Гулаговский романтик Петер Демант

Если бы судьба этого человека сложилась иначе, то весь мир почти наверняка бы знал его как одного из величайших путешественников современности: первооткрывателя потерянных миров, покорителя новых вершин, исследователя неизвестных племен. Однако даже при тех жизненных обстоятельствах, которые суждены ему были не по собственной воле, все, кого судьба сводила с Петером Сигизмундовичем Демантом, невольно сравнивали этого высокообразованного, преисполненного непокоя и бешеной жажды жизни человека с героями Фенимора Купера или Джека Лондона. Высокий, стройный, с открытым обветренным лицом, этот вечный путешественник, альпинист, охотник, радиолюбитель, фотограф и книголюб, который своими силами выстроил себе хижину в поселке на самом краю света, — дальше были только Камчатка и Чукотка, – словно сошел со страниц романа. Только по-настоящему близкие ему люди знали, что жизнь этого неординарного человека в брезентовой робе с самодельным ножом за поясом в самом деле напоминала события остросюжетной приключенческой книги. В которой преобладали, к сожалению, трагические и отнюдь не лирические страницы. 2 августа 2008 года Петеру Деманту исполнилось бы 90! До юбилея и желанной встречи с городом «счастливой первой жизни», поездку в который Демант планировал еще за несколько месяцев до смерти, он не дожил менее двух лет.

Город, в котором Европа начиналась и заканчивалась

В свою очередь Петеру были безразличны отцовские переживания. Поэтому значительно больше места в его детских воспоминаниях заняли другие реалии тогдашней жизни. Например, узкие лучи прожекторов, ощупывавшие ночью новую границу по Днестру между Польшей и Румынией, где перед окончательным переездом в Черновицы семье пришлось прожить какое-то время, эхо стрельбы и разговоры взрослых о многочисленных дезертирах, контрабандистах и просто разбойниках, которыми кишели окружающие леса. «В нескольких милях от «границы Европы» австрийцы выстроили образцовый форпост, поскольку реклама необходима также и государству», — объяснит позже феномен Черновиц Петер, сын Сигизмунда Деманта. «Ведь к Европе Россия и Балканы относились тогда только в качестве географических названий», поэтому заканчивалась и начиналась она как раз в Черновцах, где империя «не могла унизить себя» деревянными зданиями. В дни своей молодости Петер Демант неоднократно будет встречать на улицах города старых, еще цисарских чиновников, которые специально отращивали характерные бакенбарды, чтобы быть похожими на кумира своей молодости старого императора Франца-Иосифа. Со временем эти почти 22 года, которые ему суждено было провести в вечном городе, Петер Демант будет вспоминать как самые лучшие из прожитых им 88-ми. «Считаю Черновицы своим родным городом, хотя родился и прожил первые годы не в них», — сознается уже почти на закате дней Петер Демант.

Самое большое духовное влияние на будущего писателя, безусловно, оказала мама. Коренная венка, в круг знакомств которой входили лучшие писатели эпохи, в том числе тот самый издатель журнала «Факел», публицист Карл Краус, о котором — вспоминаете хрестоматийное из Георга Гайнцена? — спорили извозчики всех черновицких фиакров. (Много лет спустя — в совершенно другом мире — Петер Демант приобретет для своей личной библиотеки многотомное собрание сочинений этого борца за чистоту немецкого языка, слова которого, по убеждению Карла Крауса, содержательно и стилистически искажали чиновники и политики с нечистыми намерениями.) Еще долго после того, как мама Петера, отправившаяся в таком виде на теннисные корты, позволила себе выйти в город... без чулок, ее поступок обсуждался как безнравственный. И вообще, после 1928 года, когда платья вновь стали длинными, женщинам в Черновицах не рекомендовалось скакать в седле или играть в теннис. Однако Паула Демант не представляла своей жизни без этих занятий. В свою очередь вечно занятый служебными обязанностями отец находил лишь часок-второй, чтобы поиграть вечером на фортепиано. Слушателями виртуозной игры военного с абсолютным музыкальным слухом часто становились не только Петер, его старшая сестра Эрни и младший брат Адам, но и случайные прохожие, которые останавливались под открытыми окнами квартиры Демантов, чтобы насладиться знакомыми мелодиями, разливавшимися по ночному городу. Настоящей гордостью семьи Демантов был также радиоприемник — «большой черный ящик с надписью золотыми буквами NBC», который его отец, замечательный пианист, вместе с матерью слушали в абсолютной тишине целыми вечерами, сверяя звучавшую из него музыку с партитурой у себя на коленях.

