«БОЛЬШУЮ ЕВРОПУ» РАЗМЫВАЮТ БОЛЬШИЕ ИЛЛЮЗИИ

Франция очень кисло откомментировала саммит лидеров стран - участниц Совета Европы, состоявшийся в конце прошлой недели в Страсбурге. Местная пресса изобиловала заголовками типа «Ненужная встреча» или «Европейский тупик». Политических объяснений такому массовому скептицизму, как минимум, три.

Первая, наиболее внешняя причина недовольства Парижа - реальная маломощность структуры с довольно размытыми задачами и критериями отбора участников. После падения Берлинской стены Совет Европы стал международной организацией, наиболее открытой для «желающих с Востока». Менее чем за восемь последних лет в нем прибавилось семнадцать новых членов. При этом совершенно очевидно, что 40 держав-участниц имеют на сегодня слишком мало общих политических задач. Еще меньше они демонстрируют приверженность общим основополагающим принципам.

«Добившись быстрого расширения, Совет Европы, тем не менее, не сумел ни на цент увеличить свой годовой бюджет, располагая все тем же миллиардом франков (182 миллиона долларов США. - А.Л.), - написала газета «Le Monde». - Это в 500 раз меньше, чем бюджет Европейского союза как организации. Не произошли и необходимые структурные реформы, предполагающие действенность по сути новой структуры. И самое главное - до сих пор не существует конкретной концепции, ключевой идеи, во имя которой существует организация».

Действительно, ради чего существует Совет Европы? Изначально он задумывался как организм по защите прав человека. Однако Россия была принята в его лоно в самый разгар чеченской войны. Не проходит недели, чтобы в другом члене СЕ - Турции - не возникало проблем с нарушением прав курдской меньшины, существуют заметные шероховатости в политической практике Румынии и Хорватии. Что кардинально сумел изменить Совет Европы? Увы…

С отстаиванием прав и свобод личностей, стало быть, не сложилось. Общеевропейская безопасность? Для этого работает Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (тоже, кстати, с достаточно скромной результативностью). Дружба ради дружбы по оси «Восток-Запад»? Но нынешняя практика своей пышной видимостью скорее соответствует известному изречению Киплинга: «Запад - это Запад, Восток - Восток, и им не сойтись никогда…»

Французские источники (и небезосновательно) указывают на низкие требования к желающим поучаствовать в массовке. Коль скоро никто и никогда не был даже символически наказан за отступление от заявленных критериев. «Единственная польза подобных саммитов - многочисленные двусторонние встречи»,- настаивает «Le Monde».

Все вроде верно, но почему лавина обличений обрушилась на Совет Европы именно сейчас? Похоже, дело не только в информационном поводе, коим является последняя встреча в верхах. Второй причиной французского гнева является приглашение Соединенных Штатов к участию в работе структуры в качестве наблюдателя, чего активно не желал Париж. Французов, как водится, не послушали, а американцы довольно скоро осмотрелись и обжились в штаб-квартире Страсбурга: ныне они активно настаивают на санкциях против Хорватии, которая не во всем соблюдает Давосский мирный договор. В глазах Парижа это выглядит как «очередное вмешательство во внутренние европейские дела».

Есть и третья, самая глубокая причина, о которой французские политики пока мало говорят вслух. Париж серьезно опасается еще большей аморфности «Большой Европы» (как недавно стало принято называть пространство одновременно западных и восточных европейских земель) в рамках ЕС. Недавно Франция, Италия и Бельгия договорились выступить с совместной инициативой не ратифицировать принятие в Европейский союз новых членов, покуда не осуществится структурная реформа ЕС. В качестве политического пугала используется, в том числе, неповоротливый и нетребовательный Совет Европы.

Реально франко-итало-бельгийская инициатива означает, что вступление в ЕС первых кандидатов, как, например, Польши, Чехии, Венгрии, Словении, Эстонии, может передвинуться во времени на каких-нибудь десять-пятнадцать лет. Ибо Туринская конференция, которая длилась целый год и должна была подготовить институционную реформу, так и не дала четких инструкций к действию. Равно как и последний саммит руководителей ЕС в Амстердаме.

Если шансы весьма нацеленной на европейскую интеграцию Варшавы оказываются на деле зыбкими, Украине тем более не стоит суетиться. Ее реальное присутствие в Европе политической, как и прямое влияние на происходящие в «Большой Европе» процессы тем более эфемерны.