В лабиринтах дома-древа

О эти маленькие местечки Правобережья! С их чудаковатыми и хитроумными жителями «черты оседлости», способными на мелкую подлость и грандиозную месть, а также немотивированно благородные подвиги! Здесь все пропитано духом невероятной зависти и открыто-скрытой ненависти к «жидам», захватившим самые теплые места в этих же местечках. Здесь самые лучшие учителя — из поляков, а самые удачливые ловкачи-дельцы — армяне...

Эх, где вы сейчас, патриархально иерархизованные Смелы, Бердичевы, Умани или Каменцы? Только ностальгия осталась по вашим легендарным подземными ходам, сырой темноте костелов и разрушенным еврейским или польским кладбищам. Однако ностальгии без памяти не бывает.

Очевидно, именно местечковое смешение национальностей, эта гремучая смесь, взрывающаяся невиданными ростками то ли предприимчивости, то ли полнейшего уныния, и вдохновила киевлянку Марину Гримич создать роман «Фрида».

Здесь обитает дух Бердичева, который автор угадала тонко и точно. Главный герой произведения не женщина по имени Фрида или Ирина, а дом-древо, этот странный бесконечный лабиринт с привидениями прошлого и зародышами будущего. Здесь блуждает дух гешефта, просящего копеечку и в знак благодарности дающего ценный совет. Здесь безнадежно переплелись нации, конфессии и судьбы. Уже и самим жителям, история которых прослеживается на протяжении ста с лишним лет, невдомек, кто же они — армяне, украинцы, поляки или русские...

А Фрида, эта «маленька кучерява Фріда з маленькою дупцею, маленькими пальчиками й маленькими ж ніжками», — кто она? И стоит ли судить ее за то, что на грани жизни и смерти она захотела стать другой, попробовав исправить (или искривить?) линию судьбы. Марина Гримич исследует историю души, которая в конце концов возвращается к себе настоящей. Правда, ценой невероятных испытаний. Инстинкт самосохранения, о котором пишет автор, вынуждал украинцев становиться русскими по паспорту, а евреев — украинцами. Вряд ли это помогло этим «перерожденцам» избежать когнитивного диссонанса, способного повлечь тяжкие неврозы. Впрочем, некоторые из них сделали неплохую карьеру во времена «единого советского сообщества» и ничуть не обеспокоены проблемой самоидентификации. Роман «Фрида» — не для них. Такие вообще не читают украинской литературы.

А мифологическое древо, по Марине Гримич, не может усохнуть. Слишком мощный у него корень.