Турция от выборов до выборов: АТО, война и неудавшаяся коалиция

Последняя неделя оказалась насыщенной официальными встречами и громкими заявлениями как представителей турецкой власти, так и оппозиции.

Во вторник, после полутора месяцев неудачных попыток договориться о создании коалиции с политическими силами, победившими на парламентских выборах 7 июня, премьер-министр А.Давутоглу вынужден был вернуть президенту мандат на формирование коалиционного правительства. Не удалось заручиться поддержкой партнеров и главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП). Увы, как показали итоги межпартийных консультаций, принципиальных разногласий оказалось значительно больше, чем политической воли идти на компромиссы, и теперь страну ожидают досрочные парламентские выборы. На фоне активизации деятельности радикальных организаций и сворачивания курдского "мирного процесса", усиления мер безопасности и массовых полицейских рейдов в рамках начатой правительством антитеррористической операции, а также в условиях фактической войны с боевиками "Исламского государства" (ИГ) и силами Рабочей партии Курдистана (ПКК) в Сирии и Северном Ираке, страна стоит на пороге новой предвыборной кампании.

Reuters сообщил, что в пятницу президент Реджеп Эрдоган объявил о проведении досрочных парламентских выборов 1 ноября.

Первое заседание парламента и первые попытки договориться

Уже на этапе формирования президиума и избрания спикера Великого национального собрания Турции (ВНСТ) стало очевидно, что договориться политическим силам, прошедшим в парламент 25-го созыва, будет непросто. В начале июля в итоге длительных переговоров в четвертом туре голосования спикером был избран Исмет Йылмаз - представитель правящей Партии справедливости и развития (ПСР), занимавший на тот момент должность министра национальной обороны. Своего ближайшего соперника - бывшего председателя НРП и "старейшину" нынешнего парламента Д.Байкала - он обошел со значительным преимуществом голосов (258 против 182), продемонстрировав, что ПСР сохраняет достаточно сильные позиции и в новых политических реалиях. Однако открытие первой парламентской сессии практически через месяц после проведения выборов и тот ажиотаж в СМИ, которым сопровождалось каждое заявление лидеров на этапе ее подготовки, явно свидетельствовали о неготовности ключевых сил поступиться своими политическими амбициями, впервые за последние 13 лет получив возможность определять "правила игры".

По турецкой Конституции, в том случае, если ни одна из политических партий не набирает достаточного количества голосов для создания однопартийного правительства, президент поручает формирование коалиции главе партии, занявшей на выборах первое место. После этого между политическими силами, преодолевшими избирательный барьер, официально начинается переговорный процесс, на который по закону отводится 45 дней.

В начале июля соответствующий президентский мандат получил глава победившей на выборах ПСР, действующий премьер-министр А.Давутоглу. После первого раунда встреч с представителями прошедших в парламент политических сил, Партия националистического движения (ПНД) и прокурдская Демократическая партия народов (ДПН) заявили о выходе из коалиционных переговоров. Тогда же был запущен процесс политических консультаций между ПСР и главной оппозиционной силой - НРП.

ПСР и НРП: партнеры поневоле

На прошлой неделе, после пяти раундов официальных встреч, в ходе которых партийные делегации потратили более 35 часов в поисках точек соприкосновения для выработки общей платформы будущей коалиции, стороны заявили о наличии "непреодолимых разногласий" и готовности идти на досрочные выборы.

Провальный исход переговоров между двумя главными политическими конкурентами страны было несложно предугадать.

