ТАЙНЫ СЛЕДСТВИЯ

Игорь Гончаров, находившийся под арестом с мая 2002 года по обвинению в организации преступной группировки, умер 1 августа 2003-го. По данным следственных органов, членами группировки были старшие офицеры милиции, в частности, сотрудник столичного Управления по борьбе с организованной преступностью, сотрудник секретной оперативной службы министерства, сотрудник Министерства внутренних дел. Члены банды, в частности Лысенко, Гайдай, Кисилевич, а в период до 1 июня 1998 года и сам Гончаров, были действующими сотрудниками органов внутренних дел. Лысенко - кадровик, заместитель начальника отдела ГУКП МВД, Кисилевич - оперуполномоченный УКП ГУ МВД Украины в Киевской области.

Группа занималась похищением людей с целью выкупа. Как правило, похищенных убивали. Следствие полагает, что на счету группы - более десятка убийств. После смерти И.Гончарова в СМИ стали поступать его письма, в которых он заявил, в частности, что журналиста Г.Гонгадзе по заказу сотрудников УБОП убили члены банды Киселя. Как утверждают в Генпрокуратуре, неизвестной им информации в этих письмах нет. Недавно интернет-издание «Украина криминальная» обнародовало текст постановления о закрытии уголовного дела в отношении И.Гончарова в связи с его смертью.

Как сообщили информагентства, 24 октября замгенпрокурора Виктор Шокин заявил, что в Киеве и Киевской области действует еще одна «банда оборотней», в которую входят действующие сотрудники милиции. Руководители МВД и СБУ в связи с этим отрапортовали, что «такой информации нет». После чего бывший генпрокурор С.Пискун пояснил, что на момент оглашения его подчиненным данная информация не была подтверждена ни оперативно, ни документально.

Из постановления Генпрокуратуры: «Членам возглавляемой Гончаровым банды, которые были сотрудниками милиции, отводилась особая роль. Так, Гайдай и Кисилевич, кроме их непосредственного участия в захвате потерпевших, использовали свое должностное положение и связи в правоохранительных органах, занимались сбором информации о состоятельных людях как потенциальных объектах нападения, о чем докладывали Гончарову. Кроме того, они информировали членов банды о действиях сотрудников милиции, направленных на раскрытие совершенных бандой преступлений, что определило возможность длительного функционирования банды». Члены банды использовали форменную одежду работников милиции, автомашины своих жертв останавливали с помощью жезла работника ГАИ.

Один из эпизодов дела. Узнав из «неустановленных следствием источников» о том, что в связи с похищением сына гражданка обратилась в Днепровское РУ ГУ МВД в г.Киеве, Гайдай сообщил об этом остальным членам банды. Из-за того, что получение выкупа стало невозможным, было принято решение убить потерпевшего. На руки ему надели наручники, на голове была надвинутая на глаза вязаная шапка. Его подвели к вырытой в лесу яме, сбили с ног и уложили на землю лицом вниз. «После этого Мельников и Нестеров сели на потерпевшего, удерживая его, а Гончаров обмотал вокруг шеи веревку и сильно затянул петлю, вследствие чего потерпевший… умер от механической асфиксии».

Случалось, они брали заложников среди белого дня в центре города, имитируя законность своих действий, иногда даже создавали видимость написания протоколов.

В прессе высказывались предположения о том, что на самом деле «банда оборотней» - это не банда в чистом виде, а спецгруппа, руководил которой человек, завербованный еще во времена КГБ УССР. В связи с этим делом всплывало также имя Е.Марчука. Впрочем, сам Евгений Кириллович знакомства с Гончаровым не припоминает, несмотря на то, что Гончарова видели в его штабе. А во время изнурительных многочасовых бесед с оперативниками уже после ареста И.Гончаров утверждал, что ездил навещать Е.Марчука в больнице на окраине Киева, куда тот попал после автомобильной аварии.

