АЛЕКСАНДР МОРОЗ: «Я НЕСКОЛЬКО РАЗ ВСТРЕЧАЛСЯ С ПРЕЗИДЕНТОМ. ПО ЕГО ИНИЦИАТИВЕ»

Кто бы мог подумать еще несколько лет назад, что ироничный, рассудительный и мудрый Сан Саныч Мороз сыграет роль пассионария? Причины подобного поступка граждане Украины расценили по-разному. В «жарком» феврале 2001 года 24% заподозрили бывшего спикера в желании поднять рейтинг, 15% подозревали, что Александра Мороза использует третья сила, 8% объясняли действия Мороза стремлениями привлечь внимание к Соцпартии на будущих парламентских выборах, 14% заподозрили его в реваншистских настроениях и только 16% объяснили выступление Александра Александровича в парламенте ответственной гражданской позицией, обеспокоенностью состоянием демократии в стране и желанием помочь следствию в поисках Георгия Гонгадзе.

Осмелимся предположить, что на самом деле Александр Мороз руководствовался рядом побудительных причин. И в этой горючей смеси присутствовали все вышеперечисленные составляющие, правда, в несколько иной пропорции.

Мы все хорошо помним, что «кассетный скандал» породил колоссальное количество вопросов. Прошел год. Почти все они остались без ответов. Вполне возможно, после ознакомления с сегодняшним интервью лидера Социалистической партии Александра Мороза, вопросов без ответов станет немного меньше.

- Самым положительным результатом моего выступления 28 ноября 2000 года стало пробуждение общества. Участники последовавших акций протеста подтолкнули его к действию. Сегодня простые граждане, журналисты, политики, наши коллеги за рубежом, партнеры Украины яснее представляют происходящее в нашей стране и понимают, что ситуацию надо менять. Это - самое главное достижение.

А самым негативным итогом сделанного мною шага была демонстрация пассивности и неготовности общества к активным действиям, к защите своих прав сегодня и на перспективу. Может показаться, что я противоречу ранее сказанному, но это не так. Одно дело - очнуться, а перейти к реальным действиям - другое. Суть в том, что общество все еще связано и, вопреки Конституции, де-факто не осознало, что является носителем власти. Связанность эта говорит о недостатке демократии в Украине, отсутствии необходимых традиций.

- Означает ли это, что ваш поствыборный тезис о том, что население еще не доросло до звания народа, подтвердился?

- Тезис подтвердился частично, поскольку население все еще «дозревает» до стутуса народа. Ничего странного в этом нет, если население не было субъектом государственности, то оно не может так быстро стать народом. Но мы к этому обязательно придем.

- А почему среди негативных итогов «кассетного скандала» вы не назвали сохранение за Леонидом Кучмой президентского поста? Это не было целью движения «Украина без Кучмы»?

- Я бы не сводил всю ситуацию к отставке Кучмы. Главная цель, которую мы ставили - это изменение всей системы власти, системы, которая не давала бы возможности клонировать таких президентов, как Кучма. И поэтому он - лишь олицетворение, символ действующей системы власти.

- Изменилось ли за этот год ваше отношение к Николаю Мельниченко? Уверены ли вы по-прежнему в его патриотичности и незаангажированности?

- С такой точки зрения я не анализировал свое отношение к Мельниченко. Меня интересует фактическая часть дела, а в отношении нее у меня сомнений нет. Мотивы его поведения - это в большей степени личное дело майора. С другой стороны, могу сказать: общение с ним (а мы уже больше года знакомы) убеждает меня в том, что он действует искренне, исходя из своих убеждений.

- А вам сегодня известен истинный организатор прослушивания президентского кабинета? Или вы до сих пор считаете, что майор Мельниченко был единоличным вдохновителем и исполнителем?

- Я в данном случае руководствуюсь соображениями приоритетности наследия Николая Мельниченко. Хотя, конечно, я знаю несколько больше. Но, на мой взгляд, пока говорить об этом не стоит.

- Вы хотите сказать, что у вас есть свидетельства того, что Мельниченко был не один?

