Униженные и оскорбленные. Жертвы «культурного» произвола пока сопротивляются, но силы уже на исходе

В трудные годы развитого совка уважающие себя издания обзаводились циклическими якобы демократическими рубриками наподобие «Газета выступила. Что сделано?» Существует подозрение, что в те годы «верхи» все же изучали партийную прессу. И по велению партбилета или в силу исторической конъюнктуры каким-то образом реагировали на проблемы, отраженные в СМИ.

Но прошлое нам не указ! Почти полгода назад украинские массмедиа взорвала тема «культурного рейдерства» в столице. Когда «хамы» пытались выгнать из «храмов» разнообразные таланты: и творцов, и музыкантов. Тогда же возникли попытки оформить некое общественное движение — против безмолвия властей и «артхауса» нуворишей-агрессоров. Громко подали свои голоса представители Ассоциации артгалерей Украины, Национального центра театрального искусства имени Леся Курбаса, а также уважаемые академики, философы, художники-передвижники — многие.

Так вот… Газеты-то выступили. Но что сделано? Почти ничего. По-прежнему дамоклов меч висит над доброй сотней «культсубъектов» столицы (а регионы — это вообще отдельная тема). Тому, кто по звонку или же по личному напору достучался до «небес», «приказано выжить!». А тому, чей стук не услышали, надо ожидать на чемоданах людей в «маскараде»!

Некоторые не ждут. И чтобы встряхнуть власть и поставить на место бездельников от оной (творцы сетуют, что распоряжения президента местными князьками игнорируются!) в Киеве готовится новый громкий процесс под трагическим названием «Украина: зона культурного бедствия».

Дожили, как говорится. Инициаторы этого мейнстримного перформанса готовы «идти на вы» к госструктурам, чтобы те очнулись ото сна, лени и выборов — и пощадили в украинской культуре хотя бы то, что еще не уничтожили до них. Есть идея уже в ближайшее время обратиться в Евросоюз, а потом и в ЮНЕСКО, чтобы международные институты предъявили нашим властям те же требования в области культуры, которые предъявляются им, скажем, в сфере экономики.

Ну а пока Евросоюз еще не разрыдался над нашим светлым культурным сегодня, вспомним о друзьях-товарищах, об огнях-пожарищах. Что стало с некоторыми униженными и оскорбленными творцами (о которых не так давно трубили СМИ) за эти тающие полгода? И вот уже «ЗН» отправляется в культурную экспедицию — по старым адресам.

История первая. Лебедь, Щука и Карась

Этот сюжет общественности известен. «Ателье «Карась» оказалось на передовой в сопротивлении рейдерству, когда разразился скандал в связи с попытками «перепрофилировать» некоторые арточаги на Андреевском спуске. Непосредственно Евгений Карась летом инициировал громкие акции. Сам г-н Ка­рась признался «ЗН», что за это время... воз и ныне там. Управленческие «щуки» ищут заводь поглубже. «Лебеди» собираются приватизировать очередное «озеро». А Карасю — большое плавание…

— По нашей ситуации были громкие заявления властей, — говорит «ЗН» Евгений Карась. — Ру­ководитель Подольского района, например, обещал, что вопрос «решен положительно», и он вот-вот встретится с оппонентами и даст им альтернативное помещение.

Светлана Зорина из управления культуры Киева говорила о том же. Был ряд заявлений на уровне руководителей разных рангов. Но ничего не изменилось!

Мало того, что художники не получили договора на аренду, нет даже распоряжений, согласно которым и следовало бы заключать такие договора. До сих пор «Ассоциация деятелей современного искусства», которую я возглавляю, захвачена. Нет доступа к материальным ценностям художников. А там около 300 работ! К сожалению, власть даже в ус не дует. Все занимаются циничными популистскими обещаниями. И лишь дезинформируют СМИ, пытаясь все свести к судебным решениям. То есть муссируют лишь процессуальные проблемы.