Как стало известно «ЗН», следствие, наконец, получило ответ на вопрос о том, почему умер Игорь Гончаров, обвиняемый в организации преступной группировки, известной широкой общественности под названием «банды оборотней», в состав которой входили действующие сотрудники органов внутренних дел. Осуществив специальную экспертизу, специалисты пришли к выводу, что И.Гончарову была сделана серия инъекций, в частности, препарата, парализующего дыхание, который невозможно выявить при проведении обычной экспертизы. По данному факту возбуждено уголовное дело. Есть информация о том, что данное заключение экспертов присоединено к материалам «дела Гонгадзе».

Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Украины О.Гарник, к которому «ЗН» обратилось в надежде проверить данную информацию, ответил кратко, причем на чистом английском: «No comments».

Кстати, нехорошие предчувствия относительно будущего подследственных по «делу оборотней» были давно. В интервью более чем годичной давности Петр Опанасенко, тогда начальник ГУ МВД в Киеве, рассказывая о некоторых его подробностях, сказал следующее: «Понимаете, любой преступник, попадая под следствие за убийство, стремится либо убежать, либо покончить с собой. Поэтому надо быть начеку». Следует отдать должное - как и полагается, были начеку: ни убежать, ни покончить с собой находящемуся на излечении Гончарову не удалось. А вот лечили его явно чем-то очень странным.

Преступная деятельность банды была прекращена правоохранительными органами в мае 2002 года. Следствие по делу завершено. И сегодня нас интересует ответ на несколько простых вопросов: похоже ли, что действия правоохранительных органов направлены на то, чтобы действительно очистить свои ряды от перерожденцев и реабилитироваться перед ужаснувшейся общественностью, списав эту мрачную историю на народную мудрость «в семье не без урода»? Защищены ли мы сегодня больше, чем тогда, когда никому, кроме узкого круга посвященных, ничего не было известно об «оборотнях», а сами они тщательно скрывали свою двойную сущность и исправно ходили на службу? Как велось следствие по делу сотрудников милиции, за что расплачивается налогоплательщик, который, кстати, платит сегодня также и пенсии сотрудникам органов внутренних дел, оказавшимся «оборотнями»? Впрочем, пожалуй, самая тягостная «рента» - это страх. Понимание того, что ты беззащитен, и вдвойне беззащитен перед лицом тех, кто облачен в милицейскую форму.

«Дело оборотней» и то, как его расследуют, ярко и комплексно продемонстрировало язвы отечественной правоохранительной системы, слишком многие сотрудники которой так и не осознали, что выполнять преступный приказ - значит совершать преступление, а не действовать по уставу. Столь же четко оно показало, что никаких гарантий того, что подобное не повторится, - нет.

Даже в том случае, если замгенпрокурора В.Шокин действительно погорячился, заявляя, что Генпрокуратуре «достоверно известно» о существовании второй «банды оборотней», заверения руководителей МВД и СБУ о том, что им подобная информация неведома, почему-то не утешают. Очевидно, потому, что если дать себе действительно нелегкий труд дочитать до конца объемное и тягостное по своему содержанию постановление о закрытии уголовного дела 62-2222 в отношении обвинявшегося в организации банды Игоря Гончарова, подозрения о том, что в данном деле вовсе не поставлена точка, перерастает в уверенность. Стоит лишь обратить внимание на количество фигурирующих в нем «неустановленных следствием лиц».

Кстати, публикация в Интернете именно этого документа, по словам первого замминистра внутренних дел - руководителя Главного управления по борьбе с оргпреступностью МВД Украины Михаила Манина, «фактически свела к нулю» оперативную работу, которая «постоянно велась по подозреваемым в причастности к «банде оборотней». Оказывается, «вследствие публикации материалов, еще не выявленным преступникам (выделено нами. - А.П.) стали известны шаги оперативников». Странно, как обнародование этих материалов могло привести следствие к такой катастрофе, учитывая, что уцелевшим фигурантам еще до публикации на сайте были предъявлены обвинения. А также учитывая, что, начиная с самых ранних этапов следствия случалось столько утечек, что тайна следствия в контексте данного дела вообще носит достаточно условный характер. Даже если не говорить о том, что один из обвиняемых самолично отслеживал действия следствия, находясь на своем рабочем месте.

