СОБЫТИЯ 2001: ЧЕГО МИР ИСПУГАЛСЯ, ЗА ЧТО ВОЕВАЛ, ЧЕМУ УДИВИЛСЯ И КОГО ЛЮБИЛ

Черный вторник сентября

Нет никаких сомнений, что теракты 11 сентября будут названы главным событием уходящего года не только в Соединенных Штатах. Эта трагедия потрясла и изменила мир, за один день вдруг осознавший свою хрупкость и уязвимость.

После этого вторника многое было впервые.

Впервые каждый из нас почувствовал, что живет в глобальном сообществе и несет часть ответственности за его будущее. Впервые мы так остро ощутили боль людей, которых, что скрывать, до недавнего времени многие из нас считали если не бывшими противниками, то жителями иного мира.

А американцы впервые заметили, что стен, за которыми они чувствовали себя уверенно и в безопасности, на самом деле не существует. Они поняли, что их могут убивать, причем, в собственном доме, только за то, что они американцы.

Они впервые будут встречать Новый год под охраной полицейских с дозиметрами. И с противогазами для каждого члена семьи в прикроватных тумбочках. Они перестали любить самолеты, узнали, что такое антракс, а получение писем вместо радости стало вызывать страх. Психология американцев изменилась.

Но в то же время беда еще сильнее сплотила Америку. Впервые в истории Соединенных Штатов рейтинг доверия их президенту и поддержка американцами действий руководства страны приблизились к 100-процентной отметке. И впервые граждане государства, более двухсот лет лелеявшего демократию, предпочли безопасность каждого члена общества демократическим ценностям, почти единодушно ответили согласием на ограничения гражданских прав. В колыбели свободы слова появилась цензура, и американские журналисты почти безропотно с ней согласились. Намерения снять некоторые ограничения на прослушивание телефонных разговоров, выборочная перлюстрация обычной и электронной почты демонстраций и акций протеста не вызывали. Страна эмигрантов временно прекратила прием беженцев и еще больше ужесточила визовый контроль.

Но, несмотря на все это, никогда ранее лидер мирового сообщества — Соединенные Штаты — не ощущал такой мощной поддержки извне, как после трагедии 11 сентября. Начиная с моря цветов возле американских посольств в память о погибших, множества звонков в диппредставительства США с предложениями помощи и заканчивая созданием мощной антитеррористической коалиции.

Впервые в 52-летней истории существования НАТО была применена 5-я статья Вашингтонского договора. И никто до «черного сентябрьского вторника» не мог и предположить, что этот беспрецедентный шаг будет вызван не нападением какого-то государства на одного из членов альянса, а террористическим актом.

11 сентября международный терроризм заявил о себе во весь голос, и был признан новой и едва ли не самой большой угрозой цивилизованному миру. В один день все концепции безопасности показались безнадежно устаревшими, так как оказалось, что для уничтожения тысяч ни в чем не повинных людей вовсе не нужны арсеналы оружия, а достаточно всего нескольких фанатиков, вооруженных ножами и газовыми баллончиками.

Одни усмотрели в кровавых событиях подтверждение прогнозов профессора Хантингтона о неизбежном конфликте цивилизаций — христианской и мусульманской, другие с ужасающей ясностью увидели в этот день пропасть между богатыми и нищими. Но большинство все же уверено, что мир окончательно раскололся на демократический и недемократический лагеря, на тех, для кого человеческая жизнь — абсолютная ценность, и тех, кто готов убивать миллионы.

Война в Афганистане

После 11 недель боевых действий можно констатировать победу США и их союзников в войне против режима Талибан и местных отделений террористической организации Аль-Каида. Весьма вероятно, что это будет первая в истории Афганистана победа внешних сил вторжения над внутренним противником.

