ЖИЗНЬ, КАК НАПИСАННЫЙ РОМАН

О нем слагали легенды и придумывали анекдоты. Фильмов, правда, о нем не снимали, но его самого снимали - да так, что слышала и видела вся Украина. С должности снимали. Сам Президент. А вот на должности его, как правило, рекомендовало не начальство - избирали люди. И потому, может, у него как-то не получалось служить начальству, а вот людям - получалось. Что в конечном результате все же не очень способствовало карьере. Вероятно, потому и жизнь у него - как американские горки: то вверх - то вниз, даже уши закладывает - и от невесомости, и от страха, и от восторга. Но ему это нравится, и он ни в какую не соглашается остановиться, остепениться и успокоиться.

Ему 55 лет, он всю жизнь живет в селе Липовка Томашпольского района на Виннитчине, его зовут Николай Евтихиевич Мельник, а за глаза просто Евтих. Он скуласт, широколоб и остроглаз. На лбу, в глазах, во взгляде исподлобья открытым текстом написано, что он упрям. Очень упрям. И еще, впервые увидев его, сразу отчетливо понимаешь, что все в своей жизни он делал по-своему и сам. И потому, если в жизни этой что-то не так, винить ему, кроме себя, некого.

Пахарь

Этой весной все винницкие средства массовой информации с удивительным единодушием вспомнили о тридцатилетнем председательском юбилее Николая Мельника. Их не смутило даже то, что три последних года он де-юре ходит в замах у своей дочери, которая на самом деле и председательствует в корпорации «Липовка». Но то ли по привычке, то ли по старшинству, то ли по факту, так сказать, присутствия сторонние люди склонны считать председателем Мельника, хоть в самой Липовке уже давно признали и зауважали молодую головиху Светлану Николаевну (Мельниковну - говорят в селе). Но пять лет под ее руководством не стерли, да и не могли стереть, 30-летнего ежедневного подвижничества ее отца.

Николай Мельник стал колхозным председателем в Липовке в 25 лет. Тогда, в 60-е, не принято было поручать хозяйства таким вот неоперившимся юнцам - райкомы предпочитали тасовать засаленную номенклатурную колоду. Но в Липовке того хозяйства было несколько развалюх в грязи по колено, покойника в дождь на кладбище не вывезешь. А специалистом молодой Мельник показал себя стоящим, ферму, которой руководил, за год из прорыва вытащил. А уж честолюбец - такого еще поди сыщи. Вот и дали ему колхоз в руки: справится - значит, и мы не лыком шиты, нет - на неопытность спишем.

Как управлялся Мельник - ведомо ему одному. Но как управился - видно невооруженным глазом. Можно не говорить об асфальтированных дорогах и водопроводе, которые есть уже давно, и о газификации, которая проводится сейчас. Можно не напоминать, что за всем тем, что вычурно называется соцкультбытом и благоустройством, обязательно должны стоять стабильно высокие урожаи, надои и привесы. Можно не вспоминать, что за советские годы мельниковского председательства Липовка воспитала тридцать орденоносцев, а сам трижды орденоносный голова звездочку Героя не получил только потому, что слишком языкат был, то бишь прямолинеен до неприличия - мог и на бюро райкома возмутиться: «Да что за ерунду вы тут несете?», и в письмах в вышестоящие инстанции с предложениями по усовершенствованию агропромышленного комплекса страны такое ляпнуть о партийных методах руководства сельским хозяйством, что в 37-м за это расстрелять было мало.

Можно обо всем этом не говорить - достаточно сказать, что в конце 80-х в каждом липовском дворе стояла легковушка, а то и две, а денег люди зарабатывали столько, что буквально не знали, куда их девать.

Странно, что все это не испортило Мельника. Другой почивал бы на лаврах, завел брюшко и время от времени закладывал бы за воротник в компании с районным начальством, постепенно превращаясь в безапелляционного хозяина села, краснолицего полупьяного пана, которому никто не указ. С Мельником таких превращений не случилось. Он все так же мотался с раннего утра до поздней ночи от сеялки к ферме, от конторы к тракторному станку, накручивая в день по двести километров (по селу!) и выкраивая время дважды в неделю только для тренировок (это святое) на волейбольной площадке. Потом вдруг понял, что устал во все вникать, всем руководить и за все отвечать - и осознал, что работать так вот по старинке нельзя, нужно что-то менять в этом, казалось бы, до мелочей налаженном сельском механизме.

