственным загородным домом в те времена могли похвалиться очень немногие. Дача находилась в селе Козин. Помню, какое огромное впечатление произвели на меня сосновый лес, заливной луг и полноводная речка Козинка, в нескольких километрах от села впадающая в Днепр. Место было поистине райским. Да и сама дача казалась в те времена настоящим дворцом. Несколько однотипных финских домиков, выросших на сельской улице, принадлежали известным киевским медикам — профессорам Арутюнову, Балабан, Калиниченко, Медведю, Шахбазяну и другим. Жители Козина называли эти дачи профессорятником. Каждое «поместье» занимало целых 10 соток — почти вдвое больше стандартных участков. Помню, какой скандал разгорелся из-за того, что один из медицинских тузов решил построить двухэтажный дом. Незадачливого профессора за лишние квадратные метры чуть не исключили из партии. В лесу нельзя было срубить ни одного деревца. Охрана осуществлялась самими владельцами дач, что было зафиксировано в специальном документе.

Нынешним летом, уезжая в санаторий, друзья предложили: поживите у нас на даче. И вот мы с женой в Козине. Я увидел ту же улицу, тот же финский домик. Но, боже мой, как все вокруг изменилось! Сегодня «профессорятник» по сравнению с окружающими его загородными резиденциями банкиров, генеральных директоров фирм и руководителей акционерных обществ выглядит явным анахронизмом. Финские домики, которыми когда-то так гордились их хозяева, рядом с шикарными особняками, мягко говоря, не смотрятся. Да и от самого леса по большому счету остались лишь рожки да ножки. Раньше рядом с дачей одного из известнейших украинских ученых, бывшего вице-президента НАН стояли могучие меднокорые сосны. Теперь, выйдя за калитку, академик натыкается на глухую стену, которой окружен недавно построенный особняк.

Недалеко от профессорских дач среди соснового леса был березовый островок. Еще год назад наши приятели собирали здесь грибы. Сейчас из всей рощи чудом уцелело лишь несколько деревьев. Да и они оказались за высоченным забором. На огражденном участке полным ходом идет строительство. Тут возводят сразу три дома. Таких оград великое множество. А ведь каждая строительная площадка — это вырубленные деревья. Хотят того будущие хозяева или нет, без усекновения сосен не обойтись — они растут и на месте дома, и на трассе забора, без которого нынче ни один владелец особняка не представляет своего поместья.

Другая серьезная проблема — лесные свалки. Чего только не увидишь в таких местах! Здесь и битое стекло, и автопокрышки, и бытовые отходы. Должен покаяться, мы с женой тоже внесли в загрязнение леса свою, пусть и небольшую, лепту. А что делать? Специальных мест, куда можно выносить мусор, днем с огнем не найдешь. Вот и приходится либо увозить пакеты с отходами в Киев, либо тащить их в лес и, убедившись, что рядом никого нет, выбрасывать в первую попавшуюся яму.

В общем, «зеленый друг» с каждым днем деградирует все больше и больше. А что происходит с лугом? Он разбит на участки. На некоторых уже ведутся работы. Пройти к реке теперь целое дело: поперек луга прорыли канал. К тому же частными владениями стали и луговые озера. Одно из них перегорожено металлической сеткой — ни пройти, ни проехать. Еще год назад от профессорских дач до пляжа было метров 300, не больше. Сейчас хочешь выкупаться — топай полтора километра. Берег реки тоже застраивают. Недавно вы могли увидеть тут прелестную березовую рощу. Но, намывая площадку под чей-то дом, деревья безжалостно засыпали песком, а потом, когда они высохли, срубили. Теперь несколько чудом сохранившихся березок оградили каменным бордюром — они будут украшать дачу.

Отдельно следует сказать о реке. Собственно, сегодня это уже два водоема со стоячей водой. Одна дамба отделила Козинку от Днепра. Другая — в селе Козин — разделила реку на две части. В последние годы Козинка стала сильно мелеть. Понятное дело, на ее чистоте сказывается и интенсивная застройка берегов. Ведь во многих особняках имеются сауны и бассейны. Кроме того, теперь дома начали строить у самой воды. А ведь и фруктовые деревья, и разные там огурцы-помидоры обрабатывают ядохимикатами. Все это химическое добро будет смыто дождями и окажется в реке. Господа, позвольте спросить, в какой воде будут купаться ваши дети? Или Козинка станет лишь своеобразной декорацией, фоном, на котором хорошо смотрится богатый экстерьер ваших вилл, а купаться вы будете в персональных бассейнах?