Вряд ли стоит отрицать то, что военные цели антитеррористической операции в Афганистане в настоящий момент достигнуты. Вооруженных сил талибов численностью 80—100 тыс. чел. более не существует. Составлявшие их основу пуштунские формирования разошлись по домам или перешли на сторону коалиции. Непримиримые пакистано-арабские союзники Талибана уничтожены, рассеяны или пленены. 11 лагерей Аль-Каиды по подготовке террористов уничтожены. США оборудовали военные базы в Афганистане (под Кабулом, Кандагаром и Мазари-Шарифом) и вокруг страны — в Пакистане, Узбекистане, Киргизстане и Таджикистане.

Хотя бин Ладен и мулла Омар не найдены — их поимка уже переходит в разряд поиска международных преступников. Другое дело, что пока сохраняются источники конфликтов — от традиционных противоречий между пуштунами и племенами севера Афганистана, до остатков Талибана, угрожающих терактами. Поэтому решением ООН создаются 5-тысячные Международные силы безопасности (International Security Assistance Force) под эгидой Великобритании, куда войдут также подразделения Франции, Германии, Италии, Испании, Канады, Иордании и Турции.

Стоит отметить наиболее характерные особенности этой войны. Быстрый результат получен благодаря комплексному применению современных авиации, разведки и сил специальных операций во взаимодействии со знающими местность и готовыми нести значительные потери местными формированиями антиталибской оппозиции. Важную роль сыграли политический и финансовый «вес» коалиции, а также высокий уровень подготовки штабов армии США. В боевых условиях испытаны новые системы вооружения и способы ведения боевых действий. По предварительным оценкам, в Афганистане 7 из 10 американских бомб попадали в цель (в Персидском заливе — 1 из 10, а во Второй мировой — 1 из 400).

В отличие от советской войны 80-х гг., большинство местного населения не поддержало противника, Талибан был лишен военной поддержки извне. Напротив — действия коалиции имели широкую международную поддержку.

С 22 декабря 2001 г. на шестимесячный переходный период власть в стране представлена коалицонным правительством, разрешено телевидение, девочки могут посещать школы, а женщины — ходить без сопровождения мужчин. Впервые после более 20 лет войны в стране созданы условия для нормального развития, получен шанс стать цивилизованным современным государством.

Однако полученный шанс ещё предстоит реализовать. Если не ослабнет конструктивное сотрудничество США, их союзников, прежде всего России, Ирана, Узбекистана и Пакистана, а также международных организаций в этой стране, если правительство окажется дееспособным, если будет достаточной экономическая помощь, если удастся предотвратить племенную междоусобицу… Пока ещё много таких «если» для долгосрочных положительных прогнозов, но сейчас реальный шанс всё-таки есть.

Россия — Запад: время трезвости

Россия, отказывающаяся от примаковской внешней политики, решительно поддерживающая Запад, Путин, утверждающий, что даже выход США из Договора по ПРО не может поколебать российско-американских отношений… Еще несколько месяцев назад все это очень трудно было себе представить. Да и сейчас, после 11 сентября, многим нравится говорить о тактической сущности этого союза, о его временности, о том, что когда шок, испытанный миром после трагедии, забудется, вновь возобладают вечные как мир интересы. Есть подозрение, что такого же мнения придерживаются и сами архитекторы новой российской внешней политики, по крайней мере, многие из них.

Конечно, с тактической точки зрения, Владимиру Путину необходимы «группы поддержки» на Западе, которые могли бы упрочить его положение в собственной стране. Конечно, участие в антитеррористической коалиции изменяет отношение Запада ко многим действиям российского руководства, на которые в иных условиях вряд ли смотрели бы сквозь пальцы… Конечно, у России и выбора-то особого не было, не оставил его бин Ладен. Что же, российскому президенту нужно было вслед за своими не самыми политинформированными соотечественниками повторять, что США сами спровоцировали террористов своей имперской политикой, а потом бессильно наблюдать, как империалисты вместе с центральноазиатскими друзьями сооружают кордон между Центральной Азией и Россией? Нет уж, чтобы возглавить процесс, нужно к нему для начала хотя бы присоединиться. Но уж потом, потом…

