Андрей Иванов: «На перевыборах в Киевраду я поддержу Тимошенко…»

Имя этого человека мало о чем говорит широкой публике. Однако его хорошо знают как киевские, так и украинские политики и бизнесмены. Чаще всего фамилия одного из крупнейших отечественных бизнесменов звучит в связке Хмельницкий—Иванов, после чего возникает устойчивая и небезосновательная ассоциация с так называемой запорожской группой. В 2000 году партнеры ушли с прибыльной «Запорожстали», на которой присутствовали пять лет, и обосновались в столице, решив развивать несколько стратегических направлений. Основными стали недвижимость как цель и политика как средство.

Успехи «Киевской инвестицион­ной группы», которую возглавляет Иванов, впечатляют. Сегодня группе приписывают более двух тысяч гек­таров «золотой» столичной земли, а также крупные пакеты акций на стратегических предприятиях сто­лицы — «Киевэнергохолдинг», «Хлеб Киева», банк «Хрещатик». С политикой также сложилось. Хмельницкий третью каденцию представительствует в парламенте, Иванов вторую — в Киевраде. Не сложилось с публичной позицией. Однако это скорее осознанное намерение, чем случайность. Партнеры практически не дают интервью, а стабильные нападки прессы, связанные с ведением бизнеса, игнорируют.

Однако не только в силу этих обстоятельств разговор с Андреем Ивановым показался «ЗН» ценным и достойным газетной полосы. Это как раз тот случай, когда еще не поднаторевший в жонглировании обтекаемыми фразами бизнесмен-политик иллюстрирует своими ответами суть устремлений, присущих подавляющему большинству украинских политиков и чиновников, научившихся эти устремления маскировать. Пожалуй, так откровенно о том, зачем бизнес идет во власть, еще не говорил никто.

Впрочем, это не означает, что мы воспользовались публичной неопытностью Иванова. Похоже, этот человек из разряда тех, кто никогда не научится виртуозно вязать лозунгово-камуфляжные бантики. И не потому, что не сможет. Просто не сочтет нужным. Его время слишком дорого стоит. А, впрочем, судите сами…

— Андрей Анатольевич, как это вас, бывшего кадрового офицера, в 2002 году угораздило стать «пятым номером» в списке партии «Жінки за майбутнє»?

— Считайте, что это была тренировка перед тем, как я прошел в Киевраду по спискам БЮТ в 2006-м. В этих политических проектах есть одно общее. И в первом, и во втором случае превалирует женское начало и женский образ.

— Так вы больше женщинам доверяете?

— Женщинам всегда хочется доверять (смеется. — Ред.). Что касается проекта Валентины Довженко, то изначально была определенная идея и цель. Эта идея не обошлась без серьезных инвестиций. Так, я и еще целый ряд единомышленников оказались в списке. О результатах не будем. Однако опыт мы приобрели колоссальный.

— Хорошо, к доверию женщинам в политике мы еще вернемся. Сейчас о другом. Согласно данным рейтинга ТОП-30, опубликованным в прошлом году журналом «Корреспондент», Андрей Иванов в списке самых богатых украинцев занял почетное 23 место. Официально речь шла о 364 миллионах. В чем секрет успеха инженера гидрометеоролога, окончившего военно-морское училище?

— Мы будем привязываться к цифре?

— Если она вас так задела, то давайте привязываться.

— Все рейтинги достаточно условны. Для начала стоит определиться с тем, какие цели ты перед собой ставишь. Если соотнести уже достигнутое и желаемое, то это где-то 1/10 пройденного пути. Цели определены серьезные, но я говорю не о политике, а о бизнесе.

— Период первичного накопления вашего капитала пришелся на смутные времена в Петербурге…

— Вам, наверное, фильм «Бандитский Петербург» очень запомнился?

— А я хотела быть корректной…

— Скажу сразу, с Антибиотиком не знаком. Бизнесом начал заниматься еще в Севастополе. В Питер же приехал на конкретное место, на конкретную работу по приглашению партнеров. И дела непосредственно в Санкт-Петербурге не вел. Я руководил самарским филиалом компании, которая работала на нефтяном рынке.

— «Орими»?

— Да.

