Высокая неопределенность в давно определенных рамках

Если я за что-то берусь, я стараюсь довести дело до логического завершения, либо как минимум привести это дело к максимальному эффекту.

В.Путин

Это опасный человек. Он действительно верит в то, что говорит.

О. граф де Мирабо

Вот и завершился краткий период между парламентскими и президентскими выборами в Российской Федерации. Праздник непослушания, смута-лайт, увенчавшая четыре года как бы либеральной интермедии, длилась чуть больше квартала. В Кремль возвращается настоящий хозяин. Владимир Путин самостоятельно и осознанно избрал свой путь. Его выбор уже поставил под сомнение заслуженное в 2000-2008 годах место в пантеоне успешных русских правителей, и теперь В.Путин выпьет сию чашу до дна. Что там, на дне, сегодня не знает никто. Статистика же свидетельствует: из 14 правителей России XX-XXI веков пятеро (В.Ленин, И.Сталин, Л.Брежнев, Ю.Андропов, К.Черненко) ушли из жизни на посту, пятеро (Николай II, А.Керенский, Г.Маленков, Н.Хрущев, М. Горбачев) были свергнуты в результате революций и переворотов и только трое (князь Г.Львов, Б.Ельцин и Д.Медведев) ушли в соответствии с действовавшим тогда законодательством.

Ныне для многих важны победные проценты В.Путина (по данным ЦИК РФ, он набрал 63,6% при явке 65,3% избирателей), характер и массовость нарушений. Иных волнуют ход и масштабность поствыборных протестов, другие преходящие моменты, политическая рябь на глади пока еще спокойного озера российской жизни.

Значимее иное. В.Путин уже в третий раз стал избранным президентом РФ, в мае состоится церемония его инаугурации.

Главные итоги кампании таковы.

РФ не является в полном смысле диктатурой, сохраняя некий демократический фасад. Однако в 140-миллионной России для кандидата от власти не нашлось ни одного достойного конкурента. Следующий за В.Путиным кандидат Г.Зюганов набрал 17,18%, а М.Прохоров - 7,98%. Важно то, что как бы либерал обогнал как бы националиста (В.Жириновского).

Оппозиция и ее основная группа поддержки, креативный класс по самоназванию, хомячки или бандерлоги, по мнению противников, показали, что они, во-первых, есть, а во-вторых, как далеки они от народа (масс, быдла, соли земли и т.д.).

«Белая революция» не случилась, «оранжоиды» не прошли. Все просто, их слишком мало. Власть восприняла призрачную угрозу вполне серьезно, чем немало способствовала политическому возмужанию оппонентов. О А.Навальном и К^о уже знает вся Россия и весь просвещенный мир. Легитимность В.Путина подвешена, что, впрочем, лишь незначительно сузило поле его маневра.

Кампания завершилась, но проблемы, проявленные в ее ходе, остались. И оказывается, что в основных чертах внутриполитическая повестка дня в России неизменна со времен перестройки, а во многом даже с революций 1905-1917 гг. Тогда, как и сегодня, речь шла о том, как обеспечить политическую и экономическую модернизацию страны, ее поступательное развитие и предотвратить трагические срывы. Эффективного и долговременного ответа, увы, не дали ни большевики, ни демократы.

Глобальный вопрос раскладывается на целый перечень более частных:

- что такое русская нация и где ее пределы;

- как превратить недопостимперию в национальное государство;

- что делать с Северным Кавказом и постимперской миграцией из Центральной Азии;

- что делать с воровством и коррупцией;

- как перевести экономику с мобилизационных рельсов на инновационный путь развития, преодолеть ее отсталость и сверхзависимость от экспорта сырья, прежде всего, углеводородов;

- как создать устойчивые и эффективные политические институты и решить проблему передачи власти;

- как защитить российские интересы, а в перспективе и южную границу, после ухода американцев из Афганистана и возможного падения режимов в Средней Азии;

- как выстроить отношения с Китаем (нынешние панегирики китайско-российской дружбе лишь маскируют страх перед растущей силой Поднебесной);

- как найти свое место в мире и как «дружить» со США и Европой.

