Безопасность прозрачных стен

Волна всеобщей активизации контртеррористических мероприятий, в течение последних пяти лет охватившая практически весь западный мир, не обошла и Украину. Слава Богу, кровавых поводов к такой активизации, похожих на американские или британские, у нас не было. Тем не менее уже и сегодня государство в лице сотрудников соответствующих служб, представителей министерств и ведомств подготавливает общественное мнение к возможности значительно более активного контроля за деятельностью украинского сегмента сети Интернет. Яркие примеры этого — от прошлогоднего приказа Минтранса о регистрации сайтов до недавнего интервью начальника департамента специальных телекоммуникационных систем СБУ Константина Бойко. Источник, мотивы и аргументация контрольно-регуляторных инициатив разные, но суть одна и та же. Для того чтобы государству «регулировать Интернет», нужно знать, что в нем происходит, и к тому же не только на новостийных лентах популярных сайтов, но и в глухих закоулках, где, очевидно, и прячутся экстремисты.

Поэтому, в конечном итоге, речь идет о тотальном (или по крайней мере достаточно широкомасштабном) перехвате и автоматизированном просеивании информации (существует удобный англоязычный термин data mining, точное соответствие которого, к сожалению, найти непросто). Что ж, мы и вправду живем в глобализованном мире, и вызовы, с которыми приходится сталкиваться нашим соседям, могут в какой-то момент стать и нашей проблемой.

А вопрос, вообще, стоит ребром: безопасность или свобода? По крайней мере, именно в эту плоскость его стараются затолкать заинтересованные представители государственной власти. Страх, который сеют и поддерживают в нас медиа и представители правительств в своих патетических речах, заставляет нас более-менее легко отказаться от части своих свобод. Ведь, по легенде, обеспечить нам и то и другое никто не в состоянии. Единственное остается непонятным: почему те, кто приходит к власти под знаменами свободы, а потом с легкостью включается в игру «свобода versus безопасность», так и остаются бессильными перед угрозой?

Человечество привыкло платить за относительную безопасность. Еще первобытному человеку приходилось отказываться от чистого ночного воздуха и лезть в душную пещеру — тех, кто это делал, реже ели. Вечером, после трудного дня, средневековый горожанин брал кирку и шел строить стены, хоть они и портили вид. Готовность идти на жертвы ради безопасности (как и ради чего угодно другого) охотно использовали (и злоупотребляли при этом) государства всех времен и народов. Чем сильнее напуганы люди, тем легче ими управлять. Падение башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, кажется, убедило всех и каждого, что угроза терроризма более чем реальна и от нее не спрятаться нигде. Что ОНИ повсюду. Этот теракт был столь эффектен, что затмил все предыдущие и последующие и стал символом террора. Ты хочешь, чтобы это произошло с тобой? С твоей семьей? Мы больше не можем себе позволить либеральной беспечности. Мы хотим тебя защитить. Сколько бы и чем бы ты ни платил, ты платишь безопасностью. За жизнь.

Что ж, платить и правда приходится за все. Но деньгами-то все не исчерпывается. Для того чтобы обеспечить безопасность, как выясняется, надо поступиться частью своего личного пространства.

По тем же голливудским кинолентам всем нам хорошо известен симбиоз телохранитель—подопечный. Причем пропагандистская машина Голливуда настойчиво этот сюжет романтизирует. Как правило, у подопечного с телохранителем сначала отношения из рук вон плохие. И это понятно, не каждому понравится, что какой-то левый чувак сует нос во все твои уютные углы и постоянно торчит за плечом, становясь свидетелем самых интимных моментов и душевных движений. Но как бы там ни было, в конце концов телохранитель с честью выполняет свою миссию, спасая клиента от смертельной опасности, и их связывают неразрывные узы — дружбы, любви, семьи. То есть охранник оказывается прав в своей назойливости, и поначалу строптивый клиент это в конце концов понимает и воздает ему должное.

