«Все говорят, что я на нее очень похожа…» Дина Дурбин, отметив 85-летие, уединенно живет в Париже, отгородившись от былой славы

Золотой век Голливуда длится, пока живы те, кто создавал его славу. Дине Дурбин, одной из самых любимых зрителями актрис ХХ века, в конце 2006-го исполнилось 85. Помнят ее фильмы уже немногие, но у многих на слуху ее незабываемые интонации «Две гитары за стеной…» из «Сестры его дворецкого». Дурбин ушла из кино на пике славы почти шестьдесят лет назад, и с тех пор ведет жизнь частного человека — вдали от кинокамер и журналистов. Подобно Грете Гарбо она не желает, чтобы былой киноуспех напоминал о себе в эти тревожные дни нового века.

Ушла, чтобы остаться

Судьбы многих богинь Голливуда похожи на рождественские сказки. Элемент чуда присутствует и в этой судьбе… Ведь еще в 1948 году Голливуд был потрясен. Казалось невероятным, что 27-летняя звезда отказалась от карьеры, о которой можно было только мечтать. Она снялась в двадцати одном фильме, обрела всемирную популярность, заработала миллионы долларов — все это укрепляло зрителей и коллег в мысли о том, что актриса вернется: отдохнет, попутешествует по Европе с мужем, и вновь ее чарующий голос зазвучит с киноэкрана, а зал осветится озорной улыбкой. Но Дина, обладая сильным характером, всегда следовала однажды принятому решению. С 1948 года она не снялась ни в одном фильме, категорически отказывалась от интервью, отвергала многочисленные и весьма выгодные предложения написать автобиографию; навсегда порвав с шоу-бизнесом, она посвятила себя мужу и двоим детям.

Поводом для столь неординарного решения послужило официальное письмо о прекращении сотрудничества с ней студии «Юниверсал», той самой, которую она спасла от разорения, приняв участие в фильме «Три милые девушки». Дурбин могла продолжить карьеру: ей предлагали роли, компания «Метро Голдвин Майер» пыталась заманить ее многомиллионным контрактом — актриса отвечала всем вежливым, но решительным отказом. Голливудские продюсеры были в бешенстве: впервые им досталась роль просящих и отвергнутых.

О подлинных причинах выбора, изменившего жизнь актрисы, она скажет много позже: «Я создавала образ идеальной дочери для миллионов неудовлетворенных жизнью матерей, которые могли, покупая билеты в кино, дважды в год пополнять запасы сладости и невинности. Пришло время, когда я перестала быть сладкой и невинной. Война разрушила мир фантазий и очевидных банальностей. После войны мои фильмы и вариации на тему вымышленной личности Дины Дурбин потерпели серию провалов. Именно этому я обязана своей удачей — ею оказалась способность свернуть с этого пути, не навредив себе. И моя собственная жизнь началась по-настоящему. Она полна и восхитительна. Но я знаю, что мои представления о ней не разделяют большинство моих бывших поклонников. То, что и сегодня, в разорванном противоречиями мире, со всеми его зловещими подтекстами, они все еще жадно интересуются «своей» сладкой синтетической звездой, доказывает, что я была для них лишь спасительным уходом от реальности».

Эти слова делают честь уму и проницательности актрисы. Немногие способны судить о своей карьере, ее подъемах и спадах столь трезво и глубоко. Дина Дурбин слишком хорошо знала Голливуд и понимала, что ей не вырваться из установленных границ амплуа — ни продюсеры, ни публика не желали принимать ее в драматических ролях. Уход Дурбин из Голливуда был продуманным решением, результатом личного выбора, а не вынужденной сдачей позиций.

Но — редчайший случай! — она ушла, чтобы остаться. Ее помнят и любят зрители разных поколений: и те, для кого ее фильмы — трогательное воспоминание юности, и те, кто уже в наши дни открыл для себя актрису.