- Одному офицеру решить такую задачу и действовать эффективно столь длительное время было бы очень сложно. Все прекрасно понимают, что не только уборщица тетя Маша охраняет кабинет и, очевидно, не только из-под дивана велось прослушивание...

- Когда вы говорите, что Мельниченко трудился над записью не один, то считаете, что это был внутренний или внешний партнер? Уточним: олигарх, СБУ либо заинтересованные лица в России или США?

- Я считаю, что олигархи отношения к этому не имеют - это во-первых. Во-вторых, по моему мнению, внешний сообщник здесь не присутствует.

- У вас не было ощущения, что вас и Мельниченко использовали втемную?

- Ни в коем случае. Я действовал исходя из тех объективных предпосылок, которые были мне предоставлены, и руководствовался при этом моралью и своим пониманием гражданского долга. Хотел ли в данном случае кто-то использовать меня втемную? Не думаю. Считаю, что это в принципе было невозможно.

- А кто выиграл от «кассетного скандала»?

- Я думаю, выиграло общество и политики, потому что начали думать. Я не знаю ни одного политика, в том числе входящего в ближайшее окружение Президента, который бы считал действия Леонида Кучмы нормальными и оправдывал их. Это сегодня они демонстрируют, что зависимы от Президента, но что они будут говорить завтра - мы услышим. Свободнее стали и журналисты, вот вы всегда задавали острые вопросы, а теперь это не боятся делать ваши коллеги в Луганске, Днепропетровске, во Львове… Люди стали более раскрепощенными, и это очень важно. Я считаю, что выигрывает общественная мораль как принцип. И она еще больше выиграет, когда дело будет доведено до конца.

- Вы не считаете, что ваше непосредственное участие в скандале, несколько повысило ваш рейтинг, но, с другой стороны - отчасти подорвало ваш авторитет?

- В Украине достаточно политиков, юристов да и обывателей, которые бы хотели, чтобы вопрос был доведен до логического конца. Чтобы Президент ушел в отставку и т.д. «Мороз должен был снять Президента, а если он не смог этого сделать, то что-то тут не то». Это мнение имеет место, и мы с ним можем считаться, но не больше. С точки зрения поднятия рейтинга или его снижения я свой шаг не рассматривал и не анализировал. Я сделал так, потому что должен был так поступить.

- А почему Николаю Мельниченко отказали те люди, которым он предлагал до вас выступить с этими пленками?

- Насколько мне известно, он никому, кроме меня, не предлагал.

- А вы уверены в этом? У вас есть основания ему в этом вопросе доверять?

- Есть.

- Что с вашей точки зрения было главной ошибкой оппозиции? Что не позволило добиться поставленной цели - изменения системы власти? И считаете ли вы себя, может быть, косвенно, виновным в событиях 9 марта?

- Об ошибках оппозиции толковать не стоит, а стоит говорить об неиспользованных возможностях. А появились эти неиспользованные возможности вследствие того, что некоторые политические силы, на которые можно было бы рассчитывать и которые по своему политическому статусу обязаны были выйти на защиту Конституции в рядах акции «Украина без Кучмы», решили отсидеться. В первую очередь - коммунисты. Они своей позицией подыграли администрации Президента.

Теперь о столкновении. 9-го марта состоялась запланированная властью провокация. И если просмотреть все кинокадры, а не только те, которые используются как свидетельства против новых политзаключенных, то многое предстает по-иному. Камни ведь бросали те, кто никакого отношения к акциям не имел. Благодаря съемкам можно увидеть людей с фашистской символикой на флагах, людей которые в акциях никакой роли не играли и которые появились в колонне уже на Крещатике, при подходе к администрации Президента. Все было продумано закулисными сценаристами. И это касается не только акций 9 марта. Вспомните провокации властей в палаточном городке! При этом никто не говорит, что было на вокзалах, в других местах. Как избивали ребят в отделениях милиции вечером того же 9 марта и в последующие дни. Нельзя судить только с позиции властей, которые организовали эту провокацию и по сей день защищают себя. И в общем-то не в чем винить ни меня, ни тех, кто со мной ходил к Министерству внутренних дел, к администрации Президента.

