КАПИТУЛЯЦИЯ БЕЗ БОЯ ИЛИ БОЙ БЕЗ КАПИТУЛЯЦИИ?

Фальсификация, админресурс, подтасовки. Эти определения незаконных действий субъектов избирательного процесса давно вошли в политический лексикон. Мало у кого есть сомнения по поводу того, что эти методы во многом на будущих парламентских выборах определят результат народного волеизъявления.

А выборы 2002 года на самом деле весьма принципиальны. Их итог может гораздо серьезнее сказаться на выборе демократического и экономического векторов развития страны, нежели результаты президентских выборов 1999-го. Ведь в 1999-м мы выбирали между наборами личностных характеристик, а не по сути твердыми носителями идеологий: принципиальной разницы между продуктами советской эпохи Кучмой, Морозом и Марчуком практически не существовало. Нынешняя же ситуация ставит народ перед принципиальным выбором: отдается страна под контроль кланов или нет? А если да, то под контроль нескольких или одного? Возьмут ли в парламенте четкое большинство те, для кого слова «демократия» и «права человека» — пустой звук или все же состав ВР будет разведен прагматиками, принимающими европейские правила игры? В конце концов именно на этих выборах население страны решит — останется ли за народом право хоть в какой-то степени влиять на ситуацию в Украине или понятийно-договорные отношения окончательно вытеснят волю народа из перечня факторов, влияющих на принципиальные вопросы развития общества и государства. Иными словами: если раньше мы имели право выбирать идеологию, то теперь от результата выборов зависит, останутся ли у нас права вообще. В то же время от состава будущей Верховной Рады во многом будет зависеть, появится ли наконец в Украине результативное взаимодействие всех ветвей власти. Причем взаимодействие не на уровне — депутат-олигарх нашептал Президенту, Президент дал «цу» премьеру, премьер выдал желаемое депутату-олигарху; а на ином уровне, дающем ощутимые позитивные результаты для народонаселения.

Однако будущие выборы чрезвычайно принципиальны не только для народа. Они безусловно станут этапным моментом как для политико-экономической элиты, верхушкой которой являются олигархи, так и для Президента.

Может быть, для Леонида Даниловича даже в первую очередь. Вполне возможно, что каким-то образом Леонид Кучма либо его окружение, что не суть важно, при новой Верховной Раде поднимут вопрос о третьем сроке президентства. Исключать этого нельзя. Но мне, честно говоря, в это верится с трудом. Да, Президент любит власть. Более того — семь лет его руководства дали основание догадываться о том, что любит он ее в абсолютно чистом виде. Он никогда не знал, как ее применить во благо государства. Это правда. Но в том, что Леонид Данилович умел натягивать ее на себя с любого самого отдаленного уголка страны, известно всем и каждому.

Но от абсолютной власти со временем абсолютно устают. Президент уже сейчас думает о том, как он уйдет. Именно поэтому он внимательнейшим образом изучает партийные и мажоритарные списки, именно поэтому ему не безразлично, каким будет состав будущей Верховной Рады, во время работы которой в 2004 году он простится с должностью (ведь не зря, наверное, Президент позаботился о том, чтобы верные ему госсекретари гарантировано находились на своих должностях год после окончания его срока).

Возможно, Леониду Кучме не все равно, какие законы будет принимать следующий парламент, потому что начинает серьезно задумываться о том, как его будут встречать на улицах после отставки. С каким багажом позитива он выйдет к людям? Кроме того, Президенту важна его безопасность, но не только она. Леонид Данилович не хочет быть экс-президентом, сидящем на политическом подхвате и на зарплате у конкретной партии. Он хочет остаться и после отставки если не решающим, то серьезным центром влияния, только уже без критики и ответственности.

Основания для таких желаний у Президента конечно же есть. Во-первых, российский пример. Будь у Ельцина здоровья побольше, Путину еще бы долго не удалось откусить сколь-нибудь значительный кусок реальной власти. Но даже в этих условиях «семья» продолжает удерживать ощутимые позиции в российском пуле влиятельности. Во-вторых, украинский Президент из здания администрации перенесет в здание, например, фонда Кучмы великое множество папок, содержащих весьма любопытные досье и материалы со сведениями, способными скомпрометировать любого игрока на украинском политическом поле. В-третьих, фонд, который, возможно, намерен создать Президент, будет не самым, — нет, не самым бедным в этой стране. И наконец, в-четвертых, Президент сделает все, для того чтобы его место занял тот человек, при котором он сможет себя чувствовать спокойно и сохранить серьезное влияние на процесс.