Это на бумаге сказано - сделано. А в жизни были бесконечные ночные думы и скрупулезнейшие экономические расчеты. Было решено превратить колхоз в корпорацию, где каждое подразделение было бы самостоятельным хозяйственным механизмом. Став корпорацией, Липовка продолжала экспериментировать и совершенствовать свои же новации. Фактически был совершен прорыв в реформировании села. Земельные паи, дивиденды, внутрихозяйственная централизация, специализация, подсобные промыслы, сокращение админаппарата, создание противозатратных механизмов - все эти нововведения апробировала на себе корпорация, чаще нащупывая правильные пути благодаря огромному практическому опыту своего руководителя, нежели опираясь на достижения отечественной научной мысли. То, о чем мечтают все эти годы бесплодные реформаторы села, Липовка давно уже внедрила.

Сегодня она на новом этапе - объединительном. Соседние села, измученные псевдореформами и безденежьем до крайней степени истощения, обращают свои взоры к Липовке, чудо-островом все еще возвышающейся в округе. Засеянные и убранные до последнего зернышка поля, наращивание поголовья свиней и рогатого скота, свои пекарня, колбасный и молокоперерабатывающий цехи, комбикормовый завод, дивиденды на пай каждого члена коллектива, а главное зарплата (правда, с прошлого года лишь на 60% деньгами, а остальное - продукцией), выплачиваемая практически вовремя - все это кажется крестьянам из разоренных соседних КСП верхом блаженства, почти невероятным в наше время. И они просятся: возьмите и нас к себе!

Липовка берет - но не в качестве бригадных сел, как было принято раньше, а в качестве партнеров. КСП села Жолобы и арендное хозяйство села Марьяновка Крыжопольского района фактически возглавил Николай Мельник, оставаясь в то же время замом в Липовке и получая зарплату только здесь.

Все хозяйства работают в автономном режиме, со своим счетом в банке и печатью, сами получают свою прибыль и рассчитываются со своими долгам (а в Жолобах они на момент договора с корпорацией составляли ни много ни мало - 600 тысяч гривен). Общее лишь - технологическая дисциплина и кадровая политика. Нет в корпорации громоздкого управленческого аппарата. В Жолобах, где раньше было 17 человек админперсонала, теперь лишь управляющий, бухгалтер и механик (это на 1100 гектаров пашни). В Марьяновке - управляющий и бухгалтер. И в Липовке каждый руководитель заменяет сегодня 10-15 бывших. Это обеспечивает четкость действий и персональную ответственность, не говоря уже о том, что удешевляет себестоимость продукции.

Фактически такая смычка между несколькими хозяйствами - это арендные отношения. Мельник называет это корпоративным клубом и считает, что он способен объединить десяток, а то и более, КСП (а в Липовку сегодня просится не одно хозяйство), которые не могут быть эффективными собственниками в нынешних кризисных условиях.

Правда, нынешний год заставил даже самых отъявленных оптимистов усомниться, возможно ли что-либо разумное сделать в этой стране. Он превзошел все предыдущие не столько по не благоприятности погодных условий, сколько по цинизму ценообразования и провальной ситуации с горючим в разгар страды. Мельник убежден, что все, что происходит в аграрном секторе страны, - вовсе не случайности, а планомерное вымывание денег для сколачивания чьих-то капиталов. Разорение села - на самом деле очень дальновидная политика, направленная на то, чтобы вконец обнищавшие и отчаявшиеся люди сами отдали землю.

Разговоры о продаже земли Николай Евтихиевич считает опасными и преждевременными, особенно сегодня, когда обедневшие селяне продадут свои земельные наделы за бесценок. Может, со временем, когда стабилизируется экономика и определится настоящая цена земли, и стоит заводить разговор о ее продаже - но не сейчас.

...Вообще-то эту главу надо бы назвать по-другому, - пафоснее и весомее по смыслу. «Председатель», скажем, или «Хлебороб». Но это будет точнее по виду деятельности. А пахарь - это истинно по жизни.

Политик

Конечно же, Мельник был коммунистом. Искренне поверил в горбачевские реформы и даже обратился к Михаилу Сергеевичу с письмом по реформированию АПК. Ничего, кроме неприятностей, это письмо ему не принесло. Со временем разочаровался и в молодом генсеке, и вообще в способности дряхлеющей Компартии реформироваться и усовершенствоваться.

