В джазе только… шестеро. «Насаждать украинскую культуру нельзя… Нужно так смоделировать ситуацию, чтобы человек понял, что именно она лучшая», — считают участники джазового мужского вокального секстета ManSound

Киевский джазовый мужской вокальный секстет ManSound сегодня сравнивают с американскими Manhattan Transfer и Take 6. Без преувеличений виртуозное исполнение музыки различных жанров, техничность и артистизм не оставляют сомнений в том, что ManSound - настоящий брэнд украинской музыки.

Артистов постоянно приглашают «себя показать» не только в Россию, но и за дальние рубежи Украины. В их репертуаре - популярные джазовые стандарты Джорджа Гершвина, Стиви Уандера, Джорджа Бенсона, прочих джазовых авторитетов, обработки песен Beatles, а также gospels и славянский фольклор в основном в оригинальных аранжировках незабвенного руководителя группы, покойного Владимира Михновецкого.

Одиннадцать лет работы сделали группу фирмой-производителем качественной музыки, этаким плодом любви, родившимся в результате опыления джазовым ветерком одной из серьезных ее ветвей - нашей хоровой традиции. Кроме первого тенора Юрия Роменского, по диплому пианиста, все остальные участники ансамбля - Рубен Толмачев, Владимир Сухин, Владимир Трач, Вячеслав Рубель и Сергей Харченко - имеют хормейстерскую подготовку. Около года назад секстет пережил тяжелую утрату - внезапную смерть своего основателя и руководителя молодого талантливого музыканта Владимира Михновецкого. На днях ребята вернулись из 10-дневного сибирского тура и сразу же по приезде ответили на вопросы «ЗН».

- Сколько раз обновлялся ваш состав?

Рубен Толмачев. - Это было четырежды, и всегда для коллектива довольно болезненно, как правило, при этом полгода выпадает из обоймы. После смерти Володи мы буквально в тот же день начали работать впятером, так требовала жизнь. Теперь Сережа Харченко потихонечку вошел в репертуар и концертную практику.

Юрий Роменский. - Приход каждого нового человека вызывает проблемы - и репертуарные, и звуковые, и ансамблевые, но нам до сих пор везло, и вводы проходили мягко.

- Кто осуществляет репертуарную политику, контроль за качеством?

Роменский. - Мы договорились, что будем «обществом с коллективной ответственностью». Недавно закончили работу над новым сборником рождественских песен Joy to the World, и надеемся, что альбом вышел на новый художественный уровень. Но никто из нас не взял на себя ответственности сделать от начала до конца все единолично, мы по очереди ездили на студию и контролировали качество саунда в записанном материале. В компакт-диск входят шесть песен в аранжировке Владимира Михновецкого, три - в аранжировке Рубена Толмачева, одна моя и одна оригинальная композиция Владимира Сухина. Сегодня мы получили первый авторский экземпляр и не за горами презентация.

- Нынче я впервые наблюдала за вашей работой с очень близкого расстояния в полтора метра. И скажу, что трудились вы на совесть. Чем отличается такой клубный концерт от пения в большом зале?

Толмачев. - Гонораром (смеется), а вообще-то ничем. Ответственность за концерт и впечатления слушателей всегда одинаковы.

Владимир Сухин. - Согласен. Но иногда бывает, что публика холодная и не реагирует.

- Да, в прошлом году во Дворце «Украина» на корпоративном концерте ко Дню бизнесмена я с сожалением это отметила. Вы считаете, что она должна быть подготовленной?

Толмачев. - Публика ничего не должна - все зависит от нас. Другое дело, что не всегда все получается, бывают объективные причины, например, состояние исполнительского аппарата - губ, горла. Качество концерта зависит от нашей готовности к аудитории, перед которой работаем.

Сухин. - Что посылаешь в зал, то и получаешь взамен. А в сборном концерте с одной песни завоевать зал непросто.

Роменский. - В идеале хорошо бы, чтобы нашу музыку знали заранее. В рамках фестиваля «Артмания» мы побывали в далеких регионах, куда летали открывать новые земли и восприняли поездку как промо-тур, поскольку были города, где люди нас не знали. Но во второй раз ехать туда нам будет гораздо легче, потому что нас оценили.