- С тем, что это была провокация властей, мы готовы с вами согласиться. Но знали ли вы о готовящейся провокации до 9 марта, была ли возможность предотвратить ее?

- Если бы мы знали, то повели бы колонну другим путем.

- С вас снято обвинение в клевете? Ведь «по факту» Генпрокуратурой было возбуждено уголовное дело.

- Я думаю, что этот вопрос пусть интересует Литвина и прокуратуру, я, честно говоря, не занимался этим делом, потому что с самого начала понимал: это афера, которая не стоит внимания.

- Дело в том, что в новом Криминальном кодексе вообще нет уголовной ответственности за клевету.

- Да, я это знаю, но, честно говоря, даже не интересовался судьбой дела. Думаю, что это вопрос к Потебенько.

- Александр Александрович, а Президент в течение этого года каким-то образом пытался с вами договориться?

- Понимаете, я был бы неискренним, если бы не сказал о том, что мы встречались несколько раз по его инициативе. Но я бы не хотел персонифицировать поднятую год назад проблему. В данном случае меня интересует, как изменить всю систему власти. То есть вопрос надо рассматривать в принципе.

- Ушли от ответа.

- Да, естественно.

- Но все-таки - пытался или нет? Без подробностей.

- Да, пытался.

- Ясно. Теперь давайте перейдем к архивам майора. Все пленки Мельниченко передавал, по его словам, только народным депутатам: вам и членам парламентской комиссии. Скажите, пожалуйста, каким образом они попали, например, на Радио «Свобода» и в Гарвард?

- Несколько дисков на Радио «Свобода» и в Гарвард попали, прежде всего, из австрийского Института прессы после экспертизы. Именно тот материал, который передала на экспертизу следственная комиссия Верховной Рады, превратился потом в Гарвардское учебное пособие по изучению стран с недоразвитой демократией. Я этим возмущен, потому что должны быть соблюдены права, скажем, того же Мельниченко или комиссии. Но каким образом защищать сейчас эти права? У меня нет ответа на этот вопрос.

- А кто был ответственен за проведение экспертизы Институтом «Фридом Хауз» в Вене?

- Ответственность институту передала следственная комиссия по делу Гонгадзе.

- Какое у вас есть объяснение тому, что из комиссии не было утечек ни одного разговора Президента с Ющенко, Президента с Медведчуком?

- Не знаю, может быть, в переданных Николаем Мельниченко пленках нет этих разговоров. Я знаю, что о Ющенко разговоры были. Дело в том, что тот материал, который попал в комиссию, есть и в прокуратуре. Кто-то ведь там утверждает, что на этих пленках есть государственная тайна. Возможно, в упомянутых вами разговорах комиссия или прокуратура нашли мало интересного. Я занимался двадцатичетырьмя минутами разговоров о Гонгадзе. Остальное меня интересует не больше, чем других политиков. Это все - дело следственной комиссии, прокуратуры и следственных органов Украины. Пускай они занимаются этими проблемами.

- По словам Мельниченко, вам были переданы разговоры Президента с Ющенко, Президента - с Медведчуком, Президента - с Симоненко и Президента - с Марчуком. Они находятся у вас. Почему вы не печатаете разговоры с этими политиками? Ведь в газете «Грани» публиковались очень многие пленки. Там были и Бакай, и Волков, и Азаров, и Щербань...

- Во-первых, «Грани» - не моя газета. Во-вторых, это все один и тот же материал: что в прокуратуре, что в комиссии. Копий понаделали достаточно. Но как они оказались вне комиссии, - надо спросить у них. От меня эта инициатива не исходила, потому что моя задача - довести до финала дело, связанное с Гонгадзе. Это действительно проблема серьезная, и она меня интересует. А то, что власть коррумпирована и что о взятках говорят в кабинете Президента, разве это кого-то удивляет? Все и так понимают.

- Но Мельниченко утверждает, что он лично вам как народному депутату все эти пленки передавал напрямую.