А еще Петера с детства окружали книги. В семье царил настоящий культ печатного слова, заменявший детям все другие развлечения. Печатное слово вообще занимало в жизни тогдашних черновчан значительно больше места, нежели сейчас. Кроме восьми (!) ежедневных газет, которые в экстренных случаях выходили и по нескольку раз в день, в городе можно было купить литературные новинки, издаваемые на большинстве европейских языков, которыми горожане свободно владели. И не только представители, так сказать, элитных сословий. Даже служанка в семье Демантов — гуцулка Юстына — сумела под влиянием семьи хозяев овладеть английским. Правда, последнее обстоятельство стало причиной смешного случая: когда Юстина, убежденная, что овладела немецким, заговорила с торговцем на базаре языком Шекспира, — он ее просто не понял. Сначала о приключениях любимых героев детства ему читали мама и бабушка Августа, а с пяти лет Петер сам — один за другим — глотает романы Карла Мая, Фенимора Купера, Томпсона-Сетона (именно так, а не на советский манер в Черновицах называли автора рассказов о животных), Даниэля Дефо, произведения древних греков и, конечно, любимого Вальтера Скотта, рассматривает географические карты...

После переезда семьи в двухэтажный дом на окраину Черновиц, сразу за резиденцией митрополитов Буковины и Далмации, много увлекательных часов Петер проводит с книгами на скамейке или на искусственной скале в парке Габсбург (в румынские времена — имени королевы Марии, в советские — Шевченко, а ныне — Федьковича). До обеда семья вместе с многочисленными друзьями и просто знакомыми всегда будет гулять в «этом чуде природы, которое нечего даже сравнивать с любым другим парком». С площадки перед домом, где Петер «вырастет из своих первых штанишек», хорошо был виден не только городской вокзал, но и немалый отрезок реки Прут, по которому – сейчас в это почти невозможно поверить – тогда еще сплавляли плотами лес. (Свои первые длинные — не детские — штаны Петер получил только в 15 лет, во время поездки с родителями в Болгарию.) В бинокль с этого места просматривалась резиденция раввина-чудотворца в Садгоре, тогда еще остававшейся отдельным городком в предместье Черновиц. Соседкой семьи — в доме на противоположной стороне улицы — в 1926—1929 годах была «седоволосая, благородная с виду дама, громко разговаривавшая на непонятном мне «русинском языке». Именно такой останется в памяти маленького Петера выдающая буковинская писательница Ольга Кобылянская, которая, кстати, начинала писать как раз на немецком языке. Здесь же — на горе Габсбург над Прутом — он приобретает свой первый альпинистский опыт.

Именно из этого дома на нынешней улице Й.Главки восьмилетний Петер отправится в начальную школу, где его соседом по парте (как выяснится позже — и в жизни) окажется сын богатого лесопромышленника Конрад. Со временем — в немецкоязычный лицей, размещавшийся в здании как раз напротив полицейского управления. Здесь к компании двух ребят присоединится обладатель «чудо-машинки для затачивания карандашей» Лио, на котором Петер Демант впервые увидит удивительную для тогдашних Черновиц рубашку с пуговицами, которую не нужно было надевать через голову. В США, откуда на пять лет в Черновицы переехали родители Лио, такие рубашки уже ни для кого не были диковинкой. Приобретенные знания и врожденное чувство художественного слова позволили будущему Вернону Крессу уже в пятом классе получить награду за лучшее произведение на немецком языке, написанное учащимися учебных заведений всей Румынии. В награду за свое дарование студент немецкоязычного лицея получил книжку с автографом посла Германии в Румынии...

