СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ И ГРУЗИЯ: СНОВА «ДВОЙНЫЕ СТАНДАРТЫ»?

Какие выводы можно сделать из последней демонстрации «принципиальности» американской внешней политики? Три американские администрации не просто поддерживали режим Эдуарда Шеварднадзе — они делали на него ставку. Без преувеличения можно утверждать, что эта последовательная и, казалось, неизменная поддержка была краеугольным камнем политики США относительно бывшего Советского Союза. В ноябре 2003 р. Вашингтон от нее отказался. Он не только присоединился к волне международного негодования по поводу результатов парламентских выборов в этой стране, но и в значительной мере организовал ее и наконец открыто поддержал претензии оппозиции на власть. Почему именно сейчас? Только невежда мог серьезно считать Шеварднадзе демократом. Почему в Грузии? Смена президента в Азербайджане совсем не выглядела демократической, однако после того как Алиев-сын заменил Алиева-отца, Соединенные Штаты продолжали свой бизнес, как будто ничего не произошло. Режим Ислама Каримова в Узбекистане — деспотический даже в сравнении с алиевским. Тем не менее американская поддержка Узбекистана пока что одна из определяющих граней «новой архитектуры безопасности» в Средней Азии. И, наконец, для полноты картины, существует еще Александр Лукашенко: он получил такой же статус изгоя, как и Роберт Мугабе, будучи весьма смирным диктатором по сравнению с большинством новых партнеров безопасной политики Вашингтона на постсоветском пространстве.

На первый взгляд, вывод очевиден: неустойчивые американские «стандарты» — не что иное, как прикрытие устойчивых геополитических интересов. В России и Украине к этому мнению склоняются уже давно, и здесь нет ничего удивительного. В то время как на Западе геополитика является давней традицией (на взгляд западных либералов, отжившей и опасной), в бывшем СССР это еще и наука. С избавлением от иллюзий по поводу «науки» марксизма-ленинизма не исчезло стремление к научному обоснованию международных отношений и не уменьшило психологическую потребность в нем. Геополитика, с ее сосредоточенностью на «объективных» факторах власти и интересах и дарвинистской теории «борьбы» да невниманием к морали, пристрастием, предрассудкам и глупости, заполнила образовавшийся интеллектуальный вакуум, когда «классовый подход к анализу международных отношений» окончательно потерял смысл.

Конечно, США имеют определенные геополитические интересы — это вполне естественно. Но в чем именно эти интересы заключаются и кто может лучше всего их определить? Много демократически настроенных россиян смотрят на США как на страну, которая спровоцировала распад СССР, а потом пыталась расшатать Российскую Федерацию. Для многих, знакомых с геополитикой украинцев, США — страна, стремящаяся к стратегическому партнерству с Россией за счет Украины. Американские исследователи американской политики не согласятся ни с одним из этих определений. Буш-старший считал, что сохранение СССР отвечает интересам США. Клинтон полагал, что эти интересы требуют укрепления новых независимых государств. Буш-младший пришел к власти с командой, считающей: бывший Советский Союз отошел на второй план. Говорим мы о Соединенных Штатах или о любой иной стране — геополитические интересы научно не определены и являются предметом дискуссий. Ими все объясняют, но они не способны ничего прояснить.

Способны ли они прояснить события в Азербайджане и Грузии? Что касается Азербайджана, то геополитические объяснения приходят на ум в первую очередь. Соединенные Штаты давно поддерживают диверсификацию энергообеспечения («разнообразие путей доставки») в бывшем Советском Союзе. Азербайджан — единственная богатая энергоносителями страна региона, которая решила не рассчитывать на российскую трубопроводную систему. Но все ли объясняется геополитикой? «Разнообразие путей доставки» — не просто экономический проект, но еще и инструмент укрепления независимости нескольких постсоветских стран. Это тоже можно объяснить геополитическими соображениями («ослабление России»), но такой подход вместе с тем принципиально важен для многих влиятельных игроков на Западе, считающих имперскую организацию контрпродуктивной для России, разрушительной для ее субъектов и опасной для мира. Тем не менее «геополитика» вполне пригодна для объяснения американской политики в Азербайджане.

Но не в Грузии. Важность Грузии объясняется теми же причинами, что и важность Азербайджана. Ее прозападная ориентация является предпосылкой важности и, возможно, самой независимости Азербайджана. Без Грузии — единственной транзитной страны, что позволяет обойти Россию, — и без трубопровода Баку—Джейхан проект обеспечения «разнообразия путей доставки» мертв. Так откуда же подобная непоследовательность?

Отвечая на упрек по поводу непоследовательности, ирландский драматург Сэмюэл Бэккет отметил: «Моя голова — это не инструмент, а место». Правительства тоже в большей мере «места», нежели «инструменты» принятия решений, и не всегда следует надеяться на последовательность в их действиях. Но объяснения, безусловно, существуют.

