НИКОЛАЙ АМОСОВ: КОЕ-ЧТО О СЕБЕ, ЧУТЬ-ЧУТЬ О ДУШЕ И НЕМНОГО О БОГЕ...

Что-то давненько не выступал в периодической печати академик Николай Михайлович Амосов. К этому имени постоянные читатели, скажем, моей «Литературной газеты» привыкли, пожалуй, еще с начала 60-х годов. Статьи его, отличавшиеся глубиной и неординарностью мысли, остротой и свободной манерой изложения, всегда встречались с огромным интересом. Дважды за последние десять лет Амосов становился лауреатом «Литгазеты» - так ежегодно отмечались у нас лучшие публикации. Более двадцати лет назад «Литературка» опубликовала о Николае Михайловиче на целую газетную страницу мой очерк, который затем не раз перепечатывался нашими и зарубежными изданиями, настолько высок был интерес к этому замечательному человеку. А сколько интервью с ним - развернутых и коротких, но всегда чрезвычайно увлекательных, - было опубликовано и в Киеве, и в Москве...

И при всем при том вот уже года два-три, как выдающийся хирург, ученый и писатель как бы исчез со страниц наших газет...

Что же случилось?

Постарел, что ли? Как-никак, а в позапрошлом году ему стукнуло 80! Со всей решительностью, несмотря на уговоры друзей и соратников, он оставил в конце концов директорский пост в созданном им Институте сердечно-сосудистой хирургии, где, кстати сказать, отказался от зарплаты почетного директора. Зарплату он получает в академическом Институте кибернетики - многие десятилетия трудится там параллельно. Раньше руководил отделом биокибернетики, а потом, вплоть до сегодняшнего дня, работает в качестве консультанта. Так вот, оставил свое любимое детище не только как директор, но и перестал оперировать, хотя совсем еще недавно делал еженедельно по несколько операций на сердце. Говорит, что мог бы продолжать оперировать, но при неудаче скажут: «Куда такой старый полез...»

В общем-то фактор старения, конечно, со счетов не сбросишь, хотя Амосов с ним яростно сражается. Отдадим ему должное: Николай Михайлович и сегодня завидно активен и подвижен не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Ему, например, не составляет труда отправиться ко мне через весь город, с правого берега Днепра на левый, чтобы посидеть часок-другой и просто поговорить. А если необходимо в институт - свой или кибернетики - то по-прежнему ходит пешком. Он и в прошлом почти не пользовался служебной автомашиной или такси. Так сказать, по идейным соображениям. Теперь же, между нами говоря, о такси и речи быть не может при его-то пенсии, которая в пересчете на конвертируемую валюту - стыдно сказать! - даже не тянет на 10 долларов (и это, учтите, с добавкой участника Великой Отечественной войны). Есть, правда, у него еще одно добавление, как у Героя Социалистического Труда, - но и оно составляет примерно три доллара.

Каюсь, «коммерческих тайн» Николая Михайловича я коснулся только к слову, даже не испросив у него на то разрешения, просто не мог удержаться, чтобы не высказаться вслух о том, как мы позорно относимся к воистину выдающейся личности с мировым именем, так много сделавшей для людей и, в сущности, для всей страны. Слава Богу, что хоть сам он относится к этому довольно иронически, не придавая серьезного значения.

Ну, хорошо, положение ученых в государствах бывшей страны Советов известно - не один Амосов... Но почему все-таки - никаких статей? Быть может, сыграло определенную роль некоторое разочарование в силе литературно-художественного слова? Нечто подобное, кстати, испытал и наш общий с Амосовым друг - писатель и ученый, а ныне дипломат Юрий Щербак, не так давно назначенный Чрезвычайным и Полномочным послом Украины в Соединенных Штатах Америки. Как-то года два-три назад я заказал ему для «Литературки» статью о его писательских планах, а он в ответ на это написал нечто в виде исповеди под названием «Почему я перестал быть сочинителем», где, рассуждая о своих разочарованиях, констатировал: «...Все рациональные схемы просветителей, веривших в мессианское предназначение литературы, все педагогические расчеты «инженеров человеческих душ» - все рухнуло в преисподню ХХ века: великое бессилие литературы острее всего ощущается в стране, явившей миру Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова и ставшей пристанищем красных бесов, очень быстро, эффективно и надолго уничтоживших христианскую мораль, добро и милосердие...»