Хотя Петер Демант прекрасно учился, сам он всегда предпочитал более активные занятия. Например, сплав по Пруту на первой в городе складывающейся байдарке (это ерунда, что из-за подъема воды в реке экспедиция едва не закончилась гибелью друзей). Или пешие прогулки вместе с подругой Эрикой. В конце концов и изданный в 1928 году роман Д.Г.Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей» к запрещенным в Румынии, в отличие от большинства книг кириллицей, уж никак не относился. Поэтому многие старшеклассники одновременно с посещением уроков «бегали на панель, а потом к венерологу». Сам Демант предпочитал другие отношения с женщинами, хотя неоднократно вместе с ровесниками купался ночью нагишом на городском пляже, а во время встречи в горах Нового, 1938 года, на 20-м году жизни также пережил любовное приключение с приятельницей Инге. Вслед за матерью Деманта, которая была в курсе любовных переживаний сына, во многих черновицких семьях тогда небезосновательно считали, что «выдержка в любовных утехах — это признак породы».

Начало Второй мировой войны застало молодого офицера румынской армии Петера Деманта в Бухаресте, где этот знаток тогда еще только (!) немецкого, румынского, английского, французского, польского и итальянского языков работал переводчиком при штабе. (Позже к ним добавятся русский, чешский, испанский, арабский, японский.) До службы он также успел несколько семестров проучиться в техническом институте в Брно (Чехо-Словакия) и Аахене (Германия). Именно в Бухаресте — из сообщений зарубежного радио — Петер Демант узнал об ультиматуме СССР 1940 года с требованием к Румынии оставить территорию Северной Буковины. Можно только представить, что чувствовал 21-летний немецкоязычный интеллектуал Петер Демант, когда, возвратившись в только что оккупированную Советами северную часть Буковины, вдруг выяснил, что семья, к которой он так стремился, в полном составе успела покинуть «освобожденную» территорию, а границу ее новые владельцы уже надежно закрыли. Полиглоту, свободно владевшему многими европейскими языками и совершенно не знавшему русского, почти год пришлось перебиваться случайными заработками ассистента в только что открытом краеведческом музее, пока 13 июня 1941 года его, как и тысячи других неблагонадежных буковинцев, неожиданно не арестовали сотрудники НКВД, быстро осудили, пришив ярлык агента двух иностранных разведок, и отправили на пять лет в лагеря ГУЛАГа валить лес.

Последней книгой, которую Петер Демант читал в Черновицах, оказался прочитанный только лишь до 300 страницы и утерянный во время ареста рассказ капитана английского флота Джона Кочрейна (Captain John Dundas Cochrane) о его четырехлетнем путешествии по России и Сибири «Narrative of a Pedestrian Journey through Russia and Siberian Tartary». Вот и не верь после этого в приметы.

Грузчик-библиоман

Значительно позже, уже на закате дней, в своих дневниковых записях Петер Демант часто будет возвращаться к тем далеким временам, когда его, еще совсем молодого парня, вырвали из обычной жизненной среды и почти без знания языка, обычаев и традиций бросили в совершенно чуждый и враждебно настроенный даже к собственным гражданам, не говоря уже об иностранцах, мир. Сам Демант убежден, что от сумасшествия сталинских лагерей его спасли лишь воспоминания и заложенная мамой, бабушкой и культурной средой старинных Черновиц энергетика. Долгими колымскими голодными ночами узник ГУЛАГа особенно часто будет вспоминать выставленные в своем бывшем черновицком жилище «на шкафу, как на палубе авианосца, длинные ряды банок с вареньем, с точно указанной на этикетках датой консервации». Но больше всего — «наш любимый городок на холмах, который был не просто городом, а целым мировосприятием». А еще — всем врагам назло — книги. Ведь даже в кассационной камере в Колпашове на Оби он продолжает читать все, что попадает в руки. Часто без обложки, без начала и конца, с вырванными страницами. Только после освобождения выяснилось, что знакомство с русским языком и литературой началось для Деманта с книг «Города и годы» Константина Федина и «Солдатской славы» Сергея Голубова.