Насколько известно, в самом начале, после первых арестов, во время обысков на квартирах подозреваемых, остававшихся на свободе, находили и изымали ксерокопии допросов их подельников, уже содержащихся под стражей. Не прошло и двух месяцев после ареста И.Гончарова, как о деле стало известно СМИ. Учитывая специфику фигурантов, это похоже на хитроумную многоходовую комбинацию, призванную заставить преступников метаться и делать неверные ходы?

Кроме того, первый замминистра МВД М.Манин, констатировавший, что не все причастные к делу установлены, подчеркнул, что заявлять о существовании в Киеве и области действующей еще одной «банды оборотней» в составе милиции юридически неграмотно. Честно говоря, было бы гораздо спокойнее, если бы он сказал, что это фактически неверно. А то ведь назвать членов преступной группировки бандитами до того, как к этому выводу придет суд, тоже в общем-то юридически неграмотно. Только потерпевшим от этого никак не легче. И если у милицейского руководства вызывает неприятие исключительно формулировка «в составе милиции», то вполне можно сойтись на термине «бывшие сотрудники», о котором пойдет речь ниже. Хочется верить, что «юридическая неполноценность» вышеприведенного высказывания В.Шокина объясняется не тем, что в Минюсте не зарегистрирована «партия последователей И.Гончарова» или же тем, что именоваться «бандой оборотней» достойна лишь группировка, насчитывающая в своих рядах не менее трех старших офицеров милиции.

«Бывшие»

Итак, трое сотрудников органов внутренних дел, фигурирующих в деле, на момент совершения преступлений были действующими подполковниками. Впечатляют подробности ухода в отставку двоих из них. И это отнюдь не формальность, а один из принципиальных моментов, свидетельствующих, в частности, и о позиции руководства правоохранительных органов относительно установления истины по делу.

«Помимо отпетых отморозков, в банду входили и бывшие сотрудники милиции», - неоднократно повторяет в интервью свой тезис Александр Гапон, тогда госсекретарь МВД. Кстати, судя по материалам дела, совершенно напрасно упорно не причисляя к отпетым отморозкам «бывших сотрудников милиции». Несмотря на столь своеобразную и наталкивающую на размышления дифференциацию личного состава банды, представители Министерства внутренних дел иначе как «бывшими», а также «в разное время уволенными из органов» запятнавших себя коллег не называют. Когда же именно и как «оборотни» стали бывшими сотрудниками милиции?

Подполковник Гончаров был в отставке только во время последних из инкриминируемых ему преступлений. Значительное количество «ратных подвигов» он совершал, будучи в рядах действующих борцов с преступностью.

Гайдай в свое время занимал должность заместителя начальника следственного отдела по тяжким преступлениям ГУ МВД в Киеве. Задерживать Гайдая собирались на рабочем месте или на подходах к нему. О необходимости «паковать» и «колоть» действующего подполковника доложили заместителю министра внутренних дел. После чего Гайдай моментально сдал дела, печать и ключ от сейфа. Потом не появлялся ни дома, ни на работе. Позднее, в момент задержания сотрудниками на улице, он демонстрировал изрядное чувство юмора, крича о ментовском беспределе…

А еще совсем недавно подполковник Гайдай, приходя на работу, листал материалы уголовных дел, дотошно изучая вопросы экономической целесообразности захвата в качестве заложника того или иного лица, фигурировавшего в материалах. Как указано в обвинении: «Приблизительно в марте-апреле 2000 года Гайдай В.П., ознакомившись в связи с выполнением своих служебных обязанностей с материалами уголовного дела… решил сообщить о привлекательных значительными материальными средствами свидетелях по данному делу… руководителю банды, в состав которой он входил, - Гончарову И.И., после чего вместе с ним организовать нападение на этих лиц». Затем Гайдай еще и переснимал интересующие его материалы уголовного дела на ксероксе.