Сейчас у наших оппонентов одна цель — прибрать к рукам два здания по одному адресу: Андреевский спуск, 22-а. Сначала эти люди хотели выбить себе два этажа, пытались захватить Ассоциацию артгалерей и Центр современного искусства «Сови-арт». Потом очередь дошла и до нашей галереи.

Нас по-прежнему пытаются погрузить в судебную волокиту или инспирировать юридические инсинуации. Вот произошел, например, недавно захват книжного магазина «Планета». Мы проводили по этому поводу протестную акцию. А нам рассказывают, что в ситуации виноваты министерство, городская коммунальная служба. Нас просто пытаются запутать подставными фирмами и юридическими процессами! А, по сути, увести от принципиально важного вопроса.

С одной стороны, у власти свои способы унижения культуры. С другой — само общество должно создавать механизмы для отстаивания своих позиций.

История вторая (очень подробная). Изгнание из «рая»

О проблемах известной художницы Эммы Бегляровой уже сообщалось на страницах «ЗН». Но никто представить не мог, что события вскоре превратятся в фильм ужасов. Таких измывательств над своими творцами не позволяли себе ни брежневские сатрапы, ни хрущевские головотяпы. А вот украинскую художницу (в России она недавно получила кинопремию «Золотой орел», ее картины наряду с творениями Галины Яблонской не так давно были отобраны и для престижной итальянской экспозиции) едва ли не взашей пытались вытолкать из мастерской, а полотна (и другие раритеты) выбросили просто на улицу…

— Не знаю, как вообще существую на этом свете, — сетует «ЗН» Эмма Беглярова. — Как художник я работала над самыми разными фильмами на разных студиях, многие ленты были отмечены на престижных кинофорумах. Но если бы запустили «проект» на эту тему… Приватизировать помещение, которое занимает эта мастерская, мне не позволили. Оно считается «нежилым» с 1971 года. Как раз тогда всех выселяли из дворницких и подвалов. И именно с того времени это полуподвальное помещение по улице Десятинной было отдано под мастерскую. Но на «квадратные метры» в последнее время стали возникать бесконечные притязания. А месяц назад ко мне попросту пришли трое — двое мужчин и женщина — и прорубили дверь в мастерской, в которой я работаю уже двадцать лет! Впоследствии эти агрессоры навесили на двери свой замок. Чудом пробравшись внутрь, я обнаружила записку: «Живи. Пока». Беру записку, иду в милицию. Пишу заявление. Врезаем новый замок. Начинается дежурство, дабы предотвратить повторный взлом. А потом является… милиционер: «А что вы делаете в чужой квартире?!»

...Господа, но ведь это не квартира, а моя мастерская! Далее еще одно «явление» — уже некая женщина с текстом: «Я полтора года здесь живу с ребенком!» Это при том, что я увидела ее впервые в жизни. Не абсурд ли? Но незваная гостья, видимо, оказалась человеком начитанным. Во всяком случае, она знала, как можно «бороться» с художественным «инакомыслием». Так как сразу и вызвала… психиатрическую бригаду, признав меня... «ненормальной».

Между тем в мастерской Бегляровой десятки уникальных работ. Их она доверяет охранять сыну, который однажды ночью звонит на мобилку: «Мама, меня сейчас убьют!» Конфликт впоследствии обретает «многопрофильную» окраску: в это дело посвятили и СБУ, и ОМОН…

