Обратная сторона Луны. Директор франковцев Михаил Захаревич: о контрактах, тендерах, бюджетах и перспективах

Театральный сезон на грани закрытия. Но речь пойдет не о художественных тенденциях прошлого сезона. А об «обратной стороне Луны» — о театральном хозяйстве. Это та сфера деятельности, которая сильно волнует людей театра. Именно об этом искусстве — разговор с генеральным директором Национального театра имени Ивана Франко Михаилом ЗАХАРЕВИЧЕМ. Поскольку франковцы в этом сезоне установили производственный рекорд — пять недешевых (как для нынешнего времени) постановок — «Лев и Львица», «Женитьба Фигаро», «Амаркорд», «Кайдашева сім’я», «Эдит Пиаф». С разнообразием декораций-костюмов и отнюдь не мизерными бюджетами. При этом почти сохранен баланс между кассовым репертуарным крылом и элитарным. Коллектив франковцев сегодня — это почти пятьсот человек, задействованных в творчестве и производстве. Это основная сцена и новое помещение, которое в силу разных обстоятельств превратилось в долгострой.

Г-н Захаревич на хозяйстве франковцев начиная с 1992 года. К тому же работал некоторое время на ответственной должности в Минкульте. Поэтому больше других понимает, какие «шурупы» в наших театральных механизмах нужно вовремя смазать, а какие детали и заменить бы стоило.

«Контрактная система помогла бы решить проблемы творческого состава»

— Это была наша поездка в Америку со спектаклем «Наталка Полтавка» режиссера Александра Анурова. Поездка замечательная. Но очень тяжелый перелет и сложная адаптация. Играли спектакль с самого утра. И актеры все межконтинентальные испытания выдержали. А пригласила нас диаспора — Чернобыльский фонд, который представляют Надежда и Зиновий Маткивские. Они живут Украиной, хотя уже давно за ее пределами. В штате Нью-Джерси благодаря их усилиям был создан Украинский культурный центр — замечательное здание, церковь, даже спортивный зал. Территория культурного центра — их земля.

Когда мы приехали туда с «Наталкой...», то ощутили внимание к украинскому театру. На спектакле было «изысканное общество», сенаторы. Люди, которым интересно, чем сейчас живет Украина. В Америке, как известно, популярны традиции мюзикла. А вот драматический театр — это, если можно так выразиться, «немагистральная» линия. Интересно и то, что нас пригласили в Америку... И не только с украинской классикой. Их интересует мировой репертуар — Шекспир в частности. Они бы хотели показать у себя работу нашего режиссера Александра Билозуба «Голодный грех» по Стефанику. Но это проект Центра Леся Курбаса, поэтому нужно договариваться с ними. В общем все это чрезвычайно полезные творческие контакты — и имиджевые, и художественные. И даже политические. Богдан Ступка навел эти мосты. Надеюсь, художественный взаимообмен с нашими друзьями в Америке будет продолжаться.

А вот что касается больших летних гастролей нашего коллектива, это действительно серьезная проблема. И ее решение зависит не всегда от руководства театра…

— Вы знаете, их много... И если выделять что-то главное, то, возможно, нужно говорить — причем давно говорить — о контрактной системе. Эта система могла бы способствовать решению острой проблемы творческого состава. Вопрос переаттестации не позволяет нормально формировать коллектив. А контрактные отношения в театре не предусмотрены действующим законодательством. К тому же существуют определенные стереотипы: контрактная система выведет на первый план «администратора-волка» и «актеров-ягнят», которые будут зависеть от его «хищного характера». Возможно, в некоторых театрах эти стереотипы в самом деле срабатывают. Мы же стремимся всеми способами беречь людей, старшее поколение в частности. Контрактная система могла бы поспособствовать другому — стимулировать людей к творческому труду, к большей ответственности… Творческий состав должен стать более сбалансированным при таких условиях.

— По-вашему, это — главный «плюс» контрактности? А какие при этом «минусы»?