— Среди ваших партнеров был и Василий Хмельницкий, нынешний народный депутат?

— Он мой друг. Мы действительно познакомились в Петербурге. Он работал в этой же компании и фактически руководил нефтяным направлением в «Орими».

— Это правда, что один из ваших питерских партнеров был убит?

— Когда мы уже работали с «Орими» в качестве украинских партнеров — откупили у них бизнес, через несколько лет действительно погиб руководитель компании Дмитрий Варварин. Судя по всему, это было заказное убийство. Шел 2001 год. В Питере был очередной достаточно серьезный передел рынка.

— Говорят, что тот, кто принял философию большого бизнеса, тем более стал олигархом, уже никогда не возвращается на исходные позиции. В общечеловеческом плане. Это как продать душу дьяволу, что ли… Андрей Анатольевич, что у вас попросили взамен?

— Я не знаю, что чувствуют олигархи — это вопрос не ко мне. Если говорить о бизнесе моего уровня, то я теперь точно знаю: малый бизнес гораздо рискованнее крупного. Тем более в то время. Когда же бизнес достигает серьезных размеров, речь идет уже совсем о других вещах. О стратегии, о партнерстве… Где-то начинает играть политика. Если же говорить о криминальных рисках, то с ростом бизнеса они тоже уменьшаются. Хотя разные компании себя по-разному позиционируют. Мы же стараемся держаться публично. Наши партнеры знают нас и наши принципы. Мы стараемся не воевать, а находить компромисс. Ведь на этой дороге никто не застрахован от повторных встреч. Так что в моральном плане бизнес мне, скорее, дал, чем отнял.

— Почему вы отказались от публичности в политике?

— Просто я не считаю себя политиком.

— И олигархом вы себя не считаете… Господин Иванов, вы кто?

— Сегодня в Житомире свой олигарх, в селе — свой. Даже смешно. Ведь на самом деле, кто такой олигарх? Это человек, который пришел в политику не имея своего капитала, и обогатился за счет власти и админресурса. А я заработал свой капитал в бизнесе. Так что я крупный бизнесмен.

— Наступление группы Иванова—Хмельницкого на промышленный юг Украины также увенчалось успехом — в 95-м вы на целых пять лет обосновались в кресле председателя правления «Запорожстали». Металлургия — это осознанный выбор или так сложились обстоятельства?

— Выбор был очень осознанный. К тому времени, когда было принято решение о покупке акций «Запорожстали», мы уже несколько лет работали с этим предприятием: покупали и экспортировали металл. Поэтому когда появилась такая возможность, нам показалось, что «Запорожсталь» — одна из тех стратегических ниш, заполнив которую мы будем чувствовать себя комфортно.

— Стоимость комбината сегодня оценивают почти в полтора миллиарда долларов. Сумма, за которую вы покупали свой пакет в 95-м, сильно отличается от той, за которую вы продали акции г-м Шнайдеру и Шифрину?

— Я помню, как в свое время продавался полтавский ГОК. Как раз тогда мы занимались и «Запорожсталью». Если не ошибаюсь, цена ГОКа была от пяти до десяти миллионов долларов. Сегодня эта стоимость увеличилась в сотни раз. Однако на момент приобретения активов они покупались по цене, которая существовала на рынке. Действительно, были различные варианты, каким образом их купить. Но разница в стоимости была небольшая — покупаешь ты у государства или нет. Рынок был настолько неликвиден, что стоимость крупнейших предприятий по нашим меркам была практически копеечной. Проблемы были и с деньгами. Найти в 93—95 гг. десять или пятьдесят миллионов для приобретения активов было очень сложной задачей.

— Так за сколько вы купили и за сколько продали свои акции?

— Это коммерческая тайна.

— Как вы расстались со своими партнерами?

— Это как раз тот случай, когда удалось сохранить нормальные отношения. Такое бывает нечасто, тем более в крупном проекте с несколькими партнерами.

— Вы уже тогда поняли, что для того, чтобы строить бизнес в Украине, нужно держаться поближе к власти? На тот момент поближе к Кучме, конечно?