Против застройки луга и превращения берега реки в сплошные частные владения протестовали жители села и хозяева расположенных здесь дач. Но бороться с большими деньгами столь же бесполезно, как сражаться с ветряными мельницами. И все же позволю себе высказать следующее соображение. Естественно, ни один уважающий себя владелец недвижимого имущества не хотел бы, чтобы его богатство начало обесцениваться. А уж тем более не стал бы делать ничего, что может привести к подобному результату. Тем не менее лес вырубают, луг и берег реки застраивают. Иными словами, природу сгибают в бараний рог. А ведь именно она всегда была здесь тем, что мы ценим больше всего. Река, луг, лес сделали окрестности села Козин столь престижными. Так разумно ли рубить сук, на котором сидишь?

Как ни странно, частные владения, отбирающие у многих сотен людей живописный берег Козинки, заставляют меня вспомнить рижское взморье. Тут в течение многих десятилетий неукоснительно следуют принципу: берег для всех. В курортной Юрмале вы можете пройти вдоль моря многие километры и не встретить ни единого препятствия. Санатории, рестораны, особняки — все за дюнами, в лесу. Длиннющий благоустроенный пляж — главная жемчужина рижского взморья. И еще, вспоминая об этих местах, нельзя не отметить ни с чем не сравнимый, неповторимый стиль Юрмалы. Говоря об этом, я имею в виду отнюдь не архитектурные шедевры — в советские годы их тут считайте, что не было, — а вкус, чувство меры, гармоничное сочетание застройки с природой.

Многие загородные дома «новых украинцев», выросшие в последние годы в районе Кончи-Заспы (точнее сказать, по обе стороны от дамбы, на которую попадешь, свернув на 27-м километре Обуховского шоссе в сторону Днепра) и в селе Козин, претендуют называться произведениями архитектуры. Но, увы, лишь претендуют… Сплошь и рядом укрывшиеся за глухими заборами хоромы современных нуворишей гармонируют только сами с собой, а новая застройка здесь представляет разностилевой винегрет.

Впрочем, моя оценка — лишь мнение дилетанта. Чтобы выяснить, какова точка зрения специалиста, мы с фотокорреспондентом Сергеем Пятериковым в один из сентябрьских дней пригласили совершить поездку по местам крутого даче-строения в районе Кончи-Заспы — Козина и прокомментировать увиденное известного зодчего, действительного члена Украинской академии архитектуры, лауреата Государственной премии по архитектуре, заслуженного архитектора Украины Яноша Вига. По-моему, в Козине больше всего его потряс Забор. Мы увидели тут не просто ограждение, а именно Забор с большой буквы — почти четырехметровой высоты и полуметровой толщины стену из бутового камня, огораживающую чуть ли не гектар леса. Можно только догадываться, сколько сосен пришлось вырубить, возводя это чудо, и каких денег стоил подобный шедевр оградительного искусства. Вот уж поистине мой дом — моя крепость.

Мне могут сказать: ну и что, никакого криминала здесь нет, дело, как говорится, хозяйское. Все зависит от средств и вкуса, с которым, как известно, не спорят. Верно. Но стенобитных машин со времен нашествия Батыя в районе Киева как будто не применяют, и современные злоумышленники с криком «Ура!» на штурм великой козинской стены не пойдут. Если им понадобится проникнуть в дом, они это сделают, как говорил один из героев фильма «Бриллиантовая рука», без шума и пыли. Зачем же тогда построен всем заборам забор? Какой в нем смысл?

— Не понимаю, почему нужно отгораживаться от леса, — прокомментировал увиденное Янош Виг. — Быть на природе, но оказаться от нее изолированным — это нонсенс, абсурд. Если вам достаточно только тех сосен, которые растут на участке, то 10—15 деревьев можно найти в любом городском саду. И вообще, когда вижу глухую стену, у меня возникают неприятные ассоциации. Еще с детства мне кажется, что человек, отгородившийся от внешнего мира, чего-то боится. В таких случаях инстинктивно ищу надпись: «Осторожно, злая собака!»

То, что мы видим в Козине, я бы назвал архитектурой заборов. Помню, в студенческие годы меня очень удивляло, зачем вокруг Киевского политехнического института возведена ограда. Ведь за ней был великолепный парк. И когда в один прекрасный день надоевший всем забор наконец-то убрали, жители столицы восприняли это с восторгом. Помимо всего прочего, городские власти поступили демократично, как ведут себя муниципалитеты во всех цивилизованных странах.

