СУМЕРКИ СВОБОДЫ СЛОВА (СВОБОДА СЛОВА И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЦЕНЗУРА В УКРАИНЕ В ЭКСПЕРТНЫХ ОЦЕНКАХ УКРАИНСКИХ ЖУРНАЛИСТОВ)

Если бы политики и журналисты в конце каждого года определяли рейтинг проблем, которые были ключевыми в общественно-политической жизни страны, то в 2002 году одно из первых мест заняла бы проблема свободы слова, а точнее — проблема установления в Украине политической цензуры. Не успев отойти от «беспредела», творившегося в период парламентской избирательной кампании, средства массовой информации и отдельные журналисты уже через месяц-полтора вспоминали выборы чуть ли не как торжество демократии.

С приходом новой «команды» в президентскую администрацию воздействие власти на СМИ стало организованным, централизованным, системным, методичным, результативным… Можно приводить еще много эпитетов, которым позавидовал бы любой политический менеджер, если бы не одно «но» — цели этого воздействия и средства для их достижения не имеют ничего общего с демократией, законом и моралью.

Журналисты и просто здравомыслящие люди вслух заговорили о том, что в Украине возродилась политическая цензура, осуществляемая властью через воздействие на собственников СМИ, их руководителей, творческих работников. Вопрос стал предметом парламентских слушаний, журналисты создали стачечный комитет, независимый профсоюз и готовятся к радикальным методам отстаивания своих прав. Это одна сторона.

С другой же стороны, лица, которых прямо обвиняют в осуществлении той самой цензуры, заявляют, что политической цензуры нет, поскольку, во-первых, она запрещена Конституцией, во-вторых, нет Главлита и цензора с печатью, в-третьих, понятие цензуры не определено в законодательстве. Более того, гражданам Украины отказывают в понимании вопроса и праве иметь мнение — существует политическая цензура в нашей стране или нет. Уже не одно издание обошла фраза представителя президентской администрации С.Васильева о том, что «некорректно обращаться к непрофессиональной аудитории с профессиональным вопросом», а поэтому тот факт, что существование цензуры признали три четверти населения, еще ни о чем не говорит.

Не знаем, остался бы аналогичным комментарий результатов исследования, если бы те же три четверти граждан ответили на вопрос: «Существует ли в Украине политическая цензура?» не «да», как они сделали в октябре 2002 года, а «нет». Чтобы развеять всяческие сомнения по поводу оценок и методики, мы решили обратиться к наиболее компетентной в данном вопросе аудитории — к самим журналистам. Социологической службой Центра Разумкова при содействии Национального союза журналистов Украины, общественной организации «Хартия-4» и интернет-издания «Телекритика» с 12 по 26 ноября было опрошено 727 журналистов, представляющих печатные и электронные, государственные и негосударственные СМИ, центральные, областные, районные и местные, включая «многотиражки» предприятий во всех 27 регионах Украины. Вот что показали результаты опроса.

Первое. Политическая цензура в Украине существует, она стала повседневной реальностью журналистской деятельности. Но осуществляет ее власть главным образом «чужими руками» — создав систему, в которой журналист сам боится писать на «запретные темы» и прибегает к самоцензуре, а редактор — по этой же причине или подчиняясь прямому указанию от органов власти, изменяет политические акценты авторского материала, дает журналистам «инструкции» о том, как, о чем и о ком говорить (писать). Неудивительно, что у большинства журналистов не вызывает сомнений и существование такого специфически украинского явления, как «темники от администрации Президента».

Подавляющее большинство журналистов (86,2%) признают существование политической цензуры в Украине. Не признают или скорее не признают — 9,2%, остальные затруднились с ответом.

Лично сталкивались с проявлениями цензуры почти две трети опрошенных (61,6%), не сталкивались — 38,4%. Наиболее часто журналисты, сталкивавшиеся с цензурой, отмечают такие ее проявления, как «самоцензура, вызванная опасением негативных последствий публикации тех или иных материалов» (57,3%), «исключение редактором нежелательных, с политической точки зрения, фрагментов из авторского текста, редактирование, существенно изменяющее его политические акценты» (54,8%), «проведение руководством «разъяснительных бесед» с журналистами, в которых высказываются пожелания относительно необходимого характера освещения тех или иных политических событий, деятельности государственных и политических деятелей» (54,5%). Больше половины опрошенных (50,8%) сталкивались с «прямым указанием руководителю СМИ или журналисту из государственного органа» (см. таблицу).