Так же, видимо, должен развиваться сюжет и в глобальном измерении, когда клиентом оказывается народ, а телохранителем — соответствующие службы при государственной власти. Ради нашей безопасности они стремятся проверять, чем мы занимаемся, как и с кем. Хотят читать наши письма, слушать телефонные разговоры, заглядывать в кошельки, сумки, постели — исключительно для нашей же безопасности. Специалисты считают количество интернет-сайтов, которые открыто проповедуют терроризм (не так давно американский исследователь Габриэл Вейманн насчитал по меньшей мере 4800), и спецслужбы от Москвы до Вашингтона готовы ввести глобальное прослушивание во имя борьбы с терроризмом. Почему они не борются с этими посчитанными сайтами? Не перекрывают доменные имена? Не заставляют заблудшими овцами бегать с хостинга на хостинг? Вот и наш начальник департамента социальных телекоммуникационных систем СБУ К.Бойко в интервью рассказал, что «на АЭС и объектах энергетики… где задействованы информационные системы… атака через Всемирную паутину будет иметь разрушительные последствия». Равно как утечка через Интернет «государственных тайн». И никто из его бравых подопечных не бежит отключать от Интернета тех идиотов, которые подключили к Всемирной паутине сервера атомной станции (если это, разумеется, не фантазия). А уж как унести через Интернет несгораемый шкаф со всеми государственными тайнами – и вовсе непонятно. Разве что кто-то шкафчик откроет и документики пустит гулять в мир широкий. Так это, простите, вопрос не информационный, а кадровый.

Впрочем, вытравливание свободы из обихода в обмен на пока что мифическую безопасность — это не первый акт большого спектакля о «заботе страны». До него состоялся и был успешно завершен этап вытравливания ответственности. Кто-то когда-то убедил нас, что будет лучше и безопаснее для всех, если от наших даже самых интимных – семейных и бытовых – неурядиц нас будет защищать уполномоченный госслужащий. Поэтому теперь дама в нашем подъезде может разрываться от гнева по поводу хама, который регулярно курит в лифте. Потому что ей при всем желании не удастся собрать трех мужиков-соседей, которые в короткой, но внушительной беседе объяснили бы хаму, что лифт — для людей, а не для свиней. Они не станут этого делать, хотя в этом же лифте ездят их маленькие дети. И их это тоже страшно возмущает. И вообще, куда милиция смотрит?

Интернет — тот же «виртуальный дом». И украинский обыватель теперь точно так же взывает, условно говоря, к милиции, натыкаясь на сайты, призывающие «мочить» «жидов», «москалей», «бандеровцев» или «чурок». И ему в голову не придет написать хостинг-провайдеру этого сайта письмо с настойчивым требованием убрать его из интернет-пространства на веки вечные. Или хотя бы написать в рейтинговые службы с просьбой исключить этот сайт из рейтинга. При том, что для подобных вещей в Украине не надо даже санкции суда — фактически в каждом договоре о хостинге есть статья, позволяющая его разорвать, если на сайте публикуется «информация, которая противоречит действующему законодательству». А о каких-либо попытках киберактивистского противостояния с теми, кто цинично нарушает нетикет (этикет в Сети), и речи нет. Конечно, никто не настаивает на суровом дефейсе (слом сайта с заменой первой страницы) несимпатичных ресурсов. Но, получив очередную гору спама от «тренингиотов», можно, по крайней мере, позвонить по указанному телефону и минут пять-десять занудно читать лекцию о том, что спам — это бяка. За это в тюрьму не посадят.

Вместе с тем потребительская культура потихоньку вытравливает не только желание сопротивляться неурядицам самостоятельно, не только нежелание впускать в свой дом и жизнь кого-то по поводу и без повода, но и систему ценностей, при которых приватность хоть чего-то стоит. Когда-то еще в советские и сразу послесоветские времена недобитая интеллигенция была уверена в том, что подслушивать — это плохо. Почти так же плохо, как подглядывать. Сколько раз, проходя мимо известного здания на Владимирской, мы показывали язык камере внешнего наблюдения — чего они на нас пялятся? В то же время мы так увлеклись «компроматом», собранным не только документально и по свидетельствам очевидцев, но и «из-под кровати». Все так хорошо легло, один к одному — «подглядывание» за личной жизнью «звезд», интерес к «творчеству» папарацци и т.п., — что когда появились пленки майора Мельниченко, мы обсуждали их с любой точки зрения, кроме одной: что «прослушка» — это плохо. Просто плохо и недопустимо. Гламурные журналы, телешоу и прочие медиа приучили нас к тому, что это не просто неплохо (так вопрос вообще не ставится), что это интересно, что это правдиво. А больше нам ничего не надо. Мы хохочем над «скрытой камерой» и уже даже не содрогаемся от мысли, что так могут «подловить» и нас. Нам этого в глубине души даже хочется — вот, за Анджелиной Джоли подсматривают и за мной тоже... И уже как-то и в голову не приходит, что раз так запросто слушали главу государства и теперь «сливают» все его, простите, «душевные движения» на потеху почтеннейшей публике, то с каждым представителем этой публики уж точно церемониться не станут в случае чего. «Прослушка» с дальнейшим использованием ее результатов в чьих-то интересах становится для нас нормой жизни.