Штрих из будней милиции. В самом начале, когда Гайдаю были предъявлены претензии в качестве подозреваемого, он подписал «явку с повинной», в которой указал интересующий следствие дом, где произошло убийство, и сообщил, что действительно находился там в рамках оказания нередко востребуемой и, может быть, одной из наиболее невинных неофициальных платных милицейских услуг. Она заключается в том, чтобы поприсутствовать «на стрелке», посвященной выяснению некими сторонами имущественных отношений. Гайдай даже додумался заявить, что удивительно для сотрудника с его опытом, мол, получил за данную услугу деньги. Таким образом, собственноручно подведя себя под статью УК, он подписал «явку с повинной», искренне надеясь на освобождение через трое суток.

По некоторой информации, именно он стал первой зацепкой, позволившей предположить, что банда имеет отношение к убийству Гонгадзе.

Третий подполковник в деле - кадровик В.Лысенко также скоропостижно ушел в отставку по состоянию здоровья. Надорвался ли он из-за большой загрузки на основном месте работы или перетаскивая трупы в собственный автомобиль, об этом история болезни умалчивает. Поскольку сотрудник действующий, к тому же - номенклатура министерства, возможность его задержания пришлось согласовывать особо. Поэтому доложили, кому полагается, а когда за ним пришли, он тоже оказался совсем «свеженьким» пенсионером, уже «ни при делах», но еще даже без пенсионного удостоверения.

Уже будучи задержанным, Лысенко был крайне огорчен тем обстоятельством, что не успел закончить формальности с оформлением пенсии, для чего пытался даже… отпроситься на денек.

Насколько известно, именно он удостоился высокой чести быть проведанным А.Гапоном, лично зашедшим, чтобы посмотреть в глаза своему непосредственному подчиненному. Бывшему. Надо сказать, что в той ситуации Лысенко произвел на него весьма неблагоприятное впечатление. Да и не только на него. Поговаривают, что проявлял свое отчаяние подполковник в отставке всевозможными физиологическими способами.

В настоящее время Лысенко демонстрирует коренные перемены в своем мировоззрении, читая молитвы и украсив свой казенный быт иконами.

Таковы «бывшие» сотрудники, «в разное время» уволившиеся из милиции.

Любопытно, что по службе все характеризовались положительно. И даже производили на сослуживцев впечатление «правильных».

Есть у нас поважнее дела?

Люди посвященные утверждают, что из 77 томов «дела оборотней» примерно две трети представляют собой записки, к сути дела фактического отношения не имеющие. Впрочем, и тексты уже выданных на руки обвинений свидетельствуют о том, что логика и последовательность следствия оставляют желать лучшего.

Показания фигурантов по делу настолько противоречивы, что по ряду эпизодов существуют взаимоисключающие версии обвиняемых, и это зафиксировано материалами дела.

Обоснованные сомнения вызывает также чистота квалификации преступления. Хотя все фигуранты проходят как исполнители, соучастников - нет.

Есть определенные основания, позволяющие предполагать, что непосредственно осуществляли убийства трое или четверо членов группы. Нельзя однозначно исключить вероятность того, что у остальных в самом деле складывалось впечатление, будто заложников впоследствии отпускали.