— Любой крупный бизнес не может обойти политику. Впрочем, как и политика не может миновать его. Так или иначе, но кроме бизнесовых задач, существуют еще какие-то общеполитические задачи. Особенно это касается переходных периодов — выборов. На этом водоразделе и происходят основные изменения, связанные с собственностью и активами. Одни команды приходят, другие уходят. Начинается перераспределение собственности, попытки отобрать… Вот и получается, что если каким-то образом не страховаться, можно остаться ни с чем. Однако сегодня эти тенденции в Украине ослаблены. Чем дальше, тем труднее политикам перераспределять чужую собственность.

— Не скажите… Но вы, похоже, научились вести дела в таких экстремальных условиях?

— С точки зрения бизнеса в Украине действительно существуют большие риски. Особенно для иностранных инвесторов. Они просто не понимают, что за чехарда у нас творится. Деловым людям неинтересно в нашей стране. Поэтому они едут в Россию. Впрочем, у этой медали есть и обратная сторона. Обозначенные проблемы — это не только риски для одних, но и возможности для других. Я считаю, что частые смены кормчих у руля — возможности прежде всего для местных, украинских команд.

— Возможности заработать?

— Состояться как группе. В том числе и заработать. Если бы сегодня у нас были сильные украинские компании, то зачем понадобилось бы продавать индусам ту же «Криворожсталь»? За полученные деньги комбинат могли бы купить и наши местные команды.

— Вы имеете в виду доплату, которую могли бы внести бывшие владельцы «Криворожстали» Ахметов и Пинчук?

— Да. Честно говоря, мне было бы приятнее, если бы «Криворожсталь» купил кто-то из местных. Деньги бы остались в стране. На самом деле в этом случае была чистая политика. Этакое показательное выступление. Кстати, его результат уже сегодня нельзя назвать оптимистичным.

— И все-таки почему вы решили уйти с весьма прибыльной «Запорожстали»?

— Бизнес — это всегда выбор между будущей доходностью, рисками, возможностью повлиять на процесс. И каждой из бизнес-групп хочется двигаться быстрее, чем двигаются конкуренты или партнеры. Поэтому каждый для себя выбирает определенный путь, в котором он может обогнать других. Была возможность остаться в «Запорожстали» и методично зарабатывать деньги, увеличивая структуру. Но был и другой вариант — проинвестировать рынки, которые растут гораздо быстрее, чем та же металлургия. В этом случае ты на шаг-два можешь оказаться впереди. Поэтому мы выбрали стратегию растущих рынков.

— Таким рынком оказался Киев?

— Скорее недвижимость. В Киеве в том числе.

— В контексте всего сказанного ваш поход в столичную власть, а Хмельницкого в парламент многое проясняет.

— Я не могу говорить от имени Хмельницкого, могу говорить о себе. В политической сфере действительно поменялись правила игры. В очередной раз. А поскольку я уже был в Киевраде, понимал, что такое работать там и в Киеве вообще. Конечно, я неоднократно задавал себе вопрос: а нужно ли нашей группе представительство в Киевраде. Ответ был один: «да».

— Почему с БЮТ?

— На тот момент это был наиболее приемлемый вариант, где можно было каким-то образом проявить себя и помочь партии в Киеве.

— «Помочь партии», «представить группу»… Андрей Анатольевич, а интересы, как его, народа, киевлян? Даже как-то неудобно вас об этом и спрашивать…

— Повторяю, я не политик. Я думаю прежде всего о бизнесе: если меняется инвестиционный климат в столице, и западные партнеры хотят вкладывать сюда свои деньги, то наша задача уменьшать риски. К тому же, если бизнес идет хорошо, то это значит — растут зарплаты у очень большого количества людей в Киеве. В том числе, работающих на тех предприятиях, где у нас есть свои доли. Плюс решение социальных вопросов. На самом деле, занимаясь бизнесом, я думаю не только о том, как заработать деньги. Я потеряю бизнес, если буду думать только об этом. Есть еще люди. С этой стороны не пробовали смотреть?

— Вы используете привычные для бизнеса штампы. Давайте вернемся к этому вопросу, когда будем говорить о «золотой» киевской земле. Кто вас привел в БЮТ? Бродский утверждает, что в отношении вас была команда лично Тимошенко.

— На самом деле на этот счет я встречался и с Тимошенко, и с Турчиновым, и с Бродским.

