Преступление и откупление

Разговоры затянулись, приватизация остановилась, собственники ужаснулись, инвесторы обеспокоились… Отрицательный результат достигнут, если, конечно, именно этого и добивались. Чтобы не быть голословными, мы отводим в сегодняшнем выпуске «ЗН» целую страницу мнениям представителей международного сообщества о том, что в Украине принято называть реприватизацией. Реакция неоднозначная. Большинство наших партнеров не понимают термина «реприватизация» и всерьез опасаются, как бы она на практике не вылилась в широкомасштабную национализацию. Но все-таки пятый месяц кряду продолжают надеяться, что решение украинских властей будет оперативным, а реприватизационный список — коротким и исчерпывающим.

Неоднозначна реакция и внутри страны. Многих либерально настроенных граждан власть не просто испугала, продемонстрировав свою не вполне рыночную сущность, а испугала сильно — своей решимостью небесспорную идею реприватизации воплотить в жизнь. Не пора ли «отвертеть» назад, не потеряв при этом лица, но и не разочаровывая общество, на три четверти живущее надеждой на социальную справедливость и призывающее кару на головы зарвавшихся олигархов?

Похоже, час пробил…

За последнюю неделю в Киеве состоялся целый ряд совещаний. Правительственные чиновники и широкая экспертная общественность обсуждали возможную методологию проведения реприватизации. По имеющимся у «ЗН» данным, единое мнение так и не сформировалось и окончательное решение правительством не принято. Премьер посчитала, что арбитром в этой непростой ситуации должен стать Президент.

С одной стороны, несколько странно все спихивать на него, потому что Виктор Андреевич, не занимаясь глубинными экономико-правовыми аспектами функционирования собственности, может принять, скорее всего, лишь политическое решение. А стране необходимо решение, четко выверенное со всех точек зрения: финансовой, экономической, правовой.

С другой — перенос вопроса на уровень арбитра нации вполне оправдан. Ибо речь идет не только об экономике. Речь идет о наказании наглости, коррупции и того цинизма, с которыми на глазах у всей страны и всего мира проводились в кучмовской Украине приватизационные продажи. Здесь важно не впасть в тупое сведение счетов, не превратить все в отъем собственности у «нечестных» (тех, кто дал взятку при покупке, воспользовался телефонным правом или связями) и передачу «честным». Важно заставить заплатить за объекты нормальную сумму в бюджет.

Как это лучше сделать?

На сегодняшний день существуют, по меньшей мере, четыре концепции. И главная среди них — правительственная, внутри которой также существуют отдельные вариации.

Признание прежних сделок ничтожными и принудительная дооценка объекта
на экспертных аукционах (концепция правительства)

Для начала в проекте о дооценке объектов планируется прописать, на каком юридическом основании дается задний ход в приватизации.

Выработать приемлемую формулу оказалось очень сложно. Дискуссия юридически-морального толка не прекращается и на момент выхода этого номера газеты. Как нам сообщил по телефону из Тбилиси министр экономики Сергей Терехин, рассматриваются два подхода. Первый — признание сделки ничтожной на том основании, что при ее заключении не были выполнены предусмотренные законом требования. Согласно с. 203 Гражданского кодекса Украины, содержание сделки не может противоречить «этому Кодексу, другим актам гражданского законодательства, а также нравственным основам общества». Приобретение государственной собственности без надлежащей компенсации нравственным основам противоречит. Отсюда делается вывод, что подобные сделки незаконны.

Второй подход опирается на концепцию ст. 41 Конституции, согласно которой принудительное изъятие имущества возможно как исключение по мотивам общественной необходимости. (Один из известных юристов ссылку на ст. 41 прокомментировал так: «Жуть! Речь ведь идет не о наводнении, когда надо хватать первую попавшуюся лодку и спасать людей».)