Мир кино прекрасен своим разнообразием. Дина Дурбин отдала свой талант легкому, радостному кинематографу, фильмам, которые развлекают публику, даря ей минуты отдыха и веселья. Справедливо ли со снобистским высокомерием относиться к этим картинам, непритязательным, но полным жизни, искрометного юмора — и, конечно, прекрасной музыки! Обворожительный голос Дурбин, естественная, искренняя манера пения, многократно усиливая ее актерское обаяние, и сегодня делают эти фильмы притягательными для зрителя. Можно сказать, что актриса была слишком строга в оценке своей работы, ведь ее имя навсегда осталось в истории кино.

Дебют вместе с Джуди Гарленд

Родилась Эдна Мей Дурбин 4 декабря 1921 года в канадском Виннипеге, в семье эмигрантов из Великобритании — манчестерского кузнеца Джеймса Дурбина и валлийки Ады Рид. Когда малышке исполнилось несколько месяцев, родители отнесли ее на конкурс «Громче всех кричащий младенец». Эдна победила: от ее пронзительного крика в окнах лопнули стекла. Со временем оказалось, что голос у ребенка не только сильный, но красивый и глубокий. Маленькая Эдна занималась вокалом — занятия оплачивала ее старшая сестра Эдит, работавшая учительницей. К этому времени семья Дурбин переехала в Лос-Анджелес, где вскоре началось восхождение Эдны к мировой славе.

Сначала она выступала на радио, в знаменитой в 30-е годы радиопрограмме «Шоу Эдди Кантора», где исполняла популярные мелодии и оперные арии. Американские радиослушатели были поражены мастерством, с которым четырнадцатилетняя девочка пела арию мадам Баттерфляй. Голливуд не остался равнодушным к юному таланту. В 1936 году на студии МГМ была снята первая короткометражка с участием Дины Дурбин «Каждое воскресенье». Примечательно, что в этом фильме дебютировала еще одна будущая звезда — Джуди Гарленд.

Золотой век изобиловал талантами: в те годы на съемочных площадках Голливуда снимались Кэтрин Хепберн, Кларк Гейбл, Бэтт Дэвис, Хэмфри Богарт, Грета Гарбо, Вивьен Ли, Марлен Дитрих, Лоуренс Оливье… И все же Дина Дурбин не затерялась в богатой событиями и именами кинематографической жизни 1930-х годов. Ее заметили критики и зрители. Студия «Юниверсал» подписала с ней долгосрочный контракт.

Поначалу мало кто верил в проект «Три милые девушки», над которым трудились режиссер Генри Костер и продюсер Джо Пастернак, имевшие немалый опыт в создании музыкальных комедий. Но на роль младшей из трех сестер они пригласили Дину Дурбин; благодаря ей фильм имел оглушительный успех — многомиллионные сборы буквально вернули студию к жизни. Карьера Дины — именно так теперь звали Эдну Мей — развивалась стремительно. В следующей картине «Сто мужчин и одна девушка» она уже играла главную роль, а ее партнером стал знаменитый дирижер Леопольд Стоковский. Режиссером и продюсером фильма вновь выступили Костер и Пастернак, бежавшие в Калифорнию из нацистской Германии. В Берлине каждый из них успешно работал в кино, но в Голливуде все пришлось начинать заново. И они стали создателями новой голливудской звезды.

Начало карьеры Дины напоминало судьбу других детей-звезд той эпохи. Ширли Темпл, Джуди Гарленд и Микки Руни исполняли детские роли со свойственной юности непосредственностью — ею очаровала публику и героиня Дины в картине «Сто мужчин и одна девушка». А исполнение арии из «Травиаты» Верди признано было знатоками одним из лучших в истории оперного искусства.

Оценив таланты и возможности юной актрисы, Костер и Пастернак, использовав опыт европейского кино и обратившись к системе семейных ценностей, столь важной для Америки, создали для Дины Дурбин уникальный образ: они предоставили зрителям возможность следить за судьбой полюбившейся экранной героини. На глазах у умиленной публики она росла («Три милые девушки стали взрослыми»), училась в колледже в Швейцарии («Без ума от музыки»), влюблялась («Этот возраст»), делала успешную карьеру («Что-то навеял ветер»). В 1939 году на экраны вышел фильм «Первая любовь», где состоялся первый экранный поцелуй Дины — сообщения об этом потеснили с первых страниц американских газет вести о начинающейся Второй мировой войне.