- Есть ли разница в восприятии вашей музыки в разных странах?

Сухин. - Наверное, нет. В Сибири сейчас нас приятно поразило, что в отдельных городах и регионах так дело поставлено и так кем-то невидимым контролируется (в хорошем понимании), что нам, Киеву, есть о чем подумать.

Толмачев. - В Ханты-Мансийске в зале были нефтяники, газовики. Я такой инфраструктуры концертной, спортивной не видел в Киеве и близко. Культурная политика руководства города такова, что там очень редко бывают выступления уровня Тани Булановой. В основном в афишах классика, хороший джаз, и живущие там, как говорят, «простые рабочие люди» привыкли, что так должно быть.

Сухин. - В Сибири на концерты приходят женщины в шикарных платьях. И вот среди тайги такой оазис - мама дорогая!

- Как проходит процесс импровизации?

Роменский. - Ансамблевое пение предполагает соответствующую предварительную подготовленность исполнителей. У меня тоже много заготовок. Я не всегда тороплюсь вводить новые приемы, не часто осмеливаюсь на этот шаг, потому что в ансамбле лучше использовать осмысленные продуманные вещи.

Сухин. - Но зато мы не тратим время на разучивание материала, это происходит быстро.

Толмачев. - Как в фигурном катании: есть школа, мы ее используем, но всегда показываем «произвольную программу».

- Вы являетесь украинским поп-символом жанра. А что сдерживает от затягивания в расширяющуюся воронку популярности?

Толмачев. - Не буду лукавить. Каждый исполнитель, который говорит, мол, я играю или пою такое, что нравится полутора десяткам людей, потому что я такой утонченный и элитарный, несет бред. Он либо врет, либо он не артист. Поэтому сказать, что мы намеренно ограничиваем круг своих почитателей, будет не совсем честно. Другое дело, есть определенные вещи, которых мы не будем делать никогда, даже ради того, чтобы наши записи продавались миллионными тиражами. Но если мы найдем компромисс между тем, как сохранить свое лицо и продаваться платиновыми количествами, мы будем это делать. Мы его ищем.

Сухин. - В Москве в одном из прекрасных музыкальных учебных заведений, в котором мы несколько раз пели, выступал хор Турецкого. И дети сказали: «Ни в какое сравнение их концерт не идет с нашим любимым ManSound».

Роменский. - Мы часто и очень много говорим на репертуарные темы, происходит немало жарких споров о том, что нужно петь, чтобы стать популярными. И потом мы снова и снова понимаем, что существует некий музыкальный и вкусовой барьер, который мы не можем перейти. Мы бы не хотели повторения чего-то уже существующего, хочется эксклюзивности, узнаваемости. Репертуар, как хорошее вино, должен вызреть. Проходит время, и произведение «обкатывается», ты начинаешь себя в нем чувствовать свободнее, можешь привнести что-то, начинаешь все больше его трансформировать, пропускать через себя, и когда у тебя сформировался музыкальный образ, только тогда получается здорово.

- Недавно вы отлично исполнили большую сложную эффектную аранжировку «Испании» Чика Кориа. Но моя любимая композиция вашего репертуара - песня «Не метелиця лугом стелиться», выдержанная в лучших традициях Леонтовича и Лысенко. А кто был инициатором поп-проекта Билозир-ManSound? Есть ли замысел джазового альбома на украинской основе, который был бы подобен вашему фирменному «Триптиху украинских песен»?

Сухин. - Совместный проект с Билозир осуществлялся по инициативе ее мужа, Романа Недзельского. Песни записаны, когда выйдет альбом, знает он. Осенью предполагалась наша совместная с Оксаной поездка в Польшу, но она не получилась. А планы на новый компакт есть.

Толмачев. - Это будет не только украинская, но и еврейская музыка.

- Что нужно делать вам, обществу, государству, не знаю, кому еще, чтобы не исчезло украинское, татарское, еврейское, что еще осталось у нас «из своего»?

Роменский. - Несмотря на то что у нас много англоязычных песен, от нашего славянского характера, от нашей музыки мы никуда не можем отойти, потому что это - наша сущность. Поневоле даже в американской «черной» музыке мы остаемся славянами. Во всяком случае именно так было написано о нас в американской газете несколько лет назад.

