Власть и Моцарт

Зальцбургский фестиваль 2017 г. искал ответы на вопрос "Что такое власть?" в разных ее проявлениях.

Ориентирами в этих поисках должны были выступить: "Милосердие Тита" Вольфганга Амадея Моцарта, рисующее торжество разумного правления; "Аида" Джузеппе Верди о падении любви под натиском власти; "Лир" Ариберта Раймана о неуемной и беспринципной жажде власти, которая может поглотить любого из нас (именно поэтому создатели оперы убирают из шекспировского названия слово "король"); "Воццек" Альбана Берга, раскрывающий проблему маленького человека на фоне обездушенной власти, и "Леди Макбет Мценского уезда" Дмитрия Шостаковича, показывающую верховенство власти сексуального влечения над обыденностью.

"Лир", Воццек" и "Леди Макбет…" были включены и в другую магистральную тему Salzburger Festspiele 2017 - показ трех главных, по мнению дирекции фестиваля, опер ХХ в.

Самым неоднозначным и по режиссуре, и по исполнению, но при этом одним из самых ажиотажных спектаклей стало "Милосердие Тита" Моцарта.

Повышенное внимание к этой постановке было вызвано появлением на афише имени Теодора Курентзиса, из которого в течение уже нескольких лет активно делают новую мировую суперзвезду. Пиар греко-российского дирижера настолько безудержен, что при участии музыканта прошлым летом были созданы духи εαρ 16 ("Весна 16") "с запахом слёз", цена за флакон которых в Европе достигает 350 евро.

Теперь же Курентзис украсил свои будущие пресс-релизы еще и тем фактом, что руководимый им оркестр MusicAeterna в этом году стал первым российским коллективом, открывающим программу одного из самых престижных музыкальных фестивалей мира.

Виртуозно уходящий в астрал дирижер, для пущего драматизма заставляющий музыкантов MusicAeterna играть стоя, решил не только сравниться, но и превзойти самого Моцарта, вмешавшись в музыкальную ткань его последнего оперного произведения.

Для этого Курентзис ввел в "Милосердие Тита" фрагменты из Реквиема, Мессы до минор, Масонской траурной музыки, Адажио и фуги до минор.

Но главная проблема этой интерпретации даже не в "усовершенствовании" моцартовского текста, а том, как это текст был исполнен и поставлен.

Американский режиссер Питер Селларс ограничился модным нынче заигрыванием с темами эмигрантов и терактов.

Например, зритель видит на сцене женщин в хиджабах, людей с автоматами и самодельный мемориал с фотографиями погибших и свечами.

За всем этим режиссер забывает позаботиться о раскрытии образов героев и выстраивании логичной режиссерской концепции.

В унисон слабой режиссуре звучал и оркестр, которому так и не удалось добиться стройности моцартовского звучания, упорядочить темпы и представить интерпретацию Моцарта, достойную его родного города.

Светлыми пятнами постановки стали фантастический хор, а также талантливейшая молодая французская меццо-сопрано Марианна Кребасса в партии Секста.

Череду неудач Зальцбурга продолжила постановка "Леди Макбет Мценского уезда" Шостаковича, точнее, ее премьерное исполнение.

Проблемная премьера была связана с болезнью исполнительницы партии Катерины Измайловой, выдающейся шведской сопрано Нины Стемме.

К моменту первого фестивального спектакля проблемы со здоровьем были уже настолько серьезными, что у певицы не смыкались голосовые связки, и соответственно пропадал звук. Что, учитывая ключевое значение партии Катерины в опере Шостаковича, по сути, означало провал всего спектакля.

Дальше так продолжаться не могло, особенно на фестивале высочайшего уровня, и последующие спектакли прошли с заменой. Новой Катериной стала Евгения Муравьева, исполнявшая на премьере партию Аксиньи и обратившая на себя внимание великолепным тембром и блестящей актерской игрой уже в этой партии второго плана.

Экстренная замена сделала молодую российскую сопрано новой звездой Зальцбурга. А болезнь Стемме вскрыла проблему, которая особенно обострилась в последние годы в связи с всевозврастающим давлением на классических музыкантов - многие из них не выдерживают сумасшедшего ритма концертной жизни и запредельных профессиональных требований.

Прошлое лето было отмечено большим количеством звездных отмен: всего за пару месяцев с фестивальной дистанции сошли Соня Йончева, Роландо Вильясон, Йонас Кауфман и др.

Зальцбург же решил рискнуть и выпустить на сцену больную исполнительницу центральной партии.

В свете провальной премьеры возник вопрос: является ли сохранение звездного имени в кастинге вопреки обстоятельствам правильной альтернативой своевременной замене?

И опыт прошлого фестивального сезона, когда, например, Эрмонела Яхо прекрасно выступила в мюнхенской "Травиате" вместо Йончевой, и Муравьева вместо Стемме в Зальцбурге, доказывает, что замены могут быть не только равнозначными изначальному составу, но и способны открывать новые имена.