— Вскоре новый отряд захватчиков ворвался в мастерскую, они прорубили дверь топором, я лишь успела по мобильному вызвать милицию, — продолжает рассказ художница. — Когда наряд приехал, то милиционер констатировал: «Ложный вызов! Трупа нет». А эти садисты начали принуждать меня подписывать акт о том, будто бы выселяюсь добровольно. Это при том, что у меня есть договор аренды! Они не вняли никаким моим просьбам и мольбам! Всех выгнали. И больше к моим картинам и скульптурам не было доступа. Полотна, книги, уникальные костюмы (из разных кинофильмов студии Довженко) и много других художественных ценностей эти мерзавцы вывезли за квартал — и выбросили прямо на мостовую... Все, что осталось, я и мои друзья собирали до трех часов ночи под проливным дождем. Так многие работы и погибли... И сейчас «остатки творчества» находятся в выселенческом полуразрушенном доме, где нет даже потолка. Я лишь молюсь, чтобы не было затяжных дождей этой осенью. Я, право, даже не знаю, что сохранилось... Это же варвары! Это акт вандализма. Я была в МВД, во всех прокуратурах, в секретариате президента. Словом, везде. Но… Кому дело до «скарба» художницы, если всех волнуют только выборы и коалиция?

Уже позже оказалось, что та самая «незнакомка», проявившая свои притязания на мастерскую, якобы приватизировала это же помещение… за 12 грн. 12 копеек! И еще оказалось, что эта же женщина вместе с ребенком прописана там уже полтора года! У нас, оказывается, возможно все. И даже не такое.

Г-жа Беглярова наслышана, «как» это делается... Сначала помещение переводится из нежилого фонда в жилой. Затем туда прописывают определенных людей. И вскоре метры квадратные приватизируются. Хотя на первый взгляд это незаконно. Однако получается, что четкого деления помещения на «жилое» или «нежилое» не существует? И как по велению волшебной палочки те или иные метры могут стать либо жилыми, либо нежилыми? Нет на них Гоголя с новейшими «Мертвыми душами»!

— После таких стрессов я как художник вообще не работаю. Так с интеллигенцией раньше поступали только фашисты! Представьте, мне предложили арендную плату в размере 3 тыс. долл. в месяц — за ту же мастерскую. Чтобы объяснить, что цифра неадекватна, приведу только один пример. Во многих районах, согласно постановлению Киеврады, художники платят по 5 грн. за квадратный метр. А я и так раньше платила больше: за 60 метров — 800 гривен в месяц. Но чтобы 3 тыс. долл. платить за темный подвал вровень с землей?! Это же сумма арендной платы хорошего магазина на Крещатике! При этом расценки за аренду какие были, такими и остались.

Эмма Беглярова с горечью отзывается и о своих коллегах из Союза художников. Говорит, что ничего никогда у них не просила, и именно эту мастерскую в свое время нашла сама. Но когда с художницей случилась эта беда, то написала коллегам: «Если со мной или с моими картинами что-то случится, то вы, друзья-художники, будете в этом виноваты».

— Два дня я просидела в Союзе художников и выслушивала рассказы, будто у них, видите ли, нет помещений. Но ведь у кого-то лишь метлы стоят в мастерской, предназначенной исключительно для работы. А есть примеры, когда у некоторых художников сразу по три мастерских. Когда я попросила, чтобы меня в одну из них хотя бы временно подселили (или хотя бы разрешили на время свои работы оставить), мне заявили: «Это негуманно!»

А разве гуманно так издеваться над человеком? Всего же Союзу художников принадлежит около шестисот мастерских! И я знаю, что некоторые из них точно пустуют. В Шевченковском районе — 156 мастерских. Причем арендная плата, установленная Союзом, — около 30 гривен в месяц. Заметьте, это не 3000 долл., как мне предложили, и не около двухсот, как платила я за свою мастерскую по улице Десятинной, 1/3.

В этой истории пока рано ставить даже «P.S.». На момент подготовки материала нежилой фонд Шевченковского района вроде бы решил отменить решения о приватизации и прописке — по улице Десятинная, дом 1/3. Впрочем, художнице эти «решения» пока не показывают...

История третья. «А зори здесь тихие…»

Иначе как «расправой над художником» это и не назовешь. Фигуранты дела: уважаемый человек, прекрасный дирижер Лариса Бухонская (хор «Крещатик») и Светлана Зорина — птица гнезда БЮТовского, нынешний начальник Киевского управления культуры.