А потом ничего не будет. Ведь на самом-то деле этот тактический курс обозначил стратегические интересы России — у нее и вправду нет никакого иного выхода, кроме как союз с Западом: и чем прочнее будет этот союз, тем прочнее будет само Российское государство. На самом деле интересам России отвечает именно эта внешняя политика, а не старческое недомыслие Примакова, возведенное в иные времена в ранг государственных интересов. И чем дольше она будет проводиться, тем труднее будет от нее отказаться в будущем. А возможно, и невозможно будет отказаться, потому что все российские обязательства будут структурированы, потому что появится новая бюрократия, заинтересованная в своем существовании в тех структурах и отношениях, которые появятся в результате российского дрейфа на Запад. И никакого тебе особого пути, никакого стратегического союза с не очень-то обращавшим внимание на Россию Китаем…Просто проспались. А теперь настало время трезвости.

Конечно же, этот дрейф заставит отказаться от многих иллюзий не только Россию, но и ее замечательных соседей. Можно было десять лет тешить себя нелепой иллюзией о существовании двух центров влияния и о беготне между двумя сферами влияния. Сфера оказалась на поверку воздушным шариком, сиганувшим под небеса. «Девочка плачет, а шарик летит» — знакомая с детства мизансцена. Теперь есть одна сфера — сфера общей ответственности за будущее. И несогласных отнюдь не попросят удалиться, так как удаляться, по существу, больше-то и некуда — разве что в Тора-Бора. Их просто попросят присоединиться еще раз, но в куда менее вежливой форме. И пришлют правила игры в конверте с двумя орлами, окруженными по периметру звездами Евросоюза. Гадость, конечно, редкостная. Но все же советую внимательно прочитать и выучить. Пригодится…

Рецессия продолжается

Нынешнюю глобальную экономическую погоду, по аналогии с происходящим за нашими окнами, можно охарактеризовать одним словом — зима. Первые двенадцать месяцев нового тысячелетия выдались очень непростыми для мировой экономики. Официальные и независимые «синоптики» вынуждены были весь год пересматривать свои экономические прогнозы в сторону ухудшения. Всего 14 месяцев назад, в октябре 2000-го, когда самые маститые из них — МВФ и Всемирный банк — публиковали свои ежегодные прогнозы, мировой экономический небосклон был, по их мнению, самым безоблачным и радужным за последнее десятилетие. Представители ВБ предсказывали, что глобальные темпы экономического роста достигнут в нынешнем году +3,8%. МВФ был еще более оптимистичен — его цифра составляла +4,2%. Всеобщее настроение было схожим.

Год спустя ведущие мировые финансовые институты вынуждены были кардинально пересмотреть свои оценки. ВБ снизил прогноз на 2001-й почти в три раза (до +1,3% роста), охарактеризовав нынешнюю ситуацию как одну из самых тяжелых за весь послевоенный период. В следующем году общие объемы товаров и услуг, производимых на планете, вырастут, согласно мнению его аналитиков, всего на 1,6%. Коллеги из МВФ оказались менее пессимистичны — их «планка» на уходящий и приходящий ему на смену годы опустилась до +2,4%. Правда, с оговоркой, что «в нынешних чрезвычайно нестабильных условиях возросли потенциальные риски», и действительность в итоге может разочаровать еще больше.

Черное 11 сентября обернулось для человечества ухудшением его общего благосостояния на 1% в индустриальном мире и на 1,3% — в развивающихся экономиках. На первый взгляд — не так уж и много. Но главный негатив состоит в том, что атака террористов пришлась на самый критический момент — когда мировая экономика пыталась обойти огромный ухаб на своем пути. Сентябрьская трагедия заставила ее окончательно потерять равновесие.

Нынешняя рецессия наблюдается одновременно во всех ключевых центрах мирового экономического влияния — США, Европейском Союзе и Японии. Дает о себе знать взаимное проникновение и интеграция мировых рынков — серьезное ухудшение деловой и потребительской конъюнктуры в любом регионе непременно ощущается во всех остальных.

Крупнейший на планете американский потребительский рынок составляет около четверти общемирового, поэтому его падение сразу же выбило почву из-под ног у абсолютного большинства мировых экспортеров.

