КИТАЙ ЗАВОЕВЫВАЕТ ЦЕНТРАЛЬНУЮ АЗИЮ

В середине сентября в Китай совершил семидневный официальный визит министр обороны Туркменистана Батыр Сарджаев. Визит этот стал первым в семилетней истории взаимоотношений двух стран, а глава военного ведомства КНР Чи Хаотянь назвал его важнейшим событием китайско-туркменских отношений в военной сфере.

Оба военных лидера обсудили возможности сотрудничества в области обучения военнослужащих, ремонта туркменской военной техники на китайских предприятиях, а также поставок в Туркменистан некоторых образцов вооружения, произведенного в КНР. Сарджаев посетил расположения китайских воинских частей, побывал в военной академии. В завершение визита стороны подтвердили взаимную заинтересованность в дальнейшем развитии взаимовыгодного сотрудничества в военной сфере.

Стремление Китая наладить серьезное военное сотрудничество с Туркменистаном может стать пробным камнем в попытке Пекина посягнуть на монополию России оказывать единоличное влияние на постсоветские государства Центральной Азии. И Москве придется считаться с новой ролью своего восточного партнера, несмотря на то, что роль эта пока что не очень ясна. Стремление получить выгоду от экономического и военного партнерства с Ашхабадом может стать причиной появления в отношениях между КНР и РФ того деструктивного эгоизма, который может определить начало краха идеи многополярного мира, приверженцами которого выступают обе стороны.

Сегодня Туркменистан является самым нейтральным государством в Центральной Азии. В отличие от своих ближайших соседей, он не имеет стратегических обязательств ни перед Россией, ни перед США. Объясняя причину выбора такой позиции его страной, президент С.Ниязов, полагает, что она на сегодня является единственно верной, учитывая пренебрежительное отношение к его стране со стороны Москвы и нежелание развивать с ней отношения Соединенными Штатами (Вашингтон объясняет это обвинениями Ашхабада в нарушениях прав человека). Во время недавней встречи с российским министром иностранных дел Игорем Ивановым Ниязов образно отметил, что «двери его страны постоянно открыты, а Россия до этих пор этим не воспользовалась».

Действительно, Россия неуклонно снижает свое военное присутствие в Туркменистане. Совсем недавно она согласилась закончить до 19 ноября текущего года вывод отсюда своих пограничных войск. Надо думать, что в этот день окончится действие подписанного сторонами в декабре 1993 года соглашения об охране пограничниками РФ туркменской границы. За это время количество российских военных снизилось с 1900 человек до 200, а в мае этого года министр иностранных дел Туркменистана обратился к Москве с призывом вывести из страны и их.

Несмотря на то, что Россия постепенно выводит свои вооруженные силы из государств Центральной Азии, интенсификация военно-дипломатических мероприятий в регионе свидетельствует о том, что Москва не собирается упускать здесь ни одного своего «военного иждивенца». Российская помощь центральноазиатским государствам продолжает поступать. Правда, сейчас она главным образом состоит в обучении местного военного персонала, проведении консультаций в области безопасности и поставках вооружений. Процесс этот выглядит достаточно активным, причем его особенно подхлестнул кризис с захватом заложников в Киргизстане. При возникновении первой же реальной угрозы для безопасности страны киргизское руководство расписалось в полной неспособности собственными силами справиться с ней и немедленно обратилось к своим бывшим хозяевам в Москве с призывом оказать полномасштабную помощь. И хотя россияне отказались ввести в Киргизстан свои войска, военная и техническая помощь Бишкеку была обещана.

Любопытно, что в конце августа штаб ВВС РФ распространил заявление о том, что Россия будет поставлять странам СНГ системы ПВО и истребители на основе «долгосрочного лизинга». Было заявлено, что переговоры на эту тему активно ведутся сейчас с военным руководством Грузии, Киргизстана, Таджикистана и ... Туркменистана. Выходит, что Москва продолжает искать стратегического партнерства с Туркменистаном, очевидно, стараясь найти адекватный ответ на последние маневры Китая.

Россия исторически поддерживала свое влияние на страны Центральной Азии, устанавливая значительное военное присутствие в каждой из них. Однако такая схема постепенно переставала работать. Москве все сложнее было содержать большое количество своих войск за границами страны, особенно в свете необходимости наращивания военной группировки на Северном Кавказе. Сегодня в регионе больше господствует российская дипломатия, давая возможность стающим на ноги военным организациям центральноазиатских государств самим обеспечивать свою защиту с минимальным присутствием российских военных. Вывод подразделений российских силовых структур из Центральной Азии и предоставление вместо этого «технической поддержки» может вдохнуть жизнь в захиревший Договор о коллективной безопасности СНГ (известный более как Ташкентский пакт) и представить Россию более как партнера по военному сотрудничеству, нежели как регионального гегемона.