Видимо, Николаю Михайловичу, давно размышлявшему над этим, близки некоторые рассуждения Щербака. Но при явной бесспорности приведенных выше соображений, почему все-таки Амосов, весьма склонный к самовыражению, категорически перестал заниматься публицистикой? Не по той ли причине, по какой столь же бесповоротно он ушел из политики, при- том ушел раньше иных «ушедших», еще в допутчевый период, в ту пору, когда был депутатом горбачевского Верховного Совета СССР и полностью разочаровался в его деятельности? «Нет смысла тратить время на это», - помню обронил он однажды, когда очень многие еще были подвержены тогдашней демэйфории...

Все это так. И тем не менее, писатель не может не писать. Тем более такой, как Амосов, который не просто писатель, а прежде всего ученый из тех, кто вечно ищет и всегда идет чуть впереди. И вот, пожалуйста, Николай Михайлович написал недавно небольшую книгу и даже издал ее, пусть и небольшим тиражом - благо, нашелся частный издатель, рискнувший проявить похвальную инициативу. Книга не художественная, скорее научно-популярного жанра, но написана по-амосовски. «Разум. Человек. Общество. Будущее» - под таким незамысловатым названием идет серьезный разговор об актуальных научных и философских проблемах современности. Как известно, автор не одно десятилетие занимается важными исследованиями в области физиологии, психологии, социологии, причем работы его выходят за рамки чистой теории. Интересы его сосредоточены главным образом вокруг моделирования личности и общества, создания Искусственного Интеллекта.

В новой книге, как указывает аннотация, «...впервые в науке выдвинута идея о существовании Общего Алгоритма Разума, который реализован эволюцией в биологических системах - от клетки до общества. Именно он может и должен послужить основой для создания Искусственного Интеллекта, способного воспроизводить психику человека, его мысли, сознание, подсознание, волю, творчество».

Следует отметить, что названные выше идеи Николая Михайловича успешно разрабатывают его ученики из Института кибернетики имени Виктора Глушкова Национальной Академии наук Украины.

Учитывая малый тираж этой интереснейшей работы, предлагаем вниманию читателей «Зеркала недели» три фрагмента из новой книги Николая Амосова, в которых, между прочим, автор рассказывает о том, как в последние годы претерпевали изменения некоторые его взгляды.

1. Кое-что о себе
(вместо предисловия)

Когда я перечитывал эту рукопись, то сначала испытывал некоторое смущение, представляя пренебрежение профессионалов - психологов, социологов, не говоря уже о философах. Да и то сказать: как бы я посмотрел на них, начни они обсуждать медицинские проблемы? Но потом одернул себя: «Брось, Амосов, смущаться, есть ли у них, гуманитариев, такая твердая наука, чтобы презирать любителей?» И - успокоился. Да и не такой уж я любитель. Вот это-то и требует пояснений. Чтобы читатели отнеслись без предвзятости.

Вырос я в бедности. В Архангельский мединститут поступил, уже проработав три года техником на заводе, но зато после двух курсов в индустриальном заочном институте. Оба и закончил в 1939 году (похвастаюсь: «с отличием»!).

С детства много читал и мечтал о науке: серьезной, широкой, теоретической. Но возможности для аспирантуры опять не было, и попал я в хирургию. И - увлекся. Очень уж эмоциональная работа. Потом - война, полевой госпиталь, 40000 раненых. Полезность и ответственность. Так и оперировал 54 года - сначала руки, ноги, желудки, пищеводы, легкие, а последние 35 лет - сердце.

Теперь перевалило за 80, и с душевной болью пришлось остановиться: боюсь, да и неприлично в таком возрасте вшивать искусственные клапаны. Умрет больной, подумают: «Куда - старик?».