Рост ВВП США, как признали эксперты из Национального бюро экономических исследований, прекратился в марте нынешнего года. Произошло это впервые за последние десять лет. К сожалению, подхватить эстафету лидерства в тот момент оказалось некому. Европейский Союз сейчас больше озабочен собственными интеграционными проблемами, а заявленные еще в лучшие времена планы структурных реформ так и остались в большинстве своем только декларациями о намерениях. Япония больна уже давно и, не исключено даже, хронически.

Так что американцам приходится снова вытягивать общую ношу на своих плечах. Надо признать, что меры, предпринимаемые властями, оказались решительными и оперативными. Ключевые ставки кредитования были за год снижены с 6,5% до 1,75%, т.е. едва ли не в четыре раза. Сейчас они находятся на самом низком за последние сорок лет уровне. Несмотря на проволочки с принятием в Конгрессе нового пакета бюджетных стимулирующих мер, фискальные рычаги тоже задействованы.

Вот почему все надежды экономистов на глобальное потепление связываются, как и прежде, именно с Соединенными Штатами. Оптимистичные настроения снова преобладают. Оценки различаются только касательно времени начала и интенсивности подъема. Как ожидает большинство, улучшение экономической погоды начнется уже в следующем году и совпадет в северном полушарии с сезонно-климатическим, т.е. придется на лето 2002-го.

Однако имеет место и противоположная позиция, которая тоже заслуживает внимания. Кое-кто из экономистов, как, например, Вин Годли, представлявший в свое время министерство финансов Великобритании, называет американскую экономическую экспансию во многом фиктивной, поскольку подпитывалась она главным образом за счет превышения расходов рядовых американских граждан над их доходами. «Общество потребителей» не может забираться в долговую яму бесконечно — поэтому теперь надо быть готовыми к длительному и тяжелому экономическому кризису.

Стефан Роуч, главный экономист одного из крупнейших на Уолл-стрит банков — «Морган Стэнли», одним из первых среди лиц столь высокого ранга предвидел нынешнюю американскую рецессию еще позапрошлой осенью. И сразу по нескольким причинам объявил ее уникальной.

Это первая рецессия в эпоху глобализации и также первая — в век информационных технологий. Кроме того, впервые за последние 70 лет рецессия была вызвана лопаньем финансового «пузыря». Поэтому традиционные методы прогнозирования сейчас могут и не сработать.

Действительность, может оказаться и хуже, и лучше. Так что верить в экономические прогнозы следует примерно так же, как и в синоптические.

Конец Слобо

Косово Поле. 1989-й. Годовщина битвы сербского войска с турецкими силами. Молодой и перспективный сербский коммунист Слободан Милошевич провозглашает свою знаменитую речь перед многотысячными толпами людей с сербскими монархическими знаменами и лозунгами в стиле «Великой Сербии». Ту речь современные балканисты считают его политическим рождением. Однако тогда Милошевич фактически заложил мину замедленного действия в Косово, разжигая шовинистические чувства сербов и давая понять албанцам, что они граждане второго сорта. Казус состоял в том, что оратор «толкал» свою речь как раз на годовщину поражения сербов от турок.

…Гаага. Год 2001-й. Слободан Милошевич в международном трибунале, расследующем военные преступления, совершенные на территории бывшей Югославии. Снова уверенный в себе Милошевич, очередной состав суда… Снова претензия на хорошую игру при полном фиаско да еще с таким унижением — когда­то всесильный Слобо, «новый Тито Балкан», на скамье подсудимых…

Но если посмотреть на политическую биографию Слободана Милошевича, то окажется, что он не выиграл ни одного сражения, хотя практически все войны на Балканах в 90­х годах начинались именно им. Идет ли речь о несколькодневных стычках со Словенией, объявившей о выходе из состава югославской федерации, либо о войне с Хорватией, то ли боснийская эпопея или Косово. Во всех этих войнах Милошевич потерпел поражение, однако во всех случаях выдавал проигрыш за победу… Не сменись власть в Белграде после Косовского кризиса, Слободан Милошевич пошел бы и на войну с Черногорией и — несомненно — проиграл бы и ее!

