За смягчение сердец, или История одного удочерения

Восьмилетняя Оля собирала свои вещи. Впрочем, какие такие особенные вещи могут быть у воспитанницы детдома? «Выходную» одежду должна была принести с собой мама. Оставались милые детскому сердцу кем-то когда-то подаренные или найденные безделицы: большая красивая пуговица, похожая на брошку, яркие крупные бусинки, небесно-голубая лента, любимый плюшевый заяц с поникшими от возраста ушами... Едва сдерживая радость, девочка перебирала свои сокровища, думая, что подарить на память подружкам, а что оставить себе. Сегодня за ней наконец-то приедет американская мама Черил. Еще немного, и Оля покинет это грустное место, где прожила последние четыре года. Все плохое останется позади. А вскоре Оля, теперь уже Оливия Мэй Сейбенз, вместе с мамой и папой переступит порог своего дома, где ее заждались три брата и сестренка. Ее семья…

Радость девочки омрачалась страхом. Оля боялась даже думать о том, что вещи снова придется раскладывать по местам, потому что маме опять не позволят ее забрать. Уже в третий раз… На смотрины опять станут приходить чужие тети и дяди, а дети будут подтрунивать над девочкой, говоря, что никто и никогда ее не заберет, потому что ее настоящий дом - здесь…

Историй о злоключениях иностранных семей, приехавших в Украину с целью усыновить здешнего ребенка, немало. Одну из них описала американка М.Шварц в своей книге «Тыквенная грядка. Международная усыновительная поездка одинокой женщины». Когда она вручала книгу членам украинской делегации, приехавшим в США изучать усыновительные процессы, ее глаза обжигали болью и ненавистью…

Незнакомые с украинским законодательством и не знающие языка иностранцы вынуждены целиком и полностью полагаться на добросовестность так называемых доверенных лиц, сопровождающих их в Украине в процессе усыновления, а заодно и обдирающих, как липку. Иностранные усыновители плохо понимают, что происходит на самом деле. Вернувшись домой (хорошо, если с ребенком), они ругают украинские законы и строят версии и догадки, идущие совсем не на пользу репутации нашей страны за рубежом.

Некоторые истории просто шокируют. Попытавшись поставить себя на место потенциальных родителей, можно только представлять какие отчаяние и бессилие они должны испытывать, столкнувшись с громоздкой украинской бюрократической системой; с коррумпированностью чиновников, равнодушием людей, сердца которых должны бы быть открыты, поскольку они работают с детьми. Взрослый может лишь догадываться о том, что переживает ребенок, трижды собирающий, а потом раскладывающий по местам вещи, терпящий насмешки сверстников и отказывающийся от встреч с потенциальными опекунами в ожидании тех единственных мамы и папы, к которым уже прикипел душой.

А начиналась история усыновления восьмилетней Оли К. из Белгород-Днестровского детского дома смешанного типа для детей дошкольного и школьного возраста вполне гладко.

Грегори и Черил Сейбенз - верующие люди. Они давно хотели усыновить ребенка из Украины. Здесь Грегори работал в 1992-1994 годах, ему нравилась страна, где остались друзья и знакомые. Ждали только, пока собственные дети немного подрастут.

«Каждый год в американские семьи приезжают на оздоровление дети из Украины, - рассказала Черил. - Мы узнали об этом и подали в агентство заявку на прием ребенка. Вначале хотели проверить, как справимся с пятью детьми, поэтому в июле 2009 года к нам на каникулы приехала Оля. Многие американцы впоследствие хотят усыновить детей, которых на время приютили в своем доме. Мы не стали исключением. Восьмилетняя Оля даже внешне похожа на наших родных детей. Кроме того, она как бы заполнила возрастной пробел между сыновьями-погодками (11, 10 и 9 лет) и дочерью семи лет. Дети прекрасно ладили друг с другом, хотя Оля не говорит по-английски. В августе мы уже приняли твердое решение удочерить ее. Обратившись в одно из агентств по усыновлению, начали собирать необходимые документы. Именно в агентстве мы получили контактные телефоны людей, которые сопровождали нас в Украине, - переводчика, водителя, адвоката».

