Акценты и «бульки». Владимир Панченко о миссии критики, интернет-литературе и взаимности

Поделиться
Если литература бывает «высокой» и «не очень», то литературная критика и литературоведение – всегда «на высоте»...

Если литература бывает «высокой» и «не очень», то литературная критика и литературоведение – всегда «на высоте». Иногда недосягаемой для читателя. Ну он, читатель, и голову так высоко не часто задирает. Выбирая книгу, зачастую он не ориентируется на мнение критика. Дело не в степени доверия/недоверия. Читатель чаще всего с этим мнением просто незнаком. Сколько в этом вины критика, который считает за лучшее оставаться в «профессиональном поле», а не «опускаться» до неспециалистов? Сколько вины читателя, предпочитающего ориентироваться в выборе на что угодно, кроме «экспертного мнения»? Или все дело в рынке, на котором баланс спроса и предложения стихийный, и этот рынок просто не нуждается в виртуальных встречах автора, писателя, критика и издателя, собственно, формирующих и книжный рынок, и саму литературу?

Как бы то ни было, на вопрос «что читать» или «кого читать», мы ищем ответ где угодно, только не у людей, которые по сути являются «профессиональными читателями». Совсем не потому, что мы им не доверяем — скорее, мы их почти не слышим, а когда слышим, не всегда понимаем. Украинское медиапространство растянуто между политикой и шоу-бизнесом, и литературной критике остаются «заповедники», как и критике музыкальной, театральной и т.д.

Тем не менее тот, кто хочет быть услышанным, в современных условиях непременно получит такую возможность. Во всяком случае, технически. Пример решения проблемы доступности литературной критики и шире – вопросов литературы: интернет-проект «Литакцент». Скорее «журнал в интернет-формате», чем сайт, поскольку создан для читателя (в том, традиционно книжном, понимании), а не для интернет-серфера. Они и называют себя по старинке «изданием» чаще, чем «сайтом». И с истинно библиотечным размахом занимаются не только критикой и литературоведческой публицистикой, но и предлагают собственный рейтинг украинских книг, а в недалеком будущем готовят к выпуску книжную серию. То есть в целом ведут жизнь доброго «толстого журнала» прежних времен. Только в «демократичном» формате.

Впрочем, наш разговор с главным редактором «Литакцента» Владимиром ПАНЧЕНКО не ограничился вопросами «соответствия форматов».

— До недавнего времени обычным форматом литературной критики были печатные издания. Прежде всего — «толстые журналы». В этом была своя логика, ведь критика также имела дело с печатной продукцией. Почему вы выбрали электронный формат?

— Проект «ЛітАкцент» начался в конце 2007 года. Я тогда сложил полномочия вице-президента Киево-Могилянской академии и хотел посвятить свое время литературному проекту. Мы готовили — и сейчас делаем — этот проект в партнерстве с Киево-Могилянской академией и издательством «Темпора». Действительно, сначала речь шла именно о журнале. Впрочем, вопрос — печатный журнал или интернет-проект — встал очень быстро. Вы представляете, какой инфраструктуры требует печатное издание? Множество сотрудников, массив технической работы, большое помещение, время на раскрутку... Сам подготовительный период мог длиться очень долго. Поэтому мы решили попробовать работать в Интернете. Сейчас я считаю, что это было правильное решение. Особенно в современной ситуации. Мы не только имеем возможность выполнять большую работу небольшими силами, все это не просто оказалось дешевле и удобнее, — мы сразу получили замечательную аудиторию, которая очень быстро расширяется, в основном молодую и просвещенную. Начинали в 2007-м с 100—130 посетителями за сутки, теперь наша посещаемость — 800 за сутки.

— Впрочем, любовь к печатному слову также удовлетворяете?

— Да, мы делаем бумажную версию — полугодичный альманах, в который входят самые интересные материалы основных рубрик сайта.

— Так что успешный переход критики в электронный формат, можно сказать, состоялся. Скоро ли, по вашему мнению, ожидать такого же шага от объекта критики?

— Литература уже какое-то время существует в интернет-формате. Есть даже такое понятие — «сетевая литература». Но я человек консервативный. Считаю, что книга потеряет или, может, изменит свою функцию, но останется навсегда. Когда появилось кино, многие считали, что наступил конец театра. Однако этого не произошло. Также, полагаю, не произойдет и с литературой. Появятся специфические формы литературного, текстового творчества, которые воспримут природу Сети. Но это вряд ли станет концом для печатной книги. По крайней мере, такая ситуация продержится еще какое-то время. Какое — не знаю. Сейчас все изменяется очень быстро. Я учился и начинал читать при керосиновой лампе. А теперь я редактор интернет-издания. Впрочем, читать предпочитают все равно книгу. У книги много привлекательных качеств, которые для меня ничто не заменит. Для кого-то другого — возможно. А я человек консервативный.