Впрочем, оставим правоведам спор о формулах и пойдем дальше. Как определить истинную цену того или иного объекта приватизации, а следовательно, и сумму дооценки? В правительстве пришли к выводу, что наилучший путь — проведение экспертного аукциона. Принцип прост. Все желающие подают заявки и вносят залог (чтобы отсечь несерьезных покупателей, немаленький — 20% цены предыдущей продажи). На аукционе определяется лучшая цена. Конечно, не факт, что ее предложит нынешний собственник, а не кто-то другой. Однако собственник имеет право «первой ночи». Т.е. право в течение 30 дней внести доплату до определенной на аукционе суммы. Разработчики полагают, что на этом в споре о собственности ставится жирная точка.

Eсли не платит нынешний собственник, то по прошествии 30 дней платит тот, кто предложил лучшую цену. В таком случае объект переходит к новому владельцу.

Как будут «вычислять» объекты, подлежащие аукционной дооценке? Сергей Терехин говорит, что критериев четыре. Первый — нарушение (или ограничение) принципов конкурентности (продажа без конкурса или на конкурсе, в котором принимали участие две связанные компании, или на конкурсе, от которого по сомнительным причинам отсекались «лишние» участники). Второй — объект был продан по цене ниже стоимости чистых валовых активов. Третий — покупатель (один из покупателей) находился в процессе банкротства, что, однако же, не помешало ему внести деньги за приватизируемый объект. Четвертый — покупка произошла по неприватизационной схеме (например, в обход моратория на отчуждение корпоративных прав для госпредприятий, находящихся в процессе банкротства).

Чтобы не опускаться до «гастрономов» и «кинотеатров», правительство готово определить и некий финансовый критерий. Как сообщил г-н Терехин, его ведомство считает, что аукционным доплатам не должны подлежать предприятия с менее чем миллиардным (в гривнях) общим объемом реализации товаров, работ и услуг за последние 12 месяцев. В секретариате Кабмина говорят о более низком «пороге отсечения» — 500 млн. грн. Если победит точка зрения экономического министерства, то, по словам Сергея Анатольевича, дооценке подвергнутся «менее четырех десятков компаний».

Министр не исключил, что сам список предприятий, по которым будет проводиться доплата, будет внесен в тело закона.

Минусы правительственной концепции очевидны. Это, во-первых, невозможность — со ссылкой то ли на Гражданский кодекс, то ли на статью Конституции — отменить приватизационные договора. Наверное, сославшись на ст. 203 Кодекса, разработчики забыли заглянуть в ст. 204. А там напрямую сказано, что сделка является правомерной, если ее недействительность прямо не установлена законом или она не признана недействительной судом. Со ст. 41 Конституции (по иронии судьбы, гарантирующей владение, пользование и распоряжение собственностью) тоже не все просто. В пассаже о принудительном отчуждении объектов права частной собственности по мотивам общественной необходимости через запятую следует продолжение: «На основании и в порядке, установленным законом и при условии предварительного и полного возмещения их стоимости». И дальше: «Принудительное отчуждение таких объектов с последующим полным возмещением их стоимости допускается только в условиях военного или чрезвычайного положения».

Во-вторых, фактическое принуждение нынешнего собственника к участию в аукционе. В-третьих, недостаточно четкие и вряд ли исчерпывающие критерии отбора предприятий. В-четвертых, чрезмерный упор на «наказание» самого крупного бизнеса, в то время как владельцы средних и тем более мелких объектов, также пользовавшиеся личными связями и прочими аргументами, получают отпущение грехов абсолютно бесплатно. В-пятых, непонятно, что будет с объектами, уже перепроданными (и не единожды) добросовестным покупателям.

В-шестых, после оранжевой революции никто не может быть уверен, что после окончания процесса реприватизации частная собственность в Украине навсегда станет священной. И что после следующих выборов уже однажды доплатившим олигархам не выставят новый счет… Впрочем, последний риск всегда с ними. И со всеми нами.

Во главу угла — судебные решения (концепция
Петра Порошенко)

Позиция секретаря СНБОУ весьма контрастирует со взглядами правительства. Петр Алексеевич считает, что «в нынешнем экономическом состоянии государство вообще не может и не должно заниматься проблемой реприватизации. Этот вопрос вообще не должен стоять перед властью. Теоретически поставлен он может быть только в двух случаях. Во-первых, когда утрачен контроль над стратегическими отраслями, и государство хочет вернуть его путем выкупа предприятий у инвесторов. Однако этот тезис сомнителен, поскольку государство никогда не было эффективным собственником. Мы не можем пойти этим путем, и я не вижу среди представителей власти приверженцев этой идеологии.