Американское агентство расписало семье стандартную процедуру усыновления в Украине и рассказало, какие шаги они должны будут сделать. По словам Черил, все именно так и выглядело, за исключением того, что планировать свое время в Украине они не могли. Посредники то пропадали на несколько дней, то вдруг появлялись и говорили: «идем туда-то и туда-то», ничего толком не объясняя. Это очень раздражало: у семьи Сейбенз не было никакой информации о том, что происходит на самом деле.

За полтора года, которые длился процесс усыновления, они потратили более 50 тысяч долларов США. Примерно половина этой суммы - расходы на транспорт, питание и проживание в установленных посредниками местах. Например, за то, чтобы отвезти семью в Белгород-Днестровский, они запросили 300 долларов, а арендованная квартира стоила 100 долларов в сутки. Половина денег ушла на «благотворительные взносы», назначение которых посредники далеко не всегда объясняли семье.

«Доверенные лица» вначале очень нервничали, когда Грегори и Черил пытались подключить к делу знакомых, хорошо знавших английский язык и искренне желавших помочь, и наотрез отказывались даже встречаться в присутствии «посторонних». Но когда процесс усыновления стал затягиваться и усложняться, посредники, увидев в этом выгоду для себя, с удовольствием переложили свои функции на добровольцев.

«Первый раз мы приехали в Украину в декабре 2009-го, пробыли до января, но так и не дождались суда, - продолжает рассказ Черил. - Сдавали документы. Тогда были введены новые правила - предоставлять результаты проверки семьи Интерполом. Если хочешь усыновить ребенка, принцип презумпции невиновности действует с точностью до наоборот: тебя подозревают во всем и ты должен доказать, что никогда нигде не проштрафился.

В апреле 2010-го мы вернулись еще на месяц, до заседания суда. В частности, потому, что инспектор службы по делам детей стала показывать Олю украинским семьям, которые хотели взять ее под опеку, несмотря на то, что мы оформили запрет на показ ребенка, поскольку уже начат процесс его усыновления».

Вообще в законодательстве Украины нигде не оговорено, что ребенка нельзя показывать другим семьям, если уже начат процесс его усыновления. Более того, на иностранное усыновление украинского сироту должны отдавать лишь тогда, когда исчерпаны все возможности устройства его в семью на родине. Такое правило действует во всех странах, подписавших Конвенцию ООН о правах ребенка или же работающих в соответствии с Гаагской конвенцией. Если украинский сирота находится под опекой в детском доме семейного типа (ДДСТ) - одна из форм семейного воспитания в Украине - то он уже не подлежит иностранному усыновлению. Эта норма была узаконена для того, чтобы ДДСТ не стали «питомниками», готовящими детей для иностранного усыновления. С одной стороны, такие попытки действительно бывали. С другой - усыновленный ребенок имеет в семье все права, в том числе и имущественные. А вот где будет жить тот, которому по достижении совершеннолетия (или 23 лет - после окончания вуза) придется покинуть ДДСТ?

Так или иначе, но подыскивать Оле украинскую семью было обязанностью органов опеки и попечительства. Однако за четыре года пребывания девочки в детдоме никто никогда не проявлял к ней интереса. Включая ее биологических родителей, которые были лишены родительских прав и находились на принудительном лечении от алкоголизма. Инспектор службы по делам детей С.Рохнянская стала проявлять активность только тогда, когда семья Сейбенз начала процесс усыновления Оли. Девочкой заинтересовались сразу несколько семей. Каждый такой визит Оля, уже говорившая о Грегори и Черил «мои американские папа и мама», воспринимала болезненно, а потом наотрез отказалась от таких знакомств. Инспекторы служб по делам детей пытались организовать встречу Оли с биологическими родителями. На вопросы об этом девочка отвечала: «от мужчины пахло сигаретами. Женщину, которая моя мама, я не знаю. А братья не хотели быть там».