— «Минусы» будут искать в моральных аспектах. Мол, пожилые люди могут оказаться «за бортом». Хотя это опять-таки вопрос этики и морали непосредственно руководства театра. И если с 1 января 2009 года будет повышение заработной платы (а это весомый финансовый бонус для творческих людей), то, мне кажется, с 2010 года уже можно было бы серьезно переходить на контрактные основы. И начинать на базе именно национальных коллективов. Я сам как руководитель все эти годы работаю на контракте — и мне это ни в коей мере не мешает выполнять профессиональные функции.

— Предположим, это будет с 2010 года. Но кто тогда — при контрактных «мизансценах» — будет обладать большей властью в вопросе формирования труппы: директор или художественный руководитель?

— Сама система подписания — это процедура, которая доверена государством конкретному лицу, то есть директору. Во многих случаях именно он за это и отвечает. Но творческие вопросы — за худруком. Следовательно, действия должны согласовываться.

— Не так давно были попытки дискуссии — какая модель более эффективна для украинского театра: единственная ипостась (директор, он же худрук) или разделение этих функций? Если помните, страсти бурлили вокруг руководства Российской драмы.

— Истина всегда где-то посредине. Если есть возможность назначить одно лицо, тогда этот человек должен разбираться в двух направлениях — художественном и экономическом. И такие люди есть. Они работают — в Крыму, в Донецке. Но такие руководители должны понимать, как экономически оправданно использовать бюджет, чтобы один спектакль не «тянул» на миллион, а второй всего на 20 тысяч. (Хотя и тут имеется вопрос художественного решения.)

В другой ситуации — директор и художественный руководитель — это уже исключительно модель компромисса. Я не вмешиваюсь в формирование репертуара, в отбор кадров… Но я могу высказать свое мнение по поводу художественных проблем, если они есть.

— Вы говорите «не вмешиваюсь». Но ведь нельзя соблюдать дистанцию, если экономика театра тесно связана с художественным процессом. Вот захочет завтра режиссер Одинокий поставить «Войну миров» Оруэлла — а вам миллионы ищи.

— Поверьте, результат того или иного замысла заранее никогда (и никому) не известен. И когда режиссер слишком амбициозно ставит вопроса: либо такой бюджет, либо вообще ничего, тогда уже другая ситуация. Нам, к сожалению, так и не удалось реализовать интересный замысел режиссера Владимира Петрова «Человек из Ламанчи». И проблема была единственная — экономическая. Художественная «сторона медали», я в этом убежден, была бы блестящей.

«От тендерной системы творческие коллективы только страдают»

— Провинциальные театры порой намекают, что национальные жируют на бюджетных вливаниях, а там, за горизонтом, — перебиваются с хлеба на воду. Почему такая социальная и экономическая несправедливость? И может ли она быть ликвидирована?

— В этом вопросе, на мой взгляд, имеется важный аспект — театральный менеджмент. Если есть менеджер, знающий, как действовать, обладающий театральным опытом, то даже в глухой провинции театр будет жив и будет услышан — в частности и в столице. Такие примеры есть, когда региональные театры не выживают, а живут полноценной творческой жизнью. И, кстати, театральный университет учитывает особенности формирования такого нового поколения театральных менеджеров, которые должны быть сведущи и в вопросах драматургии, режиссуры, актерского искусства.

— То есть комплексный подход?

— Да. И я еще раз подчеркиваю: в творческом замысле должны учитываться не только личные амбиции режиссера, но и возможности коллектива. Ведь раздутые амбиции иногда могут иметь плачевный результат.

— Сколько стоил ваш «Фигаро» — говорят, это самый дорогой украинский драматический спектакль последнего времени?

— Я не могу утверждать, что это «самый дорогой спектакль», но у нас он один из самых кассовых. Вы учтите еще один момент — на постановку от государства мы уже почти ничего не получаем. А получаем только средства на заработную плату, коммунальные услуги — причем в неполном объеме. А значит, все создаваемые проекты полностью ложатся на плечи коллектива. И нужно многое учитывать: потянем или не потянем? Конечно, есть партнеры, которые помогают, — банк «Надра», например. Их помощь важна. И вот, смотрите, выполнение плана: по доходам — 209%, по зрителям — 154%, по количеству спектаклей — 134%...

— Может, плановая «планка» занижена?

— Никоим образом. Почему? Потому что это уже зависит от количества зрителей. Единственное, на что можем влиять, — стоимость билета и спонсорские средства, с которых, кстати, выплачиваем еще 20% НДС.