- У меня есть эти пленки.

- Тогда объясните, почему разговоры одних политиков печатаются, а других (не последних) - нет?

- Я еще раз говорю: по всей видимости, эти беседы не представляют такого интереса, как те, что уже были обнародованы. Ведь вы посмотрите: публиковались, например, разговоры о механизме проведения выборов. Президент же сказал, что он не может подать заявление об отставке, потому что, видите ли, за него голосовали шестнадцать миллионов избирателей. Ну, тогда и продемонстировали, как появились «шестнадцать миллионов», откуда брались эти голоса.

Расшифровка - очень кропотливое дело. В газете «Грани», насколько я помню, была опубликована аннотация разговоров, задокументированных Мельниченко. Там говорилось и о Ющенко, и о Медведчуке, и о других политиках. Потому сказать, что это не опубликовано, не совсем верно: не может только газета заниматься расшифровкой. Это вопрос для прокуратуры, потому что все материалы есть у нее. И раз она ведет следствие, то пусть и отвечает на вопросы, а не пытается закрыть рот вопрошающим и «прикрыть» тех, кто объективно или субъективно был причастен к этому делу.

- Насколько нам известно, Мельниченко выразил готовность встретиться в Нью-Йорке со следователем Генпрокуратуры. В своем ответе на запрос Григория Омельченко от 4 октября генеральный прокурор Михаил Потебенько сообщил, что следователь Генпрокуратуры, согласно международному и украинскому законодательству, не имеет права допрашивать Мельниченко на американской территории и не будет этого делать именно по этой причине. Так ли это?

- Честно говоря, не знаю. Однако странно как-то получается. У нас мода пошла: вопрос с проблемными фигурантами решать руками зарубежных следственных органов. Лазаренко уже в США, и тогда прокуратура рассказывает, какой он по существу. То в России по Юлии Тимошенко дело возбудят, то Жердицкого в Германию «отпустили», чтобы потом по украинским материалам привлекать его к ответственности. Это методы прокуратуры. У меня к генеральному прокурору и его заместителям один вопрос: пытаются они установить истину в деле Гонгадзе или нет? Так вот, я ответ нашел и много раз его подтвердил: они не желают этого и боятся ответа на этот вопрос, потому что сами опосредованно причастны к этому преступлению. Причастны умолчанием своим, за что уже должны нести ответственность. А ведь генеральный прокурор с первого дня досконально все знал. Потому прокуратура играет сейчас отведенную ей роль и ее позиция - это не позиция расследования, а позиция затягивания и сворачивания следствия. Так, к сожалению, получается.

- Это действительно так выглядит, потому что Лоран Каспер Ансерме приезжал в Украину и вел дознание по делу Лазаренко, американские следователи в Киеве допрашивали Тимошенко, российские, кстати, - тоже. То есть международное право предполагает ведение допроса следователями одной страны на территории другой.

- Я думаю, да. Когда есть высокое благословение - они быстро находят механизмы, а когда оно отсутствует - причины.

- Считаете ли вы тело, найденное в Тараще, телом Георгия Гонгадзе?

- Я думаю, да. Это выводы прокуратуры и экспертов, с одной стороны, а с другой, если это не так, то тогда что это за тело? Этот вопрос вообще никто не ставил.

- Ставил. Головатый. Он говорил о двойном убийстве. Вы в эту версию верите? В Тараще, мол, было тело не Георгия, на него журналистов вывели специально, а потом тело Георгия власти подбросили непосредственно в морг. Это мы так поняли Сергея Петровича. И в этой версии мы не можем найти логической связи, а он из нее, к сожалению, делает тайну. Может быть, вы объясните эту связь?