Так и должен, наверное, поступать политик, думающий исключительно о себе, о своем политическом выживании, о будущем только самого себя и своих близких, политик, на самом деле равнодушный к судьбе своей страны и своего народа. Кто­то заметил, как вел себя Милошевич во время исторического переговорного процесса в американском Дейтоне, где решалась судьба Балкан и политическая карта региона, а также устройство Боснии, стратегические интересы в которой через большую сербскую общину касались и Белграда. Это неважно чувствовавший себя из-за проблем со здоровьем хорват Туджман засиживался в Дейтоне допоздна со своими помощниками. Это далеко немолодой боснийский мусульманин Изатбегович мало спал, раздумывая вместе с сараевскими экспертами над территориальными вариантами. Милошевич же с раннего вечера шел к себе и баловалося отборным виски и хорошими сигарами, не особо интересуясь подробностями самого переговорного процесса.

И вот Гаага. Само присутствие Милошевича в ней уже несоразмерно его прежнему влиянию. Когда­то всесильный Слободан, без ведома которого не проводилась ни одна серьезная военная операция сербских подразделений на Балканах, не осуществлялось ни одно мало-мальски серьезное кадровое назначение, не выдавалсь ни одна экспортная лицензия или же «добро» на «черный импорт» бензина или сигарет, сидит на скамье. Когда­то всесильная супруга Мира Маркович, лидер одной из ведущих партий Сербии и самый большой советник Слободана, ныне вынуждена просить свидания с мужем и обращаться за визой… Да и другие представители «клана Милошевичей» прячутся где кто как может — брат Борислав где­то в России, сын, кажется, в Китае…

Но наибольший символизм демонстрирует именно Гаага. Новые мировые реалии свидетельствует о том, что международное право постепенно будет доминирующим по отношению к национальному законодательству, что за обвинения в преступлениях все равно придется отвечать, несмотря на давность самих действий или распоряжений. События с переездом Милошевича из белградской виллы в зал гаагского суда тихонечно аукнулись в некоторых столицах, лидеры которых где­то проецировали ситуацию на себя, в частности, один из руководителей эсэнгэшной страны, часто бывавший у Милошевича и называвший его «нормальным мужиком».

Скептики скажут, что здесь избирательный подход, что в свое время не возили в Гаагу заирского лидера Мобуту Сесе Секо или гаитянца Жана­Клода Дювалье. Оптимисты им ответят: все равно надо было с кого-то начинать, что то была иная ситуация в ином, «старом», мире, что моральность внешней политики ведущих стран мира постепенно будет становиться нормой и что мир должен быть так устроен, что за преступления против человечества все равно придется отвечать даже тем, кто на каком­то этапе может казаться недосягаемым и «надбожным».

Ближний Восток: гибель мумии

О том, что модель ближневосточного мирного процесса себя изжила, начали говорить еще в те годы, когда Ицхак Рабин, Шимон Перес и Ясир Арафат получали Нобелевскую премию мира. В 2001-м она умерла.

Собственно, модель рассчитывалась на то, на что рассчитывать было весьма трудно, — на здравомыслие договаривающихся сторон. Израильские политики были искренне убеждены, что Арафату необходимо это Палестинское государство, и ради этого он обеспечит безопасность Израиля. Арафат не менее искренно считал, что готовность к мирным переговорам является отражением ожирения израильской государственной машины и теперь от израильтян можно добиться всего. Поскольку состыковать две этих позиции было весьма сложно, стороны активно практиковали мирный процесс вместо мира, рассчитывая, что в какой-то момент трезвомыслие посетит оппонента. Момент истины настал, когда предшественник Ариэля Шарона Эхуд Барак решил отдать Арафату все то, чего тот безуспешно добивался от Израиля, а Арафат не только не взял спешно испеченный торт с Иерусалимом вместо розочек, но предпочел размазать его по физиономии изумленного Барака, начав новую интифаду. Идея Арафата была проста — он и впрямь решил, что израильская государственная машина расслабилась настолько, что не сможет отреагировать. И в качестве нового партнера по региону получил не балующегося десертами Шарона.