Сколь бы наивным это кому-то ни показалось, нельзя с полной уверенностью исключить, что некоторые члены «банды оборотней» были уверены, что выполняют своего рода спецзадания. Конечно, скорее всего они не могли не понимать, что объектами нападения вовсе не являются нечистоплотные сотрудники милиции или неуязвимые для продажной Фемиды уголовные авторитеты. Тем не менее у них были основания считать, что они выполняют поручения серьезных людей и что, в случае чего, их вытащат. Это были не менее веские аргументы, чем тот факт, что Гончаров время от времени исчезал за дверью служебного хода СБУ. Например, насколько известно, одному из подельников И.Гончаров велел написать заявление о принятии на работу внештатным сотрудником милиции. Любопытно, что тот не только заявление состряпал, а даже сдал фотографии. И это лишь один из примеров того, как действовал Гончаров, придавая видимую легитимность.

Пожалуй, мало кто возьмется сегодня утверждать со 100-процентной уверенностью, что печально известная банда не была на самом деле спецгруппой, предназначенной для устранения неугодных, а взятие заложников - это, так сказать, «халтура» на стороне.

Говоря об особенностях расследования, нельзя обойти вниманием и столь любопытный аспект, как постановление о закрытии уголовного дела 62 2222 в его части по обвинению Гончарова Игоря Игоревича в совершении им преступлений, ответственность за которые предусмотрена 16 статьями Уголовного кодекса Украины. Готовя это постановление, руководствовались п.8 ч.1 ст.6 УПК Украины, где говорится, что в отношении умершего возбужденное уголовное дело подлежит закрытию. Но в комментарии к статье содержится четкое указание, что в случае смерти обвиняемого соответствующие органы вправе, но не обязаны закрыть дело. Чего ж это так приспичило писать постановление о закрытии этого уголовного дела? Уже найдены ответы на все вопросы? Или решили, что нет человека - нет проблемы?

Интересно, что эта статья предусматривает исключение из правила, по которому уголовное дело в отношении покойного закрывается. Исключение предусмотрено для тех случаев, когда производство по делу необходимо для его реабилитации. В отношении умершего обвиняемого закрытие возможно на любой стадии уголовного процесса, однако «по просьбе близких родственников или общественных организаций, заинтересованных в реабилитации умершего, то есть в восстановлении его чести, репутации, производство по делу продолжается». И тогда, если того потребует политическая обстановка, можно дорасследоваться до того, что фото Гончарова как погибшего при исполнении украсит доску почета Главного управления МВД… Или все-таки КГБ УССР?

Родина помнит?

Вот что говорили о раскрывших это преступление первые лица Министерства внутренних дел более года назад: «После долгой и кропотливой работы были установлены и задокументированы все соучастники, причастные к похищению жертв в тогдашнем Радянском районе. Вскоре сотрудники УБОП сумели задержать организаторов и членов банды…» Журналист интересуется, можно ли назвать тех троих оперативников, которые сыграли главную роль в разоблачении банды. Ему отвечают так: «Можно, но не нужно. В целях безопасности. Просто надо отдать должное их гражданскому мужеству, профессионализму, терпению и выдержке». А вот что сказал совсем недавно руководитель ГУБОП М.Манин: «Всю работу по выявлению банды под руководством И.Гончарова провела служба по борьбе с оргпреступностью МВД». Итак, можно сделать вывод: руководство весьма довольно работой своих подчиненных.

Опустим момент секретности, совершенно излишней, учитывая, что тем заинтересованным лицам во главе с обвиняемыми, кто может представлять реальную опасность для отличившихся оперативников, эти имена доподлинно известны. В отличие от следственных групп прокуратуры, менявшихся неоднократно, изначально оперативным сопровождением дела занималось одно подразделение - 7-й отдел УБОПа, во главе которого на тот момент был С.Хомула и его замы - В.Касьян и И.Кошмяков.

И вот что любопытно в этой связи: сегодня данного подразделения в том его составе, который в прямом и переносном смысле раскапывал это запутанное дело, не существует. Причем многие ушли с явным понижением. Хотя, как утверждают пенсионеры, не один десяток лет отдавшие работе в органах, раскрывшим такое дело, полагалась бы, как минимум, какая-нибудь внутриведомственная грамотка и теплые слова министра внутренних дел.