Во-первых, надо учитывать особенности политической культуры Турции, основанной на принципе the winner takes it all - когда фактически любая партия, победившая на выборах, как правило, придя к власти, забывает о своих обещаниях создать инклюзивную, открытую политическую систему и консолидирует власть в своих руках, обвиняя оппозицию в государственной измене, терактах, сговоре с внешними силами, попытках дестабилизировать ситуацию и прочих грехах. С другой стороны, оппозиция зачастую видит главную цель своей деятельности в дискредитации партии власти, заявляя о ее несостоятельности в ключевых сферах госуправления, причастности к коррупционным скандалам и основывая предвыборные кампании на жесткой критике высшего руководства страны. В результате, вынужденные на определенном этапе сотрудничать со своими политическими конкурентами, обе партии рискуют потерять часть своего электората, не готовую понять и принять подобный "союз" в условиях уже значительно поляризованного общества. Как показывают недавние соцопросы, и избиратели ПСР, и сторонники НРП либо "не приветствовали", либо же полностью отвергали инициативы по созданию этими партиями коалиции.

Во-вторых, подготовленный НРП список коалиционных условий продемонстрировал, что ее лидеры рассматривали переговоры с ПСР скорее как удобную возможность озвучить свои требования и быть услышанными властью, чем как способ выработать единую позицию, идя на взаимные уступки. В частности, среди т.н. "14 пунктов НРП" - возобновление уголовных преследований бывших и нынешних членов правительства ПСР, проведение антикоррупционного расследования по строительству нового президентского дворца, получение ключевых должностей в 14 из 16 министерств, в т.ч. юстиции, экономики и иностранных дел. Немало как для начала переговорного процесса.

В-третьих, помимо распределения министерских портфелей, существенные разногласия возникли и на идеологическом уровне, прежде всего, в сферах внешней политики и национального образования.

Наконец, партии не смогли согласовать даже название и ключевые задачи будущего коалиционного правительства. Предложение, озвученное ПСР, заключалось в формировании временного (на четыре-шесть мес.), "предвыборного" правительства, или "правительства реформ". Согласно этому сценарию, поскольку существование коалиции ПСР-НРП на протяжении всего срока полномочий является маловероятным из-за существенных различий в политических платформах партий, деятельность правительства должна была бы сводиться к реализации двух задач. Первая - провести реформы в тех сферах, где удастся достичь компромисса. Вторая - обеспечить подготовку к досрочным выборам, ориентировочно весной 2016 г. Подобный сценарий дал бы ПСР возможность, во-первых, хотя бы частично внести давно обещанные поправки в Конституцию (в т.ч. снижение избирательного барьера), во-вторых - разделить с НРП ответственность за необходимые стране, но весьма болезненные реформы. К тому же, краткосрочный формат сотрудничества позволил бы представить избирателю столь неожиданный союз как "вынужденную меру", обусловленную политической ответственностью за будущее страны и требованиями национальной безопасности.

По версии НРП, коалиционное соглашение должно было заключаться на четыре года, поскольку нескольких месяцев было бы явно недостаточно для решения всех проблем, накопившихся за 13 лет однопартийного правления ПСР. При этом само правительство оппозиционные лидеры предпочитали называть "реставрационным", подчеркивая тем самым сложную ситуацию, в которой оставили страну их предшественники.

В таких условиях шансы на создание коалиции были изначально близки к нулю. Вместе с тем, несмотря на неудачный исход переговоров, их нельзя назвать вовсе безрезультатными. Большинство экспертов склонны рассматривать как главное достижение уже сам факт установления конструктивного политического диалога между ПСР и НРП, которые впервые вели переговоры не с позиции непримиримых врагов, а с позиции потенциальных партнеров. Представители оппозиции впервые получили возможность подробно и публично изложить свое видение внутренней и внешней политики ТР, а турецкий политический лексикон обогатился новым понятием - "ознакомительные переговоры".

Что дальше?

После неудачных попыток договориться о создании коалиции с НРП и очередной, также не увенчавшейся успехом, встречи с лидером ПНД А.Давутоглу вынужден был вернуть президенту мандат на формирование правительства. С этого момента главным на повестке дня становится вопрос - "кто?" поведет страну на досрочные выборы.