В общем - комплекс неполноценности.

Несмотря на крайнюю занятость хирургией, поиски «на стороне» в других науках, начатые еще в институте, не остановились: основываясь на инженерных знаниях, пытался подвести математику под физиологию. В частности, выдвинул идею о взаимодействии в Регулирующих Системах организма.

На войне написал аж три диссертации, последнюю довел до защиты в 1948 году, когда работал в Брянске главным хирургом области. Там же закончил и докторскую диссертацию по хирургии легких. В 1952 году переехал в Киев, избрали на кафедру. Пришел успех, признание, чины, премии. Теориями не занимался, но вот в 1955 началась хирургия сердца и понадобилось углубление в физиологию.

Неудачная судьба постигла социологию. Работа началась 25 лет назад, но была заблокирована цензурой: изъяли книжку «Метод моделирования социальных систем» (но в Соединенных Штатах Америки она тогда была переиздана).

Мой авторитет хирурга побуждал партийное руководство республики четыре раза подряд - 1962-79гг. выдвигать меня в Верховный Совет СССР. Впрочем, вся моя общественная активность выражалась в помощи несчастным избирателям и чтении популярных лекций о проблемах человека и общества, а также о здоровье. Некоторые находили их диссидентскими, но в действительности я искренне верил в разумный социализм и пытался обосновывать его, исходя из психологии. Однако до славословия ни разу не опускался и в партию не вступал. Режим диктатуры казался мне прочным и вечным. Тогда еще я доказывал, что есть два устойчивых состояния общества: тоталитарная власть и социализм в экономике или демократия и частное предпринимательство.

Тем более удивительными были события после прихода М.Горбачева. Никогда я не думал, что доживу до такого времени, когда можно будет критиковать партию и излагать свои взгляды в газетах. Жаль, что перестройка так печально кончилась для нашего народа.

Правда, мне новое время дало возможность работы по социологии. Тем более, что меня снова избрали депутатом, на этот раз без благословения партии. Я писал статьи в «Литуратурную газету» и «Неделю», печатал социологические и психологические анкеты, получал многие тысячи ответов, составлял и считал модели... Открылось много новой информации и - как это ни кажется удивительным для пожилого и достаточно знающего человека - менялись взгляды.

Они и будут изложены в книге. По состоянию на сегодняшний день, может быть - и не последние еще...

2. Чуть-чуть о душе (из главы «Человек: ум, чувства, душа»)

Ну, а как же - душа? Личность в модельном представлении - увы все равно напоминает машину. Меня это не смущает: материализм, так до конца! Однако в оценках людьми друг друга, да и самого себя такой подход оставляет чувство неудовлетворенности. Требуется какая-то другая интегральная оценка. Это же вытекает из Алгоритма Разума: всегда доминирует обобщенная модель над детальными. Нужда в таком обобщении и вылилась в понятие «душа».

Само это понятие было организовано словом «душа». Наверное, оно появилось рано, когда люди впервые связали жизнь с дыханием и обозначили ее словом - «дух».

Если слово «сознание» говорит о том, что «я есть» и знаю себя в окружающем мире, то душа обозначает не только самую суть жизни, интеграл обобщенных чувств от тела, но и отношение к окружающему. Сначала - к Богу и вечности, а потом - к людям и к природе: меру измерения доброго на шкале «добро-зло». Отдельное выражение души - это движение «К» и «От» либо дробь «Давать/брать». При этом «давать» включает массу адресатов, много людей, от самых близких и родных до совсем чужих в других странах и даже до животных, деревьев, камней...

Больше всего качество души для верующего освещается отношением к Богу и через него - уже к людям. Неверующий хуже чувствует душу: себя он переоценивает по природному эгоизму, а плохие оценки со стороны окружающих относит за их счет. Только за Богом признается беспристрастность суждений и неусыпность слежения за моей, твоей, любой душой. Это означает: чтобы завоевать его благоволение, нужно быть действительно хорошим. Итог: вера возвышает душу, сдвигает отношение к людям в сторону альтруизма, добра. Ну, а кроме того, в материалистической трактовке вера в Бога удовлетворяет биологическую потребность в высшем авторитете, его способность спасти и защитить, идущую от чувства детеныша к родителям и вожаку в стае...