— Вы до этого были знакомы с Тимошенко?

— Нет.

— Легко было договориться?

— Редко встретишь человека с такой харизмой. Плюс женское обаяние и, наверное, мужская хватка, завуалированная за кокетливой улыбкой.

— Какие у вас были планы вместе с БЮТом?

— Были надежды. Я думал, что этот созыв будет конструктивен. И БЮТ будет вести себя адекватно. Вот если посмотреть на город Киев, то к нему можно подходить как к огромному предприятию, где люди зарабатывают деньги, тратят их, покупают услуги… Я думал, что благодаря шагам в том числе и БЮТа будет конструктив в плане хороших заработков и разумных трат. Я надеялся на создание некоего баланса между инвестициями и социальной защитой.

— Насколько неожиданной стала для вас персона Черновецкого на посту мэра?

— Думаю, это было неожиданно для всех.

— И тем не менее вы довольно быстро справились с этой «неожиданностью»?

— Быть в оппозиции к мэру и власти, конечно, почетно, но не конструктивно.

— Для бизнеса?

— В том числе и для бизнеса. Однако на сессиях принимаются не только бизнес-решения. Есть еще и коммунальные, и социальные вопросы. Нельзя огульно не поддерживать все подряд. Я за то, чтобы каждый депутат разделял для самого себя эти вещи. Нельзя создавать оппозицию только для того, чтобы свергнуть мэра. На сегодняшний день ведь никто не думает о хозяйственной деятельности.

— Ну почему же? Главное слово на знамени столичной оппозиции сегодня «земля». Помните слоган вашего бывшего соратника по партии г-на Бродского: «Прекратите дерибанить киевскую землю»? Вы — непосредственный участник «дерибана» в составе промэрского большинства.

— Давайте попробуем разделить некоторые вещи. Вы говорите о том, что надо всю землю продавать с аукциона. Но невозможно сейчас все остановить и продавать только с аукциона. При Омельченко было принято очень много заявок — около полутора тысяч. Их необходимо рассмотреть, иначе мэрию завалят судебными исками. А уже потом переходить на ту модель, о которой вы говорите. К тому же процентов восемьдесят всей земли отводится под собственность. И это законно. Двадцать процентов — под инвестпроекты. Кстати, при Черновецком продано в разы больше земли, чем при Омельченко.

— Вы имеете в виду недавно проданный за миллиард участок на Оболони? Я бы поостереглась гордиться этим фактом. Сразу хочется подсчитать: а сколько потеряли? В контексте тех манипуляций, которые стали привычны на сессиях с внесением земельных вопросов в повестку дня за день до заседания, с отводами под «сараи» сотен гектаров… Ну что я вам рассказываю, если вас самого связывают с сотнями гектаров хозяйства «Рыбальский рай», к примеру. Или взять хотя бы «Хотовский» агрокомбинат с тысячами га…

— К «Рыбальскому раю» я не имею отношения. По поводу «Хотовского»…

— Да, расскажите о Японском садике на его территории, который разбивали непосредственно сами жители Страны восходящего солнца.

— Да, есть такой садик, но он на корпоративной даче. И я им очень горжусь. Он единственный в своем роде в Украине (в этом Андрей Иванов ошибается — вот уже несколько лет, как японские виртуозы разбили сад на даче у известного олигарха и мецената. — Ред.) Здесь, наверное, сказалась моя любовь к Японии. Однако «Хотовский» — это всего лишь одна из реализованных идей. В Киеве порядка 5—7 тыс. га земель сельскохозяйственного назначения. Как правило, это ЗАО или любая другая форма собственности, где ведется сельхоздеятельность. Земля принадлежала этим предприятиям. Мы просто обратили на это внимание раньше других. Когда мы начали общаться с этими предприятиями, выяснили, что многие из них либо находятся на стадии банкротства, либо имеют большие задолженности перед банками. Мы просто проинвестировали и вошли в корпоративные права. Только в «Хотовский» мы вложили десятки миллионов гривен. У агрокомбината земля находилась в пользовании еще с 50-х годов. Денег от этого в бюджет не поступало. Потом, уже при Омельченко, был заключен договор аренды с местным советом, как на тот момент потребовало законодательство.