- Я считаю, что здесь нет никакой связи, это, вероятнее всего, тело Георгия Гонгадзе, и доказательством тому служит хотя бы такой факт: насколько мне известно, в Таращу на второй или третий день после обнаружения тела приехал милицейский генерал. Фамилию можно уточнить в милиции. Он посмотрел все на месте и уехал, никому ничего не сказав и не сделав никаких распоряжений. А какие могут быть здесь действия, ну, скажем, местной власти? Если за три дня после обнаружения тела не установлена личность убитого или умершего гражданина, его предают земле. Существует такой порядок. Тогда кто же и почему все-таки держал тело две недели до тех пор, пока не приехали журналисты, после чего оно таинственным образом исчезло? Я думаю, именно здесь нужно искать ответы, а они красноречивы и просты: правоохранительные органы пытались замести следы, потому что они сами причастны к этому преступлению.

- Что все-таки будет с телом, которое до сих пор находится в морге на Оранжерейной. Когда решится его судьба, как-то не по-христиански, чьим бы оно ни было, не придавать его земле в течение года?

- Да, я согласен с вами, но здесь вопросы к прокуратуре, пускай она дает ответ, что надо делать, во-первых, по христианскому обычаю, во-вторых, по нормам юридическим, в-третьих, а точнее, прежде всего, чтобы ответить на вопросы, поставленные Лесей Гонгадзе.

- Вы по-прежнему уверены, что Президент Украины заказал Георгия?

- Он заказал его исчезновение, в этом я убежден, как, кстати, убеждены все, кто знаком с материалами дела. Я имею в виду политиков, его окружение и так далее. Они все это знают.

- Вы допускаете, что похищение организовали правоохранительные органы и в ходе проведения операции просто «перестарались»?

- В этом случае такие определения, как «перестарались», «недостарались», не подходят. Речь идет об убийстве. И здесь...

- Имеется в виду, что убийство не было умышленным, запланированным... Есть ведь и такая версия.

- И голова сама по себе отлетела. Так получается?

- Сан Саныч, не надо передергивать. О самоубийстве или смерти от инфаркта говорит только Генеральная прокуратура. Мы же хотим заметить иное: в 24-х минутах записи президентских разговоров о Гонгадзе есть достаточно вещей, из-за которых в цивилизованных странах уходят в отставку. Там есть угрозы в адрес журналиста; требование несанкционированный слежки; имеющие мало общего с русским и украинским языком оценки журналистской деятельности Георгия и так далее. Но там нет однозначно трактуемого приказа - убить.

- Я думаю, что это вопрос к Президенту, специальному прокурору. Вот он объяснит все, и тогда, возможно, окажется, что он вообще не причастен к этому делу. И я бы хотел, чтобы Президент нашей страны был невиновен в этом деле. Для этого надо подписать закон о временных следственных комиссиях, о следователе, специальном прокуроре и отвечать, как отвечал американский президент перед комиссией Конгресса за баловство с Моникой. И тогда будет все расставлено по своим местам. И не надо будет ничего домысливать ни мне, ни политикам, ни журналистам, а будет юридически доказано, что он абсолютно не причастен или абсолютно причастен к этому делу. А так я задаю вопрос, например, министру Кравченко о том, встречался ли он со мной на тропинке у озера в Конче-Заспе и обсуждали ли эту встречу с Президентом? Это ведь запечатлено на пленке. А он отвечает: «Это экспертиза должна подтвердить». Страсть к истине - налицо.

- Как вы считаете, возможна ли официальная американская экспертиза пленок, например экспертиза ФБР?

- Вполне возможна.

- Что должно послужить поводом для того, чтобы Америка свой статус невмешательства изменила на статус вмешательства?

- Поводов много, я не стал бы сейчас о них говорить, поскольку не хочу забегать наперед. Но мне кажется, скажу больше, - я знаю, что поводов достаточно для того, чтобы Америка заняла активную позицию в этом деле.

- Мы сегодня говорим о годовщине кассетного скандала, пытаемся подвести итоги. Это итоги - окончательные или все же будет продолжение?

- Я не сказал бы - итоги. Это даже не этап. Если бы у нас было нормальное демократическое общество, то наш разговор стал бы воспоминанием о прошлом, о том, как мы преодолели тяжелый недуг общества и власти. Сейчас же мы вынужденно анализируем сам диагноз, а болезнь пока развивается, она не преодолена. Итоги будем подводить позже.