На этом мирный процесс и можно было бы считать завершенным. Арафат убедился, что ожирение было преувеличенным, но не хотел признаваться в этом самому себе. Израильтяне убедились, что их палестинскому партнеру нужно не Палестинское государство, а совсем другое, повторив исторический опыт покойного короля Хусейна, у которого ООП чуть было не отобрала Иорданию, и многих покойных ливанцев, у которых ООП почти отобрала Ливан. Но оставалось еще и международное сообщество, требовавшее продолжения мирного процесса хотя бы ради собственного спокойствия. Сторонам приходилось время от времени припудривать набальзамированного мертвеца и вывозить его в инвалидном кресле в ближайшую гостиницу, где Перес с выражением лица человека, привыкшего к гигиеническим процедурам, жал руку Арафату… После 11 сентября стало ясно, что с новой интифадой все кончено. Пока палестинцы резвились на улицах городов автономии, перепуганный Арафат бросился в ближайший донорский пункт, по дороге делая одну ошибку за другой. Он и в самом деле был в безвыходном положении: с одной стороны, нельзя было допустить терактов, чтобы не спровоцировать израильтян на жесткие шаги, с другой — нельзя было не допускать терактов, чтобы мировое сообщество не убедилось в том, насколько прочен контроль Арафата за якобы независимыми от него радикалами.

Арафату удалось и то, и другое. За три месяца после 11 сентября мир убедился в том, что ситуацию в автономии контролирует Арафат и никто другой, а потом у Арафата сдали нервы… Он еще выступает с посланиями, показывается в телевизоре, но на самом деле его больше нет, как нет больше мумии мирного процесса, сгоревшей на одной из улиц Иерусалима или Хайфы. В следующем году сторонам придется искать новую модель согласия. До сих пор главной идеей была мечта о диктаторе, который ради власти будет сохранять стабильность на отданных ему территориях. Но это лживая мечта — для сохранения власти диктатору нужна внутренняя стабильность, но внешняя напряженность. До сих пор было два субъекта переговоров — израильский народ и Арафат. Однако это бессмысленная субъектность. Израильский народ должен иметь в качестве партнера по переговорам не авторитарного правителя, а другой народ. Только предварительно нужно помочь этому народу избавиться от террористической опасности и авторитарной власти — примерно так, как международная антитеррористическая коалиция помогла афганцам избавиться от диктатуры «Талибана».

Расшифровка генома: вопросов больше, чем ответов

По мнению ученых, 2001 год войдет в историю мировой науки под названием «Расшифровка генома человека». Об этом эпохальном событии, то бишь о расшифровке генетического кода гомо сапиенс, осуществленной учеными Международного консорциума по исследованию генома человека, мир впервые узнал в феврале с. г. из уст американского президента Дж. Буша. То, к чему так долго стремились ученые и с чем связывались надежды на победу над страшными болезнями, обретение вечной молодости и даже бессмертия, стало фактом. Однако восторг публики заметно угас, когда ученые объявили, что, как оказалось, едва ли не половина генов являются общими у человека и самых примитивных существ, например, круглых червей. «Царь природы» и червяк из одного генетического «теста»? — для среднестатистического представителя гомо сапиенс это стало, пожалуй, наиболее шокирующей новостью.

То, что вся последовательность ДНК человека всего лишь в три раза длиннее, чем у относительно простого, с нашей точки зрения, червя, ученые-генетики восприняли довольно сдержанно. Они и раньше знали, что у нас с червяком и другими простыми организмами общие прародители. Все живые существа на планете Земля представляют собой ветви одного эволюционного древа, корни которого уходят к общему предку — одноклеточному организму. Поэтому и неудивительно, что у нас с червяком похожие гены. Удивительно другое — как из одного «строительного материала» смог возникнуть такой сложный организм, как человек.