— Так вопрос в цене аренды и есть.

— Это сельхозпредприятие, которое по ставке аренды земли имеет льготы. Мы шли только по процедуре, которая была принята в Украине. Сегодня предприятие нормально работает.

— Очень много пишут о том, что Иванов вот уже который год собирается на землях агрокомбината взрастить виноградную лозу.

— Это все слухи. Пишут и о том, что землю выделил Омельченко, что я собираюсь там строить… Но я ведь вам объяснил, как обстоит дело на самом деле.

— Надо полагать, что земельной политикой городской власти на сегодня бизнесмен Иванов удовлетворен?

— Есть несколько моделей, как поступать с землей, к примеру в столице. Как вариант можно вообще ничего не продавать. Просто оценить рыночную стоимость, затем в соответствии с ней установить арендную ставку земли и планировать бюджет мегаполиса на много лет вперед. Исходя из стабильной арендной платы инвесторов. Можно действовать от противного — все продать. Определить сроки — пять-десять лет, и продать. На эти годы максимально можно увеличить доходную часть бюджета. Но что делать потом, увы…

— Потомкам ничего не остается. Так Киев по какому пути пошел?

— У нас смешанный вариант. Часть земли продается, часть сдается в аренду. И это более оптимальный вариант. Другое дело, что ставка аренды должна быть рыночной.

— Так почему вы не боролись за это в Киевраде, а голосовали в составе большинства?

— Есть процедура оценки…

— Андрей Анатольевич, ну мы же с вами понимаем, как это делается.

— Согласен, на сегодняшний день существует масса критериев, когда ставка аренды может быть понижена. Но законы у нас такие. Так что вопрос не ко мне.

— Вам не кажется, что этот наш «оптимальный смешанный» путь создает прекрасные возможности для манипуляций? Кому надо аренду понизить, кому надо продать без аукциона…

— А что предлагает оппозиция — по аукциону продавать даже ту землю, на которой находится ваш дом. Это абсурд.

— Но оппозиция еще не устает повторять и о так называемых «сараях» метр на метр, под которые отводят сотни гектаров.

— Иногда и такое бывает. Всегда есть исключения. Инвестиционный проект, к примеру.

— У «Киевской инвестиционной группы» много таких проектов? Это правда, что вы владеете 2 тыс. га земли в столице?

— У нас в управлении находится много проектов, которые связаны с определенным количеством земли, в том числе и в Киеве. А также Одессе, Харькове, в Крыму. Это немалая цифра.

— Итак, прошлой осенью, так и не дождавшись желанного конструктива от «кокетливой» Тимошенко, вы покинули БЮТ?

— Да. Я не смог разделить позицию: «политика превыше всего». Потому как я конкретный человек и бизнесмен.

— Есть и другая версия. Вас довольно конкретно начал давить новый мэр, формирующий свое большинство в Киевраде. Из уст Черновецкого прозвучали публичные заявления о нарушениях в распределении акций коммунальных предприятий, с которыми связывают Иванова. Я имею в виду «Киевэнергохолдинг», «Хлеб Киева», банк «Хрещатик»…

— Это только чья-то версия.

— Андрей Анатольевич, бывали ли вы когда-нибудь на острове Кипр в городе Никосии на April street 52/1 в фирме Zarova? Или в офисе компании Dancik в том же городе на Kennedy avenu 101? Эти офшорки имеют пакеты в перечисленных стратегических коммунальных предприятиях столицы.

— Я на Кипре вообще ни разу не был. Что бы ни говорили, я лично не имею никакого отношения к этим компаниям.

— Но в 2004 году вы были официальным представителем компании Zarova в наблюдательном совете «Киевэнергохолдинга».

— Наверное, я могу пояснить, с чем связаны эти слухи и домыслы. Дело в том, что «Киевская инвестиционная группа» занимается портфельным управлением активов. На сегодняшний день я могу только предполагать, кому принадлежат эти две кипрские компании.

— Надо полагать, эти компании как минимум ваши клиенты?

— Да. Мы занимаемся управлением их активами на основании договоров, которые заключены с собственниками. Поэтому нам иногда приходится представлять их интересы, в том числе и в наблюдательных советах.