А вот то, что у Оли был контакт с семьей Сейбенз, подтвердила и директор детдома Ольга Форнальчук в Белгород-Днестровском горрайонном суде Одесской области, вынесшем 14.12.2010 года положительное решение о возможности усыновления семьей Сейбенз Оли К., а также о выдаче девочке нового свидетельства о рождении на имя Оливии Мэй Сейбенз. Однако представитель органа опеки и попечительства Белгород-Днестровского горсовета Одесской области против усыновления возражала, поскольку это привело бы к разъединению семьи. Была подана апелляция.

О том, что у Оли есть два брата (14 и 17 лет), Грегори и Черил Сейбенз узнали, когда приехали в Киев. Согласно статье 210 Семейного кодекса Украины, родные братья и сестры не могут быть разъединены при их усыновлении. Однако в отдельных случаях, если исчерпаны все возможности для устройства детей на воспитание в одну семью или существуют обстоятельства, которые делают это невозможным, они могут быть разъединены. В Департаменте по усыновлению семье Сейбенз сказали, что в данном случае наличие старших братьев не станет препятствием для удочерения Оли, поскольку дети разъединены уже давно. Они никогда не находились в одном детском учреждении. И хотя инспектор службы по делам детей обязана была координировать процесс и следить за тем, чтобы дети писали друг другу и время от времени могли встречаться, этого не происходило. Кроме того, старший брат девочки находился под стражей в Измаильском следственном изоляторе и в дальнейшем был приговорен к лишению свободы с отбыванием наказания условно. Младший из братьев находится в Центре психолого-педагогической коррекции при Фонтанской общеобразовательной школе социальной реабилитации Коминтерновского района Одесской области. Вряд ли воссоединение с такой семьей было бы в интересах Оли. К тому же ни один из братьев не стоит на учете для усыновления. Приняв во внимание все эти обстоятельства, Апелляционный суд Одесской области 18 марта 2011 года отклонил апелляционную жалобу исполкома Белгород-Днестровского горсовета, оставив решение горрайонного суда без изменений.

Казалось, в этой долгой истории можно было бы поставить точку. Однако когда Черил Сейбенз пришла в детдом с новым свидетельством о рождении, чтобы в присутствии директора и инспектора службы по делам детей забрать Олю, там ее поджидал представитель Белгород-Днестровской межрайонной прокуратуры Одесской области. Он передал ей письмо, в котором говорилось о том, что прокуратура намерена обжаловать решения двух предыдущих судов в суде высшей инстанции, и на этом основании запрещает выдачу Оли семье Сейбенз. У родителей отобрали свидетельство о рождении ребенка, и они покинули детдом в полной растерянности.

Странные чувства испытываешь, когда закон вроде бы целиком на твоей стороне, но ты не можешь добиться его исполнения, ничего при этом не нарушив. Полномочия инспектора службы по делам детей и прокурорской службы были явно превышены. (Страшно даже представить, с какими трудностями вскоре могут столкнуться иностранные усыновители в регионах, когда, согласно административной реформе, будет ликвидирован центральный орган - Госдепартамент по усыновлению, до этого хоть как-то координировавший работу органов опеки и попечительства в этих вопросах. Пока неизвестно, кому будут переданы его полномочия.) Какие интересы при этом преследовались и почему такими твердокаменными оказались сердца этих людей, остается лишь догадываться. Ведь даже в случае подачи кассационной жалобы дожидаться нового суда ребенок мог вместе с родителями, не покидая при этом страну. Однако изменить ситуацию семья была бессильна. Директор детдома (о которой у семьи остались самые хорошие воспоминания) боялась взять на себя ответственность за выдачу ребенка: «Я не юрист». Впрочем, она и не могла этого сделать, поскольку инспектором не был составлен акт о передаче. Эта странная история могла бы зайти в тупик. Лишь благодаря оперативному реагированию управления по работе с обращениями граждан при администрации президента Украины, Оливии Сейбенз не пришлось в третий раз раскладывать вещи по местам и опять терпеть насмешки сверстников - родители наконец смогли забрать ее из детдома. Как выяснилось, кассационная жалоба так и не была подана прокурорской службой в суд высшей инстанции. Срок ее подачи истек 8 апреля. А 15 апреля семья Сейбенз отправилась в Америку, перед отъездом из Украины заказав в церкви службу - за смягчение сердец…