АЛЕКСАНДР МОРОЗ: «КУЧМУ УСТРАИВАЕТ ОТСУТСТВИЕ ЦИК, ПОСКОЛЬКУ ОН РАССЧИТЫВАЕТ НА ВЫБОРЫ ПРЕЗИДЕНТА ПАРЛАМЕНТОМ»

После того, как коммунисты четко определились со своей исторической ролью и местом в процессе конституционных преобразований, все дружно повернули головы в сторону социалистов. Одни с опасениями по поводу того, что морозовцы последуют примеру своих соседей по левому флангу и присоединятся к парламентскому большинству, другие — с надеждой на это. И у первых, и у вторых для этого есть основания. На летнюю встречу с Виктором Медведчуком, ставшую одним из поворотных моментов в истории политреформы, Петр Симоненко ходил с Александром Морозом. Во время судьбоносных событий в сессионном зале парламента, связанных с предварительным голосованием за проект закона об изменениях Конституции, Александр Александрович отбыл в Трускавец. И хотя фракция социалистов в разгоревшемся тогда парламентском противостоянии участвовала в составе оппозиционной тройки, у многих возникло подозрение, что их лидер избегает окончательного выбора линии своего поведения. После этого кое-кто из представителей фракции Юлии Тимошенко выступил с заявлением о готовности депутатов-социалистов, которым посулили изрядное материальное вознаграждение, «перейти на сторону врага». И как только — в силу того, что обвинения не подтвердились — народ расслабился, прозвучали слова председателя парламента о том, что без участия представителей СПУ гарантированных 300 голосов для окончательного утверждения конституционных изменений получить удастся едва ли. Все это обретает особый смысл, если к тому же учесть, что осуществление конституционной реформы — дело чести для Александра Мороза, давно и активно отстаивающего переход к парламентско-президентской системе власти. И все-таки, согласно последним сводкам с политических фронтов, в составах противоборствующих сторон без перемен. Пока?

— Александр Александрович, на этой неделе было заявлено, что «Наша Украина», Блок Юлии Тимошенко и Социалистическая партия создали рабочую группу для разработки сценария, «адекватного поведению власти». Создается впечатление, будто украинская оппозиция терпит поражение за поражением из-за того, что постоянно тушит пожары вместо того, чтобы их предотвращать. Разве нельзя было спрогнозировать действия властей и разработать соответствующий сценарий до «ручного» голосования в парламенте, а не после?

— Видите ли, власть действует за пределами права и закона. И предугадать, на какие уловки она пойдет еще, я думаю, мы можем едва ли. Потому что арсенал правовых нарушений очень большой. Стратегия же наших действий вытекает из принципов Конституции, она продуманна, и мы ее отстаиваем. Какие-то нюансы могут появиться в зависимости от изменений обстоятельств. Но это не означает, что мы станем прибегать к каким-то радикальным мерам.

Мы хотим сделать процесс внесения изменений в Конституцию легитимным. Здесь есть несколько вариантов. И один из них на днях озвучил Виктор Ющенко. Другой предлагал я. Он еще не снимается с обсуждения и сводится к тому, чтобы провести внеочередное заседание или внеочередную сессию парламента и в течение полудня внести изменения в проект 4105, убрав оттуда положение о способе и сроках избрания Президента. Или же голосовать проект 4180 с этими же изменениями. Тем более что переходные положения проекта 4180 с юридической точки зрения выписаны намного корректнее.

— Но даже без тех одиозных положений, из-за которых, собственно говоря, и разразился парламентский кризис, проекты конституционной реформы далеки от совершенства. Что касается варианта 4105, то, как известно, Венецианская комиссия весьма критично высказалась по поводу содержащихся в нем норм об императивном мандате, ограничении срока пребывания на должности украинских судей и расширении полномочий Генпрокуратуры. Были и другие существенные замечания. Вы уверены, что всеми недостатками законопроекта можно пренебречь только ради продвижения реформы?

— Это все детали, которые можно учесть при окончательном голосовании. Я думаю, что из статьи, которая регламентирует функции прокуратуры, можно изъять пятый пункт. Другие замечания Венецианской комиссии высказаны, я бы сказал так, в виде пожеланий или в виде оценок. В любом случае мы будем иметь возможность при доработке и подготовке к окончательному принятию законопроекта изъять из текста наиболее спорные моменты таким образом, чтобы общая логика документа не изменилась. Это очень несложно.