По словам известного тележурналиста Андрея Шевченко, решившегося расстаться со своей работой на всеукраинском телеканале по причине наличия там политической цензуры, действия власти стали в последнее время напоминать «интерактивную игру под названием «Сделай себе новости». Если раньше, заявил А.Шевченко с парламентской трибуны, журналистам говорили, о чем нельзя писать, то теперь — о чем они должны писать.

И вряд ли стоит после этого государственным мужам утверждать, что, мол, редакционная политика СМИ — это и есть форма цензуры, в том числе и политической, а любой главный редактор цензурирует (редактирует) материалы, готовя их к печати или к эфиру, поскольку это его профессиональная обязанность.

Также нет смысла говорить о том, кто собственно повинен в применении политической цензуры, пытаться подменить проблему отношений «власть — собственник СМИ», где власть выступает в роли цензора, отношениями «собственник (руководитель) — журналист», где эту неблаговидную роль пытаются переложить на собственника или руководителя СМИ. Это не совсем так. Точнее — совсем не так.

Если бы собственники СМИ или их главные редакторы перед тем, как выпускать в эфир материалы новостей или давать в печать очередной номер газеты, не получали ЦУ по телефону от «кураторов» из высоких кабинетов или письменных, но анонимных «комментариев» (основных или «дополнительных»), то можно было бы говорить об их полной ответственности в соответствии с законом. А поскольку они (собственники и главные редакторы) — всего лишь инструменты в чужих руках, исполнители чужой воли, то и мера их ответственности несколько иная. Главный же виновник — тот конкретный государственный чиновник, который, пользуясь своими служебными полномочиями, дает СМИ указания, кого показывать или о ком писать.

Наверное, нет необходимости также повторять, что оценки различных проявлений цензуры даны людьми, которые лучше понимают, что такое политическая цензура, и даже могут дать ей собственные определения. Правда, многие из этих определений, на наш взгляд, являются оценочными суждениями, но они достаточно хорошо дают понять, как именно журналисты относятся к цензуре. Они говорят сами за себя и не требуют комментариев. Так, опрошенные нами журналисты определяют цензуру как «смерть демократии», «насилие над правдой», «удавку на шее демократии», «редактирование жизни». Были и более конкретные определения — цензура — «это то, что делает администрация Президента», или «когда власть насилует совесть журналистов, заставляет хвалить саму себя и обливать грязью оппозицию».

Второе. Быть журналистом в Украине опасно. Наиболее опасно писать о криминальных кланах, Президенте страны, местной власти и президентской администрации. За этим, по мнению журналистов, скорее всего, могут последовать психологическое давление на них и редакторов, экономические санкции против СМИ, физическая расправа над журналистом. Около половины опрошенных журналистов почувствовали это на собственном опыте. Среди властных и общественных институтов на СМИ, по мнению журналистов, наиболее негативно влияют криминальные кланы, администрация Президента и сам Президент.

Опасность журналистского труда признана обществом — почти 80% граждан считают профессию журналиста опасной, причем наибольшая часть граждан думает так на востоке Украины — 86,6%. Вдаваться в причины этой региональной специфики не будем — и так ясно. Среди опрошенных журналистов 77,1% ожидают негативных последствий за публикации о криминальных кланах, 71,7% — о Президенте, 69,4% — о местной власти, 68,4% — о президентской администрации. Такое соседство «лидеров» шокировало бы представителя демократической страны, но мы привыкли ко всему и уже не удивляемся. В то же время журналисты меньше боялись критиковать Верховную Раду (нынешнюю) и Кабинет министров (прошлый) — от них «негативных последствий» ожидали, соответственно, 35,1% и 41,2%. Более того, эти властные институты часто выступают «мальчиками для битья» для одной властной структуры, но расположенной на другой улице (см. диаграмму).

Почти каждый второй (48,3%) журналист лично сталкивался с фактами угроз, связанных с его профессиональной деятельностью. В иерархии ожидаемых «санкций», выстроенной журналистами, — психологическое давление (79,2%), экономические санкции (75,7%), физическая расправа (47,5%). Граждане расположили «санкции» несколько по-иному, поставив физическую расправу на первое место (63,1%), а за ней — психологическое и экономическое давление. Наверное, журналисты, для которых опасная работа — источник средств существования, острее воспринимают возможные экономические последствия некоторых публикаций, чем их опасность для жизни или здоровья.