И вот именно НДС — это еще одна из существенных проблем. Ведь 20% театр теряет. Хотя их можно было бы использовать на творческие замыслы, на другие потребности театра. В прошлом году мы заработали семь миллионов. Еще четыре года назад — 1 млн. 200 тыс. Кажется, серьезные показатели. Но ведь с каждого миллиона 200 тыс. нужно отдать! Когда все это вводили, то говорили: мы хотя и будем у вас забирать какие-то средства, но вернем их в виде дотаций. Со временем повысили зарплаты национальным коллективам — и забрали все остальные средства... Потому что перебросили их на зарплату. И вот сейчас основная театральная деятельность осталась без государственного финансирования. Поэтому снова подчеркиваю: если бы театральные коллективы освободили от 20% НДС, то за счет этого мы бы могли ставить значительно больше спектаклей. Причем спектаклей технически более совершенных. Но об этом все молчат. Думают, что все само собой решится. Минкульт, конечно, об этом знает…

— А какой сегодня смысл крупному бизнесу стимулировать чисто театральное дело? Какова их заинтересованность в такого рода меценатстве?

— Во-первых, крайне необходим закон о меценатстве. Он бы нормировал отношения между государством, меценатом и теми, кто получает финансовую поддержку. Во-вторых, у нас есть свой бренд — бренд Театра Франко. И сотрудничество с брендовым театром — это еще и имиджевое дело. Сегодня трудно представить, как без помощи «извне» мы могли бы выпускать рекламную продукцию, те же афиши и даже электронную ленту, которая сегодня на фронтоне театра, — а она, представьте, стоит 120 тыс. гривен! Это недешево. А еще есть планы полного переоборудования фасада — чтобы установить плазменные экраны. И нас останавливает... тендер. Стоимость работ — более 300 тыс. гривен. Даже Эйфелева башня для «Пиаф» — опять тендер! И снова дополнительные усилия. Мне кажется, что так называемая тендерная система просто уничтожает творческие коллективы! Вот представьте, приходит к нам живой классик Кшиштоф Занусси — а это отдельный бюджет — и у нас нет другого выхода, как проводить тендер даже в связи с таким уважаемым человеком. А, может, придет режиссер Х и скажет: поставлю спектакль за 2 тыс. гривен. Так что же, выгонять Занусси? А работать с этим Х? Сейчас, правда, тендерной палаты уже нет, но абсурдность ситуации остается. И мы живем по временному положению, которое предусматривает план тендера до 100 тыс. гривен… Это же касается и вопросов строительства.

«Новую сцену франковцев можно открыть уже в конце 2008-го, но...»

— А вот теперь и о строительстве. Нынешний долгострой возле театра давно должен был бы стать дополнительным полигоном для сценических экспериментов. Но почему столько лет продолжается строительство? Оно то «морозится», то «оттаивает»? Само помещение, видел это собственными глазами, в хорошем состоянии, есть серьезные технологические сдвиги в работе. Казалось бы, немного и нужно, и вновь это вечное наше «но…»... Так что же мешает переступить именно это «но» и наконец-то завершить дело?

— Работы действительно продолжаются. И разговоры о долгострое — больше разговоры. Просто нужно знать реальное положение дел. И я оглянулся назад. В 1986-м
было принято решение о реконструкции Театра Франко. Я в театре появился в 1992 году. Застал фундамент и вырытую яму на том же месте — по левую сторону от фасада. Строительство сложное, склон «плыл» вниз, нужно было это зафиксировать, укрепить фундамент. Дальше началось строительство. Но «шальные» 90-е, как вы понимаете... У государства хронически напряженная ситуация с бюджетом.