Поначалу, видимо помня успешный отцовский опыт бегства из русского плена, Демант еще будет пытаться вырваться на свободу к родным в Вену. Однако то, что еще можно было сделать в условиях России царской, стало совершенно нереальным в России сталинской. В 1942 году беглеца, почти пять месяцев проблуждавшего на свободе по сибирской тайге, снова арестовывают. В 1946 году, когда истекал срок первого заключения, военный трибунал Томского гарнизона набавляет Деманту еще десять лет (за «контрреволюционную деятельность, направленную на подрыв, ослабление и свержение власти рабоче-крестьянских советов, а также за попытки ликвидировать основные политические и национальные завоевания пролетарской революции») с поражением после тюремного срока во всех конституционных правах на пять лет. Окончательно вырваться с каторги европейцу Петеру Деманту удастся только после смерти Сталина, а еще два года спустя — в 1955-м — он даже получит советское гражданство.

Местом постоянного жительства для Петера Деманта на долгих 23 года станет поселок Ягодное на Колыме. (Кстати, именно в этом магаданском поселении родился известный на всем постсоветском пространстве музыкант, лидер группы «ДДТ» Юрий Шевчук). Лишенный вездесущим КГБ, сотрудники которого запретили филиалам различных институтов АН или даже метеорологическим станциям принимать на работу «австрийского шпиона», возможности работать по специальности, этот полиглот, имевший высшее техническое образование и прекрасно овладевший радиоделом, вынужден был большую часть своей жизни трудиться грузчиком в торговой конторе в Ягодном. По подсчетам самого Петера Деманта, за все 23 года такой работы, со временем блестяще описанной в романе «Мои три парохода. Записки старого грузчика», он перенес на своих плечах примерно 75 тысяч тонн различных грузов — мешков с сахаром, солью, цементом и мукой, ящиков со стеклом, гвоздями, посудой, шифером и облицовочной плиткой, бочек с растительным маслом и вином... Переносил и мотоциклы, пианино, деревянные гробы... Этих 75 тысяч тонн грузов достаточно для того, чтобы заполнить ими трюмы трех морских кораблей.

Однако самым ценным грузом из всего перенесенного опять-таки оказались книги. Как только появилась такая возможность, Петер Демант начинает создавать собственную библиотеку. И уже совсем скоро книжное собрание этого грузчика-библиомана становится одним из лучших частных собраний на Колыме. Едва ли не единственным преимуществом, которое Деманту давала его специальность грузчика, оставалась возможность покупать после разгрузки для местного книжного магазина столь дефицитные в Советском Союзе книги. Именно так в его библиотеке появятся абсолютно все новинки художественной литературы — современных отечественных и зарубежных авторов, начинающих писателей и классиков. Привилегией покупать после разгрузки дефицитные книги пользовался не только Демант. Компанию ему составляло на удивление изысканное общество. Чего только стоит отец известной киноактрисы, красавицы Ариадны Шенгелая, бельгиец Всеволод Шпринк, свободно владевший пятью языками и переводивший Сомерсета Моэма на русский, или невестка Троцкого бухгалтер Генриетта Рубинштейн.

Чтобы поддерживать свой профессиональный уровень, Демант скупает всю доступную ему техническую литературу, оригинальные научные монографии по минералогии, геологии, геодезии, географии, проблемам климата. Для расширения собственного мировоззрения собирает книги по истории, в том числе «Историю Украины» Лотоцкого, дипломатии, краеведению. Язык издания никоим образом не препятствовал жаждущему печатного слова грузчику. Так в его книжном собрании появляется великое множество словарей, специальных изданий на различных языках. Более того, получив в 1962 году возможность посещать Москву, бывший черновчанин Петер Демант ежегодно наведывается в тамошний книжный магазин «Дружба», что на улице Горького, и скупает всю имеющуюся в нем литературу на немецком, английском, румынском языках. Немногочисленные друзья также способствуют формированию библиотеки этого необыкновенного человека, который в свободное от работы время организовывает альпинистский кружок для детей, первым осуществляет восхождение на самую высокую гору Магаданской области пик Абориген, что близ знаменитого озера Джека Лондона...