Самая высокооплачиваемая

Так Дина стала любимицей всей Америки. Смелая, жизнерадостная, бросающая вызов трудностям, она излучала бодрость и уверенность в своих силах. Прелестный голос, сияющие глаза, заразительный смех… И без того тонкая грань между очаровательной Диной и ее экранным образом постепенно исчезала в глазах публик, благодаря мастерству продюсеров и режиссеров. Создавалась иллюзия непрерывности жизни ее героини, и зритель ощущал себя не просто свидетелем, но и участником происходивших на экране событий. Кино и жизнь переплелись в сознании публики так тесно, что жизнь начала походить на сказку, а сказка обретала черты реальности, отчего становилась еще более увлекательной.

Дурбин стала единственной юной звездой Голливуда, которая фактически выросла на съемочной площадке — и за этим с постоянным вниманием и искренним обожанием следил весь англоязычный мир, — ведь ее считали «своей» зрители Великобритании, Канады и США. Костер и Пастернак создали уникальный в истории кино феномен, использовав собственно процесс взросления актрисы как одну из важных составляющих ее экранного образа, обладавшего внутренней логикой развития, которая полностью соответствовала реальности: из милой девочки Дина превратилась в очаровательную девушку, затем — в трогательно-обаятельную молодую женщину. Для зрителей она была и идеальной дочерью, и любимой племянницей, и преданной сестренкой, и лучшей подругой… И, конечно, желанной невестой. В 1939 году Дина Дурбин получила «специальный» «Оскар» — « за воплощение на экране духа юности».

Она стала самой высокооплачиваемой актрисой в мире. Но это ни в коей мере не отразилось на ее характере: заносчивость и высокомерие никогда не были ей свойственны. Все, кто встречался с Дурбин, вспоминают о ней как о человеке добром, отзывчивом, внимательном к людям. На свою первую свадьбу восемнадцатилетняя Дина пригласила тех, кто работал с нею над фильмами, — от плотника и помощника монтажера до ассистента декоратора.

К началу 1940-х годов популярность Дины стала всемирной. Известная актриса Кармен Миранда вспоминала: «Когда в Бразилии выходит новый фильм с Диной Дурбин, на улицах Рио-де-Жанейро появляются тысячи юных мисс Дурбин, одетых и причесанных, как она».

Высоко ценил талант актрисы Уинстон Черчилль. Часто она пела на приемах в честь дня рождения Франклина Рузвельта. А Бенито Муссолини в открытом письме девятнадцатилетней Дине Дурбин рассказывал о том, как ее любят в Италии и умолял уговорить президента США не вступать в войну на стороне Британии. Письмо осталось без ответа, а сама Дурбин, как и многие ее коллеги, с воодушевлением участвовала во встречах, призванных поднять боевой дух солдат: когда в концертах для отправляющихся на фронт она пела популярную в то время песню «Помолимся за парней, которые там…», на глаза новобранцев наворачивались слезы. Солдаты души не чаяли в любимой актрисе: прикрепляли ее портреты к крыльям истребителей, называли Дурбин «девушкой, к которой хочется вернуться с войны»; связисты британских ВВС в сообщениях использовали ее песню «Это глупо, но смешно» из «Весеннего парада» («Весенний вальс» в советском прокате), отбивая ее ритмический рисунок азбукой Морзе.

В Амстердаме в музее Анны Франк хранится фотография, вырезанная из журнала — улыбающаяся Дина Дурбин с партнером по фильму «Первая любовь» Робертом Стэком. Фото было найдено в убежище, где Анна жила с семьей: оно висело над ее кроватью.

«Две гитары за стеной…»

Дина Дурбин всегда была вежлива и предупредительна по отношению к своим поклонникам. В мае 1944 года в прессе сообщалось о письме, полученном ею: однажды вечером в казарме зашел разговор о звездах, выступавших перед солдатами. Один из военных с горечью сказал: «Эти дамочки не пришлют парню даже жестяную коробочку с арахисом за пять центов…» Автор письма заявил, что готов поставить все свои деньги и поспорить — Дина Дурбин пришлет ему эти орешки. Желающих поддержать пари оказалось множество; затеявший спор солдат написал актрисе. Дина тотчас выслала ему пятицентовую коробочку с арахисом, чтобы он смог выиграть пари. Вскоре она получила огромную картонную коробку с арахисом — солдат купил ее на выигранные деньги и приложил к ней список всех солдат взвода, принимавших участие в споре. Чувство юмора никогда не покидало Дурбин — ни в кино, ни в жизни.

