«Свинцовые годы», или Итальянское «лицо террора»

Для массового сознания эпоха мирового террора началась после печально известных событий 11 сентября 2001 года. Создавались всемирные «антитеррористические коалиции», во многих странах законодательно ограничили гражданские свободы. Еще раньше, с конца 1990-х, терроризм стал основным фактором манипулятивных политтехнологий в России. Взрывы на Каширском шоссе и в Московском метрополитене, «Норд-Ост» и Беслан — главные вехи становления современной российской политической системы. Во время выборов-2004 в Украине некоторые СМИ пытались разыграть карту «угрозы терроризма», используя столь специфическое и вместе с тем довольно банальное для нашей страны событие, как взрыв на одном из столичных рынков.

Явление терроризма древнее, как само человечество, — вспомните хотя бы известную по школе историю о Бруте и Цезаре, а темы «всемирного террористического интернационала» и «эпохи террора» стали предметом осмысления по крайней мере с 70-х годов прошлого столетия. Собственно, тогда и распространился термин «террористический интернационал» (так называлась книжка политолога Кауфмана). О наступлении «эпохи террора» писал и выдающийся социолог Дэниел Бэлл. Политолог (и одновременно функционер ЦРУ) Боб Дженкинс утверждал, что «террористическая субкультура может стать постоянной чертой нашего мира». Количество жертв террора в 70-е годы мало уступало нынешним. Например, в Турции всего лишь за четыре месяца (декабрь 1978 — апрель 1979 гг.) было совершено 1534 террористических акта, в которых погибли 314 и были ранены 1088 человек. В 1977—1979 годах в этой стране погибли от рук террористов 2650 человек. Эта статистика жертв может «соревноваться» лишь с сегодняшней иракской. Специалисты по террору в 70-х утверждали, что доходы различных международных террористических организаций в 1974 году составляли 120 млн. долл.! Терроризм не стал «темой номер один» мировых масс-медиа только потому, что глобальное соперничество США и СССР вытесняло из массового сознания вопрос во всех остальных потенциальных и реальных угрозах. В сущности, Советский Союз и Соединенные Штаты были тогда почти не затронуты волной террора, охватившей мир. Стоит остановиться на тенденциях, определявших «лицо террора». Лучшим был бы пример европейской страны, где терроризм в те годы стал одной из доминант политической жизни, — Италии.

Что же являла собой апеннинская «колыбель террора»? Навязанное союзниками после Второй мировой парламентское управление стало «гарантом нестабильности» Итальянской Республики. Калейдоскопическая смена коалиционных правительств не способствовала политической стабилизации. Зато благоприятствовала тотальной коррумпированности политиков, попадавших в парламент благодаря пропорциональной системе выборов. «Спонсоры» партий определяли политику правительств. Все это происходило на фоне острой региональной и политической поляризации общества. Со времени объединения страны сохранился антагонизм между Севером и Югом, существовали сепаратистские тенденции в Сицилии, в немецкоязычных районах Тироля...

Политическое противостояние проявлялось главным образом в борьбе между про- и антикоммунистически настроенными гражданами. Итальянская компартия была одной из самых влиятельных в Европе. Дважды коммунисты едва не оказались у руля государства — в 1948 и 1976 годах. Они контролировали мощные профсоюзные организации и имели многочисленную фракцию в парламенте. Но коммунисты еще с 50-х годов дистанцировались от Москвы. Их идеологи Тольятти и Берлингуэр стали глашатаями так называемого «еврокоммунизма» — варианта «коммунизма с человеческим лицом». Как следствие, ИКП осудила ввод войск Варшавского договора в Чехословакию, а контролируемые ею издательства печатали запрещенные в СССР книгу Ивана Дзюбы «Интернационализм или русификация?» и произведения Роя Медведева. Но в Италии был и мощный крайне правый сектор. Неофашистское Итальянское социальное движение имело парламентскую фракцию, контролировало одно из объединений профсоюзов, издательства, студенческие и молодежные организации. Конечно, ИСД стремился дистанцироваться от имиджа тоталитарной организации. Но и коммунисты, и ультраправые были отстранены от реальных рычагов руководства государством. Это способствовало образованию экстремистских группировок, обвинявших официальное руководство соответствующих партий в соглашательстве, ревизионизме и невозможности влиять на государственную политику. Именно они и стали питательной средой для возникновения феномена политического террора в Италии. Еще одним определяющим фактором была тотальная криминализация итальянского общества. Коррупция, рэкет, вымогательство, захваты заложников и убийства стали совершенно будничным делом в «стране, где родилась мафия».