— То есть то, что нас привязывает именно к бумажной книге, — это скорее эмоции, чем рационально или экономически обоснованные вещи?

— Да, это то, что живет в душе человека, и с этим уже ничего не поделаешь. Я никогда не пойму страстей, которые бурлят вокруг электронной версии того же самого текста, который я читаю в книге. Но это касается только меня. Впрочем, время все меняет. Возможно, изменит и это. Относительно литературы — я думаю, ее будущее все-таки будет связано с книгой. Пока что сетевая литература, насколько я вижу, — это эдакий тусовочный приколизм, эксперимент, что угодно, но не литература, к которой я стремлюсь. Впрочем, появляются литературные сайты с вполне приличной поэзией. Я считаю, что именно поэзия может выйти вперед на интернет-направлении. В Европе, говорят, поэтические издания идут на спад. Поэзия вообще не очень удобный продукт для рынка, поскольку у нее обычно нет какой-то стабильной аудитории. Но в Европе еще и сам характер поэзии меняется. У нас она остается довольно традиционной, спонтанной, в ней все еще много души. А там поэзия — больше игра, в ней больше ума, это своего рода шахматы. В чем, кстати, усматриваю наше преимущество. Поскольку этой спонтанности, эмоциональности требует душа, тем более та, которая попала в царство рацио. Если бы украинская поэзия активно переводилась, продвигалась, она могла бы пользоваться успехом в Европе: там явно есть спрос на тексты-эмоции, тексты-переживания. Интернет — это возможность донести такие тексты до читателя, которому они нужны. Поэтому поэзия, возможно, первой обустроится в интернет-пространстве.

— Вы говорите о довольно большой посещаемости сайта «ЛітАкцент» — тем самым констатируя интерес к литературной критике. Впрочем, бытует мнение, что, собственно, в критике сейчас заинтересован только критик. Даже писатель — по крайней мере, некоторые из них это утверждают — не интересуется критикой на свои произведения. И критики, в свою очередь, кажется, больше интересуются собственным успехом у публики, чем произведением, о котором пишут.

— Ситуация не такая уж трагическая, как по мне. Да, иногда складывается впечатление, что критика существует отдельно, а авторы и их произведения — отдельно. Но это только впечатление, которое — в самом деле — иногда тщательно поддерживают обе стороны. Но любовь хороша тогда, когда она взаимна. Иначе это уже не любовь, а мучение. По моим наблюдениям, ситуация небезнадежна. У нас критики общаются, контактируют, дискутируют между собою, многие писатели читают материалы по этим дискуссиям, а то и принимают участие в обсуждениях. Есть несколько писателей, которых критика вроде не интересует. Например, так говорит Юрий Андрухович. Но он слишком тщательно, как для человека, которому безразлично, что о нем говорят, выстраивает собственный имидж и слишком внимательно следит за публикациями о себе. В свою очередь, скажем, Оксана Забужко не скрывает своей заинтересованности. Она следит за отзывами на свои книги. Но вместе с тем она говорила после выхода «Полевых исследований...», что ей интереснее читать российскую критику, чем украинскую. Наши публикации, с ее точки зрения, поверхностные, а там она натыкалась на мнения, которые ей интересны.

— Не является ли эта поверхностность результатом того, что критика на нашей территории превращается в битву самолюбий?

— Это зависит от человека и его профессиональных качеств. Есть критики, для которых важен не текст, о котором они пишут, а они сами, красивые. Такой критик забывает об объекте и вообще обо всем остальном, кроме собственного самолюбия. Человек просто любуется собой. А читатель не получает никакого представления о собственно книге. Однако это вовсе не критика. Она своей миссии не выполняет. Она и называться должна как-то иначе. Поскольку критика — это диалог с автором. И в этом диалоге, как и в любом другом, многое зависит от интонации, от этической установки критика. Критик может высказать очень неприятные для автора вещи, но высказать так, что это автора не оскорбит, а поможет ему понять свои слабые места. Был у меня такой случай. Я заказал рецензию на новый сборник Неборака Марианне Кияновской. Неборак — очень интересный автор, Марианна — очень интересный автор, эти имена представлять не нужно. Однако ситуация оказалась неожиданной. Марианна написала рецензию, а потом говорит: «Я не пришлю ее. Неборак — классный поэт, я его очень уважаю, но этот сборник слабый. И я об этом написала. Но имею ли я право выходить с этой оценкой на люди?» Я тогда настоял, чтобы рецензия была опубликована. Поскольку был уверен в том, что этическая интонация в ней правильная. А написать то, что считает нужным, критик должен. Важно, в конце концов, не «что» написано, а «как». Со злостью, завистью, желанием продемонстрировать себя, разрушить авторитеты? Или с сочувствием и сомышленим? Этот этический компонент чрезвычайно важен. Сомышление в противоположность самоутверждению. Идеальный критик — Иван Дзюба. Читать его — само наслаждение. Он так безупречно пишет — и стилистически, и аналитически, — что тот, кто его читает, не может не втянуться в этот текст.