По закону, 23 августа истекает 45-дневный срок, определенный Конституцией для формирования коалиционного правительства. Поскольку идея создания коалиции оказалась нежизнеспособной, Р.Эрдоган имеет право лично вмешаться в политический процесс и объявить о формировании технического правительства, которое и поведет страну на досрочные выборы. Что президент и сделал.

В таком случае, президент назначает премьер-министра, ответственного за создание "предвыборного" правительства, и каждая партия, прошедшая в парламент, делегирует своих представителей в соответствии с процентом голосов, полученных ею на выборах. Это техническое правительство и будет руководить страной до момента открытия первой сессии уже новоизбранного парламента. Пока же представители всех партий едины в одном: подготовка парламентских выборов - дело парламента, а вмешательство президента будет хоть и законной, но крайней мерой.

Вместе с тем, договориться о создании переходного правительства без вмешательства президента будет непросто. Глава ПНД Д.Бахчели уже заявил о том, что его партия не будет делегировать своих представителей в техническое правительство, поскольку не представляет себя за одним столом с депутатами курдской ДПН. Главная оппозиционная сила - НРП, пришедшая на выборах со вторым результатом, также намерена отказаться от министерских портфелей, дабы "не служить опорой" правительству, более чем наполовину состоящему из представителей ПСР.

Тройной фронт турецкой обороны: ПКК, ИГ и леворадикалы

Особенностью нынешних выборов, бесспорно, станет определяющая роль факторов национальной безопасности, которые существенно повлияют не только на процесс подготовки к голосованию, но и на его результаты.

Поворотным моментом, запустившим новый цикл террора и вооруженного противостояния в стране, считается теракт 20 июля в г. Суруч на границе с Сирией. Его жертвами стали более 30 чел. - граждан Турции курдского происхождения, собравшихся на встречу с представителями руководства Демократической партии народов для обсуждения возможных вариантов оказания помощи сирийским курдам в их борьбе против сил "Исламского государства". Террористом-смертником оказался 20-летний гражданин Турции, по всей вероятности, состоящий в рядах ИГ.

После взрыва в г. Суруч последовал ряд официальных заявлений первых лиц государства, было проведено экстренное заседание правительства, на место происшествия выехал премьер-министр. Однако несмотря на гибель более 30 чел., траур в стране объявлен не был, и в целом, по мнению курдского населения Турции, событие вызвало недостаточное внимание и "неадекватно малую реакцию" власти. В итоге, в юго-восточных областях страны (где компактно проживают этнические курды) и в крупнейших городах (в т.ч. Стамбуле, Измире и др.) была организована серия акций протеста, во время которых в результате столкновений с полицией несколько человек получили ранения, десятки были задержаны.

В течение нескольких последующих дней теракты и вооруженные нападения на полицейские участки и жандармерии в юго-восточных провинциях начали приобретать массовый характер, в регион были переброшены дополнительные силы внутренних войск и ВС Турции. Это позволило президенту ТР Р.Эрдогану объявить о начале полномасштабной антитеррористической операции по всей стране, сворачивании "курдского мирного процесса" и намерении продолжать борьбу до тех пор, пока "в стране не будет уничтожен последний террорист и залито в бетон последнее оружие, направленное против Турецкой Республики". Тогда же Генеральной прокуратурой Турции было начато расследование по делу о возможном запрете курдской Демократической партии народов, победившей на прошедших парламентских выборах с 13% всенародной поддержки. Ее сопредседателей - Ф.Юксекдаг и С.Демирташа, как и ряд других депутатов от ДПН, обвиняют в сотрудничестве с террористическими организациями (в первую очередь, ПКК), призывах к неправомерным действиям и разжигании межнациональной розни. В частности, исследуются тексты публичных выступлений партийных лидеров, в которых они открыто заявляли о сотрудничестве с курдскими отрядами народной самообороны и "Демократическим союзом" в Сирии.

