Вне конъюнктуры

Приближается День памяти жертв Голодомора и политических репрессий. По минимальным подсчетам, голод в Украине забрал около пяти миллионов человеческих жизней. И этот год, и последующий - «юбилейные», ведь прошло уже почти 80 лет со времени событий, которые произошли в 1932-м и 1933 годах. Вот почему прежде всего следует хотя бы кратко напомнить: а что же тогда, собственно, произошло.

Чрезвычайщина

22 октября 1932 г. принято решение Политбюро ЦК ВКП(б) о работе в Украине «чрезвычайной комиссии» во главе с одним из ближайших сталинских соратников Вячеславом Молотовым. Комиссия и ее председатель работали на то, что позднее назовут «геноцидом». Уже 30 октября 1932 г. Молотов сообщал Сталину: «Пришлось жестко подвергнуть критике Украинскую организацию и особенно ЦК КП(б)У за демобилизованность в заготовках».

«Чрезвычайная комиссия» с ноября 1932-го по январь 1933 года реквизировала у украинских крестьян около 90 млн. пудов хлеба. В значительной мере за счет того, что в украинских селах в составе спецбригад по добыванию зерна действовало свыше 100 тысяч активистов, получавших определенный процент от награбленного зерна и продуктов (тем и кормились, а значит, выживали).

5 ноября 1932 г. Молотов и секретарь ЦК КП(б)У Мендель Хатаевич прислали директиву обкомам партии, требуя срочных и решительных действий по выполнению закона от 7 августа 1932 года «с обязательным и быстрым проведением репрессий и беспощадной расправы с преступными элементами в правлениях колхозов».

18 ноября ЦК КП(б)У с участием Молотова принял постановление «О мерах по усилению хлебозаготовок», которым усиливались репрессии на селе. В частности, в отношении единоличников, не выполнявших планы хлебосдачи, разрешалось применять натуральные штрафы: по мясозаготовкам - в размере 15-месячной нормы и по картофелю - в размере годовой нормы. И при этом надо было сдавать хлеб. Кулаков просто репрессировали по статье за «контрреволюционные преступления».

20 ноября Совнарком УССР утвердил решение о введении натуральных штрафов относительно колхозов, срывающих план хлебозаготовок. 26 ноября в печати опубликован приказ наркома юстиции и генерального прокурора УССР, в котором подчеркивалось, что репрессии - одно из мощных средств преодоления классового сопротивления хлебозаготовке. Было разрешено применять беспощадные меры к кулакам и всем «классовым врагам».

1 декабря Совнарком УССР запретил торговать картофелем в районах, «злостно» не выполнявших обязательства по контрактации и проверке имеющихся фондов картофеля в колхозах. 3 декабря в ряде районов Украины запрещена торговля мясом и животными. 6 декабря принято постановление ЦК КП(б)У и Совнаркома УССР «О занесении на «черную доску» сел, злостно саботирующих хлебозаготовки». Это решение увеличило количество жертв Голодомора. 15 декабря ЦК КП(б)У утвердил список 82 районов, куда прекращались поставки промышленных товаров из-за того, что эти районы не выполнили план хлебозаготовок.

19 декабря ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР рассмотрели вопрос о хлебозаготовках в Украине. Они признали ситуацию неудовлетворительной и поручили «исправить» ее Лазарю Кагановичу и Павлу Постышеву как «отдельно уполномоченным».

Когда были зафиксированы первые смертельные случаи, власть начала возводить «стену молчания» прежде всего в самом партийно-государственном аппарате, работников которого наказывали даже за разговоры о голоде, не говоря уже о попытках помочь крестьянам.

23 января 1933 г. Сталин и Молотов прислали партийным и советским органам интереснейшую директиву. В ней подчеркивалось: миграционные процессы, которые начались вследствие голода среди крестьян, оказывается, организованы «врагами Советской власти, эсерами и агентами Польши с целью агитации через крестьян в северных районах СССР против колхозов и вообще против Советской власти». Органам власти и ГПУ УССР и Северного Кавказа приказали не допускать массового выезда крестьян в другие районы. Соответствующие распоряжения были даны транспортным отделам ОГПУ СССР.

Примечательная деталь: голод не задел соседние с Украиной области России. Вот почему страдавшие от голода украинские крестьяне (которые могли пройти через установленные границы) ходили туда менять и покупать хлеб. Введя так называемую пищевую блокаду, режим пытался перекрыть пути крестьянам, которые убегали из Украины или просто ехали за продуктами в Россию. Украина превратилась в голодающее гетто.

Ограбление

29 июня 1932 года была основана Всеукраинская контора Торгсина, то есть Всесоюзного объединения для торговли с иностранцами. Система магазинов Торгсина действовала и раньше, она обслуживала, кроме иностранцев, также и граждан СССР. За валюту можно было купить продукты питания и вещи. И вот цель Торгсина уточнили: на эти магазины возлагали надежды в изъятии золота и ценностей у населения, а поэтому сеть магазинов расширили. На октябрь 1933 года в УССР действовали 263 магазина, у которых была система малых лавок, приемных пунктов, отделений.