(Но не стоит злорадствовать, читая список. Украина, увы, недалеко ушла от наших северо-восточных соседей, во многом оставаясь обломком Советского Союза, как и РФ.)

Неожиданно живая президентская кампания вынудила В.Путина сформулировать свои подходы к решению насущных проблем. Серию из семи статей в ведущих российских газетах (январь-февраль 2012 года) вряд ли можно отнести к шедеврам политической публицистики. Статьи не столько дают ответы на уже практически вечные русские вопросы, сколько иллюстрируют стиль мышления верхушки российской бюрократии, современных Карениных, так сказать.

В них В.Путин предстает как политик с широкой палитрой взглядов - от внутриполитического и экономического либерализма а-ля Д.Медведев до внешнеполитического консерватизма в духе железных канцлеров XIX века. Тон и содержание статей зависели от предвыборной ситуации, их источниками были и наработки министерств (внешняя политика), и публичные выступления чиновников (проблемы обороны), и идеи бывших промедведевских сил (внутренняя политика).

Вряд ли эти довольно эклектичные тексты станут «дорожной картой для министерств». Не для того писались. Однако некие концептуальные рамки будущего курса, особенно в сфере внешней политики и обороны, они задали.

Ориентируясь на предыдущий опыт В.Путина, особенности его политического стиля и тенденции развития ситуации, попытаемся понять, who is Mr. Putin сегодня.

В.Путин принадлежит к поколению российских политиков, глубоко травмированному распадом СССР. Это тяжкое психологическое наследие, актуализированное и многократно усиленное оранжевой революцией в Украине, формирует преувеличенное внимание к любым проявлениям неуправляемой государством общественной активности. Даже небольшие митинги воспринимаются как потенциально грозный Майдан, спровоцированный злобными отечественными заговорщиками и коварными иностранными спецслужбами. И, соответственно, заставляют запускать кризисные сценарии в относительно безопасных ситуациях.

На протяжении своего правления В.Путин стремился выглядеть национальным лидером, президентом всех россиян, динамичным и уверенным главой государства, ведущим Россию к успехам и процветанию. Насколько такой имидж был результатом работы технологов, а насколько соответствовал действительности - вопрос открытый, но саму современность В.Путина, при всем его заигрывании с советским прошлым, многие принимали как непреложный факт. По крайней мере, до дела М.Ходорковского и трагедии Беслана и даже позже.

4 марта 2012 года новый-старый президент Российской Федерации встретил вождем консервативного большинства, которое американцы называют молчаливым, а российские «демократы» первого призыва - агрессивно-послушным. При этом, похоже, В.Путин сам поверил в свои лозунги, его слеза на послевыборном митинге весьма красноречива. При этом, как показывает арабский опыт, антизападная националистическая риторика может вполне мирно уживаться с вполне западным, гедонистическим личным образом жизни.

Опора на исторический блок малообеспеченных масс и коррумпированной вертикали против среднего класса больших городов (по официальным данным, наибольшая активность и поддержка В.Путина зарегистрирована в национальных республиках, в том числе и на Северном Кавказе, максимум в Чечне - 99,73%, существенно меньшая в Москве, других больших городах. М.Прохоров получил лучшие результаты в городах-миллионниках), поддержка наиболее замшелых обломков старого против ростков новой России - политика не новая и имеет специальное название подмораживания.

За последние 150 лет ее проводили Александр III, в первые годы - Николай II, Л.Брежнев и двое его преемников. Каждое следующее издание приобретало все более китчевые и пошлые черты (обер-прокурор Священного синода Константин Победоносцев был сложнее и, если можно так сказать, изысканно-изощреннее, чем секретарь ЦК КПСС по идеологии Михаил Суслов, современные идеологи еще и продажно-циничны). Однако общим для таких периодов было оттягивание перемен, тугое затягивание существующих узлов, боязнь пошатнуть «стабильность».

