Поддержать
Это как нечто из криминального романа. Ранним декабрьским утром прошлого года, после месяцев, потраченных на наблюдение за помещениями и прослушивание телефонов, офицеры бельгийской полиции провели рейды в десятках мест по всему Брюсселю. В течение следующих трех дней в квартирах, гостиничных номерах и офисах они изъяли ноутбуки, мобильные телефоны и примерно 1,5 миллиона евро наличными, говорится в статье The New York Times о коррупционном скандале в Європарламенте, перевод которой мы приведем ниже.
На следующей неделе по обвинениям в коррупции были арестованы четыре человека, в том числе двое бывших и нынешних представителей Европейского парламента. Антонио Панцери, парламентарий в отставке из Италии, признался, что был главой схемы. Ева Кайли, вице-президент парламента из Греции, продолжает заявлять о своей невиновности из тюремной камеры. В прошлом месяце в связи со скандалом арестованы еще двое членов парламента.
Что касается наличных денег, то все признаки указывали на Катар. В течение предыдущих трех лет господин Панзери и госпожа Кайли один за другим произносили громкие речи о сомнительной истории соблюдения прав человека в государстве Персидского залива. В 2019 году господин Панзери назвал страну «эталоном» прав человека. В ноябре 2022 года, день спустя после церемонии открытия Чемпионата мира по футболу в Катаре, госпожа Кайли назвала его «лидером в сфере трудовых прав». Хотя Катар отрицал обвинения, скандал вскоре получил название Qatargate.
Откровения довольно плохие. Более интригующим является то, что раскрывает скандал относительно самого Европейского парламента, не менее значимого института Европейского Союза. Есть причина, почему Катар, скорее всего, обналичил членов представительного органа, который не может предлагать никаких законов от его имени, не руководит собственной внешней политикой и не привлекает внимания даже со стороны тех, кто голосует за его должность. Это было просто и дешево.
Европейский парламент может быть единственным выборным органом второго по численности демократического электората в мире, но его полномочия никогда не были слишком значительными. С 1958 года он функционирует на обочине Европейского совета и Еврокомиссии — двух институтов, формирующих исполнительный орган блока — существуя в основном для того, чтобы вносить поправки в их законы, утверждать их бюджеты и время от времени ветировать их предложения. Это не был, мягко говоря, какой-нибудь грандиозный этап демократического обсуждения.
Но в начале 2000-х годов, когда блок ввел общую валюту и начал поглощать бывшие коммунистические страны на востоке, казалось возможным, что парламент может превратиться в ответ Европы американскому Конгрессу: мощный институт, который заменит местные парламенты и привлечет большое количество европейцев на избирательные участки..
Такого никогда не было. Парламент остается малоизвестным и менее обсуждаемым. Неспособен разрабатывать законодательство, регулировать налоги или проводить внешнюю политику, и беспокоит его не столько «политика» — большие вопросы о том, как европейцы должны жить и работать — сколько «политика», часто узко технократической природы. Типичная парламентская повестка дня состоит из специализированных комитетов, обсуждающих такие вопросы, как плата за роуминг мобильных телефонов и экологически чистая авиация.
Несмотря на это, деньги текут через Брюссель, как и в любое правительство. И история парламента показывает, что он постоянно уязвим к коррупции. Самый известный инцидент произошел в 2006 году, когда проверка более 160 парламентариев выявила удивительные злоупотребления властью, такие как завышенные зарплаты и неявка. Парламент потратил годы на попытки скрыть снизить огласку вокруг отчета, но подобные истории продолжали истекать.
В ответ было обещание обеспечить большую прозрачность. Однако до сих пор индустрия наличных денег за влияние в Брюсселе остается чрезвычайно — возможно, намеренно — туманной. Многие из 12 000 ее лоббистов могут быть знакомыми именами, но никакие правила не указывают, с кем многие парламентарии могут встречаться и нужно ли им обнародовать эти встречи; есть только «рекомендации». Недавно в 2018 году парламентарии проголосовали против мер, требующих раскрытия информации о том, как именно выполняется их работа, включая, например, как и куда они тратят свои ежемесячные расходы.
Отчасти это наверняка потому, что членство в парламенте широко рассматривается как переходная должность. Посещаемость низкая, текучесть кадров высока, а конфликт интересов трудно разрешить, не говоря уже об искоренении, в органе, где каждый четвёртый член признается, что работает на второй работе. Когда парламентарии выходят на пенсию, треть из них переходят в более высокооплачиваемые лоббистские фирмы.
Господин Панцери, избранный в парламент в 2004 году, представляет собой яркий пример опасности такой вседозволенной атмосферы. В 2018 году, как глава парламентского подкомитета по правам человека, он инициировал «согласие о сотрудничестве» с Национальным комитетом по правам человека Катару. Через год после выхода на пенсию господин Панзери перешел в частный сектор и основал неправительственную организацию под названием «Борьба с безнаказанностью». Он обустроил его в привлекательном таунхаусе в Брюсселе рядом с резиденцией британского посла и украсил его почетную доску старинными представителями ЕС, включая бывшего руководителя внешней политики и бывшего комиссара по миграции.
В течение нескольких месяцев Fight Impunity начала организовывать конференции и публиковать серьезные отчеты о состоянии прав женщин в Афганистане и геноциде рохинджа. Безусловно, такая деятельность была законной. Проблема в том, что господин Панзери, прикрываясь маской доверия, руководил теневой стороной. Сообщается, что впервые это касается Марокко, которое начало ухаживать за господином Панцери во время его работы в парламенте.
Детали еще не проверены, и судебное дело все еще ожидает полного признания господина Панцери бельгийскими властями. Но согласно свидетельству партнера госпожи Кайли — бывшего парламентского помощника господина Панзери и соучредителя Fight Impunity — Панзери создал организацию с явной целью обработки пачек катарских наличных, которые начали поступать в Брюссель. в 2019 году. Господин Панзери, очевидно, ответственный за серию речей в течение следующих трех лет, пытаясь закрепить ее, не боролся с безнаказанностью.
В Qatargate поражает даже не нечестность предполагаемой схемы. Это откровенность во всем, что здесь ничего не видно. Мистер Панзери и госпожа Кайли вывесили доказательства своих неправомерных действий, как и многие предметы сушки белья. Ни один не позаботился обналичить туда, где полиция не смогла ее найти. Мистер Панцери сохранил часть этого в чемодане под своей кроватью. Госпожа Кайли, которая считает себя одной из самых ярых поклонниц криптовалюты в Европе, спрятала ее среди подгузников своей дочери.
Для Катара соглашение, без сомнения, было слишком хорошим, чтобы отказаться. За цену примерно получаса прибыли от природного газа представители парламента, регулярно проверяющего соблюдение прав человека в таких государствах, как Гаити и Беларусь, назначили Катар гуманитарным лидером. На протяжении многих лет государство Персидского залива расширяло свое влияние значительно дороже и открыто. В Великобритании она контролирует больше недвижимости в Лондоне, чем Корона. Во Франции она приобрела самую популярную футбольную команду страны. А в Соединенных Штатах она потратила сотни тысяч на избирательные кампании, пожертвовала сотни миллионов университетам и пообещала влить миллиарды винфраструктур.
Разница между миллиардами долларов, проходящими через банки и компании по недвижимости, и миллионами евро, лежащими в шкафах и чемоданах, возможно, является эстетикой. Но скандал есть урок, даже предупреждение для Брюсселя. Даже в рудиментарных элементах государственного управления — регулировании иностранного влияния и сдерживании внешних интересов — Европе предстоит долгий путь.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google