Проблемы с голосом Стемме могли бы сгладить партнеры по сцене, но, увы, в полной мере этого не произошло. Американец Брэндон Йованович, несмотря на статус одного из самых многообещающих теноров мира, при хорошем вокале так и не смог создать на сцене яркого образа Сергея. Весьма странной оказалась и интерпретация образа Бориса Тимофеевича российским басом Дмитрием Ульяновым. Но это уже проблема режиссуры Андреаса Кригенбурга, который сделал из ворчливого старика-садиста бодрого франтоватого мужчину в расцвете сил.

В небольших ролях в зальцбургском кастинге отметились украинские певцы: бас Андрей Гонюков, проникновенно исполнивший партию Старого каторжника, баритон Игорь Онищенко (Работник с мельницы) и тенор Олег Залицкий (Второй работник и Пьяный гость).

За дирижерским пультом стоял легендарный дирижер, представитель дирижерской советской школы Марис Янсонс, которому, казалось бы, должна быть близка музыка Шостаковича.

Однако Янсонс подошел к композиторскому тексту излишне деликатно, облегчив звучание до такой степени, что порой возникало ощущение, что он дирижирует Моцартом, но никак не одной из самых мощных партитур ХХ в.

Немецкий режиссер Андреас Кригенбург, от которого все ожидали привычных для него неординарных и даже скандальных решений, представил неожиданно спокойную трактовку сюжета, дающего неограниченные возможности для самых смелых экспериментов. Довлеющей идеей режиссера становится "серость" (основная цветовая гамма декораций и костюмов), из которой с трагическим для себя исходом пытается вырваться Катерина.

Однозначным успехом Зальцбурга можно назвать "Воццека" Берга в постановке южноамериканского художника и режиссера Уильяма Кентриджа. Практика привлечения к работе над оперными спектаклями современных художников, похоже, снова становится трендом.

На Зальцбургском фестивале нынешнего года, помимо Кентриджа, над спектаклем в качестве режиссера поработала знаменитая иранская художница Ширин Нешат, для которой зальцбургская "Аида" стала первым театральным опытом.

Уже в этом сезоне еще как минимум два культовых художника соприкоснутся с миром оперы, на этот раз в качестве сценографов: легендарная перформансистка Марина Абрамович будет участвовать в постановке "Пеллеаса и Мелизанды" Дебюсси во Фламандской опере, а немецкий неоэкспрессионист и один из самых дорогих художников современности Георг Базелиц сделает декорации для вагнеровского "Парсифаля" в Баварской государственной опере.

Зальцбургский "Воццек" необычайно талантливо проиллюстрировал идею Gesamtkunstwerk - идеального произведения искусства, в котором каждый из элементов является равноценным. Разработанная Кентриджем визуальная составляющая спектакля поражает как сложностью спецэффектов, так и своей продуманностью и глубинной связью с текстом.

Нужно отметить оригинальное прочтение крошечной партии Мальчика, маленького сына Марии и Воццека, который в либретто выполняет функцию постлюдии, подчеркивающей трагедию рухнувшей жизни своих родителей.

Кентридж же при помощи сценографических средств делает этот образ одним из самых сильных и прошивающих все действие (сценография - Сабине Теуниссен).

Баланс Gesamtkunstwerk удалось выдержать благодаря феноменальной работе российского дирижера Владимира Юровского, который, по сути, взял на себя часть задач режиссера, помогая певцам в воплощении образов.

Воццека великолепно воплотил один из ведущих бас-баритонов, немец Маттиас Гёрне, в чьем герое были и робость, и страдание от равнодушия мира, и вспыхнувшее насилием отчаяние. Литовская сопрано Асмик Григорян безупречно справилась с партией Марии.

Премьера оперы Георга Фридриха Генделя "Ариодант" в постановке немецкого режиссера Кристофа Лоя состоялась еще на Зальцбургском Троицком фестивале, которым руководит барочная меццо №1 Чечилия Бартоли, исполнившая заглавную партию. На ней и держался стильный, но не перегруженный подтекстами спектакль.

Вот Чечилия в мужском костюме и с бородой утрированно маскулинной походкой передвигается по сцене (зал смеется). Вот она исполняет колоратуры, в секундных паузах успевая затянуться огромной сигарой и эффектно выпустить дым (зал заливается хохотом).

Не влюбиться после этого в Бартоли, Генделя, оперу, Зальцбург невозможно.

Несмотря на то, что в кастинге присутствовали и другие звезды - мексиканский тенор Роландо Вильясон в партии Лурканио, французский контртенор Кристоф Дюмо в партии Полинессо, французская сопрано Сандрин Пью в партии Далинды, - сравниться с Бартоли не смог никто.

"Ариодант" © Salzburger Festspiele (Monika Rittershaus)