Во внешней политике эпохи «подмораживания» отличались тем, что лидеры России, выдерживая в целом сбалансированный и ответственный внешнеполитический курс, однажды срывались в авантюру, не в последнюю очередь из-за психологического фактора. Николай II спровоцировал Японскую войну, а Л.Брежнев взял Афганистан. Что и как будет на этот раз - увидим. Впрочем, времена меняются, и авантюры не обязательно должны иметь откровенно силовой характер.

Такая политика со временем порождала условия для революции и последующей катастрофы российской государственности. Будет ли так на этот раз? Кто знает. Искренне надеемся, что нет. Многое будет зависеть и от развития экономической ситуации в РФ, а как раз здесь неопределенность высока как никогда.

Что точно известно, так это то, что ожидать небутафорских модернизационных реформ не приходится. К сожалению, скорее всего, будущая колея уже определена, и сойти с нее с каждым месяцем будет все сложнее.

Однако сегодня у В.Путина сохраняется возможность стать реформатором-модернизатором. Но эта роль вряд ли будет им сыграна, ибо политика реформ чревата высокими рисками, а главное, зачем, ведь все не так уж и плохо.

Исходя из заявлений В.Путина и оценок российских и международных экспертов, внешняя политика Кремля при новом президенте в целом будет наследовать подходы знаменитой мюнхенской речи 2007 года - манифеста независимой, читай, антизападной, внешней политики РФ. Только вот сегодня потенциал для проведения такого курса существенно меньше, чем пять лет назад.

Время «перезагрузки» заканчивается. Заинтересованность США в РФ значительно ниже, чем раньше. 800 млрд. долл. российского военного бюджета на 2012-2022 гг. не впечатляют на фоне более 600 млрд. долл. ежегодного военного бюджета США. Проект же ЕвроПРО планомерно реализуется, несмотря на все протесты.

ЕС погряз во внутриэкономических проблемах и вряд ли способен на активную позицию относительно России. Внимание Германии пока отвлечено от романа с РФ событиями внутри Евросоюза. Время больших проектов на Европейском континенте еще не настало.

Отношения с Китайской Народной Республикой уже давно отчетливо асимметричны, и перепад потенциалов усиливается де-факто колониальным статусом Дальнего Востока в Государстве Российском. Во внешней политике Пекин настойчиво и последовательно преследует свои интересы, а Россия вынуждена приспосабливаться к ним. К чему идет дело, хозяева Кремля, в принципе, понимают, вот только даже думать об этом боятся.

Друзьями Москвы, причем далеко не самоотверженными, остались в основном одиозные режимы, число которых быстро сокращается. Наиболее ярко эта тенденция проявилось в 2011 году, когда «Арабская весна» привела к ослаблению позиций РФ на Ближнем Востоке. Политика поддержки Дамаска и Тегерана имеет только одну проблему: вне Совета Безопасности ООН Россия сегодня не обладает набором эффективных рычагов влияния на мировых игроков.

Постсоветское пространство - одно из приоритетов Кремля. Ведь сейчас это пространство есть просто Россия +…

Останется ли в центре внимания интеграционный проект Евразийского союза или нет, сегодня сказать сложно. Возможен и тот, и другой вариант. Таможенный же союз продолжит свое развитие, периодически прерываемое ссорами внутри объединения.

Значимый симптом - способность Кремля вынести уроки из поражений промосковских кандидатов на выборах в Южной Осетии и Приднестровье. Если продолжится нынешний негибкий, силовой курс, дальнейшее ослабление влияния не заставит себя ждать. Свято место пусто не бывает, вот только предсказать, кто его займет, не так уж и просто.

Украина сохранит важное место в политике Кремля. При этом наши отношения, как в который раз продемонстрировала президентская кампания-2012, остаются частью внутриполитической российской повестки.