- У вас изменилось в лучшую или худшую сторону отношение к кому-либо из политиков, так или иначе проявивших себя в течение этого года?

- Да, естественно.

- Подробнее, если можно.

- Например, я по-другому посмотрел на таких политиков, как Левко Лукьяненко, Степан Хмара, Анатолий Матвиенко. Тарас Чорновил - для меня вообще открытие. Эти люди заняли гражданскую позицию, они о ней откровенно заявляли и были последовательны.

Меня разочаровал в этом отношении Виктор Ющенко, на примере которого более чем на любом другом можно показать, что он должен был добиваться установления истины, даже рискуя своей должностью и т. д. Речь ведь в конце концов идет о моральности политики вообще. Меня разочаровала позиция коммунистов, Петра Симоненка, в частности, и его окружения. Я не нахожу объяснений их позиции с точки зрения опять же общественной морали.

- А Тимошенко?

- Тимошенко могла бы заявить о своей оппозиционности несколько раньше. Но все же сегодня она действует адекватно ситуации.

- Общеизвестный факт, что Николаю Мельниченко в США помогает, по крайней мере материально, близкий вам человек - Юрий Литвиненко. Вы не будете этого отрицать, правда?

- Я не буду отрицать. Хотя я бы не сказал, что он близкий человек, просто хороший знакомый.

- Во всяком случае, насколько нам известно, он помогал и вам, поддерживал ваши визиты, которые были в США не только до, но и после президентских гонок. Т. е. вы с ним достаточно близко знакомы.

- Да, знаком.

- Из украинских диаспорских кругов в США до «Зеркала недели» донеслась любопытная история. Сотрудник компании «ЮС Юкреиниэн бизнес консалтинг», расположенной в одном офисе с пиар-компанией «Апко», предлагал одному из лидеров УККА привести Николая Мельниченко для того, чтобы, послушав майора, украинская диаспора изменила свое мнение о Ющенко. Известно, что этот человек не только активно занимался имиджем лидеров СДПУ(о) в США, но и хорошо знаком и поддерживает отношения с господином Литвиненко, который в свою очередь имеет контакты с Григорием Суркисом. Вы можете как-то прокомментировать эту ситуацию, подтвердить или опровергнуть ее?

- Честно говоря, эти детали мне неизвестны. С другой стороны, они меня не интересуют. Мельниченко вряд ли кому-то сможет открыть глаза с такой точки зрения. Надо просто проанализировать те материалы, которые он представил здесь и там. А политики, если их это интересует, выводы могут делать сами. Меня интересуют ответы на вопросы о Гонгадзе, потому что отсюда начинается возрождение общества и осознание необходимости изменения системы власти. Именно эти материалы приближают нас к истине, и я считаю это главным.

- Вы говорили о том, что вас разочаровали коммунисты. Означает ли это, что позиция, которую они заняли, обернется для них проигрышем на ближайших выборах? Чьи карьерные шансы выросли в промежутках «кассетного скандала»?

- Вся история, связанная с Президентом, находится в развитии, говорить сейчас о перспективах политиков в связи с этим делом не приходится. Рано. И то, что кажется невозможным сегодня, завтра будет выглядеть совершенно по-другому. Я не думаю, что позиция коммунистов каким-то образом скажется на их рейтинге. За них голосуют те люди, которые реагируют главным образом на слово «коммунистический», на идею. Поэтому особого урона для коммунистов, я думаю, не будет. Разве что кому-то нужно будет в предвыборной кампании объяснять двойные стандарты их позиции. Это может как-то сказаться на их рейтинге в некоторых регионах.