В ситуации отсутствия полномочий, да и просто воли к самозащите и защите своего пространства возник интересный феномен — агрессии, вытесняемой либо в быт, либо в виртуальность. С некоторых пор (прорыва «криминальной психологии») и до нынешнего времени детективисты всех мастей любят образ «скрытых преступников». Скромный счетовод Корейко, как вы помните, был подпольным миллионером. Но этот образ канул в Лету вместе с НЭПом и уступил место более зловещему — тихому, скромному, положительному обывателю, который оказывается на самом деле страшным маньяком, по возможности — каннибалом. Образ симптоматичный: уродливые формы проявления агрессии — удел как раз тихих обывателей, переводящих за руку старушку через улицу. Потому что агрессия формируется как реакция на собственное бессилие. К счастью для окружающих, в виде маниакальных убийств она проявляется не слишком часто — находит более мирные выходы.

Высокие технологии обеспечивают нас действенным насосом для откачки желчи из подсознания. Даже исключая обсосанные на эту тему компьютерные игры и телевизор. Находишь/придумываешь себе врага, находишь соответствующий круг общения в интернет-сообществе и трындишь в «виртуале». Если креативность выше среднего показателя — сам лепишь сайт, вокруг которого собирается определенная публика, на котором «мочишь» всех врагов — родины, нации, арийской идеи, сен-сея и т.п. В «реале» же те, кто «тусуется» вокруг подобных ресурсов, — приличные обыватели, которые мухи не обидят. Не говоря уже о гомо сапиенс. Так вот, скорее всего, эти сайты не только не содержат прямой угрозы физического насилия — кажется, для многих посетителей они служат своеобразной психотерапией. Выкричался на нем в смысле «гадов, которых мочить не перемочить» и дальше снова можно быть милым и тихим. Другое дело, насколько эти вопли можно рассматривать как пропаганду и «сеяние розни», что, по идее, тоже карается.

Именно эти ресурсы должны вызывать ликование у государственных служб. Это настоящий клад без единого изъяна. Во-первых, они дают возможность брызгать слюной, условно говоря, на кухне, вместо того чтобы идти на баррикады. Во-вторых, на них всегда можно указать пальцем как на реально существующую угрозу, и тем самым обосновать необходимость и дальше увеличивать им финансирование и давать право урезать свободы граждан. В-третьих, когда надо показать свою эффективность, всегда рядом есть тот, кого легко взять за одно место под рукоплескания телезрителей.

Конечно, любой ресурс «мягко экстремистского» толка, т.е. не пропагандирующий насилия прямо и без обиняков, может в любой момент «сорваться» в террор. В Украине, впрочем, такого пока не было – то ли народ в основном «а поговорить», то ли комьюнити вместе с провайдером бдят. Да и покушений ни на АЭС, ни на засекреченную информацию пока не случалось — и с АЭС, и с сокровенными разговорами президента разобрались и без Всемирной паутины. Но стоит ли ждать случаев? – риторически вопрошает уже упомянутый специалист по информационной госбезопасности. И тут же сетует – ведь потом с нас же и спросят. И стало быть, чтобы «потом не спросили», надо начинать воплощать «идею полного контроля информационных процессов» прямо сейчас. Еще бы, такая «агрессивная» среда, столько «ереси» там пишут. Только ведь ересь и на заборах пишут. Почему не взять под контроль все заборы и не увеличить финансирование жэкам, чтобы краски на закрашивание не жалели? А потому, что забор в случае чего донесет информацию и мобилизует максимум квартал. Интернет же в состоянии возбудить население от Москвы до самых до окраин – если идея окажется резонансной. Оранжевая революция в Украине стала возможна во многом благодаря Интернету и его неконтролированности со стороны государства. Иначе мы бы имели в Сети аналог УТ-1. Попытки контролировать трафик в целях безопасности. Контроль обмена сообщениями в р2р-сетях с целью защитить интересы звукозаписывающей и видеоиндустрии. Требования властей тоталитарных государств открывать тайну электронной переписки для борьбы с диссидентами. Какими бы разными ни были эти акции, чем бы ни оправдывали их перед нами, это звенья одного плана — плана обретения власти над пока стихийными потоками информации. Ведь в наше время тот, кто контролирует информацию, контролирует все.