С каждым успехом аппетиты Кремля будут расти, ведь с нами, увы, играют в игру с нулевой суммой. При этом ход игры будет осложнен непростыми межличностными отношениями президентов двух держав. Надежно компенсировать их влияние налаженными бюрократическими практиками в странах, где решения нередко не принимаются, а случаются, увы, сложно - таких практик слишком мало.

Теперь о конкретных направлениях. Продолжатся проекты обходных маршрутов транспортировки газа. Уж слишком они выгодны определенным лицам. И хотя, скорее всего, компромисс по ценам на газ, да и по контрактам в целом, будет найден, газовый вопрос как главный рычаг влияния РФ на Украину сохранится в центре межгосударственных и, что важнее, межэлитных дискуссий.

Будут вспыхивать разнообразные торговые войны. Россия активизирует продвижение технических регламентов Таможенного союза, требуя от Украины присоединения к ним для доступа на свои рынки.

Продолжится политика установления контроля над стратегическими областями украинской экономики: финансовой сферой, отраслью связи и телекоммуникаций, ТЭК и т.д. Российские компании будут усиливать свои позиции на рынках медиа, PR и рекламы. Еще заметнее станет символическое присутствие России на улицах украинских городов с Киевом включительно, но в первую очередь, в Крыму и в Одессе.

Основная проблема тут не в политике РФ и тем более не в российском бизнесе - проблема в слабости украинских государственных институтов, не способных обеспечить адекватное сопровождение деятельности иностранного, и не только российского, бизнеса в Украине.

Кремль будет настаивать на сворачивании партнерства Украины с внешними по отношению к постсоветскому пространству игроками в области безопасности. Серьезное внимание будет уделяться снижению уровня взаимодействия Киева с НАТО. Успеху российской политики на этом направлении может способствовать как недооценка важности особого партнерства с альянсом некоторыми украинскими чиновниками и политиками, так и сохранившийся евроатлантический максимализм отдельных функционеров и экспертов.

Исходя из сегодняшней ситуации, можно ожидать подвижек в вопросах оформления государственной границы между РФ и Украиной. Прежде всего в Керченском проливе. Пусть и непросто, но будет идти процесс проведения границы на местности в соответствии с достигнутыми в 2010 году договоренностями.

РФ продолжит давление в вопросе о перевооружении своего Черноморского флота, что, впрочем, достаточно логично в контексте Харьковских соглашений.

Россия будет развивать успех в делах церковных, к чему это, в конце концов, приведет, сказать сложно. Ясно одно: россиянам нужны не пророссийские, а русские силы в Украине. Устроят их и безумные украинские ультранационалисты, лишь бы не ответственные и вменяемые украинские политики. Такие тенденции усилятся и в медиа, и в кинематографе, и вообще в сфере мягкой силы/власти.

В этих условиях для Украины важно сосредоточиться на решении конкретных межгосударственных проблем, в том числе и в вопросах экономической кооперации, избегая, по возможности, формирования широких пакетов, которые изначально проигрышны для слабого партнера, коим является Киев.

Если ничего кардинально не изменится, скандалы будут учащаться и углубляться, а вероятность позитивного сценария - уменьшаться. Мы медленно приближаемся к серьезному кризису в двусторонних отношениях, который должен завершить их постсоветский, незрелый этап и способствовать снижению роли психологических и эмоциональных факторов.

Вероятно, до кризиса ситуация дойдет еще года через два-три, тем более до 2014 года Сочинской олимпиады вряд ли произойдет что-то серьезное, слишком она важна для В.Путина.

Характер и ход кризиса будут определяться состоянием российского и украинского обществ и государств, способностью их институтов вырабатывать и реализовывать последовательную внешнеполитическую линию. А для Украины еще и привлекать внешних союзников, а не только усложнять отношения с ними. Кризис может подтолкнуть процессы смены элит в обеих странах.

Впрочем, ничего не предопределено, кроме того, что если наши отношения и дальше будут развиваться в давно определенных рамках домашнего спора славян, то Украину ждут наиболее серьезные испытания со времен обретения независимости.