Поддержать
Способность российского солдата продолжать воевать в ужасных условиях, под руководством безразличных командиров и тактической безнадежности уже более столетия ставит в тупик соперников России. Несмотря на репутацию выносливых, истощенные российские бойцы на фронте – отличная цель для систематической кампании Украины по деморализации.
«Почти по всем общепринятым меркам, российская армия находится на грани своих возможностей. Современные российские танки и бронемашины в основном закончились или не работают, Россия достает со складов старые танки Т-10 конца 1940-х годов и другие механизированные реликвии. Российские лидеры фактически умоляют Северную Корею, Иран, Китай и других своих бывших клиентов о помощи. Российские призывники прибывают на фронт недостаточно экипированными, а затем их отправляют в окопы, где они должны сменять друг друга», - пишет в статье для Forbes директор и основатель консалтинговой компании Themistocles Advisory Group Крейг Хупер.
Он напоминает о большом количестве сообщений о том, что российский моральный дух очень низкий, но при этом российские солдаты на передовой продолжают воевать. Даже после неудачного мятежа «Вагнера» попытки лишить россиян желания воевать дальше все еще кажутся несколько противоречивыми. Хупер пишет, что усилия, нацеленные на подрыв российского морального духа, все еще кажутся ограниченными и неорганизованными. Хотя именно эти усилия должны быть главным стратегическим фокусом как для Украины, так и для всех ее друзей.
Российский боевой дух – реальная мишень
Чтобы сломать российскую устойчивость, Украина наносит удары в глубине России как по символическим объектам, так и по логистическим линиям, поощряя капитуляцию и подпитывая дезертирство. Разведывательные службы по всему миру собственным способом вежливо поощряют недовольных россиян отвернуться от путинского режима. Это все отличные инициативы, но российские солдаты и подразделения на фронте еще не начали массово дезертировать.
«Российские призывники могут чувствовать, что у них нет выбора. Россия уже давно предпочитает культивировать чувство безнадежности у своих фронтовых бойцов, заставляя «загнаных в ловушку» солдат продолжать воевать. Это характерная черта российского способа ведения войны», – пишет автор.
В отчаянные дни Второй мировой войны Кремль оставил фронтовикам небольшой выбор. По словам офицера немецкой армии Ганса Ван Люка, советские солдаты не отступали, потому что командиры им говорили: «Если вы попадете в немецкий плен, вас сразу же убьют. Если вы сделаете хотя бы один шаг назад, мы убьем вас».
Подобные методы «мотивации» Москва применяет и сейчас. Российские «заградительные» отряды нацелены на тех солдат, которые отступают или сдаются в плен. А Украина, возможно, слишком спешит с обменом российских пленных, отправляя их в неизвестность. Они не знают, какая судьба их ждет: наказание, штрафной батальон или хуже.
«Российские войска на передовой могут хорошо отреагировать на реальную возможность выйти из боевых действий. И Украина, и ее друзья, безусловно, могут сделать больше, чтобы помочь истощенной российской армии призывников осознать, что у нее есть больший выбор, чем смерть, страдания или позорные штрафные задания после возвращения из украинского лагеря для военнопленных», - считает автор.
Что может сделать Украина и ее союзники?
Украина уже многое делает для того, чтобы «вернуть войну» в саму Россию. Конечно, друзья Киева всегда могут сделать больше для координации экономических и политических усилий с украинским полем боя.
Но проще всего начать с украинских усилий. Киев может способствовать изменению риторического подхода к российским войскам на передовой.
«Вместо того чтобы изображать захватчиков как «орков» или еще хуже, стоило бы выразить сочувствие. Многие российские призывники, вероятно, – это представители низших социально-экономических классов, оказавшихся не на той работе или не в том месте и не в то время. Более участливый, хоть и все еще без сожаления, публичный подход к российским фронтовикам может творить чудеса, если Украина сможет привлечь их внимание», – считает Хупер.
Ни одному солдату на передовой не нравится носиться с пленными врагами. Но украинские войска должны приложить усилия, чтобы продемонстрировать уважительное отношение к российским «эмигрантам» с поля боя.
Автор пишет, что Украина, безусловно, наслаждается распространением в социальных сетях изображений испуганных и связанных российских пленных. Но он советует почаще распространять видео, на которых, например, украинцы оказывают медицинскую помощь пленным россиянам, потому что такие кадры могут произвести «большое впечатление» на российских солдат.
В месяцы перед своей смертью лидер "Вагнера" Евгений Пригожин успешно работал с беднейшими социально-экономическими группами России, выстраивая общественную поддержку. Для этого он выступал против коррупции и других социальных обид, легко воспринимаемых на поле боя.
«Акцент на сочувствии к россиянам, обреченным страдать от коррумпированных лидеров, или сочувствии к россиянам, которые не могут дать взятки, чтобы откосить от войны, найдет готовую аудиторию в уставших рядах российских призывников», – считает автор.
Украинская кампания по выявлению, освещению и расследованию использования Россией заградительных отрядов для расстрела своих же соотечественников, может также найти отклик среди находящихся на передовой российских призывников.
Хупер также советует Украине построить несколько образцовых лагерей для военнопленных, где российские пленные получили бы лучшее качество жизни, чем с российской стороны от линии фронта. Чтобы поощрить более широкое дезертирство, дружественные Украине страны с большим количеством российских эмигрантов могли бы публично обсуждать идею распространения предложений эмиграции на российских солдат и других чиновников, которые, сдавшись в плен, могли бы таким образом освободиться.
«Даже если эти идеи изначально нереалистичны, сама надежда на лучшее будущее уже служит мощным мотиватором», – объясняет автор.
Обработка пленных россиян с точки зрения их потенциала распространять разочарование – тоже приоритет. Выборочно сортируя российских военнопленных на предмет их политической полезности, Украина могла бы со временем усилить давление на российский аппарат внутренней безопасности. Каждый обмененный пленный должен быть инвестицией в будущие антипутинские настроения в России.
Хупер подчеркивает, что современные войны выигрываются не только на поле боя. Хотя психологическое действие тяжело поддается количественной оценке, любые экономически эффективные средства, направленные на истощение российского военного аппарата и аппарата внутренней безопасности - это жизнеспособная стратегия. Но Киев не может все сделать сам. Весь мир может помочь, продвигая украинские общественные месседжи и незаметно усиливая давление на российское общество, помогая подтолкнуть российскую армию призывников к краху.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google