Напомним, что все началось, собственно, из-за идеи строительства центра хорового искусства. Еще в 2004 году хор «Крещатик» получил участок земли площадью 0,12 га по ул.Студенческой, 10, для возведения помещения с надлежащей акустикой. В 2006 году Лариса Бухонская сама нашла инвестора. Впоследствии был подготовлен проект инвестиционного договора на строительство нового центра площадью 1000 кв. м, где разместились бы концертный зал, офисные помещения и служебные квартиры для хористов.

…Проблемы возникли уже в декабре 2006 года, когда Бухонская как законопослушный гражданин привела инвестора к начальнику управления культуры КГГА. Г-жа Зорина тогда же и сообщила: мол, лично передаст документы мэру, чтобы скорее шло проектирование.

Ответа пришлось ждать ровно месяц. И уже 25 января 2006 года дирижера спросили: «А почему это вы занимаете одновременно две должности — директора и художественного руководителя?» — «Но ведь это утверждено по положению…»

Хор «Крещатик» еще в 1994 году создала именно Бухонская. И шесть лет на добровольных началах ее приверженцы репетировали в подвале на Красноармейской. Не было прочных стен и высоких потолков, зато была одержимость высоким… Чем сегодня одержимы эти хористы — уже не нам судить.

У «Крещатика» прекрасный послужной список достойных наград и конкурсных поощрений. И если бы не та роковая затея со строительством — на комфорт понадеялись — возможно, пели бы себе и дальше одной дружной семьей.

Но «призрак дома на холмах» (будущего хорового центра) не дает покоя людям под киевскими тихими зорями… И уже в апреле 2007 года выходит распоряжение о разграничении должностей (директора и худрука), которые до этого почему-то спокойно совмещала г-жа Бухонская. Любопытно, как бы отреагировал на данный тезис, к примеру, вице-премьер по гуманитарным вопросам, если вспомнить, как одно время разграничивали должности в Русской драме… Там тоже пытались было «отделить» худрука от директора. Но все знают, чем дело закончилось.

Но у дирижера Бухонской нет высоких покровителей. И все последующие суды легли только на ее плечи. Это если учесть, сколько было пережито во время «хоровой трагедии» — тяжелая болезнь, длительное лечение. Думаете, хоть один чиновник с бульвара Шевченко тогда посочувствовал? Ага, ждите.

Впрочем, сама Лариса Владимировна не ждет ни сочувствия, ни манны небесной. «Не хочу, чтобы меня жалели!», — признается Бухонская «ЗН». А в нашей стране, кстати, не сильно-то и уповаем на жалость «свыше».

В конце концов, если уж закруглять сюжет, то хору «Крещатик» вскоре представили нового директора (по словам дирижера, это «человек, который не имел никакого отношения ни к культуре, ни к музыке в частности, он работал в коммерческих структурах»). Именно новый директор и должен бы самолично (ну и с учетом мнения управления) решать: казнить ему или миловать дирижера? Увольнять или оставлять работать дальше?

С таким унижением Лариса Бухонская, конечно, согласиться не могла.

И началась судебная эпопея (апелляции и т.д.), которая, собственно, продолжается. Своему коллективу дирижер пообещала, что обязательно к ним вернется. Но лишь в том случае, когда выиграет… или проиграет.

Одно лишь тревожит: когда, наконец, уймутся «дирижеры» с бульвара Шевченко, которые и затевают «жестокие игры»? Комфортно ли им живется в тихом омуте и не снятся ли в рабочее время кошмары — о растоптанных судьбах высококлассных специалистов, высокопрофессиональных музыкантов, которых, согласно служебному положению, беречь и приумножать надо… А вы что творите?