Начальника УБОПа генерала Астиона перевели в Ялту. В течение нескольких месяцев его замещал Хомула, которого потом, кажется, за низкие показатели раскрываемости сняли с должности начальника УБОПа, назначив начальником «бандитского» отдела в МВД, то есть - с генеральской должности на полковничью. Заметим в скобках, что сразу после раскрытия столь резонансного преступления, не будь на то каких-то скрытых причин, никому бы в голову не пришло карать его и за более серьезные и очевидные прегрешения, чем статистическая «недостача» и без того вилами по воде писаной милицейской статистики, тем более, за столь короткий отчетный период.

Как сложилась судьба замов Хомулы, нам неизвестно. Несколько сотрудников отдела, находившихся на больничном и в отпусках, просто были уволены. Некоторые из них теперь восстанавливаются через суд. Как стало известно из источников, близких к МВД, именно министерство (не прокуратура!) инициировало тотальную проверку в вышеозначенном подразделении. Почему ж такая немилость? Получить ответ на этот вопрос у руководства УБОПа нам не удалось. Логично было бы предположить, что причина - в письмах покойного И.Гончарова, поведавшего миру, как издевались над ним в УБОПе… И у Гончарова, и у Гайдая, и у Мельникова первые показания отбирали именно Хомула и его замы. Если пытки действительно были, то, как следует из логики материалов дела, пытали именно они. Но, как утверждают источники в МВД, адекватного обвинениям служебного расследования не было. Значит, у коллег нет сомнений в том, что в этой части все было как надо? Кроме того, покойный И.Гончаров в своих противоречивых письмах «катил телегу» и на следователя прокуратуры Гарника, что не помешало ему получить прокурорского «майора» в честь профессионального праздника. Значит, дело не в жалобах Гончарова. Тогда в чем? Может, «нарыли» убоповцы что-то не то?

И почему тогда именно им, как следует из постановления Генпрокуратуры, поручена миссия осуществлять круглосуточную личную охрану обвиняемого Ю.Нестерова (члена группировки «Киселя»), который должен постоянно пребывать в помещении Киевского УБОПа? Как сообщили нам в прокуратуре, постановлению этому - более года. Наверное, убоповцы теперь больше всего на свете боятся, чтобы у Нестерова, не дай Бог, не возникло проблем с дыханием.

Свидетель обвинения?

Ю.Нестеров, действия которого, по убеждению следствия, подпадают под 16 статей Уголовного кодекса Украины, находится не под арестом. Пожалуй, означать это может только одно: ему уготована почетная роль «свидетеля десятка убийств». Само собой разумеется, дело тут не в какой-то особой невезучести человека, регулярно отправлявшегося на прогулку в лес и с десяток раз совершенно случайно становившегося там свидетелем совершения преступления. Прекрасно понимая чувства родственников потерпевших, все же следует признать: если говорить об интересах правосудия, то важнее отправить за решетку десяток членов организованной преступной группировки, чем наказать одного, пусть и по полной программе.

Во всем мире распространена такая практика, и именно на граждан подобного рода прежде всего рассчитаны программы защиты свидетелей, реально работающие во многих государствах. Преимущественно под эти программы подпадают соучастники, готовые облегчить свою участь за счет предоставления следствию интересующих его сведений. За эту информацию благодарная родина предоставляет целый комплекс услуг - от смены места жительства, сопровождаемого проработанной «легендой», до изменения внешности. Что касается наших реалий, в этой связи возникает немало существенных, хотя и риторических вопросов. Закон-то есть, но что реально может предоставить наше государство свидетелю такого рода, кроме изменения внешности до неузнаваемости - причем подручными средствами и совершенно без наркоза?

