Отражение

Одноактная пьеса с одним действующим лицом

Зала в королевском дворце. Перед огромным мутным зеркалом в золоченой раме - трон, на котором восседает Король с хрустальным штофом в одной руке и серебряным кубком – в другой. В зеркале появляется отражение Короля и приветливо машет ему рукой.

Король (радушно):

Я отпустил сегодня раньше слуг,
Шутов тоскливых и опричников веселых,
Чтобы с тобой, единственный мой друг,
Штоф осушить за празднество престола
И светлый королевский юбилей.

(Кивает на водку)

Употребишь?

Отражение (понимающе):

Само собой, налей!

Король наполняет кубок, чокается с отражением и жадно опорожняет сосуд.

Король (поморщившись):

Как чаша королевская горька…

Отражение (озабоченно):

Да у тебя, мой друг, дрожит рука,
Я вижу начал, братец, ты сдавать,
Такой рукой нельзя повелевать.
Меня послушай, покорись судьбе:
Пора создать достойного себе,
Пускай с годами стынущая кровь
В преемнике твоем пылает вновь.
Найди надежного для стада пастуха,
И будет старость сыта и тиха.

Король (с усмешкой):

Немного стоит дружеский совет.
Льву не пристало сказываться старым:
Лишь только я покину кабинет,
Как старость тихую пойду встречать на нары.
Мне разум шепчет, что пора уж на покой,
С ним сердце спорит, что как грех я вечен.
Что делать мне с коллизией такой?
Тверда рука моя, еще могуча печень,
По-прежнему бурлит тестостерон,
Кровь наполняя жизни вечной соком,
Я планов полон, и вот так оставить трон?!
Мне не простят Макиавелли с Локком,
А заодно и Монтескье.

Отражение (робко):

Такой уход – разумный шаг…

Король (запальчиво):

Преступная халатность!
А как же выборы всей власти в один год?
Сражаться будет кто за двухпалатность,
Кредиты из союзников тянуть,
Ломать парламент, строить олигархов,
Всех принуждать холопски спину гнуть
И гнуться самому перед монархом
Иной державы, коль его мошна
Пошире да и армия поболе?
В моей руке нуждается страна,
Безвольный смерд приучен жить в неволе.
Подвесить одного, другого снять,
Законы матом обложить и вето –
Кто в нашем королевстве, вашу мать,
Такой же виртуоз в искусстве этом?!
Кому еще талант подобный дан?
Пить водку с принцами и песни петь с народом,
Казнить святых и миловать путан,
Красавиц лапать и затаптывать уродов,
Пытавшихся устои подорвать.
Кто это сможет лучше? Нет достойных!
Расстаться с тем, что смог завоевать
В кровавых схватках и дворцовых долгих войнах?

Отражение (настойчиво):

Найди преемника и будет все о’кей!

Король (с неподдельной горечью):

А вспомни, как злорадствовала свора
Той памятной зимой? И всяк лакей
Ночами слушал в плейере майора.
Прошло – и подхалимов полон двор,
Скрестились взгляды алчные на троне.
И даже самый заурядный вор
Мечтает стать преемником в законе!
Я ненавистен всем, но каждый ждет,
Что на него монарший взор падет
И станет он хозяином казны,
Короны, скипетра, державы и страны.
И я надеждой всех их наделяю,
Однако ж никого не выделяю.
Объятья их страшней любых оков,
Но стоит мне стравить моих волков,
Как зубы крошатся у хищников матерых.
Так сила стаи стала страхом своры.
Их слабость силу старцу придает –
Раздоры трону нашему оплот.
Покуда жив я – править мне страной,
Не постою при этом за ценой.
Гаранту ни к лицу искать гарантий,
Ливрей не надевают после мантий.

Отражение (укоризненно):

Тебе решать. Одно могу сказать я:
Носить недолго царственное платье
Тебе осталось. И цепляясь за венец,
Ты приближаешь собственный конец.
Так мне подсказывает, милый, мое чутье.

Король (приложившись к бутылке):

Не станет слаще горькое питье.
Пытался всяк, однако разве смог
Монарха подвести под некролог
Хотя б один? Да я сильней их всех,
Не верующих в собственный успех,
Благословенья ждущих от судьбы.
Они опасны? Жалкие рабы!
Уж сколько раз пророчили мне крах,
Но мне защитой был всеобщий страх,
И он отгородил меня стеной
От стада, что зовет себя страной.
Страх – древо власти. Остальное все труха.

Отражение:

Ты – власти грех.

Король:

Я – просто власть греха.
Для власти прочей в государстве места нет,
И потому я правлю столько лет.
Я – страха воплощение в стране,
И потому приносят в жертву мне
Любовниц, жен, врагов убитых уши,
Друзей, карьеры, честь, тела и души,
Дома и яхты, деньги… И в рабах
Ничто не переборет вечный страх.
И мне дано, что не дано другим:
Мочить, при этом выходя сухим
Из мутной, застоявшейся воды
И в жирной грязи заметать следы.

Отражение:

Ты сделал власть такою…

Король (запальчиво):

Нет, позволь!
Каков народ, таков его король.
Кого винить в рождении урода,
Когда всем миром принимали роды?
Когда народ – начало всех начал –
Монарха выносил, а перед тем зачал?
Мои враги, как и мои друзья, –
Одна большая склочная семья.
Лишь стоит потоптать друзей ногами,
Упав и оказавшись под ногами,
Друзья тотчас становятся врагами.
И стоит лишь врага опять позвать,
Тебе готов он ноги целовать.
Но только вновь лишишь его постов,
Как он для оппозиции готов.
И всяк хотя бы раз кого-то сдал,
Чтоб королевских удостоиться похвал,
За каждым водятся подобные заслуги.
У нас в стране не выведутся слуги,
И ты меня попробуй убедить,
Что им дано монарха победить.
Баранов не боятся пастухи…

Отражение (печально):

Тебе пора замаливать грехи.
Стране досталась страшная судьба –
Вождем рабов поставила раба…

Король швыряет в свое Отражение пустую бутылку. Отражение исчезает. Вместо него возникают смутные очертания множества лиц. Сосчитать их трудно, но хочется верить, что их менее 48 миллионов.