А государственный бюджет принимает Верховная Рада. И если необходимые капитальные расходы не предусмотрены, то извините... С 1996-го по 2004 год средства на это строительство в госбюджете не предусматривались. И, конечно, строительство не велось. Еще в то время общая стоимость строительных работ составляла примерно 13 млн. гривен. И еще тогда нам нужна была хотя бы половина из этих средств. Слава богу, изыскали возможность возвести хотя бы крышу над зданием. И таким образом ее спасти. Ведь за десять лет многие киевские «культурные» долгострои уже просто не подлежат восстановлению. В нашем новом здании — 2800 квадратных метров. Там — малая сцена, все необходимые помещения для служб. И если говорить о целостной стратегии развития театра, то стоит начинать с вопроса реконструкции всего театрального организма. Ведь только энергонасыщение у нас больше, чем на некоторых заводах. Мы сделали определенные серьезные шаги. И начали со сцены. Скажем, чтобы установить новые трансформаторы — ищи где хочешь, полмиллиона гривен! Современное немецкое оборудование, правда, дало государство. То есть идет поэтапная комплексная реконструкция всего здания.

— Если говорить о реальных датах, то когда все-таки долгострой с новой сценой может быть сдан в эксплуатацию?

— Это может произойти даже до конца 2008-го. Если удастся освоить 8 млн. гривен. Пять из них мы имеем. Но часть уйдет на ремонтные работы в основном здании. Если же бюджет будет пересматривать Верховная Рада и наши предложения будут учтены (Минкульт об этом знает), то мы готовы к завершению работ. И тут опять «если»... Поскольку еще необходимо принять закон об изменениях в бюджет. Ведь в полузавершенном виде здание сдать невозможно! И реконструкция нашего фойе тесно связана с новым комплексом. Возможно, еще тогда, когда я пришел в театр, нужно было приостановить работу коллектива и закрыть театр на полную реконструкцию. Но это бы означало художественную смерть для труппы. Я даже не представляю, какая бы тогда была критика! А так мы движемся поэтапно. И, надеюсь, что замысел Сергея Данченко, видевшего Малую сцену экспериментальным полигоном, вскоре будет реализован. Пространство должно трансформироваться, сцена должна быть не стационарной, а подвижной. В зависимости от этого меняется и зрительский зал — то в виде амфитеатра, то в другом виде. У меня есть мечта — новая сцена должна быть «имени» Сергея Данченко, режиссера, проторившего европейский путь для франковцев, чьи спектакли по-прежнему собирают переполненные залы…

— Две сценические площадки для такого большого коллектива, как у вас, этого тоже недостаточно! У некоторых ваших «конкурентов» уже понесколько дополнительных сцен.

— Количество сцен зависит исключительно от целей театра. Какова цель? Максимально задействовать актерский состав? Только зарабатывать деньги? Экспериментировать? Это тоже комплексный вопрос. Мы, кстати, обсуждали идею еще одной сцены, которая должна была располагаться справа от театра — на месте детской площадки. Две сцены должен был объединить подземный коридор. И мы даже подписали по этому поводу соглашение с «Киевэнерго». К сожалению, идею так и не удалось реализовать. Надеюсь, что новое здание все-таки в ближайшее время станет интересным экспериментальным полигоном. Есть также замысел достроить со временем еще два этажа над нашим новым зданием... Для чего? У нас очень много молодых актеров. Многим из них негде жить. И, быть может, это в определенной степени решит квартирный вопрос.

— Не все молодые актеры столь бедны, чтобы селить их «посреди рая, на Майдане». Некоторые «Мивину» рекламируют, в сериалах снимаются.

— Я не привык считать чужие деньги. Но за те средства, которые они получают в театре, нет ни малейшей возможности приобрести жилье. А это то поколение, которое в скором времени уже станет «средним» — то есть основой репертуара. И каждый раз, когда приглашаем того или иного актера, наталкиваемся на жилищный вопрос.

— Репертуарный театр — как основа театрального хозяйства Украины — насколько эта модель сегодня эффективна? Время от времени звучат призывы «переформатировать» такие структуры и изменить основы театральных отношений…

— Эта система может и должна существовать. Зритель, в конце концов, сам выбирает. И уровень художественной ценности — это также аргумент в пользу репертуарного театра. Разве можно сравнивать некоторые антрепризные проекты со спектаклями репертуарных коллективов? Нет! На мой взгляд, сегодня слишком рано думать о чисто прокатной системе спектаклей. К тому же у нас есть и свои репертуарные традиции — именно украинские. Только оглянувшись назад, можно осознать стоимость того, что имеем на сегодняшний день.