История четвертая. «Гроб» с музыкой

Заложниками имущественных аппетитов сильных мира сего остаются и три солидные музыкальные организации — издательство «Музична Україна», Национальный всеукраинский музыкальный союз, и Киевская организация Национального союза композиторов Украины. В последнее время вокруг строения на ул. Пушкинской, 32-А, в здании которого и находятся эти организации, разразились нешуточные баталии. Нехитрым методом шустрые нувориши пытаются выжить музыкальных подвижников из их собственных (формально арендуемых десятки лет) помещений.

По каким схемам действуют меломаны-захватчики, «ЗН» рассказали сами пострадавшие.

Издательство «Музична Україна» существует уже более 40 лет. О продукции, выпускаемой издательством, известно многим. Это научная и учебная литература, сборники музыкального фольклора, антологии, монографии и, разумеется, нотные издания. Каждый год издательство выпускает свыше тридцати наименований. То есть по одному изданию приблизительно каждые 10 дней.

В свое время издатели были озабочены обустройством собственного помещения, отселив из старого здания восемь квартир за свои деньги и изменив в доме планировку.

Но ежегодно сотрудников издательства традиционно ожидает малоприятная процедура, связанная с переоформлением аренды. В сентябре этого года сотрудники «Музичної України» случайно узнали, что издательству на ближайший год... уже отказано в аренде»! Как выяснилось, отказ был «предусмотрен» еще 12 июля.

— Как правило, арендные оформления документации занимают около полугода, — рассказывает «ЗН» директор издательства Валентина Пономаренко. — Это хлопотный процесс. Например, в этом году аренда заканчивалась 31 января. Но документы мы подали 6 декабря — фактически за два месяца. Неожиданно нам заявили, что в перечне поданных документов не хватает справки о том, что издаем продукцию на украинском языке! Естественно, немедленно предоставили справку. После чего последовали бесконечные проверки. Попытались взять измором. Но и после этого наш вопрос чиновники не рассматривали полгода. Спустя некоторое время пришло официальное письмо об отказе в аренде. Без объяснений и предложения помещения взамен!

Договора аренды, впрочем, сейчас составляются так, что арендующие вообще не имеют права голоса. Зато они должны делать за свой счет ремонты…

Вот такие у нас драконовские условия договора! Во время оформления договора каждый год идет оценка помещения. И за твой ремонт еще и вырастает ставка! В суд мы пока не подаем. Но обратились в городскую администрацию с просьбой предоставить решения со всеми соответствующими документами. В ответ получили формальное сообщение, констатирующее факт отказа в продлении аренды. Но на каком основании это решение принято? Мы записывались на прием к заместителю мэра. Но его на месте не оказалось. Прием вела некая женщина, которая даже не представилась. А нам сообщили, что здание «все равно идет на реконструкцию» и рано или поздно «Музичну Україну» выселят. Но ведь пока здание не на реконструкции, то сюда кого-то вселят — причем на конкурсной основе!

***

Не первый год собственными силами, но не без помощи судебных инстанций, Петр Заика — первый заместитель председателя Национального всеукраинского музыкального союза — пытается бороться с произволом по отношению к творческому союзу. На сегодняшний день аренда их помещения свыше 50 кв. м. (которые оплачиваются на уровне эксплуатационных затрат) составляет 15 процентов от экспертной оценки общей стоимости имущества — на одном уровне с магазинами, коммерческими структурами, предприятиями с хозяйственной деятельностью. А ведь творческий союз по закону и по уставу этим заниматься не может. И ясное дело, он зарегистрирован как неприбыльная организация.

Поэтому нетрудно предположить, что данные расчеты были сделаны с четкой целью — выжить Национальный музыкальный союз из давно насиженной обители.

Стоит заметить, что эта организация в своем роде уникальна. Союз объединяет 28 творческих отделений по всей стране. Как общество он существует еще с 20-х годов прошлого столетия. Свои «метры» на Пушкинской, так же, как и «Музична Україна», «союзмуз» занимает еще с 60-х годов.