А кроме того, фактически каждая государственная инициатива, связанная с безопасностью, имеет массу прекрасных дополнений. Один из ярчайших примеров — RFID (Radio Frequency Identification — радиочастотная идентификация). Встраиваются чипы с данными биометрии (отпечатки пальцев, рисунок сетчатки и т.п.) в паспорта нового поколения. Во время паспортного контроля автоматика делает комплексный анализ параметров — «паспортных», записанных на чипе и тех, которые переминаются с ноги на ногу перед контрольным прибором, и тут же вычисляет террориста, нелегала или просто злостного алиментщика. На практике, впрочем, все оказалось не так празднично. Автоматика может «ошибаться», под действием магнитных полей может деформироваться информация на чипе. Однако и это полбеды — «те-кому-надо» разберутся, если техника ошибется. Но какие возможности для считывания персональных данных! Какая возможность, скажем, для воров или террористов на расстоянии отбирать жителей «нужных» стран. Конечно, чиновники США и Канады, курировавшие работы по RFID, как могли убеждали общественность в секретности и надежности. Но тут одновременно несколько специалистов создали простенькие приборы, с помощью которых можно не только считывать информацию с чипов, но и перезаписывать их.

Зачем же так нужно было госслужбам использовать столь рискованную технологию, если можно было создать чипы, которые читаются только при физическом контакте? Организация International Civil Aviation Organization (Международная организация гражданской авиации) дает недвусмысленный ответ: для того чтобы персональной информацией можно было пользоваться без ведома владельца паспорта. Что уж говорить о «фильтрации» Интернета? Пример системы «антитеррористического» прослушивания «Ешелон», которая использовалась главным образом в целях промышленного шпионажа в пользу американских корпораций, не оставляет никаких сомнений.

Конечно, что касается глобальных мониторинговых, контрольных и прочих инициатив по обеспечению безопасности, то трудно усомниться в их нужности. Другое дело, что говорить о них надо честно, используя правдивую аргументацию, даже если бы она и выглядела менее убедительно, чем «присоединенные к Интернету атомные станции» или обещание выловить всех без исключения террористов путем тотальной перлюстрации электронной почты. И не надо истерической демагогии на тот счет, что «одна спасенная жизнь стоит всех прав и свобод». Иначе, наблюдая за тем, как спецслужбы не используют имеющиеся инструменты контроля за ситуацией, но требуют больших, можно заподозрить, что не только (или даже не столько) для выполнения прямых обязанностей нужны им эти «более широкие полномочия» и деньги налогоплательщиков. И станет слишком сложно убедить обывателя, что «видеонаблюдение в туалете ведется для его же пользы».

Система «Эшелон»

История «Эшелона» — системы перехвата сообщений, присланных всеми видами электросвязи, покрыта тайной. Первые ее элементы были созданы еще в 60-е, в разгар холодной войны, для перехвата дипломатических телефонных разговоров в странах Варшавского договора. Сегодня «Эшелон» состоит из гигантских радарных станций в пяти странах, использует 120 американских геостационарных спутников и ряд сверхмощных компьютерных центров, способных распознавать и анализировать миллионы телефонных разговоров и электронных сообщений одновременно. Система была разработана разведывательной организаций UKUSA в которую, кроме США и Великобритании, входили также Канада, Австралия и Новая Зеландия.

С 90-х годов, по официальной версии, «Эшелон» используется для борьбы с террористами и наркоторговцами. По мнению многих экспертов по компьютерной безопасности, успехи системы именно в этих сферах незначительны, в то же время намного эффективнее она действует в сфере промышленного шпионажа и сбора информации о неудобных для правительств США и Великобритании лицах — независимо от уровня их законопослушности.

Первым свидетельством «нецелевого использования» стала история, произошедшая в конце 90-х годов, когда, по мнению европейских экспертов, с помощью системы «Эшелон» американским компаниям удалось перехватить шестимиллиардный контракт корпорации «Аэробус» с саудовской государственной авиакомпанией. Из-за систематического перехвата факсов, телефонных разговоров и электронной почты французская фирма Thomson-CSF потеряла полуторамиллиардный контракт с бразильской армией. В результате в мае 2001 года Европарламент заслушал доклад по «Эшелону» и порекомендовал гражданам и коммерческим компаниям пользоваться электронной почтой со стойкими криптоалгоритмами. В апреле 2004 года Евросоюз выделил 11 миллионов евро для разработки системы квантовой криптографии, которая бы сделала невозможным использование систем, аналогичных «Эшелону».

Стоит отдать должное, именно «Эшелон», наряду с другой развединформацией, помог поймать Халида Шейха Мухамеда, одного из организаторов терактов 11 сентября. С другой стороны, хотя переговоры террористов до 11 сентября и были перехвачены с помощью этой системы, предотвратить теракты это, к сожалению, не помогло. О том, что перехваченная информация была «похоронена» среди остальной, узнали только после теракта.