В значительной степени на выбор Президента повлияют результаты нынешних выборов и поведение потенциальных ставленников или контролируемых ими сил в парламенте. Поскольку свой выбор Президент скорее всего еще не сделал, то принципиальных задач у главы государства на время предвыборной кампании будет немного. Первое. Ему необходимо в будущем составе большинство, контролируемое и лояльное, с которым можно было бы эффективно работать. Именно с этой целью и был создан блок пока четырех центристских партий, который, собственно говоря, в основном и получит в полном объеме президентский ресурс.

Второе. Президенту также важно, чтобы будущий состав в своем подавляющем большинстве (а лучше всего конституционном) не был в оппозиции к нему. И третий момент. Для Президента принципиально, чтобы в парламент не попал список Тимошенко. Желательно, конечно, и Мороза оставить за четырехпроцентным барьером, но это не фетиш. Поскольку у Мороза нет масштабного политического будущего, а Тимошенко о таких амбициях заявляет открыто. В случае ее возвращения в официальную большую политику, планы нынешнего Президента в будущем тихо руководить страной посредством преемника могут быть подвержены коррекции.

Именно три последние момента определяют причины пристрастного отношения Президента к парламентским выборам 2002 года и дают основания полагать: Президент кровно заинтересован в результатах парламентских выборов и поэтому будет использовать приемы, несовместимые с практикой демократических кампаний. Его власти для этого вполне достаточно.

Не намерены в принципиальной борьбе играть в демократические бирюльки и основные игроки, претендующие на серьезное представительство в будущем парламенте. Все участники выборов определяют предстоящую процедуру как беспрецедентно жесткую, дорогостоящую и принципиальную. Будут ли они использовать возможности игры на своей стороне админресурса и фальсификаций? Без сомнения, да. Причем это касается как партий власти, так и оппозиции, другое дело, что у последней возможностей будет несравнимо меньше. Но те, что представятся, вряд ли окажутся упущенными. Партии власти в свою очередь постараются на этот раз стать таковыми не по принадлежности, а по сути. Стране в недалеком будущем предстоит смена власти, не исключено — смена Конституции. Чем больше представителей определенной силы будет в парламенте, тем больше у этой силы шансов повлиять и получить дивиденды от предстоящих изменений. Депутатство, ранее являвшееся для крупных бизнесменов лишь гарантией неприкосновенности, превратилось в наше время в гарантию сохранения и развития бизнеса. Нынче крупные фракции в состоянии открыто и латентно влиять на позиции многих нефракционных депутатов, проводить необходимые для их бизнеса законы, вести результативные торги с Кабинетом министров, в результате которых на постах оказываются верные люди партии. Некоторым и этого мало. В сессионном зале редко можно встретить человека, не видящего себя министром или вице-премьером. Половина считают себя готовыми занять премьерский пост и добрая четверть — президентский. Но на самом деле шансы есть у единиц. Именно эти единицы попытаются прорваться к абсолютной власти. И стартовая площадка в парламенте для этого просто необходима. В этой ситуации места церемониям и методологическому чистоплюйству нет.

Можно, конечно, предположить, что блок центристских партий, созданный и ведомый к победе под патронатом Президента, будет осторожничать в связи с тем, что Президент множеству зарубежных лидеров пообещал, что в Украине будут проведены демократические выборы. Однако вряд ли контролируемые партиями, входящими в блок, телевизионные каналы будут предоставлять всем субъектам выборов равные условия для информирования и агитации населения. И губернаторы не получат просто ни одного «цу», и директора крупных предприятий абсолютно не почувствуют своей ответственности за результаты голосования их коллектива, и в избирательные комиссии не будут сделаны попытки натолкать своих людей. Так ведь? Не так. Потому что рейтинг «Трудовой Украины» — 2%, а «Партии регионов» — 1,5. Еще 4% исключительно из-за бренда, который, кстати, утонет в названии блока, имеют народные демократы. С уважением приплюсуем 3% Аграрной партии. И если читателей устроит кондовый математический подсчет, то получим 10,5%. Но ведь элементарного сложения рейтингов на выборах не бывает. Именно поэтому до намеченных минимальных 20% блоку еще очень далеко. Возможно, и поэтому к блоку присовокупится Партия промышленников и предпринимателей со своим лидером премьер-министром Анатолием Кинахом.