Какой смысл менять город на столь урбанизированную среду? — продолжает архитектор. — Разумный человек выезжает на природу, чтобы распрямить плечи и быть свободным, а теснота (домов натыкано вокруг, как в огороде капусты) и глухие ограды превращают многие поместья наших состоятельных сограждан в бессмыслицу. «Улица» — значит дом у лица. А тут они за глухими заборами.

В середине 60-х годов в Москве была организована выставка «Архитектура США», рассказывает Янош Яношевич. Одной из ее достопримечательностей стал загородный дом архитектора Джонсона. Образно говоря, он представлял собой стеклянный аквариум. Для зодчего данное сооружение являлось концептуальным. Здесь экстерьер и интерьер практически слились воедино. Даже туалеты и ванные комнаты были спланированы так, чтобы, находясь в них, хозяева обозревали природу. Правда, в некоторые интимные моменты и они были видны людям, находящимся снаружи. Но создателя «аквариума» сие обстоятельство не смущало. Американцу был необходим стопроцентный обзор, и он его получил. Конечно, дом Джонсона представлял собой крайность. Но разве не такая же крайность особняк, отгороженный четырехметровой стеной от всего остального мира, а главное — от природы?

…Мы попали на дамбу в пасмурный октябрьский день. В дачном поселке «новых украинцев» (если, конечно, можно назвать поселком несколько рядов роскошных вилл, построенных на намытом участке у самого берега) было пустынно и тихо. Но стоило нашей машине свернуть на «козырную» улицу и остановиться возле одного из домов, как тут же, словно из-под земли, появился человек в камуфляже. «Что вам тут нужно?» — строго спросил он. «Ищем дачу знакомого», — сказал я первое, что пришло в голову. «Здесь останавливаться нельзя», — уже более дружелюбно заметил охранник. Что ж, нельзя так нельзя. Мы извинились и уехали восвояси. Тем не менее я успел заметить, что ограды тут были весьма ажурными, а сами особняки, возведенные по какому-то единому плану, отличались некоторым стилевым разнообразием. Однако наш архитектурный эксперт с моими наблюдениями не согласился:

— Какого-то единого стиля здесь, к сожалению, нет. Я не хочу сказать, что он обязателен. Это вопрос меры и профессионализма. Все зависит от того, в руки какого мастера попадает заказ и как архитектор чувствует территорию (включая соседние сооружения) и окружающую природу. Увы, в стилистическом плане по обеим сторонам дамбы можно заметить немало абсурда. Ну, скажите, какое отношение к национальной украинской архитектуре имеет тема средневековых башенок (а в иных случаях даже башен)? В средствах выражения тут перебор. Вопреки известной пословице, «каша» кое- где явно испорчена лишним «маслом».

Если же говорить об улице, на которой мы только что побывали, то она и впрямь спланирована архитектором. Каждому застройщику выделен индивидуальный участок. Но вопрос в том, стоит ли вкладывать многие сотни тысяч, а иногда и несколько миллионов гривен в загородный дом, чтобы и здесь, на природе, опять носом к носу столкнуться с соседом? За границей в аналогичных случаях неизменно стремятся к обратному. Там одно из главных условий — достаточное удаление от окружающих сооружений. А наши застройщики вместо уединения на природе попали в ту же урбанизированную среду. Конечно, несколько более комфортную, но тем не менее…

— Почему, на ваш взгляд, происходят такие накладки? — спрашиваю нашего собеседника. — Когда тесно прижимаются одна к другой дачи, появившиеся в прежние годы, это понятно. Их хозяевам выделили по 6 соток и баста. Но теперь-то состоятельный человек может приобрести и два, и три земельных участка, а потом объединить их в один большой.

— Все не так просто, как вам кажется, — ответил на мой вопрос Янош Виг. — Тут сказываются и огрехи нашего законодательства, и то обстоятельство, что желающих строиться в столь престижном месте куда больше , чем участков, и, наконец, их высокая стоимость. Но в любом случае в национальном характере украинцев заложено стремление к природе. С другой стороны, им свойственны широта и размах. Что же мы видим здесь? Дом лепится к дому. А ведь это не миниатюрные дачные коробочки — трех и даже четырех-этажные громады. Где же тут воздух и простор?