— Александр Александрович, в день голосования за проект конституционных изменений, положивший начало парламентскому кризису, вы находились в Трускавце. Многими вашими оппонентами и даже кое-кем из ваших единомышленников это было расценено как бегство. Вы действительно пытались уйти от необходимости публично определиться со своей позицией?

— Мне кажется, меня вряд ли можно упрекнуть в боязни острых углов. В течение последних нескольких лет я каждый раз бываю в Трускавце перед Новым годом. Менять сроки отпуска, который нужно было выкроить из своего рабочего графика, очень непросто. И я не счел необходимым делать это ради того, чтобы принять участие в голосовании 226-ю голосами. Тем более что документ был мною проработан процентов на девяносто пять. В такой редакции он и пошел. Остались несогласованными те позиции, которые касались избрания Президента. На заседании рабочей группы конституционной комиссии я сказал, что это дискуссионный вопрос и его надо вынести на рассмотрение сессионного зала отдельно. По сути, только это, как потом оказалось, стало камнем преткновения. Так что мое присутствие не изменило бы ситуацию. В данном случае. Хотя, возможно, мы по-другому построили бы переговорный процесс в формате согласительного совета. Но это уже дело прошлое. А потом, не сочтите за нескромность, вся работа по политической реформе здесь, в парламенте, начиналась с того, что я сначала садился, готовил документы, а потом навязывал темп этому процессу. Потому что большинство сначала вообще ничего не хотело рассматривать, потом, еще три месяца назад, отстаивало президентский проект с явными признаками авторитаризма. А я в июле-августе без перерыва на отпуск сидел здесь над законопроектом, потому что понимал: если я не буду подталкивать эту тему, никто ею не будет заниматься. И вдруг оказалось, что…

— …В самый ответственный момент вас не оказалось в сессионном зале.

— Да разве это самый ответственный момент? Все не так просто. И все будет решаться при окончательном утверждении изменений к Конституции.

— Но чтобы дойти до этого счастливого момента, нужно, как минимум, преодолеть нынешний парламентский кризис. Вы могли предположить, что конфликт завяжется в столь тугой узел?

— Это провокация, организованная президентской администрацией. Я уверен в этом на сто процентов. Если большинство не сдвигаемо со своих позиций, если входящие в него депутаты боятся принимать элементарные решения, не согласованные предварительно с Президентом, если, даже будучи убежденными в пользе этих решений для парламента и для всего общества, принимают их, а затем блокируют по указанию Президента — то какое это, к черту, большинство! О каком компромиссе можно говорить? Выходит, вести переговоры надо только с Президентом? Так он только сейчас, после почти двухлетних разговоров о конституционной реформе, вдруг понял, что нужно встречаться с оппозицией и что-то обсуждать с ней. При этом еще ставит условия: мол, согласен встречаться с оппозицией, но она должна подтвердить, что будет голосовать за эти проекты. Да люди добрые, я за свой проект буду голосовать без согласия Президента.

Если он действительно не лицемерит, то должен не хитрить, а делать то, что необходимо для политической реформы. Всем известно, что нынешняя конфликтная ситуация касается 103-й статьи и других сопутствующих статей, связанных с избранием главы государства. Возникает вопрос: а почему до сих пор не реализуется функция Президента, как гаранта Конституции, по внесению кандидатур в состав Центральной избирательной комиссии? Она ведь сегодня уже не имеет права принимать легитимные решения, поскольку истек срок полномочий ее членов. Глава парламента уже трижды обращался к Президенту по этому поводу. Но тому не нужна ЦИК. Выходит, он настроен на избрание Президента этим составом парламента. А схема очень простая: давайте мы проголосуем проект 4105, а потом отбросим переходные положения (в которых избрание Президента парламентом предусматривается в 2006 году. — О. Д.) и начнем играться в избрание Президента Верховной Радой. А в проекте есть положение, согласно которому, если парламент в течение месяца не может избрать главу государства, то действующий Президент может его распустить. А может и не распустить. Вот на этом и начнутся спекуляции. И так можно играть еще несколько лет, пока не надоест...

— Первый за последнее время непосредственный контакт Президента с представителем оппозиции на этой неделе все-таки произошел. Виктор Ющенко беседовал с Леонидом Кучмой как лидер своего блока или представлял при этом интересы всей «тройки»? И известно ли вам что-нибудь о результатах встречи?

