Настина молния

Рассказ о смерти молодой женщины Насти Михайличенко-Бирсан шокирует. Не верится, что такое может случиться в наше время. Тем более что и жила она не на забытом Богом и людьми хуторе, откуда тяжело добраться до ближайшего лечебного учреждения, а на одной из центральных улиц областного центра и лечилась в учреждениях областного значения, то есть там, где уровень медпомощи должен быть самым лучшим. К тому же это совсем не тот случай, когда человек умирает из-за невозможности приобрести дорогие лекарства: Настины родители и муж находили средства на самые дорогие препараты — только бы спасти родного человека. К сожалению...

У дочки заболел зуб

Настина мама Людмила Петровна рассказывает:

— В ночь с 15 на 16 ноября у дочки заболел ранее пломбированный зуб. Перед тем Настя лечилась в частном стоматологическом кабинете. На наш звонок там ответили, что у них большая очередь, поэтому мы вынуждены были обратиться в областную стоматологическую поликлинику. Врач Виктория Самойленко попыталась рассверлить пломбу, но не смогла. Настя попросила направить ее в хирургический кабинет, чтобы зуб удалили. Но Виктория Витальевна, посоветовавшись с заведующей отделением, поставила диагноз «кистогранулема» и порекомендовала полоскать зуб содовым раствором и принимать анальгин. Это действительно на какое-то время помогло. В субботу-воскресенье (а случилось это как раз перед выходными) Настя чувствовала себя более-менее нормально. Однако уже вечером в воскресенье и в ночь на понедельник боль мучила невыносимо, начала припухать щека.

Утром в областной стоматологической поликлинике дежурный врач сразу определил, что у нее периостит, то есть флюс, и направил в отделение челюстно-лицевой хирургии областной больницы, где Настю положили в стационар. И врач Светлана Черненко, и заведующий отделением Ефим Маргулис считали достаточным консервативное лечение: антибиотик, согревающий компресс, ультразвук, успокоительные средства. Через день появилась высокая температура, поэтому злополучный зуб таки удалили. Несмотря на это, уже вечером 21 ноября Насте стало совсем плохо.

На следующий день ей разрезали и внешнюю припухлость, но было уже поздно — Настю пришлось перевести в реанимацию. Неожиданно бурно развилась тяжелая пневмония, рентген показывал затемнение легких. Врачи сообщили: необходим сильный препарат, предотвращающий свертывание легких. Его в Кировограде не было. Нашли в Крыму, но и это не помогло — в ночь с 23 на 24 ноября Настю подключили к аппарату искусственных легких. Утром 25-го ей вроде стало лучше: эсэмэской попросила маму принести минеральной воды и гранатового сока. Родные, разумеется, бросились выполнять просьбу, тем не менее ситуация не улучшилась. Ночью Настя умерла. Ей было 27 лет.

«Никому не отдавай Владика...»

Настя не была обычным ребенком. От рождения страдала хондроплазией суставов. Мать не могла допустить даже мысли, что у ее доченьки не будет полноценной жизни. Семья делала все, чтобы девочка чувствовала себя комфортно. Какое-то время Настя лечилась в клинике Илизарова, где ей удлиняли голени. Там, кстати, к больным относились очень внимательно, и именно с того времени, как рассказывала Людмила Петровна, у нее сформировалось доверительное отношение к врачам...

Надо отметить: мама практически не разлучалась с дочерью все то непростое для нее время, очевидно, жертвуя своим профессиональным ростом, не говоря уже о материальных затратах. Зато ей удавалось поддерживать Настю, вселять в нее веру в лучшее.

Людмиле Петровне действительно многое удалось. Настя выросла самодостаточной, уверенной в себе, старательной, терпеливой, аккуратной девушкой. Она получила высшее образование — закончила музыкально-педагогический факультет Кировоградского госпедуниверситета. Правда, поработать по специальности не успела: вышла замуж, родила ребенка. Ее замужество — пример удачного знакомства через Интернет, вылившегося в серьезное, глубокое чувство.

Мать с дочерью были настолько духовно близки, что даже когда молодые вступили в брак, Настя, в отличие от большинства молодоженов, стремящихся к независимости от родителей, из родного дома уходить не захотела, хотя и была такая возможность. Родители, в свою очередь, приложили все усилия, чтоб обеспечить молодой семье определенную автономность. Одним словом, жили большой дружной семьей.

Как раз перед трагедией Настя собиралась пойти работать — музыкальным руководителем в один из детских садиков областного центра...

«Я не живу, я медленно умираю...»

Излишне даже говорить, что смерть дочери стала для Людмилы Петровны не просто трагедией. Она до сих пор не может поверить, что так бессмысленно потеряла дочку, которую лелеяла столько лет: ведь этот кошмар произошел по чьей-то вине, из-за преступного равнодушия, недосмотра и непрофессионализма! Женщина поставила себе цель доказать через суд, что действия врачей (особые претензии у нее к Виктории Самойленко и Светлане Черненко) подпадают под ч. 2 статьи 140 УК Украины, в которой речь идет о ненадлежащем исполнении своих профессиональных обязанностей, приведших к смерти пациента. Мало того, Людмила Петровна считает, что стоматолог Самойленко, не прочистив каналы в зубе, уже постфактум исправила запись в карточке, указав, будто сделала это. Виктория Витальевна отказалась комментировать ситуацию, но категорически отрицала факт исправления записи в карточке больной, заметив, что рентгеновский снимок подтверждает ее правоту. (Кстати, главврач областной стоматполиклиники Анатолий Ляшенко с горечью замечает, что за 25 лет его врачебной практики таких случаев не было. Он убежден, что это произошло не по вине врачей поликлиники.)