Собственно говоря, политический террор в Италии начал свой кровавый отсчет почти сразу после войны. В 1946 году возникает подпольная военизированная неофашистская организация «Фастии революционного действия», в начале
50-х совершившая несколько террористических актов; однако ее удалось быстро разгромить. Переломным не только для Италии, но и для всей Западной Европы стал 1968-й — год «всемирной студенческой революции». Политизированная левая молодежь преодолела «психологический барьер», удерживавший ее в правовом поле, и перешла к тактике «прямого действия». В отличие от других стран, в Италии студенческие движения не были изолированы от более широких общественных слоев. Это позволило левым радикалам создать массовую базу; их ячейки появились не только в университетах, но и на промышленных предприятиях. Это обстоятельство предопределило массовость и размах итальянского терроризма. Для итальянских правых радикалов 60-е годы также стали определяющими в выборе насильнических форм борьбы. В 1969 году в Падуе вышла книга будущего фигуранта судебных процессов над террористами, неофашиста Франко Фреди «Дезинтеграция системы».

В том же 1969-м эти идеи нашли первое практическое воплощение: вследствие взрывов в сельскохозяйственном банке на Пьяцца Фонтана в Милане погибло 17 человек и около 100 ранены. Ответственность за этот теракт возлагали то на анархистов, то на неофашистов, но дело так и осталось нераскрытым. Стоит заметить, что, несмотря на резкий доктринальный антагонизм, пути левых и правых террористов в Италии часто пересекались не только в форме противостояния. Лидер и основатель известнейшей организации коммунистических террористов «Красные бригады» Ренато Курчо начинал свою политическую деятельность в рядах неофашистской группировки «Новый порядок». А лозунгами неофашистской экстремистской организации «Третья позиция» были «За фашистскую диктатуру пролетариата!» и «Гитлер и Мао — едины в борьбе!». Однако окончательного единения правого и левого флангов экстремизма не произошло. Зато возникли организации, декларировавшие борьбу против каких бы то ни было идеологий вообще и склонность к «насилию ради насилия». Таковыми были, например, неофашистские «Революционные вооруженные звенья» во главе с братьями Фиорованти, которым приписывают самый кровавый теракт тех лет — взрыв на вокзале в Болонье 2 августа 1980 года. Тогда погибло 85 человек и было ранено более 200. Со временем выяснилось, что за взрывом стояли спецслужбы, а на скамье подсудимых оказались два высокопоставленных представителя итальянской секретной службы СИСМИ: генерал Музумечи и полковник Бельмонте, обвиняемые также в использовании служебного положения для направления следствия по ложному пути.

Внутренняя жизнь большинства подпольных организаций неизвестна никому, кроме сотрудников спецслужб. Этот фактор закрытости делает возможным манипулирование действиями различных террористических формаций со стороны заинтересованных государственных и международных факторов. Часто после первого этапа «идейного насилия» наступает второй — «насилия ради насилия» и трансформации «революционной борьбы» в банальную уголовщину. Это, в свою очередь, позволяет спецслужбам внедряться в ряды экстремистов-подпольщиков. А потом наступает этап манипулирования нелегальной структурой. Не обязательно подобная деятельность носит «непосредственный» характер — иногда экстремистов используют и «вслепую». К примеру, возьмем историю со взрывом экспресса «Италикус» 4 августа 1974 года, когда погибли 12 и ранены 48 человек. Довольно быстро был найден непосредственный исполнитель теракта неофашист Марио Тути и два его соратника. Тути во время задержания успел застрелить двух полицейских. Все, казалось, было очевидно. Но со временем достоянием гласности стала следующая информация: за месяц до этого события начальник полиции направил всем комиссарам железнодорожной полиции телеграмму, в которой сообщалось о подготовке террористических актов на железных дорогах. Предлагалось усилить контроль за багажом пассажиров и теми местами в вагонах, где можно спрятать взрывчатку. Потом поступил приказ, отменявший состояние боевой готовности. Два свидетеля на суде утверждали, что переводчица секретной службы предупреждала по телефону свою мать о необходимости отказаться от поездки этим экспрессом. Как и большинство подобных процессов, дело закончилось ничем...