Касательно выигравших в этом деле... Я бы не стал сейчас говорить о персоналиях. Что касается социалистов, то мы наращиваем авторитет на акциях, отстаивающих интересы людей. Действие по защите Конституции, демократии нас подтолкнуло к освоению технологий проведения массовых акций, и мы успешно применили свой опыт в борьбе с ростом коммунальных платежей. И это оказалось эффективным. Более того, оказался эффективным опыт консолидации разных политических сил в борьбе за жизненные интересы людей. И это дает политический прогресс. В частности, во Львове, где сегодня наши ребята тесно сотрудничают с правыми и центристскими организациями. Я считаю это нормальным. Такой подход поддерживается и в других регионах. В этом смысле - да, мы выиграли, но не с точки зрения получения электоральных дивидендов на какой-то отдельной акции. Мы были и остаемся последовательными сторонниками смены системы власти, мы занимали эту позицию, не прячась в кусты никогда. Что касается других, то я не вижу, кто мог на этом заслужить доверие народа. Наверное, еще те, кто входит в блок Юлии Тимошенко, могут рассчитывать на определенные дивиденды.

- Мельниченко, нарушив присягу, определил к себе отношение закона. Самый гуманный в мире суд, если таковой состоится, решит, были ли у майора смягчающие обстоятельства или нет. Но есть другой момент: известно ли вам что-либо о наказании или возбуждении уголовных дел против руководства Мельниченко, которое допустило в течение полутора или двух лет прослушивание президентского кабинета? Понесли ли они ответственность за это?

- Честно говоря, не знаю. Мне кажется, что понес ответственность Деркач, его же уволили.

- Пусть и Мельниченко тогда уволят. И этим ограничатся.

- Дело в том, что нарушал он присягу или нет, это спорный вопрос. Наше законодательство обязывает его не потакать разным мерзостям (на юридическом языке - преступлениям) и информировать соответствующие структуры или общество о них. В данном случае ему пришлось действовать через депутатов, потому что все другие, в том числе и правоохранительные структуры, были причастны и, грубо говоря, замазаны в этом деле. Мельниченко действовал в соответствии с Конституцией и Уголовно-процессуальным кодексом. Поэтому говорить о юридической ответственности, наверное, как минимум преждевременно. С другой стороны, он сам желает этого, рассчитывая на наш с вами справедливый суд.

- Вас не удивляет тот нюанс, что против руководства Мельниченко не было возбуждено уголовное дело?

- Все дело в том, что, по всей видимости, нет того субъекта, которому надо предъявлять обвинение. Это система такая. Ведь прослушивают все и всех. Служба безопасности прослушивает милицию, милиция - Службу безопасности. Вы помните скандал со слежкой Деркача за Кравченко? Кабинет министров, известные политики, мои телефоны - все под «контролем». К премьеру зайдешь, к председателю ВР, заместителю председателя - везде тебе тычут в стены пальцами, машут руками: нельзя открыто говорить, потому что слушают. Да в таких условиях не могли не слушать Президента! Создается система, которая, как ружье на сцене, рано или поздно выстрелит. Вот и выстрелило. Это сам Президент организовал себе такую историю. Он должен сделать из этого выводы и расставить оценки, в противном случае это сделают другие. Помните, два года назад на сессии ВР я обратился с вопросом к Ющенко: каким образом могли быть использованы из резервного фонда Кабинета министров 148 миллионов долларов не по назначению, а для приобретения французской техники для прослушивания? Где размещен такой арсенал? Все подряд всех слушают. Поэтому рассказывать о тете Мане, наверное, не приходится... На мой взгляд.

- В связи с «кассетным скандалом» сталкиваетесь ли вы с ущемлениями, ограничениями прав в агитации? Предвидите ли вы «закручивание гаек» на время предвыборной кампании?

- У меня достаточно аргументов, чтобы сказать, что определенные ущемления есть. Но я бы не сказал, что они связаны с позицией в деле Гонгадзе. Это проявления антидемократической системы, которая дает сейчас возможность по УТ-1 показывать выпуски со слоганом «Демсоюза», «Аграрной партии» или НДП. На всех перекрестках от Киева до Львова висит слоган «Лес - здоровье народа. Аграрная партия Украины»… (Интересно, что они хотят этим сказать?) А новости! Ни одной фразы, связанной с оппозиционными партиями. Система работает. И история с записями к функционированию ее механизма отношения не имеет.

- Рассчитываете ли вы, что реклама вашей партии будет показана по метровым каналам - УТ-1, «Интер» и «1+1»?

- Поживем - увидим...