Впрочем, если наша информация относительно видов следствия на будущее Ю.Нестерова соответствует действительности, то сегодня гораздо более актуален иной вопрос. Насколько надежна его охрана? Ведь сегодня состояние его здоровья, как еще совсем недавно самочувствие покойного ныне И.Гончарова, находится в очень сильной зависимости от целого ряда внешних факторов. И это отнюдь не перепады погоды или магнитные бури.

О совпадениях

Участившиеся в последнее время совпадения заставляют предполагать недоброе и строить всякие печальные версии относительно происходящего.

Например, что экс-генпрокурор С.Пискун, несмотря на все его общеизвестные недостатки, то ли сумел продвинуться по тернистому пути в направлении истины по «делу Гонгадзе», то ли просто решился открыть заветную папочку, где все давным-давно черным по белому прописано. Генпрокуратура публично обозначила свои намерения в связи с данным делом и, возможно, в ее словах кому-то послышалась угроза. Потому и кочевала по телевизионным программам умильная картинка: освобожденные «из-под ига Пискуна» прокуроры жаловались на всю страну, как он заставлял их заниматься непотребными делами. Они-де по служебным вопросам не могли к нему пробиться, зато получали противозаконные распоряжения, направленные на выполнение его бизнес-задач. Один из них, хотя и был уже уволен, все равно рассказать о «пискуновском беспределе» решился только сейчас, за компанию.

О расследовании Координационного комитета по борьбе с оргпреступностью и коррупцией в отношении Пискуна «ЗН» писало в позапрошлом номере. С.Пискуну при всем честном народе показали, что сфера его жизненных интересов для власти - тоже не тайна за семью замками. Так страховка Пискуна «на все случаи жизни» превратилась в сугубо «имущественную страховку». Тоже, согласитесь, не последнее дело.

«Мочили» Пискуна хотя и беспрецедентно, но не в полную силу. Власть огрызнулась, сорвала давно накапливавшееся раздражение, но «добивать» не стала. А ведь после того, что было озвучено в адрес Пискуна, дорога ему должна была быть определена одна - в следственный изолятор. Или оппонентам его - туда же, за безосновательные наветы. Ан нет - все на свободе.

Задача-то, похоже, была поставлена иная - объяснить, как нужно обращаться с государственной тайной. В смысле, ты не лезь в наши папочки, а мы твоих не тронем.

С. Пискуну даже позволили совершить столь беспрецедентный акт как арест начальника криминальной разведки МВД Алексея Пукача, руководителя наружки, обвиняемого в даче указания уничтожить документы, содержащие информацию о тех, кто осуществлял слежку за Г.Гонгадзе.

Оптимисты тогда утверждали, что данный арест поставит точку в деле Г.Гонгадзе. Представитель Генпрокуратуры заявил, что это были единственные документы, где имелась информация о конкретных лицах, осуществлявших слежку за Георгием. И что же? Настал день 5 ноября, принесший две новости. По решению апелляционного суда Киева А.Пукач вышел на свободу. Аккурат в тот же день взрывается джип депутата райсовета Голосеевского района Владимира Киселя. По предварительным данным, взрывное устройство мощностью до 300 г в тротиловом эквиваленте находилось в салоне автомобиля между передними сидениями возле рычага переключения передач. От джипа остался только остов.

В принципе, конечно, мог В.Кисель и просто на рыбалку ехать. Мог для каких-то иных хозяйственных нужд приберечь взрывное устройство. Но чтобы вот так, в один день два таких события произошли сами по себе - это, конечно, удивительно. Хотя разное в жизни случается. А еще пару-тройку таких совпадений судьба подкинет, и можно будет «дело оборотней» заодно с «делом Гонгадзе» закрыть на каком-нибудь вполне законном основании - ввиду отсутствия состава преступления, например.

***

Расследование этих громких дел в очередной раз подтвердило, в частности, и тот печальный факт, что «вырождение» структур, призванных стоять на страже закона, не только продолжается, но усугубляется, приобретая тотальный характер.