— Это бизнес вашего партнера Хмельницкого? Или это зарубежные собственники?

— Я точно знаю, что Хмельницкому они не принадлежат.

— И все-таки, возвращаясь к Черновецкому. Менялись ли после его прихода акционеры внутри офшорных фирм-учредителей «Киевэнергохолдинга», которые, кстати, владеют 39% акций холдинга?

— Этого я не знаю. И еще раз хочу повторить, что проверки мэра не повлияли на мое решение выйти из БЮТ. Я покинул фракцию почти через полгода после того, как Черновецкий осуществил все свои угрозы, так и не обнаружив ничего «криминального».

— Видимо, поэтому он вам стал еще и помогать. После дополнительной эмиссии акций «Хрещатика» город потерял контрольный пакет, а компания «Укрфинком», активами которой вы, по-видимому, также управляете, получила 41% акций. Если прибавить близких к ней миноритариев, то банк у вас в кармане. Простите, в управлении.

— На эту историю можно взглянуть и по-другому. На банковский рынок приходят новые игроки. Банк нужно было поддержать, чтобы он оставался конкурентоспособным. Соответственно нужно было увеличивать уставный капитал. Поэтому было принято решение о допэмиссии. Другой вопрос, почему город не выкупил свой пакет? Насколько мне известно, причина банальна – отсутствие денег. К тому же, город платил компенсации «Киевэнерго», а также давал гарантии банкам для предоставления кредитных линий для того, чтобы предприятие рассчиталось с поставщиками за газ.

— С учетом того, что вы стоите за «Киевэнерго», г-н Бондарь им руководит, параллельно председательствуя в профильной комиссии Киеврады, а Олесь Довгий вошел в наблюдательный совет предприятия, возникают и другие версии, неоднократно описанные «ЗН». Повторяться не будем. Источники в Партии регионов утверждают, что после ухода из БЮТ вы хотели пополнить ряды их столичной фракции, но вас банально не взяли. Чего вы ожидали от возможного сближения?

— На этот счет не было ни одного разговора. Да и логики в таких действиях нет. «Регионы» на сегодняшний день вполне сформировавшаяся фракция в Киевраде со своими интересами и целями. И какой смысл переходить в «Регионы», если логика и моего бизнеса, и предыдущего поведения несколько отличается от их стратегии?

— Интересно, какой логикой руководствовался ваш друг Хмельницкий, когда отдавал свою парламентскую карточку для голосования «Регионам»?

— Мне об этом ничего не известно.

— Кстати, по вашему мнению, удастся ли коалиции создать конституционное большинство. Ваш политический прогноз. Сколько бизнесменов перебежит из оппозиции во власть?

— Прогнозы в большой политике неблагодарное дело.

— Закон об императиве — для вас удар или укус комара?

— Здесь надо начинать с провального закона о пропорциональной избирательной системе на уровне местных советов. Можно констатировать, что сегодня полностью отсутствует обратная связь между избирателем и депутатом. Человек со своими проблемами просто потерялся. Остались лишь цели политических партий. Я думаю, что Украина все-таки вернется к мажоритарной системе на местах. По меньшей мере, об этом говорит тональность высказываний лидеров практически всех политических сил. Такая же алогичность лежит и в основе закона об императивном мандате.

— После ссоры с Тимошенко осенью именно императив стимулировал очередную встречу с лидером БЮТ? Это правда, что вас и Бродского решили оставить в списках. Вы будете возвращаться? Какие условия поставила вам Юлия Владимировна?

— Я не встречался с Юлией Владимировной. Никаких условий не обсуждалось. Никаких предложений не делалось. И, если честно, у меня нет особого желания возвращаться.

— Складывается такое впечатление, что вы несколько «зависли» среди политических игроков. Так с кем вы сегодня? С Черновецким? С Тимошенко? Или пытаетесь вести собственную игру?

— Я с Киевом.

— Андрей Анатольевич, ну избавьте от такого банального ответа…

— Сегодня, и вам должно быть это известно, я вхожу во фракцию «Єдність».

— Так вы с Омельченко? Это будет новый проект? А как же ГАК?