Бурлящие 90-е внесли Николая Мельника в кресло депутата Верховной Рады Украины. И он, колхозный председатель, долго пытавшийся разобраться в противоречивых течениях и подводных рифах этого огромного кипящего политического котла, несколько неожиданно даже для себя, а не то что для своего привычного номенклатурного окружения, очутился в Народной раде. Единственный аграрий в стане умников-демократов, он постигал науку политической борьбы с молодым азартом, упрямо и самозабвенно. Он верил - Украина очень скоро станет независимой и будет богатой и могучей. И он должен для этого сделать больше, чем сейчас.

И в 1994 году Мельник баллотируется на должность председателя Винницкого облсовета. Он победил.

Виннитчина была обескуражена результатами собственного волеизъявления. Не желавшая избирать старые кадры, в новой стране почувствовавшие волю и неуемную страсть к наживе, она отдала предпочтение колхозному председателю, о котором шла добрая слава. Но, избрав его, присматривалась с любопытством и недоверием. Что ни говори, трудно из села, пусть даже передового и зажиточного, прийти в образованный, остепененный, нафаршированный номенклатурой с большим опытом и еще большими связями и претензиями облцентр - и занять там надлежащее место, пресечь интриги, навести порядок и - работать по-новому, по-реформаторски, как в своей корпорации.

Мельнику действительно было трудно. Не имея собственной команды, не зная профессиональных и личных качеств областных руководителей, не ориентируясь в родственных связях, симпатиях и антипатиях, привязанностях и расчетах, интригах и закулисных играх большого города, он напоминал наивного деревенского парня в господском доме, каждое движение и слово которого находились под прицелом тысяч глаз и неминуемо подвергались обсуждению и, как правило, осуждению. В прежние времена такой блестящий хозяйственник, как Мельник, очутившись наверху властной пирамиды, был бы окружен преданными по должности опытнейшими помощниками и советниками, и каждый его шаг был бы строго регламентирован существующими правилами игры. Теперь же демократизм выбора предполагал демократизм действий и оценок, и они очень часто были беспощадны - совершенно в духе времени - к новому губернатору. Тем более, что времени на притирку и шлифовку у него не было абсолютно. Должность требовала четкости, жесткости, определенности.

Областной руководитель с головой погрузился в работу. Убедившись, что промышленность спасти области не по силам, он взялся за сельское хозяйство. Виннитчина уже безвольно начинала сдавать престижные звания и всеукраинской житницы, и «сахарного Донбасса». Мельник с удесятеренной энергией бросился наводить порядок в аграрном комплексе. И это ему удалось. Даже неблагоприятные погодные условия не подпортили показатели виннитчан.

Дела будто начинали идти на лад. Николай Евтихиевич привыкал к городу, горожане научились выговаривать труднопроизносимое отчество нового губернатора. Не клеились лишь отношения с винницким мэром Дмитрием Дворкисом. Несовпадение жизненных принципов и категорическое отличие методов деятельности не просто развели руководителей в разные стороны, а посеяли непреходящую вражду. Любой недостаток, прокол, да просто необдуманное слово губернатора тотчас же подвергалась порицанию и осмеянию. Журналисты создали в столичных изданиях образ этакого неотесанного мужика, хитрого и алчного, использующего власть для личного обогащения. Были раздуты до неимоверных размеров история с квартирой, которую Мельник, кстати, так в Виннице и не получил; с избранием дочери Светланы председателем корпорации «Липовка»; с продажей за рубеж скота и еще многие высосанные из пальца «дела». Разнесенные по миру людским поговором, они превратились в огромный ком наветов, лжи и грязи, в котором трудно было разобраться и тем более увидеть правду. Интриги плелись затейливо и искусно - и не такие, как Мельник, увязли бы.

А Николай Евтихиевич тем временем усердно трудился, истово веря в то, что это увидят и оценят и люди, и Президент.

В его отношении к Леониду Даниловичу Кучме было что-то от обожания. Никогда не склонный к идеализации начальства, Мельник после приезда в 1995 году в Липовку Президента со всеми руководителями областей и правительственными чиновниками - учиться внедрению реформ на селе - почти благоговел перед ним, великодушно списывая все его ошибки и промахи на плохих советников и коварных врагов. И потому, видя плетущиеся интриги и понимая, к чему они ведут, рвался встретиться с Президентом, объяснить, убедиться в поддержке.