— Но есть другой взгляд на критику — как на разновидность эссеистики, которая сама по себе самодовлеющее произведение. Нынешнее поколение критиков, кажется, тяготеет именно к такому типу текстов.

— Всегда есть разные точки зрения на одни и те же явления. Действительно, иногда критик, сочиняя, создает собственный текст, собственную реальность, считая, что ничем не обязан тексту, к которому апеллирует. Он претендует только на то, что его текст может быть интересно прочитан сам по себе. В конце концов, Шевелев, которого я очень люблю, относится к этому направлению критики. У него почти нет трудного терминологического оружия, кондовой литературоведческой лексики. Это эссеистика. В одной своей статье он написал «балак — по-научному дискурс». Он легкий в чтении, тонкий иронист, и при всем этом он многое открывает в тексте. Скажем, никто лучше и точнее не написал о «Моисее» Франко. Это еще один идеальный критик, но совсем иного плана, чем Дзюба.

— В вашем рейтинге «ЛітАкцент» года вы ориентируетесь, похоже, именно на профессионального критика. Но для массового читателя имена ваших экспертов немного говорят.

— Во-первых, понятие «массовый читатель» — условность, когда речь идет о наших обычных для Украины тиражах в две тысячи. А относительно наших экспертов, то среди них есть несколько имен, очень известных читателю. В этом году это Неборак и Дубинянская. А критики, которые входят в совет экспертов, также известны в своем профессиональном кругу. Это для нас принципиально, этот рейтинг является именно профессиональным. Эксперты меняются каждых два года. Когда я формирую группу, для меня важно, чтобы это были разные люди — по возрасту, вкусам, опыту, среде. Чтобы мы не были людьми одного плана.

— Не многовато ли книжных рейтингов для такого скромного рынка?

— То, что они есть, это хорошо. Мы пришли к мысли о рейтинге через год после появления проекта и, я считаю, заняли свое место. Сейчас действительно стоимостных рейтингов не насчитаете больше пяти-шести. И все они разные по принципу. «Книга года» охватывает огромное количество печатной продукции и отмечает не столько автора, сколько издательство. То есть фактически это рейтинг издательств. Рейтинг Би-би-си имеет иной принцип. Здесь отмечаются автор и его книга, но эксперты — публичные люди, «которые иногда читают книги». Здесь доминирует элемент шоу, а критерием становится то, что связано с рецепцией книги, а не с ее художественной сущностью: яркость, своевременность, успешность. У нас — третий подход. Профессиональный. Мы также отмечаем автора, но у нас эксперты — специалисты, постоянно имеющие дело с книгами: ученые, критики, преподаватели, писатели.

— Среди ваших номинаций, кроме обычных, которые охватывают художественную литературу и литературоведение, есть номинация «Золота булька». Кажется, это «изюминка» вашего рейтинга?

— «Золота булька» действительно воспринимается с большим интересом. Мне иногда приходится напоминать, что у нас, кроме «Бульки», есть еще и положительные номинации. В этом году в коротком списке были Люко Дашвар «Рай. Центр» и Олесь Ульяненко «Женщина его мечты». Мы решили в пользу Люко Дашвара. Нам не хотелось, чтобы наше решение относительно книги Ульяненко воспринималось как продолжение скандала с НЭК. Но обозначить, что эта вещь, вне вопросов общественной морали, не стоит серьезного разговора именно как литературное произведение, мне кажется, требовалось. Авторы-лауреаты «Бульки» реагируют на присуждение этой премии по-разному — кто-то обижается, кто-то относится сдержанно. Обычно, правда, за своей наградой не приходит никто. Я намерен к какой-то годовщине рейтинга сделать галерею «Золотих бульок», которые отказались получить лауреаты. Иногда мне говорят: вот вы своей «Булькой» достигаете противоположного эффекта. Назвали Карпу или Люко Дашвара — и их немедленно побежали покупать и читать. Поскольку антиреклама — это тоже реклама. Так я же не против того, чтобы их покупали! Не в этом смысл рейтинга. Мы не можем игнорировать эти явления в литературе, потому что именно в этом и заключается наша задача — анализировать все, что в ней происходит, и давать пусть субъективные, тем не менее профессиональные оценки.

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме