Поддержать
В первые выходные весны в центральном саду Шевченко людно — заняты все лавочки на солнечной стороне главной аллеи и места в кофейнях. Воет сирена, но на эти звуки в Харькове давно не реагируют: ракеты из Белгорода летят меньше минуты, поэтому здесь сначала — взрыв, а уже потом — сигнал тревоги. Если сигнал без взрыва, значит, все хорошо.
Обстрелы заставили вспомнить о «тревожных чемоданчиках»
На протяжении последней недели в соцсетях города распространяется тревога другого сорта — в Телеграм-каналах, родительских и домовых чатах появляются анонимные сообщения о том, что якобы Харьков вскоре опять может оказаться в полуокружении, как весной 2022 года.
Глава правления информационного центра «Майдан Моніторинг» Наталья Зубарь уже почти 10 лет проводит тренинги по информационной безопасности. По ее наблюдениям, сейчас жители города стали намного устойчивее к таким информационным атакам, чем были еще два года назад, в начале полномасштабного вторжения.
«Сейчас я наблюдаю элементы паники, но это не та паника, которая заставляет бежать, просто повышенная тревожность. Если вспомнить прошлый год, то в годовщину вторжения было то же самое: появлялись сообщения, что на Харьков идет 200 тысяч солдат, сосредоточенных в Белгородской области, и т.п. Но разница есть, мне уже меньше пересказывают истории о том, как кто-то поддается панике. Люди привыкают», — говорит эксперт по информационной гигиене.
Что действительно заставляет харьковчан хвататься за «тревожные чемоданчики», так это не слухи, а реальные обстрелы. Зима была тяжелой для города, но совсем не так, как ожидали. Люди готовились к еще одному сезону блэкаутов, но россияне сменили тактику: если позапрошлой зимой они били по ТЭЦ и котельным, то в этот раз уничтожали жилые кварталы.
29 декабря 2023 года российские войска выпустили по Харькову за сутки 22 ракеты — рекордное количество с начала полномасштабной войны. На следующий день была комбинированная атака ракетами и беспилотниками, разрушившая отель Kharkiv Palace и жилые дома. 2 января 2024-го несколько ракет упали в так называемом тихом центре за Госпромом. Это один из символов города, выдающийся памятник архитектуры 1920-х годов в стиле конструктивизма, который еще называют первым украинским небоскребом. Впервые за время полномасштабной войны россияне пытались попасть в него, но ракета упала чуть дальше, в сквер. Через два месяца после ракетного удара здесь еще лежат кучи строительного мусора — остатки выбитых окон, дверей, расколотого кирпича, когда-то бывшие частью жилых помещений.
7, 8, 9 и 10 января россияне снова и снова били по городу ракетами, гибли люди. Если еще в прошлом году в Харькове было понятие относительно безопасных районов — то есть таких, куда почти не «прилетало», — то сейчас, после зимних хаотичных ударов, оно полностью нивелировано, потому что «прилетает» куда угодно: на центральные улицы и Северную Салтовку, на памятники архитектуры и частные дома. Последняя большая трагедия зимы произошла 10 февраля: беспилотник попал в нефтебазу, начался пожар, который выжег целую улицу в отдаленном частном секторе и забрал жизни семи людей, в частности детей семи месяцев, четырех и семи лет. Весна не принесла облегчения: в ночь на субботу 2 марта россияне атаковали Харьков иранскими беспилотниками, один из них упал во дворе между пятиэтажками. К счастью, никто не погиб.
«Три мои клиентки этой зимой выехали, одна в Полтаву, другая куда-то в Киевскую область, третья за границу. Все собираются возвращаться», — говорит мастер маникюра Алина Климова.
Сама Алина с мужем и дочерью в первые дни полномасштабного вторжения перебралась с Северной Салтовки на дачу под городом, а через несколько дней оказалась в оккупации. Выезжали через Россию — в сторону Харькова оккупанты не пускали, — потом в Латвию, Литву, Польшу, а летом 2022-го вернулись домой, потому что родители преклонного возраста, которые отказались эвакуироваться, нуждались в уходе.
«Сейчас я иногда жалею о том, что вернулась, особенно после того как в январе к нам на Северную Салтовку прилетело. Думаю, наверное, не нужно было везти ребенка назад в войну», — говорит харьковчанка.
Ехать опять в эвакуацию семья не собирается: у Алины в Харькове работа, а муж восстановил бизнес по ремонту гаджетов. Клиентов у мастерицы хватает, такие специалистки в Харькове в дефиците, а еще парикмахеры, медсестры, врачи. Многие представительницы этих профессий — молодые женщины с детьми, еще в начале войны выехали за границу или в западные области, трудоустроились на новом месте и пока не собираются возвращаться. Но такие семьи с детьми школьного возраста могут побуждать к выезду не только обстрелы, но и отсутствие офлайн-обучения. В Харькове есть разрекламированная на весь мир метрошкола, но она вмещает лишь 5% учеников, другие учатся не за партами, а перед компьютерами. Город строит подземную школу на 900 детей в районе ХТЗ, но кардинально проблему она не решит: в Харькове, по данным мэрии, находятся 56 тысяч школьников. Еще приблизительно столько же выехали с родителями в другие регионы или за границу.
Оставшихся людей, кроме семейных обстоятельств, держит в Харькове относительная комфортность города. Известные в соцсетях мемы о парках, лавочках и мусорных урнах — не выдумки. Коммунальные службы города даже под обстрелами работают быстро и слаженно: мусор со дворов вывозили регулярно даже в марте 2022 года, когда Харьков целыми днями обстреливали из артиллерии, сейчас водоснабжение бесперебойное, в квартирах всю зиму было тепло, у большинства потребителей есть горячая вода. За это мэра города Игоря Терехова часто хвалят. Но война заставила горожан изменить отношение к определенным коммунальным расходам. Если раньше миллионные тендеры мэрии на закупку однолетних цветов или завышенные в несколько раз суммы, выделенные на ремонт школ, интересовали лишь единичных антикоррупционеров, то сейчас договор коммунального предприятия о выплате 83 млн грн на замену уличных ограждений вызвал скандал: харьковчане пишут петиции с требованием отменить эти работы, а также отказаться на время войны от расходов на клумбы. Если до полномасштабного вторжения такие призывы оставались без внимания, то сейчас горрада вынуждена реагировать, потому что большие необязательные расходы из бюджета воспринимаются харьковчанами, которые обеднели и кое-где утратили имущество из-за войны, куда болезненнее. В прошлом году мэрия отменила тендеры на имиджевые проекты и уборку улиц. Оказалось, что с ними можно справиться силами коммунальных предприятий.
Выехали люди с деньгами
На начало февраля 2024 года, по словам городского головы Игоря Терехова, население мегаполиса составляло 1,3 миллиона человек. Официальных данных о том, сколько людей оставили город зимой, нет, но по неофициальным подсчетам главы Координационного совета Европейской Бизнес Ассоциации в Харькове Игоря Балаки, выехало до 10% населения.
«Выехали преимущественно люди с деньгами. Я знаю до десяти предпринимателей, которые свернули или приостановили деятельность этой зимой. Каждый прилет в центр Харькова убивает или останавливает от 20 до 100 смежных бизнесов. Это — офисные помещения, ресторации и кафе, магазины, парикмахерские», — рассказывает Балака.
По его словам, самый большой упадок сейчас переживает рынок недвижимости. Январь и февраль 2024 года были самыми плохими месяцами с лета 2022-го. Единичные договоры купли-продажи встречаются на вторичном рынке, продаются самые дешевые одно- и двухкомнатные квартиры.
«Покупают переселенцы, которые выезжают из тех мост, где ситуация еще хуже, — Купянска, Изюма. Вторая категория — военные. Причем это люди из центральных и западных областей Украины, которые здесь воевали или лечились в госпиталях. Они оценивают уровень медицины как высокий, видят комфортные парки, инфраструктуру, поэтому рассчитывают после войны перевезти семьи и реально здесь жить. И третья категория покупателей — семьи, получившие «гробовые», они пытаются куда-то вложить деньги, которые обесцениваются», — объясняет Игорь Балака.
В целом большинство бизнесов в Харькове сейчас завязано на военных. В городе — бум СТО, ежемесячно открываются новые станции техобслуживания, но и их не хватает, всюду очереди. Много швейных цехов, тоже ориентированных на фронтовые нужды. Но отношение к присутствию военных в Харькове двоякое. С одной стороны, это — доноры экономики, люди с хорошими зарплатами, которые обеспечивают прибыль местным предприятиям, с другой — источник постоянной опасности, потому что на места расположения военных охотятся предатели — координаторы вражеских ударов, которых, к сожалению, хватает в городе. Поэтому военный автомобиль будут приветствовать на тех же СТО, но появление такой машины во дворе многоэтажки может вызвать панику. По словам военнослужащего одной из частей, расположенных в Харькове, после серии январских ударов по городу им поступило распоряжение: не красить автомобили в хаки и по возможности не ходить по городу в форме, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание.
Кроме предприятий, ориентированных на военных, неплохо чувствует себя в Харькове сфера обслуживания. Появилось множество барбершопов — даже известный Рамиль Насиров, звезда фильма «Люксембург, Люксембург», открыл в центре Харькова свою барберню. Война не мешает заведениям общепита, ведь кроме как в кофейню или ресторан в Харькове сейчас некуда пойти: на весь миллионный город работают только три торговых центра с кинотеатрами, театрам вообще запрещено работать, так что остается зоопарк, кстати бесплатный, и кафе. Поэтому даже заведения, пострадавшие во время зимних обстрелов, восстанавливают работу: в кофейне «Пакафуда» возле Госпрома окна до сих пор забиты OSB-плитами, но за ними посетители пьют кофе и играют в настольные игры, рядом с кафе «Франик» на площади Свободы, которое дотла сгорело в ночь на 31 декабря, рабочие обустраивают летнюю веранду, — вскоре новое открытие.
Старый купеческий дух города
До 2022 года Харьков был городом студентов и айтишников. Только иностранных студентов в конце 2021 года было 30 тысяч, а еще 50 тысяч специалистов информационных технологий, которые, по данным Харьковского IT-кластера, создавали вокруг себя по пять рабочих мест дополнительно. Иностранцы выехали все, айтишники тоже преимущественно перебрались в более спокойные западные регионы. Харьков — до сих пор миллионник, но состав населения коренным образом изменился: вместо IT-специалистов — военные, а в студенческих общежитиях живут переселенцы. По состоянию на 1 февраля в Харькове, по официальным данным, проживает почти 200 тысяч ВПЛ, еще около 100 тысяч осели в пригороде, в Харьковском районе.
«Харьков сейчас — это город-крепость, фронтир. Здесь живут две категории людей: патриоты, не которые не покидали город даже в самые страшные времена, и люди, которым просто больше некуда бежать, потому что у них нет денег», — говорит Игорь Балака.
Последние выживают благодаря волонтерам. Один из них — Александр Костенко, известный блогер, который с начала полномасштабной войны помогает самым обездоленным продуктами и лекарствами. Эти люди как раз оставлять Харьков в ближайшее время не собираются.
«60% моих подопечных — пожилые люди с серьезными заболеваниями, 40% — молодые женщины, которые сами воспитывают детей. Большинство таких мам у меня — те, кто в начале войны выехал в Полтаву, Житомир, Винницу, где безопаснее было, но вернулись, преимущественно в начале лета 2022 года, потому что уже не было денег на аренду жилья. У многих в Харькове есть друзья, знакомые, кто-то подбросит одежду для ребенка, волонтеры продукты привезут. Зачем им ехать сейчас? Здесь они просто сидят без денег, а где-то там будут сидеть тоже без денег, да еще и за жилье надо будет платить», — рассказывает Александр.
По наблюдениям волонтера, настроения среди харьковских пенсионеров коренным образом изменились с 2022 года. Многие из них благосклонно относились к России и ностальгировали по Советскому Союзу. Два года непрекращающихся ракетных ударов изменили все: люди советской идентичности все чаще чувствуют себя украинцами.
«Конечно, остались люди, которые лишь утвердились в мысли, что Россия — большая страна, поэтому надо уступить территории. Но в большинстве это не так. Вот у меня во дворе по соседству живет пенсионер, он всю жизнь работал токарем на заводе, был глубоко советским человеком. Помню, как летом 2022 года я спускаюсь во двор, а он кричит: «Саня, Саня, ты слышал, как наши пид*****м насыпали!?» И даже приплясывает от радости. Это наши где-то там очень удачно продвинулись. Мой собственный отец (ему 77 лет) всегда имел дружеские и родственные связи с жителями России, но после того как увидел, что его внучка в бомбоубежище спит под моим бронежилетом, сказал: «Никогда не думал, что русню буду так ненавидеть».
По мнению Александра Костенко, с начала войны и до сих пор Харьков держит старый купеческий дух города, дух торговли, который в свое время породил самый большой рынок в Восточной Европе, а с 2014 года — самое мощное в Украине волонтерское движение, донорами и участниками которого становятся преимущественно предприниматели.
***
Под вечер центр Харькова пустеет. Люди спешат вернуться домой, потому что метро работает только до 21:30. Подземка в городе бесплатная, как и автобусы, трамваи и троллейбусы, но у этого есть свои недостатки, потому что поезд в метрополитене можно прождать и 30 минут. Работают такси, но под комендантский час выехать из центра в Северную Салтовку или другой отдаленный район тяжело. После 21:00 на площади Свободы выключают фонари. К клубу в саду Шевченко подъезжает автомобиль, из него выходят две девушки в блестящих мини-платьях под шубками и босоножках на высоких каблуках, они идут по подмерзшему асфальту ко входу — у них есть час, чтобы потанцевать. Вечерами в выходные клубы забиты — как и кофейни днем. Немногочисленная харьковская молодежь спешит повеселиться, несмотря на постоянные обстрелы.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google