А теперь давайте сравним возможности блока, поддерживаемого Президентом, включающего в себя премьер-министра, обладающего вторым по потенциалу масс-медийным ресурсом и тотальной лояльностью губернаторов с возможностями, например, блока Виктора Ющенко, ли блока Юлии Тимошенко и даже возможностями СДПУ(о).

Кстати об СДПУ(о). Положение этой партии на предстоящих выборах весьма любопытно. На данный момент нет никаких оснований полагать, что по поводу этого блока Президентом будут даны на места какие-либо указания (а если даже и будут даны, то будут ли выполняться?). Скорее всего именно поэтому, а не из пиар-соображений эсдэки в конце сессии предложили создать комитет за чистые выборы. Безусловно, все к этому предложению отнеслись как к издевательству, но социал-демократам, ставящим перед собой максимальные цели, не до иронии. С реальным рейтингом в четыре с хвостиком процента и даже определенным мажоритарным потенциалом им все равно честным путем практически невозможно занять лидирующие позиции в будущем парламенте. Впрочем, эсдэки не сидят на месте, а даже наоборот, двигаются и строят собственную систему весьма активно. На сегодняшний день они жестко контролируют все три общенациональных канала и «ТЕТ». Почти в той же степени зависимости от них находится и судебная система.

Недавно некоторыми представителями Кабмина была для личного пользования составлена политическая карта страны. А именно карта политического окраса чиновников, занимающих решающие посты в Кабмине вплоть до замов госсекретарей, местных властей и руководителей крупных объектов хозяйствования. И что бы вы думали? С впечатляющим отрывом от всех остальных, первое место занимают ставленники СДПУ(о). На втором — трудовики, на третьем, как ни странно, «зеленые». У социал-демократов уже давно на местах организованы дисциплинированные и мобильные партячейки. В местных советах, формирующих избирательные комиссии, масса своих людей. Я уже не говорю о средствах, которые члены партии в состоянии потратить на жизненно важную для них избирательную кампанию. Однако даже при том, что президентский ресурс если и будет на них распространен, то весьма незначительно. Даже при том, что их активно не любят губернаторы и пассивно — соседи по коммунальной пропрезидентской партийной квартире, у партии Медведчука есть гораздо больше шансов эффективно использовать специальные методы, нежели у тех же «зеленых», социалистов или демсоюзовцев.

Можно было бы и дальше заниматься иллюстрированием того, какие ресурсы, как законные, так и незаконные, будут использованы партиями, имеющими на сегодняшний день сравнительно одинаковые рейтинги. Безусловно, на выходе мы увидим разницу: кто, как и за счет чего поднялся. Но вот только «на выходе» уже может быть поздно. Ведь разницу эту определят не столько объективные факторы — харизматичность лидера, организованность структур, восприятие населением предвыборной программы, остроумность проводимой рекламной кампании, симпатии электората, а совсем другие. В большинстве своем те, которые в цивилизованном мире считаются недемократичными.

Большие ставки сделаны, крупные задачи определены, товарищи и господа берутся за работу. В связи с чем возникает вопрос: означает ли это, что решительность, с которой они за эту самую работу берутся, не оставляет никаких шансов повлиять на процесс предвыборной кампании и подсчет голосов. В сторону осправедливлевания этих процессов, разумеется. Хочется надеяться, что это не совсем так. Действительно хочется, чтобы в стране были проведены по-настоящему демократические выборы. И если на них победит Медведчук, то мы все будем знать, что это воля народа, если Тимошенко, то о ее победе мы будем знать то же самое, если Кинах, то и ему честь и хвала. Даже если Симоненко одержит победу, в этом не будет ничего хорошего, но это будет честно. В любом случае, честные выборы, это прежде всего проявление уважения к чувствам и воле населения. А народ должен быть заинтересован кровно в том, чтобы к власти пришли политики, уважающие его мнение и его интересы.