Теперь о воздействии на масс-медиа. Респондентам предлагалось оценить влияние ряда институтов на СМИ по пятибалльной шкале, где «1» — полностью негативное влияние, «5» — полностью позитивное влияние. Для многих это, наверное, будет неожиданным, но наиболее положительное воздействие на СМИ (количество оценок «4» и «5») журналисты признали за финансово-экономическими группами (19,2%) — очевидно, понимая степень зависимости от них и надеясь, что отношения собственников и работодателей с журналистами будут строиться по западным образцам. Далее в рейтинге расположились Госкоминформполитики (18,2%) и Верховная Рада (17,4%), с которыми, вероятно, журналисты связывают ожидания на улучшение условий в сфере свободы слова вообще и гарантий профессиональной деятельности в частности. Третье место Верховной Рады, наверное, объясняется и наличием в сессионном зале плюрализма мнений, как бы ограниченно и избирательно его ни освещали некоторые СМИ.

Лидеры «негативного» рейтинга (количество оценок «1» и «2») — криминальные кланы (58,1%), администрация Президента (51,2%), Президент (44,1%). Тут и комментировать трудно. Да и небезопасно...

Третье. Общий уровень свободы слова в Украине — низкий, так же, как и уровень доступности информации для населения. По мнению журналистов, в информационном пространстве страны преобладает информация негативного содержания, углубляющая раскол общества и компрометирующая власть в его глазах. Распространена практика «заказных статей».

Среди опрошенных журналистов только 12% оценили состояние свободы слова в Украине положительно (количество оценок «4» и «5» по пятибалльной шкале), 44,4% опрошенных выбрали оценки «1» и «2», 42,2% — оценку «3» (1,4% не смогли ответить). Таким образом, «средний балл» свободы слова оказался равным 2,6. Оценка уровня доступности информации, рассчитанная по такой же методике, оказалась несколько выше (2,9), но также не дотянула даже до «тройки». И то, и другое печально с точки зрения наших как внутри-, так и внешнеполитических перспектив. Ведь свобода слова и доступность информации — это две стороны одной медали, необходимые условия демократического развития страны, «пропуск» в клуб европейских демократий, куда мы так хотим вступить, по крайней мере, судя по заявлениям власти. Красноречивый факт — 60,8% журналистов считают оправданным, что эксперты международной организации «Репортеры без границ» поставили Украину на 112-е место из 139 в мировом рейтинге свободы слова. С этого места в объединенную Европу вряд ли интегрируешься. Что и говорить, если даже представитель фракции, входящей в парламентское большинство, на парламентских слушаниях в качестве иллюстрации ситуации со свободой слова в Украине привел слова зарубежного сатирика, назвавшего телевизор «презервативом для реальности».

Теперь что касается содержания информационного пространства, которое является хоть и несколько искривленным, но зеркалом нашей реальности. Более половины (53,6%) опрошенных журналистов считают, что в масс-медиа преобладает информация негативного характера. Не согласны с этим только 16,4%. 42,1% журналистов склоняются к мысли, что преобладает информация, углубляющая раскол общества (против 16%, отмечающих преобладание информации, содействующей консолидации общества), 43,3% отмечают, что преобладает информация, компрометирующая власть (не разделяют эту точку зрения 22,3%). Наверное, нельзя полностью сбрасывать со счетов правило деятельности СМИ определенного цвета, для которых «хорошая новость — это плохая новость».

Журналистам, очевидно, должно быть неловко и за свой «цех» в целом, когда речь идет о «заказных статьях», существование которых признали 87,9% опрошенных. Не случайно, выступая с парламентской трибуны, известный тележурналист Роман Скрипин призвал своих коллег извиниться перед обществом, поскольку, по его словам, журналисты во многом сами содействовали становлению политической цензуры.

Однако в главном такие оценки — результат повседневных реалий жизни подавляющего большинства украинских граждан, которым приходится «на отдельных примерах» показывать, что «не все так плохо в нашем доме». А это, в свою очередь, и есть самый очевидный результат деятельности самой власти, прошлой и нынешней, который компрометирует ее и без участия журналистов. Кроме того, некоторые представители властных структур, заботясь о самосохранении и не думая о долгосрочных последствиях своих действий для Украины, периодически создают «информационные поводы», которые могут расколоть общество (например, спекулируя на языковой проблеме или пытаясь представить оппозицию сборищем социально опасных элементов). Так что удивляться тому, как журналисты оценивают содержание информационного пространства Украины, оснований нет — в этом случае действительно «бытие определяет сознание».

