СМИРНОВКА

Наверное, «горячие линии» и предназначены для того, чтобы чиновный люд мог доверительно, в теплой дружеской обстановке побеседовать с журналистами. Наверное, при этом он рассчитывает, что его откровения с минимальными купюрами и максимально объективно будут донесены до конечного адресата – простого люда. И, наверное, понимает, что степень светлости его образа в глазах народа очень зависит от этих самых журналистов. Теперь вопрос: неужели уверенность министра внутренних дел Юрия Смирнова в своей правоте, заявившего во время последней «горячей линии», будто львиную долю погибших украинских журналистов сгубил «зеленый змий», настолько сильна, что он ради истины готов пожертвовать своим светлым образом?

Впрочем, на алтарь кладут, как правило, нечто ценное. И в этом смысле репутация наших доблестных правоохранительных органов – весьма сомнительная жертва. Восемьдесят процентов из тех, кто составил список на памятной доске погибшим журналистам, «умерли естественной смертью на почве злоупотребления алкоголя», утверждает главный милиционер страны. Так давайте же продолжим статистический ряд и попробуем выяснить, а сколько процентов преступлений, совершенных против представителей СМИ, раскрыто и доведено до суда? Боюсь, цифра будет далеко не столь же внушительной. Скольким процентам журналистов, обращавшихся за помощью в милицейские органы, была оказана помощь? Своевременная, когда еще можно было помочь человеку. А не его детям, ставшим сиротами.

Из тридцати одного человека, вошедших в скорбный реестр, на установленной Союзом журналистов Украины мемориальной доске значатся фамилии лишь восемнадцати наших коллег. По словам главы СЖУ Игоря Лубченко, это те, в отношении кого с наибольшей долей вероятности можно утверждать, что их гибель связана с их профессиональной деятельностью. Можно себе представить, что сказал бы министр о причинах смерти остальных. «Это кто же умер от алкоголизма? – спрашивает г-на Смирнова в своем открытом письме Игорь Лубченко. – Народный депутат Украины, автор остросюжетных телематериалов Вадим Бойко, который в 1992 году открыл горький мартиролог наших журналистских потерь? Или редактор газеты «Слава Севастополя» Владимир Иванов, убитый взрывным устройством? Или луганский корреспондент «Киевских ведомостей» Петр Шевченко, автор острых материалов о местной власти, которого нашли в столице повешенным?» Кстати, еще о статистике. Только в отношении главного редактора «Вечерней Одессы» Бориса Деревянко, расстрелянного по дороге в редакцию, было официально признано: погиб при выполнении обязанностей. Все остальные – жертвы несчастных случаев, хулиганства, ссор на бытовой почве и вот теперь еще алкоголизма. Словом, контингент тот еще! «И эти люди запрещают ковырять мне в носу», – слышится в словах министра МВД. И эти люди смеют претендовать на звание цепных псов демократии, лезть, куда их не просят, со своими журналистскими расследованиями, иметь наглость нелестно отзываться о власть предержащих, да еще претендуют на то, чтобы самим именоваться властью. Четвертой. Как будто пятая их мало жизни учила!

Страх наших властей перед журналистами присутствует у их представителей уже на генетическом уровне. И от этого никуда не деться. Зрелые, самодостаточные люди преодолевают это неприятное чувство, доказывая свою состоятельность, как профессиональную, так и моральную. Разве не было у наших властей шанса выйти из постыдного состояния именно этим путем? Кто им мешал говорить правду об исчезновении Гонгадзе? Почему не были брошены все силы на то, чтобы реабилитироваться после позорного фиаско с Гией, когда погиб Александров? Вместо этого страх преодолевается способом, свойственным для незрелых, инфантильных, ограниченных личностей, когда его источник низводится до уничижительного презрения. Ну, кто они такие, чтобы мы с ними считались, уважали, а тем более боялись? - Сплошные стяжатели, наркоманы, алкоголики и психически неуравновешенные.

Подобное отношение, в свою очередь, порождает генетические изменения и у самих журналистов: они уже не могут отделаться от чувства презрения к власти. И этот порочный круг взаимного презрения грозит накрепко замкнуться, поскольку в него неизбежно втягивается все общество. Журналисты – лишь посредники между властью и народом. Посредники, через которых власть с народом общается. И если она печется о своем светлом образе в народном сознании, то ей хотя бы время от времени стоит заботиться и о том, как она выглядит в глазах журналистов.

Восемьдесят процентов от тех восемнадцати имен, что начертаны на мемориальной доске, – это четырнадцать с половиной. Тактичнейший г-н Смирнов не стал называть фамилии «алкоголиков», мотивируя это тем, что у каждого из погибших журналистов есть семья и дети. И не важно, что эти фамилии может прочесть каждый, проходящий по Крещатику, на одном из домов которого висит памятный знак. В том числе и дети журналистов. Мы же вместе с Игорем Лубченко считаем, что каждый погибший журналист поплатился жизнью за свою профессиональную деятельность, если в судебном порядке не доказано противоположное. А фамилию министра внутренних дел Украины предлагаем писать отныне с двумя буквами «ф» на конце. До самого конца его министерской карьеры.