— Я полагаю, что Ющенко встречался с Президентом как руководитель «Нашей Украины». Хотя ссылался и на договоренности в формате «тройки», а также на документы, подписанные четырьмя лидерами оппозиции еще в прошлом году. Судя по той реакции, о которой я знаю, Президент разыгрывал неведение по поводу того, что мы за изменение функций главы государства и за усиление его прав, касающихся роспуска парламента. Такое впечатление, что он не читает газет.

—Александр Александрович, вы в свое время на собственном опыте испытали, каково стоять у руля высшего законодательного органа в разгар конституционных боев. Как бы вы с этой точки зрения оценили действия Владимира Литвина? В чем, по-вашему, его просчеты и успехи?

—Я бы не говорил об абсолютной аналогии. Сегодняшняя ситуация существенно отличается от той, что была в 1996 году, тем, что я был независим от Президента. У меня не было с ним общего прошлого, общей ответственности за какие-то дела. А Литвина прошлое держит за руки. Мне так кажется. В том, что он искренне хочет сохранить лицо парламента и, естественно, при этом статус председателя Верховной Рады, я не сомневаюсь. Я это вижу. Но его связывает, на мой взгляд, некоторая зависимость от Президента. Что не дает ему решать те вопросы, которые он мог бы решить, не будь этой зависимости.

Кроме того, тогда правое большинство было образовано, скорее, по политическим или даже идеологическим мотивам. То, что оно угодничало перед Президентом, сути дела не меняет. Но когда решались принципиальные вопросы, связанные с Конституцией, и депутаты должны были определяться, они имели люфт для определения своей позиции. А сегодняшнее большинство в парламенте — рабски послушное. И репрессивные методы используются не только к оппозиционным депутатам, но и к тем, кто находится в большинстве. Одни искренне пугаются, другим удобно демонстрировать, что они напуганы, чтобы уйти от ответственности, сославшись на обстоятельства: спасал, мол, свой бизнес, работающих со мной людей. Все это свидетельствует о том, как Президент и его окружение представляют себе парламентскую демократию. Это убожество. Ведь совершенно по-другому должна строиться коалиция, совершенно иными должны быть взаимоотношения между коалицией и правительством. Ведь что получается? Президент меняет министра сельского хозяйства. А затем Екатерина Ващук, лидер Аграрной партии, по чьей квоте этот министр попал в Кабмин, выступая в газете, утверждает, что именно так ее партия и хотела.

— Перед Новым годом прозвучало обращение к рядовым членам Коммунистической партии Украины от имени членов парламентской фракции СПУ, в котором высшее руководство КПУ обвинялось в «измене интересам трудового народа». Связано это было с позицией коммунистической фракции в отношении политреформы, которая, как известно, существенно отличается от позиции БЮТ, СПУ и «Нашей Украины». Последовал ответ, в котором коммунисты выразили негодование по поводу прозвучавших обвинений и назвали обращение депутатов-социалистов «продолжением той линии, которую руководящие деятели СПУ откровенно провозгласили еще во время минувших парламентских выборов» с целью «отобрать у Компартии Украины ее электорат». Правда ли, что вы, чьей подписи, кстати, не было под обращением, устроили разнос его авторам?

— В понедельник мы провели заседание политисполкома партии, результатом которого стало его постановление. В нем осуждаются действия, связанные с подготовкой и обнародованием «Обращения к рядовым членам Коммунистической партии Украины», которое признается ошибочным и по форме, и по содержанию, а также противоречащим уставу и программе СПУ. Я считаю, нужно руководствоваться уставом партии. При этом в постановлении указывается на неадекватность оценок руководства КПУ политической позиции Социалистической партии.

— В последнем интервью «ЗН» лидер КПУ Петр Симоненко говорил о реальности конкретного сотрудничества между вашими партиями в период президентской кампании и о возможном выдвижении единого кандидата. Судя по отповеди с вашей стороны в адрес однопартийцев, чье поведение явно противоречило принципам «конкретного сотрудничества», Петр Николаевич говорил о нем небезосновательно? У союза левых сил все еще есть перспектива?

— Все может быть. Объективно говоря, мы за объединение усилий. Например, в борьбе против административного ресурса. Но в то же время никуда не деться от того факта, что мы конкуренты. Потому что электоральные группы, на которые мы опираемся, близки. Хотя мне кажется, он уже достаточно выкристаллизировались, чтобы мы не пересекались на электоральном поле.