И все же недавнее движение Туркменистана в сторону Китая может стать первым признаком решения президента Ниязова отказаться в будущем от задекларированного нейтралитета, причем в пользу Пекина. Сперва китайское руководство главный упор в своей туркменской политике делало на заполнении оставленного Россией и США вакуума в этой стране в экономической области. Судя по всему теперь Китай намерен сделать то же в сфере военной.

Следует отметить, что традиционное российское и нарастающее китайское влияние в этой сфере входит в противоречие с попытками закрепиться здесь Соединенных Штатов, которые используют для этого программу НАТО «Партнерство во имя мира». Обмены военнослужащими и проведение совместных учений с американцами стали обычным явлением для представителей Киргизстана, Узбекистана и Казахстана, не вызывая при этом дипломатического противодействия со стороны Москвы. Поэтому на первый взгляд попытка Китая наладить сотрудничество в военной сфере с Туркменистаном может стать проверкой крепости американских, а не российских позиций в Центральной Азии, оно вроде бы никоим образом не может затронуть интересы военных РФ в регионе.

Однако возрастающий интерес Китая к развитию военного сотрудничества с Туркменистаном все же неизбежно отразится и на китайско-российских отношениях. Его можно рассматривать как лакмусовую бумажку, проверку на прочность задекларированного стратегического партнерства между КНР и РФ. Если каждая из сторон откровенно будет продолжать пытаться вовлечь Ашхабад в собственную орбиту, игнорируя при этом интересы своего партнера, то договориться относительно раздела между собой сфер влияния в Центральной Азии в целом Москве и Пекину будет чрезвычайно сложно. Поэтому отношения сторон с Туркменистаном на сегодня являются главным вызовом проведению ними скоординированной политики «многополярного мира», которую они рассматривали как главную альтернативу гегемонистским устремлениям Соединенных Штатов в мире.

Очевидно, что военное сотрудничество Ашхабада со своими партнерами пока что носит политический характер, является довольно гибким и не имеет явно выраженного вектора. Двусторонний характер таких отношений Туркменистана как с Россией, так и с Китаем пока что не носит явной угрозы для общего присутствия двух стран в Центральной Азии. С другой стороны, туркменский рынок природных ископаемых, а именно газа и нефти, уже приобрел довольно четкий вектор.

Китай проводит агрессивную политику в отношении разработок месторождений природных ископаемых Туркменистана, Россия же не в силах этому воспрепятствовать, что вызывает понятное раздражение Москвы и таит в себе угрозу для партнерских отношений между сторонами. «Китайская нефтяная инженерно-строительная корпорация» уже оказала помощь в восстановлении более 100 скважин в стране, внеся весомый вклад в устойчивый рост экспорта туркменской нефтяной продукции. За последние два года инвестиции этой компании в Туркменистане достигли 14 миллионов долларов США. А в рамках официального визита в начале этого лета в Ашхабад заместителя председателя Госсовета КНР Цянь Циченя было достигнуто соглашение о предоставлении Китаем туркменской стороне как льготного кредита на сумму 100 млн. юаней (12 млн. долларов США) для использования его нефтедобывающими предприятиями Туркменистана, так и безвозмездной помощи в 5 миллионов юаней, которая будет направлена на реализацию совместных туркмено-китайских проектов сотрудничества.

К тому же Ашхабад включен в китайский десятилетний перспективный план импорта газа. По заявлению председателя Госсовета КНР Цянь Циченя, в XXI веке Китай постарается обозначить более конкретно свой интерес к туркменскому газу. Реализация исследуемого сегодня проекта газопровода Туркменистан-Китай-Япония - направление далекой и широкой перспективы двустороннего сотрудничества.

В Пекине знают что делают - ведь если нынешние оценки окажутся верными, то вскоре Туркменистан станет третьим крупнейшим (после России и Ирана) экспортером газа в мире. Своими действиями Китай недвусмысленно намекает, что готов освободить эту центральноазиатскую страну от жесткой монополии российского Газпрома, постоянно ставящего туркменам палки в колеса на пути транспортировки их нефти и газа в западном направлении.

Итак, Туркменистан становится предметом активного приложения усилий как российской, так и китайской дипломатии. В случае достижения консенсуса между Москвой и Пекином по вопросу совместного сотрудничества с Ашхабадом в военной и нефтегазовой отраслях стороны получат отличный шанс продемонстрировать идею многополярного мира в действии. В обратном случае она может быть похоронена навсегда.