Толмачев. - Сегодня насаждать украинскую культуру, как поступали европейцы после открытия Америки, нельзя. Нужно моделировать ситуацию так, чтобы человек понимал, что именно это - лучшее, именно это - то, что нужно, ведь наша песня, наша музыка - очень ценные вещи, и это на самом деле так.

Сухин. - Нужно просто любить свою родину и культуру.

- Как вы оцениваете украинское музыкальное образование?

Роменский. - Я думаю, когда дети почему-то приходят петь не классику, не поступают в кружок Дома пионеров, чтобы разучить детские песни, а просят научить джазу, это говорит об изначально сформированных приоритетах. И преподаватель ставит задачу познакомить ребенка с тем, что на свете бывает, развить его вкус, желание. Очень приятно, когда ученик воспринимает то, что ты хочешь дать, зажигается. А ты видишь его потенциал. Проходит время, и ребенок взрослеет, начинает по-настоящему любить то, что делает, становится музыкантом, певцом. Но не всегда это «зажигание» происходит в детском возрасте. Часто к джазу начинают стремиться после 16-18 лет. Не хочу сказать, что джаз требует особых интеллектуальных нагрузок, чтобы понять, принять его, но нужно время, чтобы научиться его исполнять.

- Уточню, речь идет именно об академической музыке?

Толмачев. - Да. Джазовое образование - это прежде всего крепкая академическая подготовка. А уже потом - дело ушей музыканта: он слушает, «снимает», копирует, а затем по кирпичикам складывает свой стиль. После этого он либо становится интересен публике, либо нет. Вот в училище Глиэра эстрадный факультет. Там говорят, что если к доминантсептаккорду прибавить 11, 13 и 15, то получится джазовая гармония. Или на фоне до мажора будет хорошо звучать си мажор.

- Вы иронизируете по поводу технологий?

Сухин. - Нет, они нужны, безусловно. Но в московскую музыкальную школу Сергея Казарновского показать детям, как звучит саксофон, приходит дядя Леша Козлов. Пушкина и Чехова им читают Юрский и Табаков или артисты его театра. Вот такой уровень образования.

- Но ведь он, должно быть, очень дорогой?

Толмачев. - Родители единовременно вносят 10 тыс. долл., ребенок учится 10 лет, и после окончания школы они получают их обратно. А все обучение идет на проценты от капитала.

- Тогда о деньгах. Вы зарабатываете концертами… Но у каждого есть вторая работа: хор «Звоночек» и консерватория у Толмачева, Рубель тоже преподает в консерватории, а одессит Роменский в одесском музучилище? Зачем вам это?

Роменский. - Это катастрофа! Преподаватели, работающие каждый день с 9 утра до 7 вечера, получают совершенно смешную зарплату. Но! Есть еще такие, и это от того, что любишь музыку по-настоящему. Хотя, когда так говорят о своем деле, звучит затерто…

Из досье

В 2001 году ManSound был номинирован как «лучшая вокальная группа» в рамках All American Entertainment Awards в американском городе Бренсон. Сольные программы группы приводят в восторг слушателей России, Голландии, Италии, Австрии, Швейцарии, Германии, Франции, Эстонии и США, где проходили длительные концертные туры коллектива. Наши артисты вызывают не только любопытство: после более близкого знакомства интерес сменяется уважением и привязанностью. Идеальный строй, безукоризненный вкус, богатая тембровая палитра, естественность, живость, эмоциональность завоевали им армию поклонников качественной вокальной музыки. Именно поэтому на счету коллектива неоднократное участие в Lionel Hampton Jazz Festival в США, Гран-при на международном конкурсе акапельных групп «Vokal Total» (2002, Грац, Австрия), участие в лучших европейских фестивалях вокальной и джазовой музыки, в том числе «Vokal Total» в Мюнхене и «Voice Mania» в Вене. Как и большинство нормальных музыкантов во всем мире, ManSound отдает предпочтение живым концертным выступлениям. Тем не менее, этнически окрашенный альбом «Slavic Roots» и джазовый «If It’s Magic» вполне отображают не только «фирменное» звучание секстета, но и энергетику живого перформанса.