Между тем через три дня после обращения к Виктории Самойленко, уже когда Настя попала в областную больницу, первичный осмотр больной показал: «Была осуществлена попытка удалить пломбу. По словам больной, пломба не удалена». И далее: «Локально: ...перкуссия шестого зуба внизу слева болезненная. В коронке зуба пломбировальный материал». Подписи Ефима Маргулиса и Светланы Черненко.

Удивляет то, что в карточке Виктория Витальевна указывает, будто удалила пломбу и из седьмого зуба, но там, как утверждает Людмила Петровна, пломбы вообще не было. И если каналы все-таки прочищали, почему нет упоминания об анестезии?

Убеждена Людмила Петровна и в том, что в областной больнице следовало сразу же разрезать гнойник, поставить дренаж, чтобы гной вытек, а уже потом удалять зуб. Она считает, что консервативное лечение и несвоевременное удаление зуба (образовалась глубокая, до 1,5 см рана) способствовали тому, что гной пошел в кровеносное русло. Обо всем этом она узнала уже со временем, после похорон дочери, когда сумела наладить электронную переписку с врачами, не имевшими к этой ситуации непосредственного отношения. Конечно, медицина не принадлежит к точным наукам, но цена ошибочного решения оказалась слишком высокой.

Узнала Людмила Петровна и о том, что в Киеве есть центр лечения тяжелых состояний сепсиса. Хотя даже если бы она и знала об этом раньше, Настю едва ли удалось бы спасти. И снова упрек врачам — почему диагноз «сепсис» писали со знаком вопроса? Почему не подсказали, где могли спасти дочь?

По мнению матери, в отделении реанимации к ее ребенку относились тоже недостаточно внимательно. Убитая горем женщина допускает, что дорогие лекарства не всегда доходили до Насти. Один раз она попросила, чтобы ей вернули пустые ампулы. То, с какой неохотой была воспринята ее просьба, Людмила Петровна считает подтверждением своего предположения. Заведующий отделением Александр Бабиенко категорически отрицает это, как и то, что медицинский персонал отделения относился к Насте невнимательно (а молодая женщина присылала родным эсэмэски с просьбами перевести ее в другую реанимацию, писала, что пустую капельницу целую ночь не забирали). Здесь, где смерти не такие уж и редкие, Настина ситуация, однако, привлекала внимание и шокировала наступательностью и неотвратимостью трагического финала, фактически молниеносной смерти.

— Это как стихия, — говорит Александр Юрьевич. — Видишь, понимаешь, предпринимаешь все возможное, но ничего поделать не можешь...

Вообще врачи областной больницы, с которыми мне пришлось встретиться, поражены трагедией. Они сочувствуют горю матери, которой пришлось буквально вырывать ребенка из тисков увечья, и понимают, что утрата для нее очень тяжела. Но тем, что у Насти был природный изъян, они объясняют и слабость ее иммунитета. Хотя... У кого сегодня сильный иммунитет?

Вообще в Кировоградской областной больнице действует неписаное правило: никаких интервью без разрешения главврача. Он же поручил прокомментировать ситуацию своему заместителю — начальнику медицинской части Станиславу Сидоренко. Собственно, все комментарии сводились к тому, что случай со смертью Насти Михайличенко-Бирсан не был рассмотрен врачебной контрольной комиссией, анализирующей все смерти, случившиеся в областной больнице.

Произошло это из-за того, что документы, по словам Станислава Ивановича, изъяла прокуратура (Людмила Петровна обратилась по поводу смерти дочери в Ленинскую районную прокуратуру). Ее сотрудница Татьяна Горбань сообщила, что документы действительно изъяли, но только в середине декабря. Почему же фактически за три недели со дня смерти Насти нельзя было провести заседание комиссии? Тем более что речь идет об абсолютно неординарном случае: Станислав Сидоренко признает, что такие смерти случаются не более нескольких раз на 25—30 лет.

А что же документы? Сегодня они находятся на экспертизе. Правда, Татьяна Горбань отказалась сообщить, какое специализированное учреждение ее проводит. От выводов экспертизы будет зависеть, возбудят ли уголовное дело против врачей.

Собственно, эта трагедия должна стать для медиков серьезным уроком. Ведь очевидно, что в случае с Настей совпало много обстоятельств, что и привело к трагическому финалу. Но вряд ли эти обстоятельства являются только случайными.

P. S. Когда материал был готов к печати, стало известно, что экспертиза, назначенная Ленинской районной прокуратурой города Кировограда, сделала не утешительные для врачей выводы. По факту смерти Насти Михайличенко-Бирсан возбуждено уголовное дело.