В результате сегодня можно говорить лишь об «островках» профессионализма, отдельно взятых людях, не утративших понимание долга и не считающих понятие «офицерская честь» пустым звуком. Они еще есть, но глобально этот ценнейший «генофонд» утрачен. И многие из впервые переступивших порог райотдела или прокуратуры в качестве молодого специалиста встречают совсем иных наставников. Да и в подавляющем большинстве пополняют сегодня эти структуры молодые люди, пришедшие служить вовсе не под воздействием многократно просмотренного фильма «Сыщик». И идут работать в государственный орган, заранее надеясь получать зарплату в иных местах.

Если говорить о прокуратуре, можно констатировать, что сегодня она состоит из профессионалов и «политиков». Вторые готовы ставить во главу угла политическую целесообразность любого мало-мальски важного процессуального действия. Именно группа «политиков» является доминирующей, подавляя первую и численностью, и активностью. Это - одна из причин того, что мы живем в государстве, где для расследования уголовного дела недостаточно наличия состава преступления, но обязательно нужна политическая воля. И наоборот: при наличии политической воли состав преступления отыщется моментально.

Вовсе не исключено, что вследствие такой ситуации уголовные дела, о которых говорилось выше, многократно использованные в своих целях разными политическими силами, так и будут списаны в архив без обвинительных заключений суда. И постепенно мы вполне можем прийти к тому, что количество «банд оборотней» сравняется с числом райотделов милиции. Впрочем, учитывая репутацию правоохранительных органов, вряд ли это станет большой неожиданностью для общественности. Пожалуй, можно сделать вывод, что никто из уполномоченных лиц не задается целью честно и серьезно расследовать уголовные дела, о которых шла речь выше, и найти ответ на главные в общем-то вопросы: сколько еще у нас таких потенциально «бывших сотрудников милиции» и «оборотни» они или «плоть от плоти»?

Из постановления Генпрокуратуры: «Члены банды В.Гайдай, В.Лысенко и В. Мельников в ходе захватов потерпевших представлялись им работниками милиции, в отдельных случаях предъявляя при этом служебные удостоверения работников милиции установленного образца. а также имитировали составление процессуальных документов по задержанию потерпевших. Под надуманными мотивами сообщали им о задержании и необходимости доставки в органы внутренних дел для выяснения обстоятельств якобы совершенных ими правонарушений или преступлений. Тем самым они создавали у потерпевших убеждение в том, что задерживающие их лица действительно являются работниками милиции и действуют в пределах своих прав и полномочий, предоставленных законом. Кроме того, В.Гайдай и В.Лысенко после захвата потерпевших, используя свое должностное положение работников милиции, обеспечивали путем устранения помех со стороны работников ГАИ беспрепятственную доставку потерпевших на автомобилях в заранее подготовленные для физического насилия над потерпевшими и их убийства помещения».

«Гончаров, соблюдая строгую конспирацию и твердую дисциплину, крайне редко проводил общие сборы членов банды. Вопросы ее деятельности и осуществляемых ею нападений он обсуждал или с каждым членом банды отдельно, или с руководителем группы, который, в свою очередь, доводил приказы И.Гончарова до своих подчиненных. Или же И.Гончаров собирал отдельных членов банды для обсуждения соответствующих вопросов. Гончаров категорически запрещал любые контакты без его участия между членами банды, входившими в разные группы, а также работников милиции с остальными членами банды. Глубина конспирации, имевшая место в организованной Гончаровым банде, проявлялась также в использовании неизменных на протяжении всего периода деятельности банды строго обусловленных кодовых слов и чисел для обозначения мест встречи ее членов.

Определив объект для нападения, члены банды заблаговременно изучали по распоряжению Гончарова образ жизни потерпевшего, его передвижения, физические данные, оценивая возможности оказания сопротивления, а также собирали иные данные о его личности, используя возможности ведения скрытого наблюдения за потерпевшими».