Качество души с позиции общества определяется пределами преодоления природного эгоизма за счет веры и убеждений в необходимости христианских или идеологических добродетелей. Жаль, но я снова свернул к модельному, т.е. словесному, представлению чувства. А ведь за отрицание этого «сведения» к модели как раз и ратуют приверженцы некой высшей духовности.

Так есть душа или нет?

Есть. Она в слове, в его нейронной модели, с которой связаны другие модели - нейронные ансамбли - выражающие оценки людей, себя, убеждения в существовании идеалов добра и, может быть, потребности в Боге.

Фикция? Но разве не такие же фикции все словесные формулы и идеологические доктрины, изобретенные людьми? Однако, они движут миром, хотя и не всегда в правильном направлении. Пусть лучше будут фикции Бога и души.

Чем живет современный человек? Насколько он отличается от тех, что жили несколько тысяч лет назад? Нельзя ответить просто: очень различны средства производства, общественные системы и соответственно должны бы отличаться люди. Однако не стоит преувеличивать разницу. Разный труд, разные мысли, тем более, что они главным образом словесные. Но так ли уж различны мотивы? Удовлетворение потребностей - осталось основным содержанием жизни, изменилось их соотношение, но и то не у всех. Есть бедные народы, они живут почти примитивной жизнью. Но и в богатых странах все главное осталось: питание, секс, дети, общение, защита от опасностей, информация, развлечения, немного - помощи ближним. Для некоторых еще - творчество, управление другими людьми.

Остались условия удовлетворения этих потребностей - труд, напряжение, преодоление зависимости и препятствий. Очень усложнились только мысли и ФА (Функциональный Акт). Теперь они замыкаются главным образом на людей и вещи, а не на природу и не на Бога.

Сколько же места в поведении занимает реализация убеждений? Думаю, что немного. Десять процентов? Но даже и в этом присутствуют все те же потребности: лидерство, общение, подражание, жадность.

Хорошее общество - когда лишь у немногих граждан «зашкаливает» напряжение потребностей - в сторону несчастья, разумеется. Излишков счастья не бывает, их съедает адаптация. Но перетренирование потребностей встречается, несомненно, чаще, чем в первобытной «орде». Это личности, акцентированные на власти, жадности, сексе, редко - на творчестве, еще реже на милосердии. Не они все же определяют образ общества, а ординарные граждане. Физически большинство из них детринированы материальной культурой, одержимы мнимыми страхами. Но, тем не менее, не думаю, что род человеческий ослаб в чисто биологическом смысле, несмотря на запугивание экологов.

Вопрос о разуме: конечно, он возрос. Но так ли уж - если в среднем? И у многих ли - сильно? Сколько процентов возвысилось до третьего уровня сознания? И сколько из них достало мудрости преодолеть свою природу для пользы людям? Более того, удалось ли этим мудрецам существенно изменить общество, если не считать развития технологий?

На все эти вопросы должно дать ответ рассмотрение общества.

3. Немного о Боге
(из главы «Общество: оптимальность и разумность»)

...Полвека я думаю над механизмом разума, казалось, что я составил приличную гипотезу. А вот сновидения она не объясняет. Т.е. большинство снов объяснил еще Фрейд, но наблюдая за собой, вижу - нет, все сложнее. Простые сны - это только частные и не частые случаи. Невозможно себе представить (без большой натяжки) алгоритм сложнейшего творчества, что происходит во время сна. Измышления писателей и фантастов - эти понятны, все по алгоритму. А сны - нет. То же и гипноз и йога.

Вопрос стоит так: существуют ли «нематериальные» факторы психики, порождаемые «другой физикой» Лашкарева, или другим Разумом - «Вселенским», Флоренского и других религиозных философов серебряного века?

Можно их назвать и Богом.