Ответ на этот вопрос ученые ищут в функциональных особенностях генов. Сколько функций у каждого гена и насколько они отличаются у человека и червя — пока неизвестно. На сегодня генетикам известны функции 5—7 процентов генов. Для чего нам нужны все остальные, наука объяснить не может. Человеческий геном в расшифрованном виде на данный исторический момент выглядит как алфавит — отдельные буквы известны, но чтобы написать «книгу жизни», нужно составить сначала слова, затем предложения и т. д. И хотя в настоящее время генетики и молекулярные биологи располагают мощными вычислительными средствами и современнейшими методами исследований, тем не менее, судя по всему, уйдет немало времени, прежде чем будут выявлены все «профессии» генов и их взаимодействие. Этим, наверное, и объясняется сдержанность, с которой многие ученые восприняли открытие генетиков.

Собственно, расшифровка генетического кода человека стала кульминационным моментом в цепи открытий в науках о жизни, произошедших в последнее десятилетие. Как считает известный украинский ученый, академик Юрий Глеба, «биология как наука о сложном в значительной степени завершила «инвентаризацию» — изучение деталей, из которых состоит живая клетка, организм, и сейчас стремительно превращается из науки, изучающей детали (т.е. науки аналитической), в науку, занимающуюся ресинтезом целого из деталей». Таким образом, наступает более зрелый этап в развитии науки о жизни. Интересно, к какому качественному прорыву приведет это в ближайшей перспективе, возможно, уже в 2002 году?

Волшебная книга

Мифы XX века были тоталитарными утопиями — коммунизм, национал-социализм, кейсианский капитализм — всеобщие страшные истории, которые человечество благополучно оставило за порогом нового времени. XXI век открывается как время сказок — и не случайно главным героем года стал Гарри Поттер — обыкновенный школьник, который учится в обыкновенной школе для волшебников.

Все в этой истории напоминает сказку — превращения безработной матери-одиночки Дж. К.Роулинг из Эдинбурга в мультимиллионершу, рекордные сборы фильма, созданного на основе историй, рассказанных ребенку перед сном. Дети (вдруг!) все начали читать книги, опровергая горестные сожаления футурологов о «смерти текста» и засилье видеоигр, приводящих чуть ли не к поголовной неграмотности. У детей и родителей появилась общая тема для разговоров — несмотря на прогнозы о дальнейшей «атомизации человека» в постиндустриальном обществе.

Маленький мальчик в письме к автору историй о Гарри Поттере пишет: «Моя мама так полюбила ваши книги, что не разрешает папе читать их мне на ночь, чтобы не пропустить ни слова!» Сложно подсчитать количество взрослых, купивших книжки о мальчике в круглых очках «для ребенка», чтобы читать их самим, но четвертая книга (а всего их будет семь) вышла в двух версиях — взрослой и детской. Единственное их отличие — обложка, чтобы читать в транспорте и на работе, не слушая окружающих.

Но самое главное, что эта самая книга, повествующая о настоящих друзьях, опасностях, подстерегающих детей в большом мире, и силе духа, помогающей их преодолевать, объединяет детей всего мира — и не только детей. Совместное путешествие из книги в книгу сделало для объединения мира в единую всем понятную гуманистическую систему больше, чем усилия всех политиков вместе взятых. На сегодня истории о Гарри Поттере переведены на 46 языков, увы, исключая украинский. И наши дети, несмотря на все усилия «украинских просветителей», запоем читают на русском — конечно, а что им на украинском читать об Ивасике Телесике?

А все потому, что книгоиздательством заниматься невыгодно, законодательной базы нет, зато мы создадим комиссию и прочее тра-ля-ля. Впрочем, есть и другая проблема: мало кто понимает у нас, что интернациональное взаимопонимание между детьми куда важнее того, договорятся ли сегодня Кучма с Бушем или Путин со Шредером.

Все понятно — мы не волшебники, мы только учимся. Но этот зачет Украина не сдала. И можно сколько угодно твердить, что мы, дескать, в Европе — но в смысловое ее поле мы пока только стучимся. Через боковую дверь.

Вместе с миром сопереживали:
Алексей КОВЖУН, Леонид Поляков, Виталий Портников, Татьяна Силина, Юрий Сколотяный, Лидия Суржик, Ростислав Хотин