УКРАИНА И РОССИЯ: ПАРТНЕРСТВО РАДИ ЧЕГО? ИЛИ С КЕМ ПОВЕДЕШЬСЯ — ТАК ТЕБЕ И НАДО

«Я не халявщик, брат, я — стратегический партнер»

Испуг

Когда на саммите в Сочи президенты Украины и России объявили о том, что теперь эти две страны — стратегические партнеры, в Украине многие вздрогнули.

Термин «партнерство» сам по себе пугать не должен, поскольку предполагает совместный труд во имя какой-либо цели и справедливый раздел заработанного или награбленного. Многие из нас, в конце концов, партнеры — социальные или политические. Все семьи — партнеры поголовно.

Пугает, в основном, термин «стратегический», который неприменим ни к внутренней жизни страны, ни тем более к браку, а знаком нам всем скорее по процессу сокращения ракетно-ядерного оружия.

Есть и другие основания для страхов, не инстинктивные, а вполне сознательные. Может создаться впечатление, что стратегическое партнерство обязывает Украину поддерживать российское руководство во всех его начинаниях — благородных и не очень. По типу пословицы «друга не оставить в беде».

Поэтому кое-кому, видимо, уже мерещится поддержка или хотя бы участливое внимание украинского руководства в деле утихомиривания чеченцев или сдерживания НАТО путем заклинаний или угроз.

Туман

Проблема терминологии в украино-российских отношениях за последние два года из частной дипломатической стала едва ли не основной, охватывающей и проблемы гражданства, границ и ядерного оружия.

Самые ясные документы, подписанные президентами двух стран, являются, по меткому выражению группенфюрера Мюллера в исполнении Л.Броневого, «одной из форм полного тумана».

Раньше это позволяло обеим сторонам, вернувшись в столицы после подписания какого-нибудь меморандума, объявить прошедший раунд своей полной победой и полным поражением визави.

Как показал опыт Массандры 1993 года, даже слова «купить» или «продать» в применении к флоту можно трактовать как «разделить». Или еще проще — никак не трактовать, заявив, что вообще никто ничего подобного не говорил. А подписанный документ можно было объявить не документом, а как бы размышлениями, игрой ума, зафиксированной на бумаге.

При этом совершенно невозможно прямо за столом переговоров разбираться, кто и что под чем имеет в виду. Как сказал один из дипломатов, тогда бы вообще никто ничего никогда не подписывали.

С этой точки зрения и стоит разбирать это «стратегическое партнерство».

Братство

Чего греха таить — взгляд из Москвы на эту туманную фразу весьма напоминает приведенные выше, включая НАТО, Чечню и друзей, которым надо всегда подставить плечо, даже если друг уже не стоит на ногах.На нормальном языке это называется «военно-политический союз», а это уже вещь, которая не допускает двузначного толкования. Это вещь серьезная, предполагающая подчинение меньшинства большинству, выполнение нижестоящими органами решений вышестоящих при полном отсутствии выборности сверху донизу.

Военно-политический союз стран СНГ, или «ташкентский пакт», ко всему прочему представляет собой моноцентричное образование, где принципиальные решения перед принятием их всеми участниками сначала перевариваются в департаменте г. П.Грачева.

Конечно, никто пока не предложит Украине эту перспективу, поскольку это было бы просто бестактно, зная идиосинкразию Киева ко всякого рода всеСНГовским альянсам.

Но «особые» отношения можно легко обосновать. Действительно, как сказал в Сочи г. Д.Рюриков, мы жили долгое время вместе и близко. Конечно, между нашими народами долголетние культурные и житейские связи, и Россия на самом деле духовно ближе к Украине, чем Монголия. Мы, конечно, «ниоткуда не свалились». Что не означает, правда, что нам и в будущем предстоит вместе улететь неизвестно куда.

Тем не менее, отношения действительно особые. Или «особенные». «Эксклюзивные». «Уникальные». Черт его знает, какие еще, но все эти словесные выкрутасы нужны «некоторым политикам» в Москве для того, чтобы доказать — от «особенного» до «военно-политического» один шаг. И они убеждены, что его надо пройти.

Уважение

В Сочи в одном из российских вариантов соглашения было сказано: «стратегические партнеры и союзники». «Союзников» украинским дипломатам удалось выбить из текста, ссылаясь, видимо, на внеблоковый статус, за который в свое время проголосовали в Верховном Совете мудрые депутаты под управлением Ивана Плюща.