Кучма не принимал.

Указ о своем освобождении Мельник услышал по радио.

Но так просто винницкая эпопея для него не кончилась. Еще долгих семь месяцев он отстаивал свое доброе имя, доказывая непричастность ни к одному из громких «дел», в которых его обвиняли и которых на самом деле просто не существовало в природе.

Через мучительные сомнения Мельник опять пришел к социализму.

- Нет, возвращаться к тому социализму, что мы имели, - бред, - говорит он. - Идеи социализма - это те же социал-демократические идеи, которые фактически господствуют в цивилизованной Европе. Должны быть разные формы собственности, страна должна развиваться по демократическому пути. Я долго размышлял, думал, кого поддерживать. Кучму? Но я не могу помогать тем, кто гробит село. Хоть вся власть, говорят, от Бога, но разве нынешняя - от него?

Мельник искал того, кто село знает, понимает и защитит. Выбрал Мороза. Вступил в Соцпартию. В ее сельской первичной организации уже около сотни липовчан. Активный депутат облсовета, Мельник до сих пор живет интересами всей области. Назначение губернатором Дворкиса вызвало у него горькую иронию, хоть время заставило переосмыслить многие вещи.

- Я всегда сторонился Дворкиса - о нем шла худая слава. Но... славу он любит еще больше, чем себя, - улыбаясь, вспоминает мой собеседник. - Хоть, кстати говоря, он интереснейшая личность. Говорит мне после моего избрания председателем облсовета: «Ты посмотри, что делается. Фабрики, заводы приватизируют преступники. Так пускай лучше их приватизируют нормальные люди, как ты и я - и тогда всем будет хорошо». Может, он был прав? И я просто не готов был жить в новых условиях? Я считал, что мы должны в первую очередь работать на благо области, города, а не на себя. Романтиком был, пришел в облсовет таким... Корчагиным. Но мне и сейчас почему-то не жалко, что у меня нет ни фабрик, ни заводов. Я свободный человек, вольная душа, а капитал - это кандалы, это рабство. Есть 10 тысяч долларов - хочется 20, 100... Нет, это не по мне.

И Николай Евтихиевич углубляется в чтение «Опытов» Монтеня.

Писатель

В Виннице до сих пор многие не верят, что настоящий автор романа «В диких зарослях малины» - их бывший губернатор. Считают, что рассказал всю свою жизнь писателю Мыколе Рябому, а тот сел да и сочинил романище в трех книгах. И только жена Нина, верный друг Николая Евтихиевича все долгие трудные годы, две его дочери, да белобрысый внучек Павлик были свидетелями бессонных ночных бдений над белыми листами бумаги. Книга была написана на одном дыхании - в ней Мельник в свой самый трудный год - после «изгнания» из областной столицы - изливал измаявшуюся душу, искал ответы на мучившие его вопросы, размышлял о судьбах родной земли... Осмысливая прожито и пережитое, он излагал, как умел, бурные и противоречивые события нынешней эпохи.

Она еще не прочитана по-настоящему и тем более не оценена по достоинству, его книга. Это попросту невозможно сегодня, когда все герои произведения, выведенные отнюдь не чинопочитательским пером, все еще при власти.

- Почему вы оставили в романе настоящие фамилии руководителей государства, высокопоставленных чиновников, известных политиков? Ведь все остальные персонажи романа - собирательные образы, с выдуманными именами, биографиями - даже если в них явно угадываются существующие в плоти и крови прототипы?

- Это право автора. Я типизирую тех, кого много - председателя колхоза, например, мэра или водителя. А те, кто повыше - так сказать, штучный товар, их по одному. Под какой бы фамилией я их ни спрятал - сегодня все равно узнают. И я хотел показать их лица. Есть ли там головы, не знаю, а лица показал. Мне говорят: «Зачем? Столько врагов нажил». Да, обиделись многие, не разговаривают. Но я и до того им руки не подавал.