— И раньше на нас оказывалось сильнейшее давление, — рассказывает «ЗН» Петр Заика. — Требовали отдать это помещение в обмен на неизвестно что. В период хозяйствования Омельченко у нас нередко «гостили» полковники, следователи, много других загадочных представителей власти. Давление было чудовищным.

Три года назад мы судились с городской властью. И суд таки вынес решение в нашу пользу. Но, несмотря на это, с каждым годом прессинг все сильнее. Борьба связана с тем, что КП «Київ­житлоспецексплуатація» постоянно поднимает цену на аренду. Именно они и готовят проекты. А Киевсовет уже эти проекты утверждает. Поскольку аренда помещения подписывается на год, решение райсовета о новом договоре в отношении музыкального союза было принято еще в декабре 2006 года. Но сам договор в союз прислали только в августе 2007 года — спустя девять месяцев! Прогнозируем, что в этом договоре арендная плата была несравнимо выше прежней. Это, естественно, поставило нас в тупик.

Получается, мы уже не можем изменить договор, но обязаны его подписывать задним числом (!) и соглашаться с новой ставкой? Поэтому я и отказываюсь подписывать документ постфактум, где к тому же арендная плата повышена на 40 процентов. Мы ведь живем на бюджетные средства.

Так что ситуация в подвешенном положении. По-прежнему оплачиваем аренду на основании актов исполненных работ. Но без подписанного договора. А, учитывая наше положение, выходит, я должен подписать не договор, а приговор?

***

О ситуации уже в Киевском отделении Национального союза композиторов Украины «ЗН» поведал его ответственный секретарь, композитор Сергей Зажитько.

— Раньше наша ситуация была просто тяжелой (могли выселить в любую секунду), а сейчас — полная неопределенность, — говорит г-н Зажитько. — Трепыхаемся как можем. Летом этого года сотрудники нашей организации узнали о якобы принятом Киевсоветом новом решении об оплате части арендуемого помещения на уровне эксплуатационных затрат. То есть, по идее, данная проблема могла быть хотя бы наполовину решена. Но ни в Управлении культуры, ни в других инстанциях ничего вразумительного нам сказать не могут. К тому же еще с лета союз официально так никто и не уведомил об этом решении.

Поскольку договор на новую арендную ставку не подписан (так как не известно, на каких условиях он должен быть заключен), юридически с Киевского отделения союза и не могут требовать новой высокой оплаты. И, несмотря на то что по-прежнему на Пушкинскую, 32-А формально приходят два счета, оплату композиторы производят лишь по одному из них — по старым расценкам, на основании решения Киевсовета от 13 июля 2006 года (об оплате помещения на уровне эксплуатационных затрат). Такая вот канитель.

История пятая. «Немного солнца в мутной воде»

— Евгения Семеновна, так когда фрак и бабочку покупать? Когда, наконец, открытие Малой оперы вашей? Или ее уже «закрыли», пока мы тут всем колхозом целый сентябрь сказки про молочные реки и кисельные берега слушали?

Столько движения — и все равно одни пробки. Хоть зеленый свет включай, хоть желтый, хоть красный.

— Казалось бы, до всех уже дошло — нужен именно такой малый оперный театр, никому от него хуже не станет, а если же не нравятся какому чиновнику малые оперные формы, так пусть не приходит и не слушает — другие придут! — уверена главная украинская примадонна. — На данном этапе наша проблема… застряла.

— Где?

— В мэрии.

— А что нужно-то?

— Нужно распоряжение на реконструкцию. Его должен подписать заместитель мэра. Подпишет он — подпишет мэр. Тем более что уже есть проект реконструкции.

— А если, гляди, снова власть поменяется и кто-нибудь все-таки решит снести бывший клуб трамвайщиков на Лукьяновке, где вы собираетесь оперную молодежь взращивать?

— Ну, тогда… Лягу на рельсы!