Четвертое. Журналисты осознают необходимость борьбы против политической цензуры. Но большинство из них сами пока не боролись против нее — что главным образом связано с их экономической зависимостью от собственников СМИ. Пока не пользуется поддержкой большинства созданный журналистами стачечный комитет, немногим более трети журналистов готовы принять участие во всеукраинской забастовке работников СМИ, а свидетельствовать в суде в деле о политической цензуре не готовы больше журналистов, чем готовы. Однако журналисты осознают, что ни одна государственная структура, в том числе и суд, не способна защитить их права лучше, чем они сами.

На вопрос «Готовы ли вы работать в условиях отсутствия цензуры?» утвердительно ответили 91,6% журналистов, и только 2,7% опрошенных выразили свою неготовность к этому (5,7% затруднились ответить). Боролись против цензуры — 41,5% журналистов, не боролись — 58,5%. Три четверти опрошенных считают главной преградой на пути эффективной борьбы с цензурой экономическую зависимость журналистов от собственников СМИ, 42,8% называют причиной отсутствие профессиональной солидарности, 41,2% — боязнь репрессий со стороны власти, криминальных структур. То есть цензура, по сути, держится на страхе журналиста — страхе потерять работу и получить клеймо «неблагонадежного», что равнозначно отсутствию шансов вновь найти работу, на страхе репрессий со стороны власти, криминального беспредела.

А кто же может защитить журналиста? Интересные цифры: из властных институций, к которым журналист может обратиться за защитой, свое «профильное» ведомство Госкоминформполитики назвали всего 8,3% опрошенных, местные госадминистрации — 10,8%, Министерство внутренних дел — 13,2%. Наивысшие же оценки из структур исполнительной власти получила СБУ (21,2%). Скорее всего, это связано с тем, что данному ведомству в последнее время удавалось оставаться в стороне от выполнения «специфически политических задач», а его руководство действительно предоставляло помощь журналистам, когда к нему за этим обращались.

Больше всего надежд журналисты возлагают на свой Национальный союз (27,6%), органы правосудия (23,8%) и на недавно созданный независимый профсоюз работников СМИ (22,6%), хотя и здесь речь не идет даже о трети опрошенных. То есть, какая-либо значимая для большинства журналистов государственная структура, способная защитить их права, отсутствует, к суду особого доверия нет тоже, а потому «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».

Однако способность общественных структур достичь успехов в борьбе за права журналистов зависит от того, насколько их действия будут поддержаны, от профессиональной солидарности работников СМИ. Пока этот уровень нельзя назвать высоким (и это отмечают, как говорилось выше, сами журналисты). Так, к Стачечному комитету представителей СМИ положительно относятся 46,4% опрошенных, тогда как почти каждый четвертый (23,7%) — нейтрально (то есть безразлично), а почти каждый десятый (9%) — негативно. Каждый пятый (20,9%) ничего не слышал об этом комитете или не определился в своем отношении к нему. Во всеукраинской забастовке работников СМИ, если таковая будет объявлена, готовы принять участие 37,5% опрошенных журналистов, не готовы — 28,4%. И каждый третий (34,1%) пока не сделал своего выбора. Однако в Фонд поддержки журналистов, который создается Стачечным комитетом, готовы пожертвовать определенные суммы две трети опрошенных (66,6%).

Зная о том, что власть, прибегая к цензуре, рассчитывает на то, что журналисты побоятся свидетельствовать в суде о таких фактах, авторы исследования поставили вопрос: «Готовы ли вы выступить в суде как свидетель в деле о политической цензуре?». Результаты оказались следующие. Треть (33%) журналистов готовы к этому, чуть больше (34,1%) — не готовы, и еще треть не определились (32,9%). С одной стороны, треть готовых в данном вопросе, как и 37,5% в предыдущем, — это, конечно, еще не большинство, и решимость на словах еще не значит решимость на деле. Но то, что журналистов уже «достали» и часть из них готовы лично вступить в борьбу против цензуры — это факт. И в этой борьбе их поддержит значительная часть населения страны — почти половина (49,9%) опрошенных заявили, что положительно отнеслись бы к факту объявления журналистами забастовки, тогда как негативное отношение высказали лишь 4,4% (еще 35,6% восприняли бы забастовку нейтрально). А треть граждан (34,3%), при всех своих материальных проблемах, готовы поддержать бастующих финансово. Так что общество — на стороне журналистов в их борьбе за свои профессиональные права.