Прямоту и резкость Мельника не выветрило время. Говорят, когда его снимали с губернаторской должности, он по-детски изумлялся предательству людей, которых возвысил, считал друзьями. «Как же ты мог, Сергей?» - спрашивал у одного из них. «А что мне делать? - оправдывался тот. - Я с Матвиенко вместе рос, из одной миски щи хлебал». Матвиенко еще более возвысил своего однокашника. Но этой весной так же легко отрекся и от него. «Я же говорил, что ты курва, Сергей», - увидев после этого бывшего своего и матвиенковского друга в первой приемной, во всеуслышанье сказал Мельник. И отвернулся, не подав руки.

Такая же бескомпромиссность, вера в порядочность и честность людей - вещи, совершенно забытые сегодня - пронизывают все страницы книги. Это не произведение-однодневка, нет. Может, и немного идеализирует автор своего главного героя Якова Спорыша, в котором угадываются его биография, характер, сомненья и мечты. Может, объясняя, что руководило его намерениями и поступками, оправдывает он что-то в своем прошлом. Возможно. Но это интересует лишь тогда, когда знаком с автором и его невыдуманными героями и ищешь в книге не только параллели с нынешней жизнью, но и узнаваемые лица. Обычному же читателю это все равно. Его захватывает сам сюжет - слепок современной жизни, живой, волнующий и напряженный, написанный неравнодушным и талантливым пером. Драматические коллизии перемежаются комичными эпизодами, в высокую политику естественно вплетаются низменные страсти, интриги и обман, чистые романтические чувства соседствуют с похотью и распущенностью - жизнь как она есть выписана в романе сочно и ярко.

Роман Николая Мельника «В диких зарослях малины» - крепкая, настоящая проза, безо всякого сомнения, неординарное явление в современной украинской литературе. Явление, на которое, по большому счету, никто пока не обратил особого внимания. И не потому, что провинциальный, мало кому известный писатель, к тому же далеко не первой молодости, вряд ли может создать что-то эпохальное. Просто никому у нас сегодня настоящая литература не нужна. Да разве только литература... Человек, который наиболее ценен и интересен Николаю Мельнику и в книге, и в жизни, - человек с идеалами, с чувством собственного достоинства и ответственности перед родной землей, страной, народом - кому он нужен сегодня и зачем?!

Впрочем, я не права. Достаточно взглянуть на письма автору от благодарных читателей, которых у нас принято называть рядовыми, чтобы убедиться: нет, не перевелись у нас люди читающие, думающие, понимающие и душой болеющие за судьбу родной Отчизны.

...Сегодня у Николая Евтихиевича дел невпроворот. Неурожайный год добавил хлопот и проблем. Приближающиеся выборы требуют неустанной работы. Четвертая книга романа замерла на энной странице.

А над Липовкой замерли крылья ветряка, построенного для маленьких липовчан в чудном детсаду, похожем на сказочную крепость. Героев для этого маленького детского королевства Дон-Кихот Мельник подсмотрел в каком-то южном городе. А после посещения им Воронцовского дворца в Липовке появилась контора-дворец - вне всякого сомнения, единственная в своем роде в Украине.

Все, о чем мечтал, что видел и чем восхищался, Мельник стремился воссоздать здесь, в родном селе, области, державе. Наверняка не всегда он был прав и тем более - не всегда удобен. Но он не просто руководствовался добрыми намерениями - он делал все, чтобы людям было лучше жить.

- Да, я романтик, - не отрицает Мельник. - Но деятельный. И разве я один такой? И разве нашему государству не нужны люди, умеющие не только мечтать о светлом будущем для всех, но его делать? Неправда, еще придет и наше время. Без идеалов державу не создашь.

- А вы не держите обиды на людей, которые обошлись с вами несправедливо? - все же не удерживаюсь я от вопроса.

- А на кого обижаться? - пожимает плечами Мельник. - На Дворкиса? Матвиенко? Зачем? Они такие, какие есть и какими им позволяют быть. На Президента? Ну разве за то, что не принял меня перед отставкой, не объяснил, не поговорил - я просто не понимаю, как можно так с человеком, каким бы он ни был, поступать - ведь даже преступнику дают последнее слово. Ну да ладно. Принял ведь он меня через семь месяцев, когда я доказал абсурдность всех выдвинутых против меня обвинений. Так ласково посмотрел мне в глаза и спросил сочувственно: «И как ты все это выдержал, Николай?». Разве ж можно на него сердиться?

Нам почему-то становится безудержно весело от осознания, что действительно - нельзя. И мы все - Мельник, его дочь Светлана и я - дружно заливисто хохочем.

Веселая у нас страна.