— Во многих виллах «новых украинцев» действительно бросается в глаза явный перебор всевозможных средств выразительности, — продолжаю наш диалог. — Но, может быть, вины архитекторов в этом нет — таков изысканный вкус заказчиков? Мне кажется, сейчас, чтобы перечесть людей, обладающих и вкусом, и деньгами, хватило бы пальцев одной руки.

— Многие рассматривают свои загородные дома как выгодное вложение капитала. Однако при этом сплошь и рядом забывают о такой «мелочи», как архитектура. Между тем проект большого мастера значительно повышает стоимость виллы. Деньги, заплаченные зодчему, окупаются с лихвой. Но многие наши богатые сограждане этого просто не понимают. В результате на берегах Днепра и Козинки появляются всевозможные башенки и даже целые «кремлевские» стены.

Одна из типичных ошибок «новых украинцев» — обращение к архитекторам, скажем так, весьма средней руки, — считает Янош Яношевич. — Я не хочу обидеть некоторых коллег, но, обладая внушительными средствами, можно найти мастеров куда более высокого класса. Во всяком случае именно так поступают за рубежом. В результате заказчик выигрывает во всех отношениях. Безусловно, консенсус профессионала-зодчего с богатым застройщиком — всегда результат каких-то обоюдных компромиссов. Однако главная заповедь врача «Не навреди!» у нас трансформируется в требование «Подскажи, объясни, как лучше».

— А почему, — интересуюсь, — вы думаете, что тут работы профессионалов средней руки?

— Если то, что здесь построено, проектировали талантливые зодчие, то это их явные неудачи, — полагает наш спутник. — Я не хочу сказать, что мы не видели ничего хорошего. В ряде особняков прекрасно благоустроено дворовое пространство, имеется выход к заливу, необыкновенно культурно выполнены посадки, удачно использована лирика украинской вербы. Тут есть, наконец, своя колористика. Но некоторые вещи меня сильно смущают. К примеру, не кажется ли вам, что перед нами своеобразный заповедник для избранных, в который закрыт (в прямом смысле слова) доступ всем посторонним. А ведь у нас в стране строят гуманное, демократическое общество. Выходит, подобные декларации не очень-то соответствуют действительности.

…Через несколько километров мы увидели еще одну резервацию для состоятельных киевлян. На этот раз внушительных размеров особняки возвышались возле канала. Поскольку переехать на противоположный берег никому не возбранялось, нам удалось рассмотреть каждое из этих сооружений. Вернее сказать, верхние этажи, поскольку нижние были скрыты… Вы подумали правильно — все теми же глухими заборами. Будто мы снова прибыли в славное село Козин.

— Ландшафт, рельеф, вода — все должно играть. Как можно было отгородиться от канала железобетонной стеной? — удивился наш эксперт. — По-моему, здесь налицо издержки нынешней социальной системы. Быть очень богатым в бедной стране не так приятно, как может показаться на первый взгляд. Состоятельные люди часто вызывают у своих нищих сограждан откровенную неприязнь, даже ненависть. Отсюда постоянное чувство опасности: если не экспроприируют, то могут просто вульгарно ограбить. Интересная деталь. Причалы и лодочные станции, построенные на берегу, абсолютно отрезаны от домов. Выход к воде похож на крепостные ворота. Казалось бы, следовало раскрыть особняки к водоему и дубовой роще, но не тут-то было.

Не правда ли, странно, что окна в этих домах напоминают бойницы, даже на третьих и четвертых этажах, — продолжает известный украинский зодчий. — Кто в них заберется — особняки-то за высоким забором? Оконные проемы настолько узки, что окружающий пейзаж через них приходится рассматривать как сквозь щели. А ведь природа может стать важной составной частью и гостиных, и спален. Как ни печально, здесь образ жизни явно влияет на образы архитектуры. Подобная застегнутость на все пуговицы функционально совершенно бессмысленна. Современные системы охраны позволяют при внешней открытости довольно надежно защищать особняк от, выражаясь официальным языком, несанкционированного проникновения…

***

Где бы ни жили люди — они всегда раскрывают свои дома в сторону реки, леса, гор, озера, моря. У нас же и тут собственный подход, отличный от других, цивилизованных стран. Нам непременно нужен забор. И чем он выше, тем лучше. Что это, национальная черта, важная составляющая ментальности? Нет, тут, пожалуй, совсем иное. Мы начали строить дикий капитализм. И получаем предметный урок на тему «первоначальное накопление капитала».