По признанию самого Деманта, первой восстановила для него моральную связь с Европой учительница из Ольденбурга Ильзе Маттес, с которой он случайно познакомился во время ее путешествия по Сибири. Начиная с 1967 года, в адрес грузчика в Иркутске постоянно поступают посылки с новейшей немецкоязычной литературой, которую Петеру Деманту присылает пораженная его образованностью госпожа Маттес. В скором времени к ней присоединяется петербургский инженер, альпинист Максим Рейдер — еще один случайный знакомый, завороженный жизненной историей Петера Деманта. Курт Шарр, возвративший имя Петера Деманта Европе, уже незадолго до смерти подарил ему уникальное собрание произведений австрийских писателей о Черновцах на немецком языке, которую подготовил к печати черновицкий научный сотрудник Петр Рыхло. Были в библиотеке Деманта и украиноязычные книги. В частности произведения Шевченко, Франко, Леси Украинки, Квитки-Основьяненко, Коцюбинского, Васильченко, Мушкетика. Ведь украинский он слышал еще в годы своего уже почти призрачного детства.

В конце 60-х — в начале 70-х
Демант начинает работать над главной книгой своей жизни, романом «Зекамерон XX века». Тогда же, во время одного из путешествий по Сибири, происходит самое важное в жизни Петера Деманта знакомство с журналисткой Ириной Вечной. Именно она, дочь русского генерала, входившего в окружение Сталина, баронесса по происхождению, со временем согласится стать его женой. После переезда в 1978 году 60-летнего писателя в Москву он проживет вместе с любимой супругой еще 28 счастливых лет — до самой смерти. Здесь он стал одним из наиболее уважаемых членов «Мемориала». Вслед за Петером Демантом в Москву также прибыл целый контейнер собранной им литературы.

Рождение Вернона Кресса

Подаренный Ириной Вечной громадный стол — с многочисленными ящичками, полочками и даже тайниками — на долгие годы станет для Петера Деманта центром всей его вселенной. Именно за этим письменным столом, накрытым стеклом, под которым хранились многочисленные фотографии друзей и знакомых, родился писатель Вернон Кресс. Именно тогда, во время его рождения, вдруг выяснилось, что «австрийский шпион» писал преимущественно на русском. Здесь были написаны главные книги жизни Петера Деманта: уже упоминавшиеся «Зекамерон XX века» и «Мои три парохода. Записки старого грузчика», исторические романы «Золото Монтаны» и «Зеркало тети Сары», а еще книги воспоминаний и раздумий «Мимоходом», «Моя первая жизнь» и «Перед занавесом», сборники повестей, рассказов и новелл «Идол», «Карьера Терехова», «Сибирские миражи»...

Даже в выборе литературного псевдонима Петер Демант остался верен романтизму, заложенному в нем черновицким прошлым и качественной литературой. Влюбленный еще с детства в роман Вальтера Скотта «Роб Рой», одной из наиболее привлекательных героинь которого является наделенная всяческими добродетелями благородная барышня Диана Вернон, Петер Демант не задумываясь взял себе литературным именем фамилию этой умной, образованной, смелой и откровенной девушки. Фамилией же писателю Вернону стала служить фамилия храброго офицера Кресса, с которым судьба некогда свела его отца во время бегства из русского плена. Так, из объединения этих двух образов и возник известный ныне Вернон Кресс.

Главное, чем выгодно отличаются лагерные книги Петера Деманта среди большинства произведений этой тематики — своим жизнелюбием. Ведь если для современников Петера Деманта — того же Варлама Шаламова, с которым писатель неоднократно встречался на Колыме, зона — это конец жизни, то для ироничного черновчанина, во всем стремившегося видеть светлую сторону, — едва ли не все наоборот. Даже пребывая на лечении, Петер Демант всегда находил какой-то веселый образ, чтобы охарактеризовать свое состояние: «Что я тут делаю? Произвожу плохое впечатление!» Наверное, именно поэтому, даря ему уже свои собственные книги, многочисленные лагерные друзья благодарили «легенду Северо-Востока» Петера Деманта за оптимизм и романтизм, которые помогли им не сломаться и пережить все ужасы ГУЛАГа. И таких книг в подаренной Черновцам библиотеке Петера Деманта тоже немало. В том числе и от «старого соловчанина» Дмитрия Лихачева.