— У меня была идея обсудить возможное сотрудничество с Омельченко уже в аспекте его партии. Однако пока компромисс не найден.

— Мне кажется, вы не совсем искренни в части продолжения переговоров с БЮТ. Но это ваше право. Однако вы не боитесь, что в подковерной борьбе победит Губский? Именно его люди далее по списку. В итоге можете проиграть борьбу за энергетическое влияние в столице.

— Никаких разногласий у нас с Богданом Губским нет. Потеряю я мандат или нет, но что бы там ни говорили, в Украине существуют какие-то демократические принципы. Впрочем, как и понимание того, что любой закон обратной силы не имеет. Поэтому у меня остается надежда, что мандат останется при мне. А если нет, то продолжу решать проблемы Киева исключительно с бизнесовых позиций.

— Вы для Киева как Балога для Ужгорода, а Ахметов для Донецка. У вас в руках вода, газ, хлеб, земля… Что вы собираетесь делать с городом?

— У меня в руках всего этого нет.

— У «Киевской инвестиционной группы».

— Подчеркну, что у «Киевской инвестиционной группы» в управлении находится только часть акций этих предприятий. Что хотелось бы сделать в городе? Отчасти использовать тот положительный опыт, который наработала Москва. Начиная с индивидуального подхода к инвестору, где город четко обозначил правила игры, избавив бизнес от обивания порогов чиновников. Так, в Москве есть определенная услуга, когда «под ключ» предоставляются необходимые документы. Это дорого стоит для инвестора. Но в этом случае риски минимальны, и компании с удовольствием инвестируют средства в российскую столицу. То есть я говорю о том, что Киев тоже должен стать привлекательным для инвесторов. Не на словах. От этого выиграет бюджет.

С другой стороны, внутри Киеврады хотелось бы выстроить такие правила игры, где политика была бы не во-первых, а хотя бы во-вторых. Ведь основное — это качество услуги, которую предоставляет мэрия горожанам. Если ее качество повысится, то можно считать, что и мэр состоялся, и Киеврада. Если этого не произойдет, то сохранится угроза нестабильности и перевыборов.

— Идет ли нынешний мэр в этом направлении?

— Если сравнивать политику Омельченко и Черновецкого, то у первого, в силу ментальности Александра Александровича, были некие социалистические крайности с зачатками рынка. А нынешний мэр, кажется, без оглядки ударился в капитализм. Нет нужного баланса между рыночными условиями и социальными гарантиями. Надежда только на то, что новая команда окажется быстро обучаемой.

— В чем основная ошибка Черновецкого? Рейтинг-то падает.

— Рейтинг мэра понизили тарифы. В какой-то мере он оказался заложником ситуации.

— Но даже премьер на сегодняшний день признал, что политика власти в отношении тарифов оказалась невзвешенной, а местные руководители пошли на поводу у бизнес-структур, которые контролируют коммунальный сектор.

— Бизнес-структуры определяли тарифы исходя из себестоимости газа и совсем небольшой маржи. Теперь же за политиков будет расплачиваться бюджет, компенсируя предприятиям разницу. Но ведь бюджет — это деньги тех же потребителей.

— Ваш прогноз развития ситуации в Киевраде.

— Я думаю, что оппозиция в лице БЮТ так или иначе будет присутствовать на протяжении всего срока. Исходя из целей БЮТ — это им необходимо. В отношении всех остальных я могу предполагать, что помимо большинства четко оформится группа, которая не будет входить ни в большинство, ни в оппозицию. Конечно, останутся на повестке дня попытки БЮТ провести референдум о недоверии мэру, а также переформатировать большинство за счет императивного мандата, заменить секретаря совета. Но в идеале — добиться перевыборов.

— Это реально, на ваш взгляд?

— Думаю, что нет.

— В случае досрочных перевыборов мэра кого вы поддержите? Допускаете ли, что будет баллотироваться Тимошенко?

— Я не думал над этим вопросом. Однако единственным кандидатом, который гарантированно мог бы победить, является Юлия Владимировна. И я бы ее поддержал.

— Но вы же разочаровались в методах деятельности этой политической команды.

— Мне было бы интересно посмотреть, насколько она – успешный политик, будет успешно справляться с решением хозяйственных вопросов в столице.