АНГЛИЧАНЕ В НЬЮ-ЙОРКЕ

Нью-Йорке Шерил Гарратт встречается с британскими ди-джеями, покорившими легендарный манхэттенский клуб - дом, который построил Джуниор Васкез/Junior Vasquez.

Джон Дигвид/John Digweed уставился на сияющий черный лимузин, который мы заказали, чтобы добраться из нашего нью-йоркского отеля в клуб. «Я обычно просто ловлю тачку», - говорит он перед тем, как с неохотой начать позировать для фотографий. Он шутит, что это только усилит мнение по другую сторону Атлантического океана, дома в Англии, что ему и его коллеге по Northern Exposure, Sasha/Саше, слишком много платят. Ирония состоит в том, что они работают в Манхэттене за деньги, которые покрывают лишь перелет через Атлантику на самолете. Дело в вызове - шанс показать свой звук/свою музыку в городе, который многие называют родиной клубной культуры - именно ради этого они здесь, - играют в Twilo каждый месяц.

В прошлом году общее мнение пришло к выводу, что Саша, мягко выражаясь, «потерял ориентиры». Музыка, в прессе окрещенная термином «эпический хауз», приводила к тому, что люди в клубах не вскидывали руки вверх на волне кайфа, а тонули в море бесконечных вступлений. Многообещающая продюсерская карьера застопорилась тогда, когда Саша построил собственную студию - затем в течение двух лет, пытаясь выучить, как в ней все работает. Когда он недавно принес несколько законченных композиций на Deconstruction (лейбел), там все были в шоке. «Мне кажется, они даже забыли, что у меня с ними контракт», - он уныло улыбается.

«Да, я, наверное, слишком зациклился на несколько месяцев, - признается он. - Когда я услышал свои выступления на кассете, я понял, насколько тоскливыми и скучными они были! С самого начала я всегда использовал кусочки из музыки к разным фильмам, Jean Michel Jarre, амбиентные вступления и все что угодно в этом духе, для того чтобы открыть свою программу. Но затем у всех моих пластинок появились вступления, и после того, как я их микшировал, в итоге получалось вступлений значительно больше, чем самой композиции. Я ушел от этого довольно быстро, но это создало плохой имидж для меня. Люди не хотели слушать меня очень долгое время».

Но второй компакт-диск Northern Exposure демонстрирует, что Саша и Digweed вернулись к лучшей форме транса с жесткой, безошибочной программой, которая сознательно игнорирует большие хиты, которые большинство старается использовать для увеличения собственных тиражей. А в начале апреля дуэту удалось сделать то, что в понятиях клубной культуры является эквивалентом контрабанды кокаина назад в Колумбию - они удержали резидентство в нью-йоркском клубе, известном под его старым именем The Sound Factory.

Это был клуб, в котором Junior Vasquez однажды управлял вертушками в ночь с субботы на воскресенье, играя для готовой на все и все уже употребившей лояльной гомосексуальной тусовки/толпы, которую просто надо было видеть, чтобы поверить в ее существование. Много британских поклонников клубного дела отпотели свое на мрачном, дружественном танц-поле клуба (хотя только один «ушел» настолько, что объявил «Я черная женщина-транссексуал, оказавшаяся в застенках тела толстого белого мужика!»). Но до сих пор очень немногие британцы смогли добиться какого-либо признания за вертушками клуба.

Когда Пол Оакенфолд/Paul Oakenfold и Майк Пикеринг/Mike Pickering отыграли в The Sound Factory несколько лет назад, их возбуждение быстро перешло в разочарование. Третья вертушка была отключена, а известная аудиосистема работала в минимальном режиме. Знаки в кабинке ди-джея объявляли, что это «Дом Джуниора», другими словами, было очевидно, что никто не хотел, чтобы они чувствовали себя как дома. Саша тоже был в подобной ситуации: «Я вообще был вынужден играть на мониторах, и меня просто никто не мог услышать. Но когда вышел Junior, включили систему. И я понял, что к чему».

Когда они играли здесь в прошлом году во время гастролей Northern Exposure, говорит Джон Дигвид, он сильно нервничал. «Я впервые тогда попал в Нью-Йорк. И поскольку Саша мне рассказал, что здесь происходило, когда он играл, мне казалось, что мы кладем наши головы в пасть льву. Во всех других местах в Америке, где мы играли, люди очень хорошо реагировали на нашу музыку, и я волновался, что если здесь все закончится неудачно, то это оставит очень плохой отпечаток. Слава Богу, все хорошо закончилось».