Параллельно с продолжающейся антитеррористической операцией, проводимой в стране силами полиции и жандармерии, 24 июля ВВС Турции нанесли первые удары по позициям ПКК в Северном Ираке. Сообщается о гибели более 300 и ранении около 400 боевиков ПКК. Ответная реакция последовала незамедлительно - по всей Турции прокатилась новая волна терактов, а новости из юго-восточных областей страны теперь скорее напоминают военную хронику.

В то же время, уже через день после теракта в г. Суруче, президентами ТР и США было достигнуто соглашение об усилении сотрудничества в борьбе с силами ИГ. Главным результатом договоренностей стало предоставление ВВС коалиции права на использование турецкой военной базы Инджирлик, расположенной в 150 км от сирийской границы, для нанесения воздушных ударов по целям ИГ в Сирии. Вместе с тем Анкара настаивает на необходимости создания "зон безопасности" вдоль турецко-сирийской границы, свободной не только от ИГ, но и от сил отрядов курдской самообороны. Пока переговоры с союзниками по этому вопросу продолжаются, более 2,5 млн сирийских беженцев остаются временными переселенцами на территории Турции и тяжелым грузом на ее экономике.

На прошлой неделе Турции пришлось вспомнить название еще одной террористической организации - леворадикальной "Революционной народной освободительной партии (фронта)" (РНОП-Ф), причастной к взрыву возле посольства США в Анкаре в феврале 2013 г. На этот раз вооруженному нападению подверглось американское генконсульство в Стамбуле, что еще сильнее дестабилизировало ситуацию в 15-миллионном мегаполисе после недавней серии взрывов в полицейских участках в разных районах города.

В одном из последних интервью вице-премьер-министр ТР Н.Куртулмуш отметил, что сегодня Турция вынуждена вести войну с террористической угрозой одновременно на три фронта - с РНОП-Ф внутри страны, силами ПКК в Северном Ираке и боевиками ИГ в Сирии. Очевидно, что именно события на этих фронтах во многом определят исход борьбы еще на одном, не менее важном - внутриполитическом - фронте.

* * *

Сегодня что-либо прогнозировать не берутся ни сами политики, ни эксперты. Однако вполне вероятно, что каждая из партий, участвующая в выборах, попытается максимизировать выгоды от неблагоприятной ситуации, возникшей в сфере безопасности.

Крайне правая ПНД, очевидно, попробует сыграть на росте националистических настроений в обществе, учитывая провал "курдского мирного процесса" и попытки провозглашения "курдской автономии" на территории одной из юго-восточных провинций страны.

Прокурдская ДПН подходит к этим выборам как демократически избранная партия с 13% общенародной поддержки, дальнейшее будущее которой зависит уже не от воли народа, а от решения Конституционного суда. Фактор, который может сыграть ключевую роль в мобилизации поддержки еще "не определившегося" электората.

В то же время правящая ПСР остается для турецкого избирателя, хорошо помнящего неудачный опыт коалиционных правительств прошлых лет, единственной партией, потенциально способной сформировать однопартийное правительство, гарантировав тем самым стабильность политической системы и быстроту принятия решений в условиях всевозрастающей террористической угрозы, участия ВС страны в военной операции в соседнем государстве и стремительного падения курса национальной валюты. Главный советник президента Б.Кузу уже заявил о том, что все сегодняшние проблемы в стране возникли из-за того, что вовремя не удалось перейти к президентской форме правления. Иными словами, хочешь стабильности - голосуй за партию власти.

Наконец, какими бы ни были результаты этих выборов, от них будет зависеть не только будущее самой Турции, но и в значительной степени - всего региона. Член НАТО и активный участник международной коалиции в Сирии, разделяющий с ней 911 км общей границы; страна, в которой по разным оценкам проживают от 12 до 15 млн этнических курдов и более 2,5 млн сирийских беженцев - сегодня Турция остается одним из немногих "островков стабильности" на Ближнем Востоке. Будущее же этой стабильности зависит главным образом от того, сможет ли новая власть - вне зависимости от ее партийной символики - сохранить в стране хрупкий баланс между желанием демократии и требованиями национальной безопасности.