В 1931 году через систему Торгсина в казну поступило 6 миллионов, в 1932 году - около 50, в 1933 году - 107 миллионов валютных карбованцев! Крестьяне несли в эти магазины нагрудные кресты, обручальные кольца, серьги, фамильные ценности и т.п. В течение дня некоторые приемные пункты покупали до 800 килограммов золота. (Очень часто, как свидетельствуют архивные документы, золото принимали одной пробы, а в регистрационные акты записывали другую). В обмен на золото крестьяне получали товарные ордера (боны), а с 1933 года - так называемые заборные книжки, которые потом отоваривали на продукты. Этот процесс нередко затягивался до двух месяцев, и случалось, что отоваривать боны или заборные книжки было некому: их владельцы умирали от голода. Существовала тайная инструкция - «не давать обещаний покупателям на быстрое получение продуктов». Очевидцы помнят, что случаи смерти голодающих прямо в километровых очередях за хлебом или сразу же после отоваривания были массовыми.

Из упомянутых 107 миллионов валютных рублей 86 миллионов составляли внутренние поступления. К тому же магазины Торгсина были для ГПУ своего рода лакмусовой бумажкой. Скажем, если крестьяне сдавали золотые монеты, их задерживали сразу. Кроме того, чекисты требовали списки «золотосдавателей» с адресами и фамилиями. Директоров магазинов Торгсина обязали переводить валютные ценности в фонд индустриализации. Так что Голодомор 1932-1933 годов был не только геноцидом, но и масштабным ограблением людей.

В начале 1933 года голод в Украине превратился в инструмент не только террора, но и национальной политики. Направленный в Украину по специальному решению Павел Постышев с «командой» партийно-государственных работников быстро нашел виновников голода. Ими стали… сами украинцы, то есть «украинские националисты». Это радикально отличало ситуацию в Украине от того, что происходило, скажем, в России или Казахстане (где потери от голода были очень значительными).

Тотальные политические чистки и аресты не только ознаменовали конец политики «украинизации». Это была решающая фаза ликвидации того украиноцентрического потенциала, который уже никогда не должен был возродиться. В мае 1933 года итальянский консул в Харькове Градениго в сообщении в посольство Италии в Москве, оценивая последствия Голодомора, напишет: «…Возможно, в очень близком будущем не придется больше говорить ни об Украине, ни об украинском народе, а, следовательно, не будет и украинской проблемы, поскольку Украина фактически станет частью России».

Неправда на экспорт

Вместе с преступно отобранным у крестьян хлебом коммунисты начали экспортировать на Запад неправду о голоде в СССР. 14 января 1933 года, отвечая на многочисленные запросы из-за рубежа, нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов заявил, что голода нет. Но правда пробивалась на Запад. И по дипломатическим каналам, и в сообщениях иностранных корреспондентов.

Тогда 23 февраля 1933 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О поездках по СССР иностранных корреспондентов». Был установлен порядок, «в силу которого они могут ездить по СССР и находиться в определенных пунктах только с разрешения Главного управления милиции».

Когда на Западе появились протестующие против советского «голодного» хлеба, сталинские дипломаты умело (нужно признать) этому противостояли. Напомню, что в Советский Союз приглашали экс-премьер-министра Франции Эдуарда Эррио, писателей Ромена Роллана, Анри Барбюса, Бернарда Шоу. Они заявляли, что голода не видели. К счастью, приезжали и те, кто не закрывал глаза на тогдашние реалии.

Например, в июле 1932-го в Украине оказался английский писатель и философ Артур Кестлер. Его путешествие началось с Шепетовки. Именно здесь восхищенно-наивного европейского коммуниста ждало первое знакомство с безрадостной советской жизнью. Он увидел мучения украинских крестьян, о которых написал: «Поезд, пыхтя, полз по украинской степи, часто останавливаясь. На каждой станции толпились оборванные крестьяне, протягивали нам белье и иконы, моля в обмен немножко хлеба. Женщины поднимали к окнам купе детей - жалких, страшных, руки и ноги как палочки, животы раздутые, большие, безжизненные головы на тонких шеях. Сам того не подозревая, я попал в эпицентр голода 1932-1933 годов, опустошившего целые области и забравшего жизни у нескольких миллионов…».

По сентябрь 1933-го Кестлер находился в СССР, описав, в частности, то, каким был Харьков во время Голодомора. Советский Союз Кестлер оставил с тяжелым чувством: «Хотя я и сохранил веру в коммунизм, жизнь в России произвела на меня гнетущее впечатление».

Еще один пример - британский журналист по имени Гарет Ричард Воган Джонс. Он приехал в Москву в марте 1933 года, после чего тайно отправился в столицу УССР Харьков для изучения слухов о большом голоде. Выйдя из поезда, он ходил по украинским селам и везде видел Голодомор. Карманный дневник Джонса сохранил слова одного сельского головы: «Раньше у нас были кони, коровы, свиньи и куры. Сейчас мы умираем от голода. Раньше мы кормили мир. А сейчас они забрали абсолютно все... я должен был бы пригласить вас и угостить как гостя курятиной, яйцами и хорошим белым хлебом. Но сейчас у нас и хлеба нет в доме. Они убивают нас».