Именно поэтому в нынешней ситуации стоило бы, возможно, подумать о консолидации сил, способных хоть каким-то образом отслеживать правила игры во время предвыборной кампании. Мировой практике известны прецеденты консолидации усилий в подобные периоды. Создание мониторингового комитета, следящего за соблюдением Конституции, гарантирующей равные права во время выборов всем, возможно, смогло бы если не полностью, то частично заставить субъекты политического процесса придерживаться буквы закона. Возможно, ради этого стоило бы крупнейшим западным донорам задуматься о координации выдачи грантов на предвыборные мониторинги. Главный мониторинговый комитет в Киеве и 25 филиалов по всей стране, позволили бы отслеживать равенство присутствия участников кампании в СМИ, быть третейским судьей в возникающих спорах, оказывать юридическую поддержку и правовую защиту журналистам, следить за тактичностью действий как представителей масс-медиа, так и местных властей, не говоря уже о самих участниках избирательной кампании. В головной офис могли бы войти представители посольств, ОБСЕ, Совета Европы, не участвующие в выборах и не запятнавшие себя украинские политики, журналисты, представители украинского правительства и Центральной избирательной комиссии. Мониторинговый комитет в данной ситуации мог бы информировать население Украины и международную общественность о ходе предвыборной кампании. В определенных ситуациях быть беспристрастным третейским судьей во время возникающих конфликтов, а в ряде случаев конкретно обращать внимание власти и той же мировой общественности на нарушения украинского законодательства в ходе предвыборной кампании и отсутствие обеспечения равных возможностей.

В отличие от наблюдателей, не имеющих права, согласно инструкции, общаться с прессой, этот комитет мог бы стать голосом всех, кто заинтересован в проведении поистине демократических выборов в Украине. Представительство и координация действий со всеми неправительственными структурами во всех областях дали бы возможность провести инвентаризацию всех людей доброй воли – реликтов, сохранившихся в зарослях цинизма и коррупции. Если бы украинские политики и западные доноры отнеслись к этому серьезно, то, возможно, удалось бы результаты выборов максимально приблизить к оригинальным настроениям населения.

Не помешал бы и второй этап, а именно проведение альтернативного подсчета голосов. Здесь свою роль могли бы сыграть уже партии, поскольку они как субъекты выборов имеют право в лице своих наблюдателей получить протоколы посещаемости и результатов голосования в каждом из 32 тысяч избирательных участков. Никакие социологические опросы, проведенные до или на месте выборов, не будут иметь юридической силы и лишь смогут укрепить общественность во мнении, что результаты выборов не совпали с настроениями граждан. Копии протоколов в свою очередь являются документом, который, в случае несовпадения официального результата ЦИКа и результата, полученного в центре альтернативного подсчета голосов, может быть передан в суд как свидетельство фальсификации всенародного голосования. В случае серьезного подхода и реальной озабоченности качеством выборов и конечными цифрами, мировая и украинская общественности могли бы серьезно повлиять на демократизацию выборов 2002 года, причем как на этапе предвыборной кампании, так и во время самого волеизъявления и подсчета голосов.

Конечно же, в этой схеме можно найти массу изъянов. Кто-то посчитает, что в стране может не оказаться нужного количества незаангажированных и порядочных людей, кто-то сочтет мониторинг малоэффективным с точки зрения оказания давления на власть и субъекты выборов. Кто-то посчитает, что Запад, так много говорящий о необходимости применения демократических стандартов в 2002 году не имеет рычагов влияния на Леонида Кучму и ничего не сможет изменить в стране, лидеру которой было прощено намного больше, нежели предвзятое отношение к некоторым партиям.

И все-таки, может быть, стоит попробовать? Фальсификация, админресурс и подтасовки, безусловно, являются понятиями, плотно ввинтившимися в реалии нашей жизни. Но ведь это не означает, что такие понятия, как человеческая порядочность, национальная безопасность и интересы народа из нашей жизни выпали навсегда.