Пятое. Журналисты видят среди первоочередных мер, которые позволили бы устранить предпосылки для существования политической цензуры, инициативы, направленные на повышение экономической независимости СМИ, ограничение возможностей экономического давления на них. Это необходимо для того, чтобы сломать экономическую «ось» цензуры: «зависимый от власти собственник СМИ — зависимый от собственника СМИ журналист».

Подавляющее большинство (86,4%) журналистов считают, что необходимо ввести ограничение сумм компенсации морального ущерба, на который претендует истец в делах, связанных с публикациями в СМИ. Известно, что иски против СМИ в Украине уже давно превратились в средство сведения счетов политиков и должностных лиц органов власти с «неудобными» масс-медиа. Астрономические суммы исков в случае выигрыша дела (а в условиях, скажем мягко, не вполне независимого суда, правда часто оказывается на стороне силы), практически «убивают» СМИ. Чего стоят только такие цифры: в 1999 году к СМИ было подано 2258 судебных исков, по которым они должны были выплатить истцам более 90 млрд. грн. Причем 55% исков были инициированы госслужащими. По информации председателя НСЖУ Игоря Лубченко, подобные иски каждый день рассматриваются в пяти-шести судах. А по данным Фонда гласности, до 70% таких дел носят откровенно недобросовестный характер и направлены на «укрощение» прессы финансовыми методами и на введение политической цензуры.

Среди конкретных мер, способствующих повышению экономической независимости СМИ, наибольшую поддержку опрошенных журналистов получили предложения: снять НДС на печатные услуги и бумагу для украинских СМИ (92,8%); провести тендер на определение нескольких компаний, которые будут заниматься доставкой и распространением прессы (72%); создать в Украине общественное телевидение, которое будет финансироваться за счет абонентской платы (69%).

Однако причин для особого оптимизма в этой сфере, при всех декларациях власти о поддержке СМИ, нет. Она (власть) не заинтересована в существовании независимых масс-медиа, поскольку последние также претендуют на то, чтобы быть властью, хотя бы и четвертой. А властью делиться у нас никто не любит. Поэтому нельзя не согласиться со словами руководителя интернет-издания «Телекритика» Натальи Лигачевой, что «пока теневая медиа-экономика, покупаемая за лояльность к Президенту и Ко, не станет менее выгодной, чем прозрачное ведение бизнеса в условиях максимальной его защищенности от недобросовестной конкуренции и произвола государства, — ничего реально в нашем информационном пространстве в нынешних условиях не изменится».

Можно продолжить: «А не случится этого до тех пор, пока у нас в стране не будет создана система власти, предполагающая ответственность перед обществом, подконтрольность ему, а отсюда — уважающая средства массовой информации». C этим тезисом были согласны большинство журналистов, которым удалось выступить на парламентских слушаниях 4 декабря. Думается, что с ним согласились бы и большинство журналистов Украины.

Если попытаться обобщить результаты опроса журналистов, то в целом складывается двойственное впечатление. С одной стороны, становится очевидным, что свобода слова в Украине действительно погружается в сумерки, причем чем дальше, тем интенсивнее. А такая тенденция, как свидетельствует история ХХ века, часто приводила к трагическому финалу.

С другой стороны, нельзя не заметить, что значительная часть журналистов, среди которых практически все признанные авторитеты в этой сфере, понимают серьезность проблемы и масштабы угрозы, которую представляет введение политической цензуры, не только для себя, а и для всей страны. Они готовы сами бороться за то, чтобы не допустить дальнейшего сворачивания свободы слова в Украине, и призывают к этому своих коллег.

Но все мы должны понимать: чтобы усилия тех, кто сегодня «вызывает огонь на себя», увенчались успехом, им нужна не только солидарность собратьев по перу. Необходима активная поддержка граждан, тех, кого не устраивает возможность выбора между одной газетой и одной телепрограммой новостей, а таких в Украине большинство. Журналисты надеются, что такая поддержка им будет обеспечена. Нам тоже хочется в это верить.

Полностью результаты исследования опубликованы в журнале Центра Разумкова «Національна безпека і оборона» (№11, 2002), подготовленном к парламентским слушаниям «Общество, средства массовой информации, власть: свобода слова и цензура в Украине».