Во-вторых, речь о реприватизации теоретически может вестись тогда, когда стоит цель получить больше денег в бюджет. Т.е. забрать и перепродать. Конечно, это может привести к сиюминутным тактическим плюсам для бюджета. Но стратегически, в среднем и долгосрочном измерении, подобная бюджетная логика принесет серьезные проблемы. Подобный подход приведет к потере инвестиционной привлекательности украинской экономики, породит страх, ведущий к сокращению притока инвестиций.

Следовательно, у нас есть только один вариант решения вопроса. В стране существует короткий перечень объектов, где при приватизации были допущены нарушения закона (один, два, три десятка объектов, я не знаю, сколько их, — в сферу моей компетенции не входит контроль за оценкой соблюдения законности при приватизации). Кто может определить, было при приватизации нарушение закона или нет? Этого не может сделать ни СНБОУ, ни Кабмин, ни Верховная Рада, ни даже Фонд госимущества и Генпрокуратура. Согласно Конституции, определить, было или не было нарушение закона, может только один орган — суд».

Для того чтобы механизм решения вопроса был понятен для инвестора, власть, по мнению г-на Порошенко, должна сделать две вещи: ограничить во времени процесс предъявления претензий к собственникам, законность приватизации которыми отдельных объектов ставится под сомнение, а также ограничить перечень самих объектов. «Если даже взять за основу пресловутый список объектов, который является не чем иным, как мнением Фонда госимущества либо правительства, либо мнением других органов власти, которые его составляли, то в течение месяца должна быть проведена его экспертиза работниками КРУ, прокуратуры, Фонда госимущества и ряда юридических управлений. По истечении месяца проверок делается вывод, что из 50—60 предприятий по отношению к 20, например, подозрение государства относительно нарушений в процессе приватизации было слабо обоснованным, и мы их из списка исключаем. По отношению же к другим претензии Фонда госимущества или других органов, предъявляющих претензии, справедливы. И тогда государство обязывает эти органы немедленно обратиться в суд и в рамках судебной процедуры решать вопрос.

Это будет означать, что ко всем другим предприятиям у государства нет вопросов по поводу законности приватизации. Точка».

Секретарь СНБОУ убежден, что принимать решение, каким образом будет восстанавливаться справедливость в процессе приватизации, следует безотлагательно: «Промедление смерти подобно».

А вот относительно критериев составления списка он не столь категоричен, считая, что единого критерия быть не может. То соглашается с тем, что пересматривать следует продажи только крупных предприятий, то против того, чтобы ставить во главу угла такой показатель, как объем оборота: «В этом случае власть будет напоминать просто бандитов с большой дороги. Ключевыми для государства являются следующие критерии: несоблюдение процедуры конкурсности; искусственное ограничение конкурентности во время проведения конкурса; заниженная оценка предприятия; невыполненные инвестиционные обязательства; несоблюдение принципов антимонопольного законодательства». Глубина ревизии приватизации крупных предприятий — два-три, максимум четыре года.

Минусы предложенного П.Порошенко варианта очевидны. Во-первых, все знают, что собой представляют наши суды, и государство, даже если допустить использование админресурса при отстаивании бюджетных интересов, не всегда сможет перебить коммерческий плюрализм судейского сословия. Стране необходима глубинная судебная реформа, утверждает П.Порошенко. Но можно ли откладывать процесс реприватизации до ее окончания? Во-вторых, состояние нашего законодательства таково, что даже при очевидных с точки зрения нормального человека, да и формальной логики нарушениях в приватизации доказать их факт подчас практически невозможно. А как быть с теми, кто является уже пятым по счету собственником предприятия? К кому претензии? Готово ли государство, не сумев в трех судебных инстанциях отстоять свою позицию, снять вопрос о незаконности продажи того или иного предприятия с повестки дня? Порошенко считает, что да. Но согласится ли с этим общество? Не соблазнится ли кто-либо из жителей украинского Олимпа, способных влиять на решение судов, теми размерами «гонораров», которые могут выплатить опальные собственники или их конкуренты?