После полной реабилитации в 1991 году, когда вдруг выяснилось, что никакого преступления против народов СССР и против советской власти он не совершил, для Петера Деманта начинается время его многочисленных путешествий. Он много ездит по странам Европы и Америки, Азии и даже Африки. Посещает свой родной Тироль. Путешествуя, собирает своих разбросанных по всему миру черновчан. В частности, своих одноклассников. Они, бывшие одноклассники из немецкоязычного лицея в Черновицах, будут помнить и будут поддерживать друг друга всю свою долгую жизнь. Независимо от того, как сложились их личные судьбы. Хотя один из них пройдет все круги колымского сталинского ада, которые даже в системе ГУЛАГа считались особо жестокими, а другой проживет относительно спокойную жизнь в США и Европе. Ведь и первого — Петера Деманта, и второго — Лио — бывшего американского военного разведчика, неожиданно покинувшего службу и создавшего собственную студию звукозаписи, как, в конце концов, и их общего товарища, бывшего подполковника советской армии Конрада, который после демобилизации эмигрировал в США и стал одним из лучших техников-рентгенологов своего штата, и многих-многих других бывших черновчан на всю жизнь объединит «наш любимый городок на холмах, который был не просто городом, а целым мировосприятием». Кое-кто из бывших знакомых, как, например, житель Кельна, даже возвратит ему одолженные еще до войны — целую жизнь назад — книги из черновицкой семейной библиотеки Демантов.

Однако более всего он будет стремиться в Черновцы, где его уже, наверное, никто не ждет и не помнит. Сначала Демант попадет в город своего детства и молодости проездом. Во время второго — более длительного — приезда город встретит его неприветливо: сначала его даже откажутся поселить в отеле. Только решив бытовые проблемы, он всю неделю будет просто гулять по городу, блуждать по улицам своей юности в поисках потерянного времени. Нашел ли кого-то из знакомых? Неизвестно! Попав почти 40 лет спустя после ареста снова в Черновцы, Петер Демант лишь с грустью констатирует: город превратился в глухую провинцию. «Нет больше Панской — уничтожили ее душу, хотя старые здания еще на месте. Уничтожили ее своеобразную культуру ...где самый тупой колонист из предместья Роша мог заткнуть за пояс любого сообразительного берлинца или, по советским представлениям, одессита... Яркие, шумные, многонациональные в прошлом горожане стали серыми и однообразными, а сам город оказался в тупике — вблизи закрытой границы практически без транзитного сообщения», — подытожит он увиденное в 1980 году. Этот некоренной черновчанин знал, о чем писал, ведь удивительная интегрированность не только в европейский мир была, наверное, едва ли не самой большой особенностью этого форпоста цивилизации на востоке Европы. Ведь это именно из Черновиц сестра Деманта летом ездила на учебу в Бухарест, а со временем — в Гамбург, он сам — в Брно и Аахен, его товарищ Конрад — во Францию. И это его одноклассник Эди будет служить летчиком в Северной Африке в армии Роммеля, подруга Петера Эрика погибнет во время бомбардировки Дрездена, а первую любовь — Алису — жизнь забросит аж в Мадрид.

Едва ли не единственным, что не изменится с тех пор, окажется искусственная скала в бывшем парке Габсбург, на самой вершине которой юный Петер провел не один увлекательный час вместе с любимыми книгами, а еще — посаженные вместе с сестрой две ели, давно превратившиеся в гигантов. Сохранились ли они до наших дней — доподлинно утверждать сложно. Зато искусственная скала, на которую во время своего последнего приезда в Черновцы, вскарабкался тогда уже «лысый и с белой бородой», но еще только 62-летний Петер Демант, есть до сих пор.

В третий раз побывать в городе своего детства и юности Петер Демант уже не успеет. В декабре 2006 года мэр Инсбрука — родного города Деманта — прислал на его могилу на элитном Новодевичьем кладбище в Москве специального нарочного. В юбилейном не только для Черновцов, но и для самого Деманта году — в 2008-м ему бы исполнилось 90 — в город детства и юности Вернона Кресса возвратилась только его библиотека, которую подарила Черновцам вдова Петера Деманта Ирина Вечная.