Демистификация мистицизма

Попробуем прояснить первый вопрос. Демонстрируют ли США двойные стандарты? Чтобы узнать это, нужно ответить еще на один вопрос. Следует ли относиться к людям одинаково, или надо одинаково относиться к одинаковым людям? Если мы выбираем второй вариант, то в отношении к Грузиии и Азербайджану двойных стандартов нет. Зато есть разные ожидания. Соединенные Штаты поддержали демократические ценности в Грузии, так как в Грузии демократические ценности существуют. Там есть гражданское общество. В Грузии поддержка демократии означает поддержку конкретных людей, конкретных программ и вполне реальных альтернатив. В Азербайджане поддержка демократии означает поддержку абстрактных идей. Будем надеяться, что когда-нибудь ситуация изменится, но сегодня это так.

Теперь Соединенные Штаты должны были бы объяснить, почему они не поддержали демократию в Грузии раньше. Ответ частично следует искать в идеологии и ее преданной спутнице — глупости. В частности, к этому привели идеологические разногласия. Но вообще ответ более сложен. Известно, что либерализм (вошедший в азбуку политической мысли в Соединенных Штатах) прививает обманчивую веру в универсальность добра. Те, кто попался на этот крючок, не ожидают, что «прозападные» лидеры дома могут вести себя как тираны, и не верят (читайте Вернадского!), что «российская демократия заканчивается там, где начинается украинский вопрос». Пока Анатолий Чубайс не начал «пиарить» свою «либеральную империю», американцы и большинство европейцев считали, что поскольку он, Григорий Явлинский и Андрей Козырев являются «прозападными реформаторами», Россия (по выражению бывшего британского посла) «избавилась от имперского зуда». Поскольку Шеварднадзе был одним из «двигателей» советской «перестройки» и окончания холодной войны, он также считался «демократом».

Противовесом американскому либерализму выступает «стабильность», к которой так стремится американский дипломатический истеблишмент. Джеймс Бейкер, который был государственным секретарем при Буше-старшем, имел слишком много здорового цинизма, чтобы поверить в демократизм Шеварднадзе, но он верил, что тот сможет обеспечить стабильность Грузии. Слишком часто Бейкер и его помощники забывали, что стабильность является необходимым, но не достаточным условием постоянного и успешного политического развития. Мертвое море стабильно, но оно мертвое. «Сохранение стабильности» часто вырождается в политику сохранения нестабильного и опасного статус-кво. Вспомните хотя бы неспособность западных политических истеблишментов спрогнозировать распад СССР и Югославии и подготовиться к этим событиям. В наихудшем случае западные государственные мужи, не умея убрать с огня кипящий котел, пытались придавить крышку кирпичом. К счастью, в Грузии удалось избежать этой ошибки. Но почему?

Благодаря стечению обстоятельств. Прежде всего, росло понимание того, что недостатки режима угрожают жизнеспособности государства. Летом 2003 г. даже кое-кто из приближенных к Шеварднадзе деятелей в частных разговорах характеризовал Грузию как «обанкротившуюся страну». Если в 1993 г. Шеварднадзе ассоциировался со стабильностью, в 2003-м он олицетворял дезинтеграцию. Во-вторых, ослабление Шеварднадзе заставляло его совершать опасные уступки. Заключение прошлым летом соглашений с двумя главными противниками энергетической политики Запада, — Алексеем Миллером («Газпром») и Анатолием Чубайсом (ЕЭС), — шокировало Соединенные Штаты. Третьим обстоятельством была переоценка Вашингтоном российской политики в регионе и намерений президента Путина. Как ни странно, причиной такой переоценки стали не события в Грузии, а дело ЮКОСа. Достаточно было, чтобы в этом деле высветились некоторые сомнения в образцовости «реформатора Путина», как и прочие черты его до сих пор благопристойного образа начали бледнеть. Поэтому взаимодействие Соединенных Штатов и России в упомянутом случае «смены режима» не должно вводить в заблуждение. Вашингтон твердо намерен содействовать утверждению в стране демократического, прозападного режима и поддерживать его политически и экономически. Решительная защита госсекретарем Пауэллом территориальной целостности Грузии на саммите ОБСЕ в Маастрихте стала абсолютно четкой демонстрацией такой готовности. На этот раз госдепартамент занял более определенную позицию, чем Белый дом, — вера президента Буша в президента Путина остается непоколебимой и не подвергается сомнению.