В-третьих, судебная схема не обещает нам скорых решений. Даже если список будет утвержден в течение считанных месяцев, восстановление справедливости может затянуться на долгие годы…

Мировое соглашение и неприятие любых форм принудительности (концепция
Александра Пасхавера)

Интервью с известным экономистом «ЗН» мы публикуем в сегодняшнем номере. Так что наши читатели могут узнать и о принципах заключения мирового соглашения между государством и собственниками, и о таком неоднозначном, но быстром пути решения, как равный процент доплат за стратегические предприятия.

Минусы подхода проистекают из его же плюсов. Во-первых, не получается должного «воспитательного» и назидательного эффекта, к которому власть, по-видимому, все же стремится. Во-вторых, добровольные процедуры рассчитаны на тех, кто «осознал». А как быть с «несознательными»? В-третьих, услуги авторитетных международных оценочных фирм не просто дороги, а очень дороги: может статься, что они «съедят» весь выигрыш бюджета от доплат...

Механизм имущественной гарантии для владельцев приватизированных предприятий
(концепция Александра Морозова)

Насколько нам известно, этот вариант на правительственных реприватизационных «чтениях» не рассматривался. Однако народный депутат и с недавних пор — председатель правления Ощадбанка Украины А.Морозов уже подал в Верховную Раду законопроект «О гарантиях собственникам приватизированного имущества».

Законопроект предусматривает создание перечня приватизированного имущества для первоочередного получения собственниками гарантий от государства. Перечень составляет и утверждает «временная комиссия из 30 человек». Если предприятие попало в список, владелец вправе выбирать — либо претендовать на гарантию, либо вообще отказаться от объекта. Для получения гарантии требуется внести гарантийный платеж, сумма которого зависит от времени приватизации (начиная с 1992-го) и привязана к совокупному индексу инфляции за период, отделяющий нас от момента продажи.

«Получение статуса претендента на гарантию происходит в течение не более чем двух лет», — отмечает в пояснительной записке автор законопроекта.

Претендовать на гарантию могут и владельцы объектов, законность приватизации которых нынче оспаривается в суде. После получения статуса претендента суд должен приостановить рассмотрение дела, а после уплаты гарантийного платежа и получения гарантии — и вовсе его прекратить.

Законопроект также довольно подробно описывает процедуру добровольного возврата имущества в государственную собственность. Бывший владелец может требовать проведения повторного приватизационного конкурса по объекту в трехмесячный срок. Ибо «в течение двух месяцев» после такого конкурса ему должны выплатить за объект положенное по закону возмещение. Порядок, в котором определяется сумма возмещения, в документе тоже прописан.

Минусы этого законопроекта весьма многочисленны. Во-первых, нет никаких критериев для формирования списка объектов, чьи собственники могут претендовать на государственную гарантию (читай — должны внести в казну гарантийный платеж). А без этого деятельность «временной комиссии из 30 человек» сведется, по сути, к сбору взяток от владельцев украинских предприятий.

Во-вторых, серьезные эксперты в области приватизации категорически, ни под каким видом не советуют даже и думать о пересмотре результатов сертификатной приватизации. Так как это может потянуть за собой настоящую лавину проблем. В-третьих, в проекте явно «хромает» классификация приватизированных объектов по периодам. Водораздел мог бы проходить по 1 июля 1999 года, когда в стране закончилась сертификатная приватизация и стартовала приватизация денежная, но никак не по 1 августа 1996-го и 1 июля 2001-го. Эти даты надуманы, а последняя имеет к тому же отчетливый политический привкус: начало «периода искусственного ограничения конкуренции» уж очень явно связывается с уходом правительства Ющенко и приходом правительства Кинаха.

В-четвертых, не выдерживает никакой критики идея привязать размер гарантийного платежа только к совокупному индексу инфляции. В-пятых, реприватизация в нынешнем варианте затянется минимум на два с половиной года, а за это время инвестиционный имидж страны упадет и вовсе ниже плинтуса.

* * *

Как видим, идеального и устраивающего все стороны решения нет. Ничего не скажешь, подбросили правительственные чиновники Президенту задачку!