Хитрыми дипломатическими приемами украинской стороне удалось также вбить в текст необходимость соблюдения партнерами принципа взаимного уважения. Это потребовало некоторых усилий, поскольку, по мнению российской стороны, это качество, видимо, не должно быть присуще стратегическим партнерам. Если мы братья, то, ясное дело, причем тут уважение во время жарких братских объятий.

Полный туман, как мы уже выяснили, начинает развеиваться в аэропортах, когда делегации прибывают на родину. Делегации объясняют народам, что они имели в виду.

На этот раз все, в общем-то, повторилось. С той лишь разницей, что никто не старается унизить коллегу по переговорам, уже не говорят о чьем-то поражении, а говорят об общей победе или, в крайнем случае, о «трудной боевой ничьей», то есть победе дружбы.

Первый заместитель министра иностранных дел Украины Борис Тарасюк обрисовал на брифинге в Киеве украинское понимание термина «стратегическое партнерство» — «отношения взаимного доверия и уважения, партнерские связи во всех отношениях, создание эффективного механизма урегулирования споров».

Он также напомнил украинским журналистам, а скорее — московским политикам, простую истину, которую те, видимо, в Сочи впопыхах забыли.

Да у нас все соседи — стратегические партнеры по определению! Это определение записано в «Основах внешней политики Украины», утвержденных все теми же мудрыми депутатами под управлением И.Плюща. И Польша у нас стратегичесий партнер, и Словакия, и Беларусь. Румыния — тоже в какой-то степени партнер, а если не стратегичесий — так это дело времени.

Но это еще что. Выяснилось, что, согласно одному из украино-узбекских заявлений, и Узбекистан у нас тоже стратегический партнер! Как и Казахстан. Стратегическое партнерство Туркменистана еще не зафиксировано, но вот он-то настоящий стратегический партнер, связанный с Украиной неразрывными газовыми узами.

Россия теперь после напряженных дипломатических усилий стала по отношению к Украине в один ряд со среднеазиатскими гигантами.

Светлое будущее

Россия и Украина стратегическими партнерами пока не являются — вряд ли кто-то может оспорить этот геополитический и экономический факт.

И в самом деле, о каком партнерстве может идти речь, если видение двумя государствами сообщества, в котором они находятся, — разное.

Если одно государство стремится к быстрой, «обвальной» интеграции, а второе относится к интеграции осторожно, а к самостоятельности — бережно.

Если государства далеко не всегда находят общий язык в международных делах, а по таким вопросам, как расширение НАТО, их взгляды, мягко выражаясь, расходятся.

Наконец, если одно государство проводит в отношении другого политику «экономической блокады». Последнее заявление, сделанное оч-ч-чень высокопоставленным украинским политиком, может быть, и резкое, но по сути — верное.

Партнерство же до сих пор находится в перспективе. Вот только, может быть, не замахиваться сразу на «стратегическое»? Может быть, сначала стоит попробовать маленькое «тактическое» партнерство?

Например, партнерство во имя обеспечения украинских потребителей газом. Или партнерство в деле ликвидации последствий Чернобыля.

Ближе к теме — неплохо было бы попробовать партнерство в регионе Черного моря. Но не образом проведения совместных учений, в ходе которых была бы воссоздана картина битвы при Синопе. А, скажем, такое партнерство, в ходе которого единство интересов в зоне Черного моря воплотилось бы в инициативу по созданию в этом регионе зоны безопасности и упрочении в нем мира.

А мнимые или подлинные разногласия с Турцией решались бы не с помощью партизанских рейдов по акватории моря крейсера «Москва» в паре с «Гетманом Сагайдачным», а с помощью другого партнерства — «Ради мира».

Для успешной реализации этих планов, однако, Москве нужно «немного» — всего лишь пересмотреть внешнеполитическую доктрину в отношении ближнего зарубежья и попытаться перейти от моноцентричного к полицентричному построению содружества государств в рамках бывшего СССР.

Что вряд ли возможно сегодня и может стать реальностью завтра, если власть в России получат прагматики, руководствующиеся принципом целесообразности, прежде всего, экономической. Кандидаты есть.