Я, по-честному, не могу ответить определенно. Полагая только, что как ядерная физика не принимает участия в машинах, так и тонкие экстрасенсорные феномены мало участвуют в повседневной жизни, психической и социальной, физиологической. Может быть, они порождают сновидения, но наяву человек действует по Алгоритму Разума.

Впрочем, категорически утверждать - не осмелюсь.

Итак, вопрос простой: если существует Большой Бог, то нет нужды беспокоиться об идеологиях и глобальных проблемах: Он решит без нас.

Почти никто, однако, в это не верит.

Остаются еще две возможности. Или чистый атеизм и стопроцентная ответственность людей за свои судьбы. Или - маленький Бог, изредка напоминающий о себе чудесными снами или парапсихологическими явлениями. Может быть, Он помогает в важных делах, но не оставляет следов? То и говорят религии: «Не ищите доказательств могущества Бога. Нужно просто поверить». И результат будет...

Мне так и хочется воскликнуть: «Чушь все это!» Левитация, «астральные тела», полтергейст и даже «Вещие» сны - не производит все это серьезного впечатления.

Но как же - Бог?

Пусть Бог придуман, но он запечатлен в нейронах мозга миллиардов людей, растиражирован в книгах и этим стал таким же материальным, как природа или техника. Почему же это случилось? Почему придуманная идея доброго Бога - Христа, Будды, Магомета смогла распространиться, овладеть умами людей, мирным путем, без насилия и превратиться в реальную силу, двигающую историю?

Почему коммунистическая утопия даже с помощью террора не сумела проделать такой путь? Объяснение только в «биологичности» идеи доброго Бога. Значит в генах большинства людей (не всех!) есть рецепторы веры в добро, есть потребность в идеале. На этой почве христианская религия создала европейскую цивилизацию, завоевавшую мир, если не прямо, то через идеологию - «протестантскую этику» - этику труда, бережливости и личной инициативы. Наш православный Бог, к сожалению, в этом принимал мало участия. Может, поэтому мы такие неудачные?

Значит так: Бог за нас не сделает, но, может быть, поможет сделать самим. Как видите, вполне безобидная формулировка. И всех устраивает. В общем, настроимся на себя, на свои силы, интеллект.

И вернемся к идеологии.

Бога не отрицаем. Тем более, что вера в него вполне биологична: идет от поиска защиты у матери или вожака стаи. Природу человека перечеркнуть идеями невозможно, но подправить воспитанием - реально. Отсюда - ценность образования и хорошей идеологии. Ее содержание: семья - несомненная ценность, а пропаганда секса и насилия - вредна, поскольку является положительной обратной связью, ведущей к порокам. Еще - труд. Техника может сделать его интересным. Частное предпринимательство: дать инициативному шанс проявить себя. Лидеру - поуправлять другими. Прибыль регулировать по науке: нужен оптимум для обновления фондов и экологии. Обоснованная доля на социальные программы (если угодно - на социализм) необходимо, лишнее детренирует слабых. Труд и капитал требуют социального партнерства. Компромисс. Претензии коммунизма на возрождение - зачеркнуть окончательно, как отринуты были религиозные ереси. Коммунизм - это утопия, и не биологичен. В этом главный дефект идеи, а не в утопичности.

Свобода? Да, конечно. Но - регулируемая морально: «Категорическим императивом» Канта. Научно обоснованный оптимум.

Власть? Самое коварное место. Только демократия, дозированная по уровню культуры и собственности, с обязательной сменяемостью лидеров и контролем. Даже, когда выбирают взамен не самых лучших.

Конечно - наука, всюду. Особенно - о человеке и обществе. Экология - само собой разумеется.

Духовность? Тоже трудное дело. Искусство. История. Культура. Милосердие. Только без Бога или Утопии все это не одухотворяется. Не может человек удерживаться на вершине духа, оставаясь в одиночестве, без надзора со стороны Высшей Идеи: страсти биологические - заносят. Хотелось бы, вспоминая о духовности, удержаться на вершине сознания со слежением за своими мыслями, когда тоска по идеалу напоминает о долге перед ближним, а совесть - когда он не исполнен.

Вот такой круг предложений...