Самым громким преступлением итальянских террористов является похищение и убийство экс-премьер-министра Италии и лидера Христианско-демократической партии Альдо Моро в 1978-м. В операции приняли участие 60 человек: 12 автоматчиков, восемь водителей, отряд прикрытия из 10 человек и 30 лиц, охранявших различные тайники, в которых мог быть размещен Моро. Несмотря на то что людских и финансовых ресурсов «Красных бригад» вполне хватало для проведения операции, без посторонней «технической» помощи им это тогда едва ли удалось бы. Следовательно, сразу возник вопрос: кому эта акция была выгодна? Общеизвестно, что госсекретарь США Генри Киссинджер высказывал почти нескрываемые угрозы в адрес Моро, поскольку экс-премьер являлся сторонником создания коалиции с компартией и вхождения ее в правительство. Приход к власти ИКП (пусть и реформированной) стал бы ощутимым ударом по позициям США в Европе в условиях холодной войны. Ответ на вопрос «кому выгодно?» был довольно очевиден. Однако подлинных свидетельств о роли Вашингтона тогда обнаружено не было. Только в 90-х годах в прессе появилась информация об операции «Гладиатор» спецслужб США с целью недопущения коммунистов к власти. Одной из жертв этой кампании стал Моро. В итоге Италия, оказавшаяся на грани противостояния между НАТО и советским блоком, была узлом деятельности различных спецслужб. И это также не в последнюю очередь обусловливало террористическую активность тех лет. В Италии были испытаны технологии манипулятивного терроризма, ныне используемые различными политическими режимами во многих странах мира.

В Италии во время истории с похищением Моро были приняты законы о чрезвычайных полномочиях правоохранительных антитеррористических подразделений. После каждого теракта волны репрессий накрывали левых или правых радикалов. В тюрьмах оказались несколько тысяч человек. С одной стороны, террор служил оправданием политической изоляции радикальных коммунистов или неофашистов, с другой — изоляция становилась толчком к дальнейшему распространению террора. Для Италии та эпоха была периодом печальной статистики. С 1 января 1969-го до 31 декабря 1987 года в стране был совершен 14 531 политический теракт, в результате которых погиб 491 и был ранен 1181 человек. Пиковым стал 1979-й, когда было совершено более двух тысяч терактов. Не зря этот период получил в Италии название «свинцовые годы».

Началом конца «эпохи террора» стал скандал в деле масонской ложи «П-2». В результате дела, всплывшего в 1981 году во время расследования банкротства одного из крупнейших итальянских частных банков «Банко привато», были обнаружены и обнародованы списки ложи — три министра, 23 депутата, 10 префектов, 10 генералов корпуса карабинеров, шесть адмиралов, семь генералов финансовой гвардии, примерно сотня президентов государственных и частных компаний и два десятка руководителей радио и телевидения. Ложа контролировала четыре издательства, в том числе и крупнейший в Италии издательский трест «Рицолли» и 22 газеты! Масонами числились и все три (!) руководителя итальянских спецслужб — генералы Сантовито (СИСМИ, спецслужба минобороны), Грассини (СИНДЕ, спецслужба МВД), Пелози (ЦЕСИ, координационный центр спецслужб). Скандальным стало обнародование изъятой в июле 1982 г. у дочери лидера ложи Личо Джелли «Программы демократического возрождения», предусматривающей обретение контроля над всеми ветвями государственной власти. Общественности стали известны данные о причастности «П-2» к планам государственного переворота, «деловые связи» с различными правыми и левыми террористическими группировками. Оставим конспирологам исследовать то, кто кого использовал: спецслужбы — «П-2» или наоборот. Это дело является едва ли не самым показательным примером того, как подпольные структуры могут стать орудием манипулятивных политических технологий.

Послевоенная политическая система Италии потерпела окончательный крах в 1992 году, когда большинство партий, определявших политическую жизнь страны, в результате антикоррупционной кампании «Чистые руки» были уличены в связях с мафией. Большинство из них распались и почти полностью сошли с политической арены. Любопытно, что реформированные коммунисты (ныне Демократическая партия левых сил) некоторое время были участниками левоцентристской правительственной коалиции. А представитель этой партии Роман Проди стал во главе Еврокомиссии. Точно так же реформировались и бывшие неофашисты из ИСД. Ныне они заявляют о своих едва ли не «антифашистских» позициях и под названием Национальный альянс входят в правительственную коалицию премьера Сильвио Берлускони. Историческая драма Италии получила довольно неожиданную развязку...