Джонс опубликовал серию статей о голоде, за что стал в Советском Союзе персоной нон грата. Еще один знаменитый английский журналист и писатель, Джордж Оруэлл, с болью говорил, что Голодомор в Украине «остался без внимания большинства английских русофилов».

И не только английских. Но теперь ситуация понемногу меняется. Многие страны уже признали Голодомор геноцидом. В вышедших в свет в последние годы серьезных исследованиях показано, что инструментализация голода, его разные по форме, но универсальные по роковым последствиям карательные практики подтверждают: это был геноцид. Подробно написано, как он совершался.

Хотя по сей день спровоцированная сталинским режимом неправда о Голодоморе и стремление дискредитировать (или убрать, как того же Джонса) авторов правды о нем дает себя знать. Бесспорно, мы будем наблюдать новый тур полемики, новые антиукраинские волны (не только с Востока, но и с Запада!) в дискуссиях о голоде в СССР в начале 1930-х годов и о Голодоморе в Украине.

Вот почему теперь мне хочется предоставить слово людям, которых трудно заподозрить в заангажированности или предубежденности относительно проблемы Голодомора.

Послушаем!

Автор известной и поддержанной мировым сообществом Конвенции о геноциде юрист Рафаэль Лемкин. В свое время он солидаризировался с украинцами из диаспоры, поддерживал их попытки донести мировому сообществу информацию о Голодоморе. Его статья «Советский геноцид», обнаружена канадским профессором Романом Сербиным.

Обращу внимание на такой тезис Рафаэля Лемкина: «Пока Украина сохраняет свое национальное единство, пока ее народ продолжает думать о себе как об украинцах и добивается независимости, до тех пор она представляет серьезную угрозу для самой сути советизма. Ничего удивительного, что коммунистические вожди придавали очень большое значение русификации этого самостоятельно мыслящего члена их «союза республик» и решили переделать его, приспособив к своему образцу единой русской нации. Потому что украинец не является и никогда не был русским». Если вдуматься в эти слова, можно понять, почему в 1930-х годах московские вожди пытались «переделать» украинцев с помощью Голодомора, а также понять, почему и теперь некоторые российские политики (и политиканы) хотят «переделать» независимую Украину.

В этих условиях и украинцам, и всем, кто не на словах, а на практике хочет нас поддержать, нужна консолидация, базирующаяся на коллективной памяти. На формирование такой памяти, призванной укрепить, а не ослабить нас, работает и опубликованная на различных языках статья Рафаэля Лемкина, который неопровержимо доказал, что в отношении Украины совершался геноцид.

Теперь слово профессору Стэнфордского университета Норману Наймарку, который написал книгу «Геноциды Сталина». В 2010 году ее издали в США, а в 2011 году появилось украинское издание книги. По мнению Наймарка, Голодомор в Украине необходимо считать актом геноцида. Есть достаточно доказательств, а, возможно, и решающая сумма доводов, свидетельствующих: Сталин и его окружение знали, что массовый голод в СССР в 1932-
1933 годах нанес особенно ощутимый удар по Украине, и были готовы наблюдать, как миллионы украинских крестьян гибнут вследствие этого. Они не приложили никаких усилий, чтобы помочь, не дали возможности крестьянам самостоятельно искать пищу в городах или где-то в СССР и отказывались ослабить условия хлебозаготовок, пока не стало слишком поздно. Наймарк подчеркивает: «Враждебность Сталина к украинцам и их попыткам сохранить особую форму самоуправления, а также недовольство сопротивлением коллективизации со стороны украинских крестьян еще больше заостряли Голодомор».

А вот что утверждает французский профессор Ален Безансон: «Именно тщательная организация экзекуции придала украинскому Голодомору характер геноцида - второго в нашем столетии после армянского; третьим стал геноцид еврейский». И еще такие слова: «Российско-украинские отношения после злосчастной Переяславской Рады развивались всегда в направлении поэтапного уничтожения Украины. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы Украина знала свою историю».

В книге «Бедствие века. Коммунизм, нацизм и уникальность Холокоста» Безансон пишет о сходстве и различии коммунизма и нацизма, еврейского Холокоста и Голодомора. Он не питает иллюзий по поводу осведомленности Запада о трагических событиях в Украине в начале 1930-х годов, но при этом подчеркивает: сами украинцы должны больше делать, чтобы пробить стену молчания.

Эту стену он стремился когда-то пробить сам, наталкиваясь на сопротивление. Например, когда в 1972 году хотел перевести на французский язык повесть русского писателя Василия Гроссмана «Все течет…». Даже переведенная, эта повесть мгновенно, по чьему-то указанию, исчезла.

Мы вспомнили Василия Гроссмана. Его оценкой и завершаю. Он поставил рядом голодную смерть украинского ребенка «среди степи широкой» и голодную смерть еврейского ребенка в нацистском концлагере. Кое-кто боится таких сравнений.

Не будем бояться! Это правда.