В Советском Союзе, где с огромным успехом в конце 40-х годов шли фильмы Дины Дурбин («Сестра его дворецкого», «Секрет актрисы», «Весенний вальс», «Первый бал», «Сто мужчин и одна девушка», «Брак поневоле»), ее любили все. Женщины стремились походить на свою любимицу: шили себе ситцевые платья и просили парикмахеров сделать им «холодную волну — как у Дурбин». Мужчин пленяла ее естественная, природная женственность, искрящаяся жизнелюбием и добротой. И, конечно, всех покоряло ее пение. Особой любовью пользовалось знаменитое попурри из русских романсов (которые почти не исполнялись тогда в Советском Союзе) из «Сестры его дворецкого». Включив «русскую тему» в фильм, американские кинематографисты хотели выразить сочувствие и поддержку союзническим войскам (фильм вышел на экраны в 1943 году), а советские зрители с упоением слушали «Калитку», «Две гитары за стеной…», «Эй, ямщик, гони-ка к «Яру» в чудесном исполнении Дины Дурбин.

Ее пение — это именно актерское исполнение, с выразительными мимикой и пластикой. Нельзя не заметить одну особенность музыкальных номеров Дурбин — полностью отдавая себя, свое естество музыке, она тем не менее никогда не погружается целиком в исполняемую вещь, то есть всегда находится внутри определенного киноэпизода и готова откликнуться на то, что происходит вокруг. В искусстве сдержанного, точного и тонкого выражения чувств во время пения мало кто мог сравниться с нею. Это понимали режиссеры, поэтому, как правило, все в кадре — от его композиции до восхищенного взгляда человека в толпе слушателей — работает на раскрытие ее певческого и актерского дара и редкостной музыкальности. В «Сестре его дворецкого» это особенно явственно. Свет, работа камеры, монтаж и, конечно, игра и вокальное мастерство Дурбин создают удивительный по своей завершенности, глубине и изяществу «русский» эпизод, который и сегодня дарит зрителю наслаждение совершенным слиянием кино и музыки.

В романтических комедиях, прославивших Дурбин, звучала разная музыка — от мелодий Моцарта, Верди и Пуччини до народных песен и современных актрисе шлягеров. Ее пластинки расходились миллионными тиражами: любая исполненная ею мелодия становилась хитом, а классические произведения словно обретали новую жизнь.

Уникальность Дины Дурбин в том, что, будучи в сущности «продуктом» голливудской фабрики грез, она, благодаря силе своей личности, сумела выйти за рамки предложенного ей амплуа. «Золушка», милая девушка, веселая, решительная, невероятная выдумщица — Дина виртуозно воплощала на экране этот образ с подкупающими зрителей живостью, задором и энергией. Но именно потому, что в нем проявлялись и ее личные качества — интеллигентность, сила духа, внутренняя свобода, уверенность в себе, добродушие, удивительная стойкость и любовь к жизни — зрители и сегодня высоко ценят ее талант. Об этом свидетельствует успех ее фильмов, переизданных в 1970-е годы на видеокассетах, а в наши дни — на DVD. Полные залы собирает в московском «Иллюзионе» ретроспектива ее картин; в Лондоне действует «Общество Дины Дурбин», которое издает посвященный ей журнал и устраивает кинопоказы. В далекой Австралии писатель Александр Макробби подготовил к печати первую биографию актрисы…

Сама Дина Дурбин, выйдя в 1950 году замуж за режиссера Шарля Давида, переехала во Францию. Овдовев в 1999 году, она живет в Париже, избегая публичности. Ее часто узнавали на улицах европейских городов, но на вопрос «Скажите, вы — Дина Дурбин?» она неизменно отвечала: «Нет… Но все говорят, что я на нее очень похожа…»