Но если, по означенным выше причинам, Соединенные Штаты выступили в защиту «бархатной революции», означает ли это, что Соединенные Штаты ее организовали? Судя по комментариям многих российских и украинских изданий, похоже, что грузины были статистами в собственной драме. По словам бывшего руководителя ФСБ Николая Ковалева, «грузинскую оперу ... написали в Югославии три года назад». Не он один привязывает «бархатную революцию» к «югославскому сценарию» и непременному персонажу любой пьесы о постсоветском заговоре Джорджа Сороса. В течение нескольких месяцев Шеварднадзе и сам, наследуя пример президентов Лукашенко и Кучмы, обвинял Сороса во «вмешательстве» во внутренние дела своей страны посредством деятельности его Института открытого общества. Однако, если бы администрация Буша разрабатывала «детальные планы» устранения Шеварднадзе, вряд ли бы она избрала Сороса своим орудием. Джордж Сорос, один из наиболее решительных оппонентов Джорджа Буша, не только финансировал некоторых его противников в Соединенных Штатах, но и публично, по американскому телевидению, назвал президента самой большой угрозой миру в мире. Но не желая довольствоваться одним маловероятным альянсом, знатоки мятежей придумали еще один: между администрацией Буша и Демократическим институтом национального фонда поддержки демократии, находящимся под контролем оппозиционной демократической партии.

Если Соединенные Штаты преследовали цель организовать государственный переворот, то почему же Джеймс Бейкер, посол Ричард Майлз и другие предупреждали Шеварднадзе о том, какое значение Соединенные Штаты придают свободным и справедливым выборам? Разве ответ не очевиден? — Вашингтон действительно хотел проведения справедливых выборов и достойной, мирной, конституционной передачи полномочий Шеварднадзе в 2005 г. Можно ли поверить, что у правительства, озабоченного и обремененного войной в Ираке, есть желание и возможности затевать еще один кризис? Тот факт, что им это удалось (по крайней мере, пока что), свидетельствует о незаурядных способностях ключевых американских игроков. Но прежде всего это заслуга грузин: дисциплинированности и сдержанности оппозиции, «силовиков» (и секретаря Совета национальной безопасности Грузии Тэдо Джапаридзе), которые вовремя ее поддержали, и самого Шеварднадзе, сделавшего верный и достойный ход, увидев, что игра закончена.

Последствия для Украины

Возникает опасный соблазн соединить два правомерных вопроса. Прибавят ли грузинские события мужества украинской оппозиции? Подтолкнут ли они Соединенные Штаты к вмешательству? Если изменения в Грузии произойдут при условиях стабильности — чему российская политика пытается всячески противодействовать, — то будет удивительно, если они не повлияют на настроения и расчеты приверженцев и противников Президента Кучмы. При условии осознания своей ответственности всеми сторонами — что в украинских условиях выглядит просто-таки героическим поступком — эти события увеличат шансы проведения действительно справедливых выборов и конституционной передачи власти. Но, учитывая внешнее вмешательство, было бы наивно лелеять такие рискованные надежды. Украина — не Грузия. Государственная машина здесь не только крепче, но и намного более сложная и организованная. Привычка подчиняться конституционной власти — даже власти, действующей некрасиво и вопреки интересам страны — очень глубоко укоренилась, в частности, в вооруженных силах и иных «силовых» ведомствах. Если власть решит воспользоваться этой привычкой, ничего хорошего не получится. Если оппозиция решит, что Украина такая же, как и Грузия, можно ожидать наихудшего результата.

Поэтому Соединенные Штаты вряд ли вынесут ясные, удовлетворительные и полезные для практического применения уроки из грузинского кризиса. Вмешательство в украинские дела — сложное дело. Даже публично высказанное недовольство и ограничение контактов (как засвидетельствовало дело Гонгадзе и скандал с «Кольчугой») имели контрпродуктивные последствия, включая упрочение российского влияния практически на всех уровнях. Теперь, вероятно, у Соединенных Штатов хватит мудрости признать, что они не знают, что делать с Украиной. Американское политическое вмешательство, если оно будет иметь место, произойдет без репетиций и не может быть «тщательно спланированной» реакцией на «хорошо организованные» события.

Однако правомерно будет задать и третий вопрос. Не вдохновляют ли грузинские события еще кого-то? Кризис вокруг Тузлы и последующие события делают эти вопросы весьма своевременными. К этим и «последующим событиям» мы причисляем и настораживающие демонстрации «народного» недовольства, и административные меры, направленные против «Нашей Украины», на востоке Украины. Как и ожидалось, ЕС сразу отреагировал на эти события решительным демаршем в адрес Президента Кучмы. Это было столь ожидаемо, что возникает сомнение, были ли сторонники Президента единственными организаторам этих событий? Кому это выгодно? Кто хотел бы больше всех нагреть руки в то время, когда Украина направила свои войска в Ирак, когда отношения Украины с Западом снова понемногу теплеют, а бестолковость россиян оживила «образ врага» в лице России среди большинства населения страны? Кто наиболее проиграет от утверждения авторитарного режима вследствие украинских выборов и продолжительного «похолодания» между Украиной и ее партнерами на Западе? Не Россия. Кто имеет больше всего возможностей для закулисного вмешательства в украинские дела? Не Соединенные Штаты.