С переменой менеджера изменился и сам клуб. Ранее темный, в стиле складского помещения, интерьер был разряжен различным декором и освещением. Аудиосистема стала еще лучше. И это больше не бар: фонтанчики с водой остались, но хорошо упакованные бары продают алкоголь, что означает - атмосфера уже не имеет былой энергии и интенсивности. Саша и Джон играют в пятницу, и это словно возвращение в Лондон после кислотного бума: молодые, преимущественно белые, гетеросексуальные люди - но тоже не всегда. Безупречно вежливые, за исключением ребят с расширенными зрачками, считающих, что влияние экстази дает им право танцевать в непосредственной близости к вашей груди и лизать ваши уши. Видно несколько флюоресцентных ожерелий, и двое парней без рубашек танцуют с флюоресцентными мечами наподобие Звездных Войн. На танцплощадке люди широко улыбаются, незнакомцы говорят друг с другом.

Кроме аудиосистемы, возможности не придерживаться строгого стиля и даже иногда играть сюрпризы, вроде джанглистских композиций в их девятичасовой программе, Дигвиду нравятся «сумасшедшие люди, которые сюда ходят». Небольшая группа мальчиков с восхищением смотрит на длинноногую девушку с идеальной и, видимо, очень дорогой грудью, танцующую на колонке над ними; кажется, они не замечают, что ее ноги слишком крупны, а ее безупречно накрашенное лицо несколько мужеподобно. «Очень большая» девушка в рабочем комбинезоне забралась на другую колонку и танцует с таким энтузиазмом и энергией, что тоже собрала свою группу зрителей/поклонников. С другой стороны площадки двадцатилетний молодой человек в шерстяном джемпере постукивает ногой в ритм музыке и посасывает огромных размеров трубку с табаком, в то время как мужчина в тельняшке и чулках с козлиной бородкой и ужасающе плохим париком ходит вокруг. Именно таких персонажей - здесь, потому что они хотят здесь быть, а не потому что их наняли для шоу - в данный момент и не хватает большим британским клубам. Но музыкальная формула, выработанная в английских суперклубах, кажется, стала свежим ветром в застоявшемся воздухе подвала для нью-йоркской танцплощадки.

«В Нью-Йорке сейчас наблюдается переходный этап», - говорит Фрэнки Наклс/Frankie Knuckles, чей долгий период резидентства в Sound Factory Bar завершился с закрытием бара в 1996 году (бар тоже был переименован и открыт в новом месте с новым имиджем, Cheetah's). Новые законы усложнили процесс открытия новых клубов, добавляя чувство «дежа-вю» в городе: места и названия меняются, люди остаются те же.

Тимми Реджисфорд/Timmy Regisford заново открыл The Shelter. Junior Vasquez вернулся в свой старый клуб и теперь играет по субботам в Twilo, забрав место у шокированного Дэнни Тенаглиа/Danny Tenaglia, и таким образом, заново распалив ссору между двумя ди-джеями, продолжавшуюся уже более года. (У Васкеза - роскошная кабинка, в которую он не пускает других ди-джеев. Саша и Дигвид там никогда не были - они играют в другой кабинке, с противоположной стороны площадки.) «Я рад, что я остался вне всей этой грязи», - говорит Френки Наклс, который теперь наконец смог отправиться на гастроли, ранее конфликтовавшие с обязательствами в клубе. «Все должно идти своим ходом. Я никогда не рассматривал то, чем я занимаюсь, как соревнование или вид спорта. В Нью-Йорке много людей, которые хорошо играют/ди-джеят».

После того как Саша и Дигвид подготовили почву, Cream начинают свое ежемесячное резидентство в Twilo. Карл Кокс/Carl Cox устраивает первую ночь, но Саша предупреждает, что любые разговоры о «Британском захвате/british invasion» - преждевременны. «Firestarter» и «Breathe» - это же почти роковые песни, - говорит он, когда я упомянул об успехе Prodigy в США. И у Chemical Brothers есть это тяжелое звучание рок-композиций. Их успех больше касается того, что происходит в роке, чем того, чем мы занимаемся. Orbital играли на Лоллаполуза (Lollapolooza - большой американский рок-фестиваль. - Прим. авт.) - я не могу себе представить, чтобы там кто-то что-либо понял, если бы мы там выступали».